Таинственная сделка в кабинете управляющего банком

Таинственная сделка в кабинете управляющего банком

7 августа 1918 года в 7 часов утра под окнам и Казанского отделения Народного банка уже стоял отряд из тридцати сербских легионеров батальона Матии Благотича.

«Их офицер прошел в сопровождении (сотрудников банка. — В. К.) Калашникова и Гусева в кабинет управляющего и заявил, что должен занять банк», — зафиксирует в сентябре 1918 года протокол допроса, составленного специальной комиссией в ходе внутренней проверки состояния банка.

«На вопрос последнего, имеется ли в банке вооруженная сила и какая, — показывал в 1929 году бывший управляющий Казанским отделением Народного банка Петр Марьин, — я ответил, что имеется воинская охрана, большая часть которой разбежалась, побросав винтовки, а остальная исключительно банковская. Часть из воинской охраны была приведена солдатами, после произведенного обыска в здании и во дворе несколько из них были поставлены в ряды солдат, а несколько человек отправлены куда-то под конвоем. С этого момента в банк была введена чешская охрана и оставлена банковская».

Марьин просил для банка оставить больше караульных, но офицер оставил только 10 человек. Кроме того, военный сообщил, что он сам бежал из Казани во время чекистского террора, но затем вернулся. Перечить военным было опасно. В тот день по приказу Благотича в казанском госпитале будут расстреляны тридцать раненых сербов и хорватов из его батальона, перешедшие на сторону коммунистов.

Чуть позже в кабинет управляющего зачем-то явился «адъютант командующего Народной армией Устякин, как он себя назвал, и потребовал управляющего, — вспоминал Марьин. — На мой ответ, что я являюсь управляющим, он ответил, что “таких управляющих мы не признаём”; тогда я ему возразил: “значит разговаривать нам не о чём ”».

П.П. Устякин ранее управлял Симбирским отделением Народного банка и хорошо знал, что Марьина во главе Казанского отделения поставили большевики. Оттого доверия к ставленнику комиссаров не испытывал. Устякин был адъютантом капитана А. Степанова, командующего войсками Северной группы «народной армии».

7 августа банк фактически не работал, город был взбудоражен видом убитых солдат и крови на улицах. Каратели искали комиссаров. По заранее составленным спискам савинковцы пришли в дом Мартирия Суханова (современный д. 31 на улице Ульянова-Ленина) и арестовали зятя хозяина — 39-летнего члена РСДРП (с 1903 г.), председателя профсоюза портных Абрама Комлева. При рождении у Комлева была повреждена нога, и потому хромой не мог бежать из города. Сторонники КОМУЧа отвели его в дом Набокова (современная улица Гоголя, дом 4), где размещалась ЧК Восточного фронта. А затем во дворе дома офицер Антипин пристрелил большевика.

28-летний председатель Казанского губкома РКП (б) Яков Шейнкман решил укрыться у знакомой в земской больнице, имея при себе липовый паспорт на фамилию Аккерман. Как Ленин по дороге в Смольный в ноябре 1917 года, главный комиссар губернии повязал платком щеку и долго сидел на скамье у входа. Но стоматологическая конспирация, наоборот, привлекла внимание: большевика узнал 54-летний охранник лечебного учреждения Г. Моке- ев и не пустил в больницу, попросив дождаться знакомую у входа. В это время охранник бросился за помощью к 30-летнему фельдшеру С. Фурсову — «приглядеть» за комиссаром, пока Мокеев не приведете собой военных. Когда офицеры схватили большевика, главного вдохновителя коммунистических расстрелов в городе летом 1918 года, служащие потребовали убить его немедленно, во дворе больницы. Но офицеры отвели арестованного в здание городской гауптвахты. Важный большевик был расстрелян на следующий день.

Вопреки вакханалии расстрелов на улицах, в стенах банка сохранялось спокойствие. Позже полковой врач Первого чешского полка Франтишек Лангер, ставший писателем, опишет свой шок от увиденных им в первые дни после захвата Казани, в хранилище банка, дубовых ящиков, наполненных золотыми слитками и монетами…

8 августа в кабинет Марьина прибыли «Особоуполномоченные самарского КОМУЧа» Борис Фортунатов и Владимир Лебедев. После нескольких часов таинственных переговоров за закрытыми дверьми (к содержанию которых мы еще вернемся) Фортунатов взял со стола управляющего лист бумаги и написал свой приказ: «Управляющему Казанским Отделением Государственного Банка. Предлагаю Вам немедленно отправить в Самару пятнадцать миллионов рублей и в Симбирск пять миллионов рублей для подкрепления разменного капитала отделений Государственного Банка». Собственный автограф скрепил внизу круглым оттиском личной печати.

В тот же день Марьин собрал сотрудников, «которым было объявлено, что они под ответственностью военного времени обязаны исполнять все приказания, исходящие от военного штаба», — вспоминал служащий Гали Ахмадуллин. 33-летний секретарь Казанского отделения банка Виктор Калинин через месяц после событий сообщал следствию о том, как пришел 8 августа в банк:

«…часа в 3 дня, где видел управляющего и многих товарищей, делившихся впечатлениями о последних событиях. Так как мне поручили изготовлять удостоверения личности служащим, то разговоры слушал урывками, и в моей памяти не осталось ничего, кроме рассказа о появлении в банке адъютанта командующего Устякина, который повышенным тоном заявил управляющему Марьину, что новая власть выборных при Совдепах управляющих не признает, и он будет смещен.

Около 5 часов вечера управляющий пригласил трех оставшихся в банке служащих: меня, помощника бухгалтера

A. Я. Козлова и помощника кассира (2-го разряда Бориса. —B. К.) Кухаре кого и отдал приказание немедленно ехать с ценностями в Симбирск и Самару и приказал собраться в дорогу к 7 часам. Получив запечатанные при нас денежные знаки на 20 миллионов руб…мы в составе трех упомянутых выше служащих и двух счетчиков: Каштанова и Мартынова в 10 часов вечера выехали на пристань, где ждали парохода “Амур ”, не могшего подойти к пристани, т. к. был обстрел пристаней, до 3 часов утра».

На путевые издержки Калинин получил из кассы 5 тысяч рублей, четыре из которых позже вернул в банк.

В Симбирск инкассаторы прибыли к 14 часам дня 9 августа. Комендант парохода нервничал и заявил Калинину, «что пароход будет стоять всего два часа. Я принужден был торопиться, — показывал Калинин. — И, передавши тюк с деньгами в кладовую Симбирского Отделения, уехал на пароход, оставив счетчика Каштанова присутствовать при приеме и получить квитанцию».

В Самару «Амур» благополучно прибыл в 8 часов утра

10 августа. «Я вынес впечатление, что Самара крайне нуждалась в деньгах и до нашего приезда принуждена была пустить в ход все суррогаты денежных знаков, какими располагала», — подметил Калинин.

Не дожидаясь прибытия казанских инкассаторов с наличными, депутат Учредительного собрания В. Абрамов на бланке управляющего Самарской конторой Госбанка

8 августа составляет письмо за № 2807, которое гласило:

«Управляющему Казанским Отделением.

Ввиду восстановления сообщения с Казанью командируются в Казанское Отделение Государственного Банка Кассир 2разряда Иван Ефимович Уваров и счетчики Иван Николаевич Кругомов и Иван Иванович Кульков, которые уполномочиваются получить и вывезти из Казани эвакуированные 2-го июня с.г. из Самарской Конторы золотую монету на сумму 57500 ООО рублей и кредитные билеты на 30 ООО ООО рублей.

Транспортировать ценности будет Начальник Вооруженного речного флота. Вследствие сего, имею честь просить Вас отпустить названным лицам означенные ценности для возвращения их Самарской Конторе Государственного Банка и не отказать в возможном содействии к погрузке транспорта».

Вероятно, к 10 августа командированные самарцы уже были в Казани, поскольку в этот день «Особоуполномоченный КОМУЧа» Фортунатов отправляет Марьину новый секретный приказ: «Предписываю Вам сего числа отправить в г. Самару в Государственный Банк пятьдесят семь миллионов пятьсот тысяч рублей золотом… и пятнадцать миллионов… кредитными бумагами». А командующий северной группой войск КОМУЧа капитан Степанов

11 августа в 20:20 шлет еще один приказ: «В первую очередь эвакуировать все кредитные билеты и во вторую очередь все остальное». Марьин получает дополнительное секретное предписание Фортунатова «…снабдить Самарскую Контору 5 % обязательствами Госказначейства на сумму до 15 миллионов, а также мелкими разменными марками, казначейскими знаками и купонами».

Чтобы подготовить эвакуацию золота, требовалось время, люди и техника. Уже 9 августа Марьин отдает распоряжение заведующему хозяйственной частью Ивану Данилову закупить гвозди в кладовую на огромную сумму 2857,25 руб. — для заделки ящиков с ценностями.