2. ЗНАНИЕ

2. ЗНАНИЕ

Если читатель следовал за мной до сих пор, то, наверное, успел заметить, как часто я обращаюсь к миру животных, к которому я причисляю и человека, считая его одним из наиболее одаренных из них; возможно, подобные рассуждения вызвали у него раздражение. Однако нельзя отрицать, что из самих близких к нам существ, которых мы к тому же можем серьезно исследовать, животные во многом ведут себя сходным с нами образом, в соответствии со своим биологическим родом и особенностям: они живут изолированно или в группе, в городе или деревне, проявляют признаки радости и печали; они играют, дерутся, отнимают друг у друга пищу и метят свою территорию; у них тоже есть память, а слух с обонянием являются ее наиболее надежными вехами. Мы же слишком быстро потеряли интерес к подобному поведению, отнеся его в разряд инстинктов. И, конечно, слон, которого научили считать, обезьяна, наловчившаяся играть комедию в костюме, или собака, привыкшая вертеться волчком, в наши глазах являются «учеными животными» — точнее сказать, «очеловеченными».

Сейчас пришло время прекратить беспрестанно ссылаться на животных и сосредоточить все внимание на одном человеке. Ведь, признаться, мне никогда не доводилось видеть, как собака держит в руках авторучку или работает над диссертацией по Аристотелю. Теперь, когда я намерен проникнуть в мысли и сердечные переживания человека, задача моя становится особенно сложной. То из имеющейся в моем распоряжении документации можно почерпнуть лишь трудноуловимые, бессодержательные сведения, зачастую чисто спекулятивного характера, как те, что связаны с понятием «менталитета»; то я могу опереться на надежную и изобильную документальную базу, поддающуюся датировке, но она позволяет идти лишь проторенными тропами, поскольку проливает свет на жизнь небольшой группы людей. Чтобы читателю было проще меня понять, скажу, что мечта и её роль ускользали у меня меж пальцев, но говорить о школярах на улицах Парижа было бы слишком избитым приемом. Пришло время к ним приблизиться.