Народная и профессиональная кулинария
Народная и профессиональная кулинария
Давным-давно возникло распределение труда в семье: мужчины охотились, а женщины готовили, позднее — мужчины выполняли тяжелые полевые работы, на плечи женщин легли домашние заботы. Конечно, строгого распределения обязанностей не было, а у многих восточных народов блюда для праздничного стола готовят обычно мужчины, а женщины — повседневную пищу. Навыки приготовления пищи в семье основывались на опыте, который передавался от поколения к поколению и закреплялся традициями. Наряду с этим еще в Древнем Риме и Греции, в Европе и странах Малой Азии очень давно появились повара-профессионалы.
На Руси они появились при княжеских дворах, затем в монастырях и в домах богатых горожан.
Монастыри возникли в России в XI в. Постепенно они завладели огромными земельными угодьями, рыбными ловлями, пасеками и в их руках были сосредоточены огромные богатства. Во второй половине XIV в. митрополит Алексей, Сергий Радонежский и их ученики ввели общежитийский монастырский устав, и в монастырях появились трапезные, монастырские кухни, квасоварни, а приготовлением пищи стали заниматься специальные монахи и послушники. Монастырская кухня базировалась на традициях народной кулинарии, но монахи-повара достигли большого мастерства в хлебопечении, квасоварении и приготовлении льняного и конопляного масла, приготовлении так называемых постных блюд. Питание монахов регламентировалось специальными уставами-обиходниками и было подчинено церковным канонам. И все же, несмотря на строгие столовые уставы (Соловецкий, Студийский, Афонской горы, Синайский и др.), монастырская кухня славилась своим богатством и разнообразием.
Еще раньше, чем в монастырях, появились повара-профессионалы при княжеских дворах. В Новгородской Софии был целый штат поваров и учеников. Летопись донесла до нас имя старшего повара князя Глеба — Торчин. В «Слове о богатом и бедном» упоминаются множество «секачей» (поваров), обрабатывающих тетеревов, гусей, рябчиков, зайцев и т. п., слуг «на перстах блюдо несущих, серебряные умывальники держащих, вино подающих и т. д.». В Московском Кремле уже в XV–XVI вв. была хорошо организована система снабжения и обеспечения пищей и напитками многочисленного двора и гостей. Ведали этим особые службы — дворцы Хлебенной, Кормовой, Сытный и Огородной слободы.
В XVII–XVIII вв. повара-профессионалы работали не только в домах богатых людей, но и в многочисленных корчмах, трактирах и других заведениях подобного типа.
В XIX в. в России было уже много первоклассных ресторанов («Демутов трактир», «Яр», «Славянский базар» и др.) европейского типа. В них работали иностранные (французские, итальянские) и русские повара. Повара-профессионалы сыграли огромную роль в развитии нашей кухни. Прежде всего она обогатилась лучшими достижениями европейской кухни. Так, французский повар Антуан Карем, приглашенный князем П. Багратионом для работы при русском дворе, оставил после себя целую плеяду замечательных учеников: Иванова, Жебона и других, владевших всеми секретами тогдашней европейской кухни, знавших «французской кухни лучший цвет». Расширился ассортимент супов (особенно бульонов и протертых супов), появилась масса новых соусов и блюд. Особенно расширился ассортимент холодных закусок (за счет паштетов, заливных, салатов и др.) и сладких блюд (кремов, парфе, желе и др.).
Любопытные сведения о достижениях профессиональной кулинарии можно найти в письмах и произведениях А. С. Пушкина, рисующих быт России первой половины XIX в. В стихотворном письме к своему другу поэт пишет (9 ноября 1826 г. из Михайловского в Москву):
У Гальяни иль Колыши
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони
Да яичницу свари.
Речь идет о содержателях рестораций при гостиницах — итальянцах, готовивших вместо русской лапши итальянские макароны, которые в то время были редкостью. А. С. Пушкин советует не пожарить, а сварить яичницу. Здесь речь идет не о народной глазунье, а о ресторанной вареной яичнице.
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай
И отправься налегке.
Котлеты эти — типичное изобретение профессиональных поваров. Вот уже более 160 лет они пользуются успехом во многих ресторанах мира. С ними связано много легенд. По свидетельству немецкого посланника при дворе Николая I, дело было так. Во время поездки из Москвы в Петербург у царя сломался возок и он вынужден был остановиться в небольшом городишке Осташкове, где ему заказали в трактире завтрак, в меню которого значились котлеты из телятины. Трактирщик пришел в ужас, так как телятины не оказалось, а генерал-адъютант по желанию государя требовал именно котлет из телятины. Жена несчастного трактирщика посоветовала ему пойти на обман: взять филе курицы (белое мясо), отбить его, вставить в него косточку, обвалять в пшеничном хлебе, нарезанном мелкими кубиками, пожарить и подать эти котлеты вместо телячьих. Так и сделали. Котлеты государю очень понравились, и он велел наградить трактирщика. Однако тот, боясь разоблачения, сознался в обмане и признался, что надоумила его жена. Обман был прощен, а хозяин трактира и его жена награждены. Дела их пошли в гору, вскоре они переехали в Торжок, где и открыли знаменитую гостиницу. Слава трактирщицы Пожарской была так велика, что ее стали приглашать в столицу. Во время одной из таких поездок она принимала из рук самой царицы только что крещенного младенца, сына Волконских. Художник Тимофей Нефф написал портрет Дарьи Евдокимовны Пожарской и копию подарил ей.
А. С. Пушкин вспоминал часто о кулинарных талантах Дарьи Пожарской и в одном из писем жене (из Яропольца) писал, что провожала его из Торжка та самая Пожарская, «которая варит славный квас и жарит славные котлеты». Приведенная строфа из стихотворного послания А. С. Пушкина теперь запечатлена на мемориальной доске, украшающей фасад бывшей гостиницы Пожарских. Это, вероятно, единственная мемориальная доска в России с упоминанием кулинарного изделия.
Современному читателю надо пояснить, что слово «котлета» происходит от французского слова, означающего «ребрышко», и первоначально так называли только мясные блюда с косточкой (котлеты свиные, бараньи, телячьи натуральные и отбивные). А котлеты пожарские завоевали славу благодаря своему качеству: отменному вкусу и питательности.
№ 16. Котлеты пожарские (современный вариант). Мякоть курицы нарезают на куски и промалывают на мясорубке вместе с куриным жиром или сливочным маслом. Эту массу соединяют с пшеничным хлебом, замоченным в сливках или молоке, добавляют соль, перец и еще раз промалывают. Массу хорошо взбивают, формуют из нее котлеты, панируют в кусочках черствого пшеничного хлеба, нарезанного мелкими кубиками, и обжаривают на масле. Подают с нежным гарниром: овощами в молочном соусе, зеленым горошком, картофельным пюре и т. д.
Мякоть кур, цыплят 150, хлеб пшеничный для котлет 30, сливки или молоко 40, жир куриный или масло сливочное 6, хлеб для панировки 15, масло для жарки 10, соль, перец.
Принесут тебе форели!
Тотчас их варить вели,
Как увидишь: посинели, —
Влей в уху стакан шабли.
«Голубые форели» — одно из многочисленных открытий поваров-профессионалов. Они обнаружили, что если только что уснувшую форель (молодых щук, судаков) погрузить на 2–3 секунды в кипящую подкисленную воду, то кожа рыбы приобретает голубую окраску благодаря пигменту, который в ней находится. Пигмент сохраняет это свойство в течение 1–2 часов. Голубая окраска — показатель свежести рыбы, и блюда из нее очень высоко ценились.
Чтоб уха была по сердцу,
Можно будет в кипяток
Положить немного перцу,
Луку маленький кусок.
Профессиональная кулинария выработала правила дозировки пряностей. Если в народной кухне дозировали продукты «на глазок», то повара-профессионалы соблюдали нормы. А. С. Пушкин писал: «Точность — вежливость поваров». По кулинарным правилам в блюда из пресноводной рыбы, обладающей нежным вкусом и ароматом, пряностей кладут очень мало (в отличие от блюд из трески и других морских рыб).
Очень любопытны с кулинарной точки зрения сведения о меню Евгения Онегина:
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный,
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
Жарка мяса в русской печи большими кусками — одна из характерных особенностей русской народной кухни. Она перешла и в профессиональную кулинарию. Правда, вместо названия жаркое жареная говядина стала именоваться «ростбиф».
№ 17. Говядина, жаренная крупным куском. Мякоть говядины (тонкий край — вырезку, толстый край) зачищают от пленок, посыпают солью, перцем, туго перевязывают шпагатом, придавая компактную форму, и жарят в духовке на сковороде, поливая жиром и выделяющимся соком. Вначале жарят мясо в очень горячей духовке, а затем нагрев уменьшают. Может быть три степени готовности: мясо, полностью прожаренное, слегка розовое внутри или с кровью (по-английски). Готовность определяется проколом ножа по цвету выделяющегося сока. Готовое жаркое вынимают, снимают шпагат, режут на куски поперек волокон, поливают соком, сверху кладут строганый хрен и гарнируют жареным картофелем (целыми клубнями или крупно нарезанным), тушеными овощами и т. п.
Из куска мяса массой 1,5 кг получится жареного мяса около 1 кг.
Гарнир — одно из достижений профессиональной кулинарии. В народной кухне обычно готовили блюдо из всех продуктов вместе (курица в лапше, мясо тушеное с овощами, селянка на сковородке). Повара-профессионалы ввели в практику подачу отдельно приготовленного мяса, рыбы, дичи и отдельно — гарнира и соуса. Слово «гарнир» вошло в нашу кухню в первой половине XIX в., в 1863 г. оно было включено в словарь В. Даля. В основе его лежит французский глагол garnir — убирать, украшать. Это нововведение сыграло большую роль в развитии кулинарного искусства.
В приведенном отрывке А. С. Пушкина упоминаются трюфли — это сумчатые, подземные грибы. Название их заимствовано из немецкого языка, в который оно попало из итальянского (tartuffo), где оно обозначает «сморчок» (вспомните героя комедии Мольера — Тартюфа). Сморчки использовались в русской кухне очень давно (упоминание о них есть в письменных источниках XVI в.), а трюфели научили нас готовить французские повара.
№ 18. Сморчки фаршированные. «Отобрать несколько крупных сморчков, корни из них осторожно вынуть, начинить рублеными желтками в густую сваренных яиц. Говяжью голяшку приставить в горшке с водою, варить крепко; на этом отваре после варить чиненые (фаршированные) сморчки, с прибавкою рубленых сморчков, малой доли дробными жеребейками (ломтиками) скрошенных ветчины и луку, укропу; когда поспеют, подавать, забелив сметаною».
Сморчки 300, яйца (желтки) 6–7 шт., говядина (голяки) 100, ветчина 50, лук 50, укроп, соль, специи.
Много споров и недоумения вызвало упоминание пирога страсбургского, да еще «нетленного». Дело в том, что речь идет о паштете, запеченном в тесте. Блюда из потрохов русские люди любили всегда, и автор «Домостроя» говорит о них: «В доме доход и в столе потешенье». Делали много блюд и из рубленой печенки. Однако французские повара значительно усложнили приготовление паштетов: их запекали в формах из теста (подобие пирога), а пустоты между тестом и фаршем заливали растопленным раскаленным жиром (гусиным, свиным). Такие паштеты хорошо хранились, и зимой их можно было провозить в Россию. Особенно славились страсбургские паштеты.
№ 19. Паштет в тесте (современный рецепт). Пресное сдобное тесто раскатывают длинной полосой толщиной 0,5 см, кладут на него шпик, нарезанный тонкими пластинками, сверху кладут паштет, на него снова укладывают шпик, закрывают такой же полоской теста, края защипывают, верх пирога украшают фигурками из теста, смазывают смесью яйца с молоком, делают в крышке отверстия для выхода пара. Паштет выпекают в духовке при 180–220 °C. Готовый паштет охлаждают, промежутки между тестом и фаршем заливают темным желе на мясном бульоне (а в старину заливали растопленным жиром).
Для приготовления паштетной массы печенку нарезают на куски, жарят с частью шпика, луком и промалывают на мясорубке. Отдельно измельчают на мясорубке мясо дичи или домашней птицы, добавляют молоко или сливки или бульон, тщательно вымешивают. Подготовленное мясо соединяют с молотой печенкой, оставшимся шпиком, нарезанным мелкими кубиками, добавляют по вкусу соль, перец, мускатный орех.
Для теста муку просеивают на стол, собирают горкой, в середине делают углубление, в которое наливают сметану, кладут масло, яйца, сахар, соль и быстро замешивают тесто.
Мясо птицы 200, печенка 150, шпик 70, лук 40, соль, перец.
Для теста: мука 100, масло сливочное 40, сахар 10, яйца 1/2 шт., сметана 30, молоко или сливки 20, соль.
Уже в середине XIX в. в Петербурге, а затем в Москве и других городах появились паштетные, где приготовлялось десятки видов паштетов из говяжьей, свиной, гусиной, телячьей печенки и соусы к ним. Особенно славилась паштетная Астафьева в Петербурге на Литейном проспекте.
Часто в создании новых блюд принимали участие не только повара, но и их хозяева. Так, в екатерининскую эпоху щеголял своим изысканным столом граф Строганов, увековечивший свое имя изобретением бефстроганова.
№ 20. Бефстроганов. Это блюдо являлось видоизменением известных «зраз а ля Нельсон». Мясо говядины нарезают тонкими кусочками, отбивают и режут соломкой. Затем его жарят, посыпав перцем и солью. Добавляют жареный лук, заливают сметаной и доводят до кипения. На гарнир подают картофель, жаренный из вареного. Позднее в бефстроганов стали добавлять острый томатный соус.
Мякоть говядины 200, лук репчатый 60, масло для жарки 20, сметана 50, соус томатный острый 5.
Прославился своими гастрономическими увлечениями и другой вельможа александровской эпохи, министр финансов Д. А. Гурьев. До начала своей финансовой деятельности он много путешествовал, знакомился с лучшими блюдами европейской кухни. Его имя носит манная каша, сваренная на молоке, с добавлением сливочных пенок, грецких орехов, персиков, ананасов и других фруктов (рис. 2).
№ 21. Каша гурьевская (современный вариант). Варят манную кашу на молоке (вязкую). В горячую кашу добавляют сливочное масло, ванилин и взбитые с сахаром яйца. Половину этой каши кладут ровным слоем на сковороду (или на порционные маленькие сковородки), смазанную маслом. Кашу посыпают рублеными орехами, кладут слой сливочных пенок, на пенки кладут второй слой каши, поверхность выравнивают горкой, посыпают сахарным песком и запекают кашу в духовке так, чтобы поверхность зарумянилась. Эту поверхность прижигают раскаленным железным прутом так, чтобы нанести на нее рисунок. В старину было специальное приспособление из проволоки — «саламандра», которой прижигали поверхность пудингов, запеканок, каши гурьевской и других изделий. Перед подачей поверхность каши украшают фруктами, вареньем, орехами.
Крупа манная 50, молоко 200, сахар 20, масло сливочное 15, ванилин, яйца 1/2 шт., соль по вкусу, орехи 10, сливки или молоко для пенок 150, фрукты консервированные 60.
Для пенок сливки или молоко затапливают на сковороде, снимают пенку, опять затапливают, снимают пенку и т. д.
Профессиональные кулинары творчески развивали традиции народной кухни. В XVIII–XIX вв. появились новые виды теста: песочное, бисквитное, белково-сахарное и др.
Однако в угоду пресыщенным вкусам хозяев и посетителей ресторанов повара-профессионалы иногда чрезмерно усложняли приготовление блюд, удорожали их, забывая принципы рациональной кухни. Вот описание одного из таких блюд, модного в эпоху Павла: «Возьми лучшую мясистую оливку, вынь из нее косточку и на место ее положи туда кусочек анчоуса. Затем начини оливками жаворонка, которого, по надлежащем приготовлении, заключи в жирную перепелку. Перепелку должно заключить в куропатку, куропатку в фазана, фазана в каплуна и, наконец, каплуна в поросенка» (Пылявв М. И., 1897).
Вот еще несколько примеров таких «шедевров» профессиональных поваров екатерининских вельмож (по тому же источнику).
«Потемкин очень любил гусиную печенку, которой искусные повара, посредством размачивания в меду и молоке, давали размеры почти невероятные. Точно так же и свиную печень увеличивали в то время до колоссальных размеров; для этого кормили свинью грецкими орехами и винными ягодами, а перед тем, как убить ее, поили допьяна лучшим венгерским вином. Такая свинья за столом являлась почти целиком на вид не выпотрошенною; искусники-повара делали, что половина ее была сжарена, а другая сварена; для этого свинью убивали, делая в паху небольшую ранку, и, когда кровь стекала, ее тщательно вымывали вином, а внутренности вынимали из горла, затем брали колбасы и сосиски и пропускали их через горло, заливая от времени до времени вкусным питательным соусом. После этого обмазывали одну часть тела ее толстым слоем теста, замешанным на вине и масле, и ставили жариться в самый вольный дух. Когда жаркое было готово, тесто снимали; та часть свиньи, которая была обложена, оказывалась как бы сваренною». Блюдо это называлось «Троянский конь».
Приведем образец меню знатного вельможи той эпохи:
похлебка из рябчиков с пармазаном (сыром) и каштанами;
филейка большая по-султански;
говяжьи глаза в соусе «по утру проснувшись»;
говяжья небная часть в золе, гарнированная трюфелями;
хвосты телячьи по-татарски;
телячьи уши крошеные;
гуси в обуви и т. д.
Конечно, большинство этих изобретений поваров имели мало общего и с принципами рациональной кулинарии, и с традициями народной кухни. Любители же старины придерживались старых традиций, но превращали еду в чревоугодие. Вот ода в честь русской кухни (60-е годы XIX в.):
Ботвинью я всегда хвалю,
Селянку ем без принужденья,
Уху я тоже страсть люблю!
Зреть не могу без умиленья:
Кишки ко щам, бараний бок,
Крупою с маслом начиненный.
И лучшей ветчины кусок —
Суть три предмета несравненны.
Пирог любимый мой есть тот,
С трудом в руках несут который трое.
Когда кладешь кусочек в рот —
Насытились бы оным двое.
Про пирожки что вам сказать:
Они пятками исчезают,
Но — чтоб меня им насыщать —
Они лишь голод возбуждают
Капусту, спаржу, кресс-салат,
Все, все считаю пустяками:
Черкасский бык, тебе пою,
В тебе зрю мира совершенство,
Ты услаждаешь жизнь мою,
И мыслить о тебе блаженство.
В угоду отечественным луккулам повара были вынуждены и простые русские блюда переделывать на французский лад. Вот как описывает приготовление «ухи прикащичей» Герасим Степанов (дворцовый повар александровской эпохи): «Взять живых стерлядей и судаков; бульон сделать из мелкой живой рыбы; положить хорошей мадеры, лимонов и разных кореньев». Уже в 1841 г. автор «Опытной стряпухи» К. Авдеева писала о такой ухе: «Кто скажет, что она не хороша и что она не годится для хозяев? Она превосходна — однако ж чего будет она стоить? Денег, употребленных на одну такую уху, могло бы достать на несколько дней порядочному семейству!»