Глава 2. Балтийские славяне — наши близкие предки
Глава 2.
Балтийские славяне — наши близкие предки
История балтийских славян является неотъемлемой от истории Древней Руси. Особенно это касается ее северной части, связанной с ней не только культурными корнями, но и основными миграционными потоками. Пора по-новому взглянуть на эту уникальную торговую цивилизацию, заложившую основы развития восточноевропейского славянства.
В начале VI века славяне начали активно осваивать районы польского Поморья и междуречья нижних течений Одера и Эльбы. В землях западнее Одера славяне появляются с середины VI века с последующим массовым заселением этих земель со второй половины VI — начала VII века. Низовья Эльбы и смежные приморские области были освоены славянами на рубеже VI—VII веков, в том числе знаменитый остров Рюген[78] (рис. 16). Не следует забывать, что в прибалтийских землях еще оставались венеды, оставившие смешанную славяно-кельтскую пшеворскую археологическую культуру. Благодаря этому, современные польские археологи считают славян автохтонным населением Польши.
Рис. 16. Северо-Западный регион славянского мира в VI—VIII вв.: а — ареал суковско-дзедзицкой культуры; б— пражско-корчакской культуры. Основные памятники различных культур: в — фелдбергской; г — кендзинской; д — торновской. Ареалы культур: е — фелдбергской; ж — рюсенской; з — керамики дунайского типа (по В. В. Седову)
Первым письменным известием о славянах на Эльбе является свидетельство Вибия Секвестра (VI в.), где об Эльбе сообщается как о сербском округе, который располагался на правом берегу между Магдебургом и Лужичами[79].
Следующее сообщение о балтийских славянах мы получаем из византийских источников. Фиофилат Симокатта (начало VII в.) описывает интересную встречу послов балтийских славян с императором: «На следующий день телохранителями императора были захвачены три человека, не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия: единственной их ношей были кифары, и ничего другого они не несли. Император принялся расспрашивать их, какого они племени, где им выпало жить и почему они оказались в ромейских землях. Они отвечали, что по племени они славяне и живут у оконечности Западного океана (скорее всего речь идет о дельте Эльбы или Одера. — С.Ц.); что хаган (речь идет об аварском хане. — С.Ц.) отправил послов вплоть до тамошних племен, чтобы собрать воинские силы, и прельщал старейшин богатыми дарами. Но те, приняв дары, отказали ему в союзе, уверяя, что препятствием для них служит длительность пути, и послали к хакану их, захваченных императором, с извинениями: ведь дорога занимает пятнадцать месяцев. А хакан, забыв о законе, (защищающем) послов, начал-де чинить им препятствия к возвращению. Они же, наслышанные, что племя ромеев, если дозволено так сказать, очень славится богатством и человеколюбием, ушли во Фракию, обманув в подходящий момент (хагана). А кифары они, мол, несут потому, что не обучены носить на теле оружие; ведь их страна не знает железа, что делает их жизнь мирной и невозмутимой; они играют на лирах, не знакомые с пением труб. Ведь тем, кто о войне и не слыхивал, естественно, как они говорили, заниматься безыскусными мусическими упражнениями. Автократор, (услышав) все сказанное, восхитился их племенем и, удостоив самих попавших к нему варваров гостеприимства и подивившись размерами их тел и огромности членов, переправил в Ираклию»[80].
Этот необычайно интересный и информативный пассаж, несмотря на всю идилличность повествования, несет в себе бесценные сведения о возможных связях балтийских славян со славянами Восточной Европы. И его, конечно же, нельзя рассматривать в отрыве от тогдашней исторической обстановки.
Дату этой знаменательной встречи разные исследователи относят и к 591, и к 592, и к 596 году. Причем этой встрече предшествует начавшаяся война с аварами и славянами, переправившимися через Дунай на знаменитых моноксилах. О том, что послами были именно балтийские славяне, свидетельствует тот факт, что они живут у оконечности Западного океана (так называли византийские источники Атлантический океан), с которым связано Балтийское море. Скорее всего, они прибыли из освоенного в середине VI века славянами региона междуречья Эльбы и Одера. Кстати сказать, устье Эльбы и есть юго-восточная «оконечность Западного океана». Возможно, что это были представители племени «вагры», которые соседствовали с датчанами. Тогда мы имеем первое историческое свидетельство о варягах. То, что к балтийским славянам прибыли послы от аваров, лишний раз подтверждает не только военную, но и политическую активность авар — с конца VI — начала VII в. они посылали послов и к франкам и к лангобардам, что привело к заключению с ними союза в 601 году. В это же время прибывает и франкское посольство в Византию[81].
Сразу встает вопрос — а какова цель прибытия послов к императору Византии Маврикию? Неужели только препятствия, чинимые аварским хаганом? Как мне видится, нельзя исключать и торговые интересы славян, тем более что посольство носит подчеркнуто мирный характер, у послов нет не только оружия, но даже и железных изделий. Вместе с тем известны многочисленные клады византийских монет этой эпохи, найденные в низовьях Одера[82]. К тому времени относят и клады во Фризии. Не есть ли это свидетельство как раз вновь зарождающейся торговли с Византией Северным морским путем? Балтийские славяне тогда активно осваивали торговые пути, и, как это будет видно из дальнейшего, активно колонизировали север Восточной Европы.
Косвенным подтверждением вышесказанному является очень важный факт, что император отправляет послов в Ираклий, город, расположенный на берегу Мраморного моря недалеко от Константинополя, то есть в сторону, казалось бы, противоположную той, которая им была бы нужна для возвращения домой. А может быть, в этом тоже была своя логика. Они могли вернуться на Балтику путем из «грек в варяги», то есть через славянские Киев и Псков (далее будет показано, почему через Псков), через территории антов и кривичей. То есть тем путем, который был известен еще в античные времена. Путем, на котором балтийские славяне уже начали хозяйничать.
Кстати сказать, летописное свидетельство о путешествии апостола Андрея именно путем из «варяг в греки» приобретает уже далеко не легендарный характер. Тем более что в Северном Причерноморье в те времена проживали носители зарубенецкой культуры, которую многие исследователи относят к славянской. Так что это свидетельство косвенно подтверждает, что в VII веке этот путь вовсю функционировал.
В цитируемом сообщении, помимо всего прочего, интересно, что послами западных славян, судя по наличию у них музыкальных инструментов и отсутствию оружия, были, скорее всего, языческие жрецы. Если эти послы действительно пришли с берегов Балтики, то они несколько слукавили в отношении длительности дороги. Путь «из варяг в греки», которым, скорее всего, шли эти послы, занимает не более трех-четырех месяцев.
Время освоения славянами приморских и приречных территорий Южной Балтики и строительство там большого количества укрепленных городищ, ориентированных в том числе и на международную торговлю, не случайно совпало с торговой активностью бретонцев и франков. Северо-восточный вектор направления торговых путей все сильнее ощущался на этой территории. Без наличия городов балтийских славян трудно себе представить движение товаров с востока на запад.
На всей территории расселения балтийских славян исторические источники фиксируют несколько племенных образований (рис. 17, 18). В междуречье средних течений Одера и Варты локализуются поляне — одно из крупных племен лехитской группы славян. Этимология его прозрачна — от слова «поле». Баварский географ не упоминает полян, но ему были известны глопеане — большое племенное формирование, включавшее «400 градов». Довольно крупным лехитским племенным объединением были ободриты, впервые упоминаемые во Франкских анналах в 789 году[83].
Анналы содержат под этим годом и упоминания других племен: «Год 789-й. Потом, с помощью Господа, был совершен поход в Склаванию, (населенную племенами), другое название (страны) которых — Вильце; и в согласии с франками и саксами (король) дошел, перейдя Рейн у Кельна, через Саксонию до реки Эльба и построил там два моста, с обоих концов одного из которых возвел укрепления из дерева и земли. Затем, двинувшись вперед, милостью Господа, подчинил вышеупомянутых славян своей власти. И были с ним в том же войске франки, саксы; фризы же, приплыв с некоторыми из франков по реке Хавель, к нему присоединились. Были с ним также славяне, чье название — сорбы, а кроме того, ободриты, правителем которых был Вицан»[84].
Рис. 17. Центральная Европа в VII— VIII вв.
Очень интересны более подробные данные о вильцах (или велетах), непримиримых врагов франков, содержатся в Ватиканском кодексе IX века, описывающий те же события: «Есть некое племя славян в Германии,.. живущее на берегу Океана, которое на собственном языке зовется велетабами (Weletabi), на франкском же вильцами (Wilzi). Оно всегда враждебно франкам и своих соседей, которые были франкам или подвластными или союзниками, обычно ненавистью преследовало и войной донимало и тревожило. Решив, что ему не следует дальше сносить его дерзость, король постановил идти на него войной и, снарядив огромное войско, переправился через Рейн к Кельну. Затем, когда, пройдя Саксонию, он пришел к Эльбе, то, разбив лагерь на берегу, перебросил через реку два моста, один из которых с обеих сторон обнес валом и укрепил, поставив стражу. (Возможно, здесь мы имеем описание первой укрепленной таможни для торговли со славянами. — С.Ц.) Сам же, перейдя реку, где наметил, повел войско и, вторгшись в страну вильцев, приказал все опустошить огнем и мечом. Но народ тот, хотя и воинственный и рассчитывающий на свою многочисленность, не смог долго выдерживать натиск королевского войска, и потому, когда сначала подошли к городу Драговита… — ведь он далеко превосходил всех царьков вильцев и знатностью рода, и авторитетом старости, — он тотчас со всеми своими вышел из города к королю, дал заложников, каких потребовали, (и) клятвенно обещал хранить верность королю и франкам. Последовав за ним, другие славянские знатные лица и царьки… подчинились власти короля… Тогда он, покорив тот народ и взяв заложников, которых приказал дать, тем же путем, которым прибыл, вернулся к Эльбе»[85].
Предполагаемое самоназвание вильцев — «велеты» по-древнерусски означает «великаны». Аналогичное обозначение этого слова существует и в литовском языке. Некоторые лингвисты считают славянским и сам этноним Wilzi, возводя его к старополабскому Vilci — «волки». Подобная интерпретация заслуживает самого пристального внимания, поскольку нам известно кельтское племя «вольки», упомянутое в русских летописях под названием «волохи» и ставшее названием славянских языческих жрецов волхвов. Это тем более интересно, что вильцы известны своей непримиримостью к христианству. Большинство исследователей считает, что под «городом Драговита» имеется в виду г. Бренна (нынешний Бранденбург-на-Хафеле). «Славянское» название этого города Бренна имеет явно кельтскую этимологию. Говоря о велетах (волотах) не следует забывать о топониме «Волотово поле». Место находится недалеко от Новгорода и там по легенде расположена могила Гостомысла.
Племя собственно ободритов проживало по побережью Балтийского моря от Любекского залива до Ратиборского озера, с княжеской резиденцией в Велиграде (датчане называли этот город Рериком!). Скорее всего именно этот город под названием Великий город упоминается в Никоновской и Иоакимовской летописях. С ободритами соседствовали варны, жившие вдоль берегов реки Варны с центром в городке Пархим.
В Восточном Гольштейне между Балтийским морем и р. Травной обитали вагры с княжеской резиденцией в Старгарде (ныне Ольденбург), представляющие для нас наибольший интерес. Ведь именно с названием этого племени, скорее всего, связано слово «варяги».
Несколько южнее, вдоль правого берега Эльбы (Лабы) жили полабы с центром в Ратиборе (нынешний Рацисбург), а выше по течению — линяне. Все эти славянские городские центры (рис. 17а) были построены в VII—VIII веках. Эти города не только являлись центрами политической власти, но и постепенно трансформировались в ремесленно-торговые пункты, которые охотно посещались иноземными купцами. Наиболее крупными подобными центрами были административные центры ва-гров и ободритов — Старгард и Велиград. Велиград, который датчане называли Рериком, был ими разрушен в 808 году, а купцы были переселены в Хедебю[86].Отметим это событие, поскольку оно вполне вероятно, как уже говорилось выше, связано с призванием Рюрика (рис. 18).
Видимо, международная торговля у славян шла настолько успешно, что не давала покоя датчанам, которые к этому времени были еще озабочены походами на Британские острова. Вскоре этот славянский город был отстроен ободритами заново.
Не следует забывать, что именно сыном князя Готлиба многие источники называют Рюрика. Может быть, его отец назвал его по названию своего города? Или в честь покровителя рода — Рерика-сокола.
Рис. 17а. Славянские городские центры
Рис. 18. Полабские славяне, словаки и словенцы в конце X века (из «Энциклопедического словаря» Ф.А.Брокгауза, И.А. Ефрона)
Интересно, что славянское племя «варны» созвучно по названию с племенем «варины», имеющим, скорее всего, кельтское происхождение, причем живущим во времена Тацита приблизительно там же, где потом локализуются «варны», уже славяне. Вполне возможно, как это уже традиционно происходило в средние века, славяне, придя сюда и застав остатки автохтонного кельтского населения, переняли название племени, одновременно ославянив его население. Не исключено и то, что сами варины изначально были славянами. Следует напомнить, что на побережье Северного моря в античные времена проживало кельтское племя морины. С учетом того, что в кельтских языках звуки «в» и «м» были взаимозаменяемы, можно предположить, что варины и морины — одно и то же племя, название которого было воспринято славянами, так же как варагры — вагры.
Остановимся немного подробнее на самом северо-западном славянском племени вагры, тем более что ряд исследователей, как уже говорилось выше, именно в них видит тех самых варягов, которые, согласно Повести временных лет, были призваны новгородцами. Интересен также и факт существования во времена Юлия Цезаря кельтского племени варагры (верагры), которые обитали в юго-западной части кантона Wallis в Альпах, название которого созвучно ваграм.
Вот что пишет о главном городе вагров Гельмгольд: «Город Альден-бург, тот самый, который по-славянски называется Старыгард, т. е. старый город, лежит в стране вагров, на западном берегу Балтийского моря, и составляет крайний предел Славии (т. е. Славянской земли). Этот город и вся страна вагрская в старину населены были самыми храбрыми людьми, потому что, стоя впереди всех славянских народов и гранича с Данами и Саксами, Вагры всегда первые и направляли военное движение их соседей, и принимали на себя их удары»[87].
Может быть, вот они, летописные варяги! Зачем искать их среди скандинавов, когда есть славянское племя с очень близким названием и с племенным центром в Старграде! Он поэтому и назывался во времена Гельмольда Старым городом, что уже расцвел его преемник русско-варяжский Новгород. Не зря ведь новгородцы, согласно Повести временных лет, вели свое происхождение от варягов. Да и в Повести временных лет варяги соседствуют с англами, которые жили до миграции в Британии на Ютландском полуострове.
В силу своего географического положения именно ваграм приходилось находиться в беспрерывных пограничных войнах с германцами и датчанами. Исследователь истории балтийских славян Гильфердинг считал, что до конца VIII века вагры, прославившиеся как отважные мореходы и морские пираты, и были первыми среди своих соплеменников, которые им подчинялись[88]. Именно представители этого южнобалтийского племени, которое подвергалось постоянному нажиму со стороны западных соседей, в первую очередь могли мигрировать на север Древней Руси.
Как известно, их племенным центром был Старгард. Если именно они явились основателями Новгорода, как считает ряд исследователей, то тут прослеживается железная логика. Старый город, недалеко от которого располагался другой, носящий к тому же еще и имя легендарного варяга, Рерик (или Рарог, на славянский манер, что в переводе означало сокол) на территории Древней Руси стал новым городом, то есть Новгородом. В пользу этой версии говорит и тот факт, что город с названием Новый город в землях балтийских славян не обнаружен. Ниже будет более подробно освящена миграция балтийских славян в земли северной Руси, что было вызвано, в первую очередь, торговыми интересами. Следует также иметь в виду, что именно вагры принимали на себя основные удары с запада, что весьма стимулировало миграционные процессы на восток.
В «Хронике Фредегара» балтийские славяне выступают под именем винидов (748 г.): «В том же году саксы, по обыкновению, попытались нарушить верность, которую обещали его брату. По этой причине, он (речь идет о Пипине III, франкском майордоме в момент описываемых событий и ставшего королем только в 751 г.) вынужден был их упредить. К нему на помощь сошлись единодушно короли винидов и фризов. Увидев это, саксы, движимые привычным страхом, — (когда) многие из них были уже убиты и отправлены в плен, (а) области их сожжены огнем, — попросив мира, подчинились, как было по старому обычаю, власти франков и те подати, которые они некогда платили Хлотарю, обещали с этого времени впредь вносить в полном размере»[89].
Свидетельством славянской мощи того времени является факт, что их князей франки называют высоким титулом короля, то есть титулом, формально, более высоким, чем тогда имел сам Пипин, и тем, что согласно более поздним Начальным Мецким анналам славяне выставили 100-тысячное войско. Те же Мецкие анналы рассказывают о более ранних контактах со славянами в 692 году: «Являлись к нему (имеется в виду майордом Пипин II) посольства окрестных народов, а именно греков и римлян, лангобардов, гуннов и славян, а также сарацинов… Милостливо принимая их, он отправлял их домой награжденными еще большими подарками. Сам он, также, не менее энергично направляя в подходящее время своих послов в различные края ради выгод своей державы, добивался при наибольшем благоприятствовании мира и дружбы окрестных народов»[90].
В это время франки стремились иметь своими союзниками два главных торговых народа севера — фризов и славян. Позже, во времена Карла Великого, ситуация изменится.
Интересно, что современник этих событий, выдающийся англо-саксонский миссионер и создатель новой церковной структуры Франкского государства Винфред, впоследствии принявший имя Бонифаций, в одном из своих писем, восхищаясь обычаем винидских женщин принимать смерть после смерти мужа, называет славян rustica gens[91].
Необходимо отметить, что подобный термин применял к пиктам святой Колумбан, когда он проповедовал им христианство на территории королевства Росс в Шотландии. Не есть ли это идентификация русов и кельтов? Но вернемся к славянским городам.
«Недалеко от Висмара находится крупное городище, именуемое Мекленбургским, которое отождествляется с Велиградом — резиденцией князей ободритского племенного союза, а в более позднее время — мекленбургских князей. Городище устроено на всхолмлении, имеет овальные очертания размером 180 на 140 м и по периметру обнесено валом высотой до 8,6 м. Нижний горизонт культурного слоя, в котором доминирует суковско-дзедзицкая керамика, датирован на основании материалов раскопок 620—680 гг. Изучение валов выявило 7 строительных периодов. Древнейший вал с внутренними деревянными конструкциями имел высоту до 7 м и ширину основания 12,75 м. Его возведение автор раскопок П. Донат определяет первой четвертью VII в., разрушен был в 680 г. (дендрологическая дата). В последующие столетия Велиград — Мекленбург стал крупным ремесленно-торговым поселением раннего средневековья и играл заметную роль в истории региона до XIII в.»[92]. Ве-лиград, один из древнейших городов Балтики, имел действительно впечатляющие для средневекового города размеры уже в VII веке. Хочется отметить, что Мекленбургские земли называли страной тысячи озер и переселенцы из Южной Балтики нашли в Новгородской земле очень близкие своей родине природные ландшафты, что, возможно, сыграло не последнюю роль в их миграции.
Интересно, что дата его основания совпадает приблизительно со временем появления государства Само в Карантии и началом торговой активности франков со славянами. Конструкция вала этого городища выполнена в кельтских традициях.
Особую, сакральную роль играл остров Рюген (Руяна). Нигде, как на острове Руяна, у славян не было столь сильного теократического правления. Русский историк А. Гильфердинг, проанализировав общественное устройство на основе средневековых источников, пришел к выводу: «…у Ран господствовал закон единогласия и собиралась народная сходка. Сходку созывал верховный жрец Святовита, глава всего Райского общества. Когда случалось что-нибудь важное, то он объявлял о том царю и народу Райскому: собиралась сходка, жрец излагал волю богов, узнанную им посредством разных знамений, и царь с народом решали, что по этому делать»[93]. Главенство жреческой власти перед королевской — типична для кельтов. Более того, теократическое правление — своеобразный репер принадлежности того или иного племени полиэтничной кельтской цивилизации.
Описание города Аркона (рис. 19), храма Святовита и других городов о. Руяна оставил нам участник взятия Арконы датчанами Саксон Грамматик (ум. 1204 г.): «Город Аркона лежит на вершине высокой скалы; с севера, востока и юга огражден природною защитою… с западной стороны защищает его высокая насыпь в 50 локтей… Посреди города лежит открытая площадь, на которой возвышается деревянный храм прекрасной работы, но почтенный не столько по великолепию зодчества, сколько по величию бога, которому здесь воздвигнут был кумир. Вся внешняя сторона здания блистала искусно сделанными барельефами различных фигур, но безобразно и грубо раскрашенными. Только один вход был во внутренность храма, окруженного двойною оградою: внешняя ограда состояла из толстой стены с красною кровлею; внутренняя — из четырех крепких колонн, которые, не соединяясь твердою стеною, увешаны были коврами, достигавшими до земли, и примыкали к внешней ограде лишь немногими арками и кровлею. В самом храме стоял большой, превосходивший рост человеческий, кумир, с четырьмя головами, на стольких же шеях, из которых две выходили к груди и две к хребту, но так, что из обеих передних и обеих задних голов одна смотрела направо, а другая налево; волосы и борода были подстрижены коротко; и в этом, казалось, художник соображался с обыкновением руян. В правой руке кумир держал рог из различных металлов, который каждый год обыкновенно наполнялся вином из рук жреца, для гадания о плодородии следующего года; левая рука, которою кумир опирался о бок, подобилась луку.
Рис. 19. Городище-святилище Аркона
1 — раскопочные траншеи, проведенные на городище в разные годы;
2 — скопление находок на городище, а — край берега в 1969 г.; 6 — край берега в 1920 г.; в — предположительный край берега в X в.; г — вал; д — уничтоженный вал; е — комплексы вещей IX—X вв.; ж — комплексы вещей XI—XII вв.; з — отдельные находки IX—X вв.; и — отдельные находки XI—XII вв.
3 — Аэрофотоснимок территории, где находится Аркона
Рис. 20. Идол Святовита (реконструкция)
Рис. 21. Идол Святовита
Верхняя одежда спускалась до берцов, которые составлены были из различных сортов дерев и так искусно были соединены с коленями, что только при точном рассматривании можно было различать фуги. Ноги стояли наравне с землею, их фундамент сделан был под полом. В небольшом отдалении видны были узда и седло кумира с другими принадлежностями; рассматривающего более всего поражал меч огромной величины, которого ножны и черен, кроме красивых резных форм, отличались прекрасною серебряною отделкою… Для содержания кумира каждый житель острова обоих полов вносил монету. Ему также отдавали третью часть добычи и хищения, веря, что его защита дарует успех; кроме того, в его распоряжении были триста лошадей и столько же всадников, которые всё, добытое ими насилием или хитростью, вручали верховному жрецу; отсюда приготовлялись различные украшения храма; прочее сохранялось в сундуках под замками; в них, кроме огромного количества золота, лежало много пурпурных одежд, но от ветхости гнилых и худых. Можно было видеть здесь множество общественных и частных даров, жертвованных благочестивыми обетами требующих помощи, потому что этому кумиру давала дань вся Славянская земля. Даже соседние государи посылали ему подарки с благоговением: между прочими король Датский Свенон, для умилостивления его, принес в дар чашу искуснейшей отделки… Этот бог имел также храмы в очень многих других местах, управляемые жрецами меньшей важности. Кроме того, при нем был конь, совершенно белый, у которого выдернуть волос из гривы или хвоста почиталось нечестием. Только верховный жрец мог его кормить и на нем ездить, чтобы обыкновенная езда не унизила божественного животного. Верили, что на этом коне Святовит ведет войну против врагов своего святилища; это следовало из того, что конь, ночью стоящий в стойле, часто утром был покрыт пеною и грязью, как будто бы он воротился из дальней дороги»[94]. Из этого описания мы не только узнаем о великолепии храма Святовита, восхищавшего иностранцев, но и о явном наличии у жрецов балтийских славян мощной жреческой корпорации наподобие ордена друидов, с четко выраженной иерархией. При этом этот жреческий языческий орден имел и своих 300 «храмовников». Поскольку Святовита балтийские славяне считали «богом богов», то и верховный жрец этого храма был не только верховным жрецом всех славян, но и практически их верховным правителем, поскольку совершал главные гадания и предсказания. Сам же бог Святовит и по его изображениям (четырехго-ловость) и по функциям (сочетание торговой и военной) больше всего напоминает галльского Луга-Меркурия, что вполне естественно в свете вышесказанного (рис. 20—22).
Торговля у балтийских славян еще была делом сакральным, поскольку их жрецы, по свидетельству Эбона, ездили по торговым делам за море как простые купцы[95]. Необходимо отметить, что в Старой Ладоге был найден языческий храм, описание которого будет приведено ниже, который по своей планировке и архитектуре подобен храмам балтийских славян, и, в частности, храму Святовита в Арконе. Любопытную параллель со священным конем Святовита может дать описание истории коня Вещего Олега, который содержался до своей естественной смерти в древней Ладоге в Повести временных лет. Такое ощущение, что это был священный конь, переданный Олегом храму в Ладоге. Не исключено, что этот храм был храмом Святовита. Саксон Грамматик описал еще один из священных городов Рюгена— Кореницу. «Город Кореница окружен со всех сторон болотом, сквозь которое проложен только один ход. Необитаемый во время мира, он полон жилищ (во время Датской войны) до такой степени, что камень, пущенный в город, не упал бы на голую землю. Он знаменит прекрасными зданиями трех славных храмов. Главное капище находилось посреди передней части храма, которая, также как и капище, не имея стен, завешано было пурпуровою тканью, так что кровля лежала на одних колоннах. Когда сорваны были оба покрова, то дубовый идол Руевита безобразно раскрылся со всех сторон»[96]. Остров Руяна был не только древнейшим сакральным центром кельтов и славян, там занимались и торговлей. «По словам Саксона Грамматика, многие из Ран ездили на чужую сторону по разным торговым делам, а у главного, священного их города, Арконы, в особенном, кажется торговом предместье… жило много иностранных купцов»[97]. Был на о. Руяна и специальный торговый город Ральсвик, наиболее изученное на сегодняшний день торговое поселение на этом острове.
Рис. 22. Гадание со священным конем Святовита
Основано оно было в VIII веке, но его наибольший расцвет приходится на IX—X столетия. Находилось это поселение на полуострове в Большом Ясмундском заливе и имело размеры 360 на 70—100 м. Его застройку образовывала система дворов, состоящих из жилого дома, подсобных строений, мастерских и хозяйственных амбаров. Многие из таких усадеб имели собственные пристани с навесами, под которыми содержались и ремонтировались ладьи. Раскопками документировано 15—17 пристаней. Исследованы и сами суда, на которых совершались морские перевозки. Это были ладьи длиной около Ими шириной 3,4 м, грузоподьемность — примерно 9 тонн. Осадка их — около 1 м. Передвигались они с помощью парусов, а весла имели подсобное значение. В XI веке жизнь на поселении затухает. Главную роль на этом поселении играли купцы. В принадлежащих им усадьбах на хозяйственных дворах проживали моряки, ремесленники и подсобники. «В усадьбах при раскопках зафиксированы остатки мастерских по изготовлению железных орудий труда, обработке дерева и находкам железных заклепок, вероятно, строились ладьи. Жители поселений занимались также земледелием и скотоводством, но их роль была подсобной»[98] (рис. 23).
Интересно, что ряд исследователей именно в острове Руяна видят знаменитый «остров русов» арабских источников. Население острова называли и руянами, и ранами, и русинами. «У немецкого писателя Герборда (1159 г.) находим девять случаев обозначения ран русинами, столько же случаев имеется у другого немецкого писателя — Эбона (1151 —1152 гг.). Кроме того встречаются источники, только однажды упоминающие о русинах на южном берегу Балтийского моря»[99]. Более подробна эта версия будет описана ниже. Выше уже говорилось о кельтском происхождении этнонима «рос—рус», так что появление этого племенного названия на сакральном для кельтов еще в римское время острове, лишний раз подтверждает наличие кельтского населения на нем и в средневековье.
«В своем сочинении Герборт говорит и о киевских русах, несколько раз обозначая их тем же названием русины. Таким образом, современник описываемых им событий Герборд объединяет киевских русов и прибалтийских ран одним и тем же названием, т. е. отождествляет их между собой.
Эббон, современник Герборда, также называет ран русинами. Так, о территории ран Эббон говорит как «о земле варваров, которые зовутся русинами»; в другом месте о ранах читаем: «русины, до сих пор запутавшиеся в языческих заблуждениях».
Рис. 23. Ладья из Огородников (реконструкция И. И. Черникова)
«Хотя русские летописи нигде не говорят, что русь, пришедшая с Рюриком, находилась на южном берегу Балтийского моря, это совершенно очевидно из того, что Нестор, помещая русь в район Балтийского моря, одновременно утверждает, что она говорила по-славянски… На Балтике по-славянски говорили только на южном берегу моря, между устьем Вислы и Данией. Тем самым утверждение Нестора, что русь говорила по-славянски, определенно указывает на географическое положение прибалтийской Руси. С другой стороны, при перечислении западноевропейских народов… Нестор помещает русь между готландцами, жившими на южном берегу современной Швеции и на острове Готланде, и «Агнянами», под которыми, крайне вероятно, надо понимать датское племя англов, которое соседствовало с Рюгеном, так как жило в нынешней провинции Ангельн в юго-восточной части Ютландского полуострова и на некоторых датских островах. Трудно при перечислении народов точнее охарактеризовать географическое положение Рюгена по отношению к скандинавским народам, чем это сделано русским летописцем. Координаты прибалтийской Руси у Нестора (на южном берегу моря между готландцами и англами) точно совпадают с положением острова Рюгена. Тем самым указания Нестора согласны со свидетельствами Герборда и Эббона…»[100].
Подобное расположение русов подтверждает и немецкий историк Рагевин (ум. 1177 г.): «А Польша, в которой живут одни славяне, на западе имеет границу по реке Одру, на востоке — Вислу, на севере — русин и Скифское (т. е. Балтийское) море, на юге Богемские леса»[101].
Испанский путешественник, побывавший на территории балтийских славян в 965—966 гг. писал: «И граничит с Мшкой (т. е. со страной Мешка I, польского князя до 992 г.— Я.Г.) на востоке русы и на севере брусы (т. е. прусы). Жилища брусов у окружающего моря… И производят на них набеги русы на кораблях с запада. И на запад от русов племя из славян. Оно живет в болотистых местах страны Мшки к северо-западу»[102]. Так что идентификация киевских русов и русов Прибалтики была традиционной как в западных источниках, так и восточных. Похоже, что русы и есть остаточное кельтское население Прибалтики, занимавшее среди славянских племен (которые тоже хорошо были знакомы с кельтской культурой не один век) главенствующее положение, основавшие на всем пути «из варяг в греки» и «из варяг в арабы» свои торговые колонии. Возможен и другой вариант — русы были изначально славянами, издавна входившими в конгломерат кельтской цивилизации, расселившимися в ее расцвет в разных частях Европы, оставив в топонимике ее следы своего пребывания. Не эту ли «всю русь» привел Рюрик с собой.
Между регионом поселения ободритов и нижним течением Одера проживали велеты — лютичи. Начало их расселения приходится на V век. На рубеже VI—VII веков, здесь появляется новое славянское население с культурными традициями, которые отличаются от традиций суковско-дзедзицких древностей. Культура славян второй волны миграции названа фельдбергской по названию города Фельдберг, рядом с которым было раскопано городище. Эти племена заметно отличались по своей культуре от аборигенов. Селились они в укрепленных градах, где в среднем проживало от 600 до 1000 человек[103].
Согласно Франкским анналам, которые цитировались выше, велеты с самого начала их появления в этом регионе враждовали с ободритами. В последней четверти VIII века велеты подчинились Карлу Великому, а в начале IX века произошло усиление власти велетского князя. Источники характеризуют велетов как самое воинственное племя среди славян, ведущее упорную борьбу против немецкого владычества и насаждения христианства[104]. Повторим, что слово «велет» (волот) означало по-старославянски — «великан», «богатырь». То же значение это слово имеет и в литовском языке.
В областях польского Поморья поселились поморяне, так стали здесь именоваться славяне — носители суковско-дзедзицкой археологической культуры. На востоке они соседствовали с пруссами. «В Польском Поморье интересным протогородом, переросшим в раннесредневековый город, был Волин. В VIII — первой половине IX в. это было неукрепленное торгово-ремесленное поселение, основанное на острове при р. Дзивне, центр волинян, входивших в племенное образование поморян. Во второй половине IX в. были сооружены оборонительные валы, и поселение получило регулярную застройку»[105]. Похоже, что эти оборонительные сооружения были возведены для защиты от викингов, которые как раз в этот период активизируют свои наступления на торговые города славян, британцев и франков.
Именно в середине IX века, то есть во времена Рюрика, балтийские славяне укрепляют большинство своих городов, что свидетельствует о нарастающей опасности с запада. Адам Бременский в своей знаменитой «Хронике архиепископов Гамбургской церкви», написанной около 1075 года, рассказывает о средневековом Волине: «Знаменитый город Юмна (Волин) — отличный порт, посещаемый греками (возможно подразумеваются русские) и варварами, живущими вокруг… Это величайший из городов Европы. Населяют его славяне вместе с другими народами греками и варварами. Даже саксы, приезжающие туда, получают равные права с местными жителями, если только, оставаясь там, не выставляют напоказ своей христианской веры. Что касается нравов и гостеприимства, то не найти людей честнее и радушнее. В этом городе, полном товарами всех народов, есть все, чего ни спросишь дорогого и редкого»[106]. Описание Волина, который назван «величайшим городом Европы», как нельзя лучше воссоздает атмосферу типичного славянского портового города, которых уже с VII века было немало как на Балтике, так и на восточнославянских землях. Интересно, что по данным археологии, около Волина сосредоточена примерно третья часть всех кладов Поморья[107]. В большинстве своем они состоят из арабского серебра. Эти клады наиболее яркий пример торгового сотрудничества балтийских славян с племенами Древней Руси, которые являлись главными поставщиками арабского серебра на запад Европы.
Адам Бременский описывает и торговые пути славян, ведущие из Волина. «Из него кратковременным плаваньем (на гребном судне…) сообщаются с одной стороны с Дымином (теперь Demmin), городом, лежащим недалеко от устья реки Пены, где живут и Руяне; с другой — с областью Семландиею, принадлежащею пруссам. Расстояние такое, что от Гамбурга или от реки Эльбы, на седьмой день достигнешь до Юмна (Волина. — С.Ц.), путешествуя сухим путем; чтобы ехать морем, надобно сесть на корабль в Шлезвиге или Альдинбурге (Старграде вагров), и также можно прибыть к Юмне. Из Юмне же, пустившись на парусах, на четырнадцатый день… выйдешь на берег в Острограде, на Русской земле… где столица Киев, соперница Константинопольского скипетра, краса и слава Греции»[108].
Остроград (возможно, «Восточный город» в переводе) — это одно из названий средневекового Новгорода в западноевропейской традиции. Конечно же, говоря здесь о Греции, Адам Бременский имел в виду православную, как и Византия, Русь. Этот текст показывает, каким богатым и процветающим был во времена Адама Бременского Киев, что даже соперничал с Константинополем. Этот текст подтверждает также торговые связи балтийских славян и русов. Интересно, что немецкое название Старгарда — Альдинбург (в переводе с немецкого тоже Старый город) очень напоминает скандинавское название русского города Ладоги — Альдегьюборг. Вполне возможно, что здесь есть какая-то связь, если согласиться с идентификацией вагры-варяги. А эта идентификация наиболее логична, чем все остальные гипотезы, особенно скандинавская. Балтийские славяне, основным занятием которых была международная торговля, развивая ее, были вынуждены устанавливать контроль над речными путями по Днепру и по Волге.
Напротив Волина на самом материке, на берегу Одера находился город Щецин (Щетин, Щтетин) или Штецин. «Он так же процветал торговлею и бесспорно находился в постоянном сообщении с Большом. По-видимому, Щетин имел другое значение, нежели Волын. Волын был чисто торговый город, а Щетин имел также значение племенное и государственное. Щетин был старший город на Поморье, мать и глава всех городов поморских. Ему отдавали почет и те города, которые могли бы с ним соперничать торговлею и могуществом»[109].
По свидетельству Эбона: «Щетинцы глава всего Поморского народа, многочисленнее и сильнее прочих городов; Волын всегда будет следовать их примеру и решению»[110]. «Самый город был тогда больше Волина, он казался современникам отличным и огромным, заключал в своей окружности 3 холма и около 1120 года имел, по исчислению, 900 отцов семейства; женщины, челядь и люди бесхозяйственные не считались»[111].
В Поморье находилось два племенных княжения — одно с центром в Щецине, другое — в Гданьске. Раннесредневековое селение в первом было основано в VIII веке. В первой половине IX века это уже был укрепленный город с подгородьем, где концентрировались торгово-ремесленные постройки со своими обитателями. В XI—XII веке город разросся, и его население достигало 10 000 человек[112].
О священных зданиях поморян пишет Герборд: «В городе Штетине находилось четыре здания, называемые континами, — пишет он. — Одна из них, главнейшая, была построена с удивительной отделкой и искусством: внутри и снаружи, по стенам ее находились резные выдающиеся изображения людей, птиц и зверей, представленные столь естественно и верно, что, казалось, они дышат и живут; но что редко встречается, краски наружных изображений отличались особой прочностью: ни снег, ни дождь не могли потемнить или смыть их; таково было искусство живописцев! В это здание, по старому обычаю предков, приносилась законом определенная десятина награбленных богатств, оружие врагов (совершенно кельтский обычай. — С.Ц.) и всякой добычи, приобретенной в морских или сухопутных боях; здесь сберегались золотые и серебряные сосуды и чаши, которые в праздничные дни выносились как будто из святилища, и знатные и сильные люди гадали, пировали и пили из них. В честь и украшение богов, в главной контине сохранялись также огромные рога туров, украшенные позолотой и драгоценными каменьями и пригодные для питья, рога, приспособленные к музыке, кинжалы, ножи и всякая драгоценная утварь, редкая и прекрасная на вид. Три другие контины менее уважались и менее были украшены; внутри их кругом расставлены были скамьи и столы, потому что тут происходили совещания и сходки граждан: в определенные дни и часы они собирались затем, чтобы пить, играть или рассуждать о своих делах. В городе Гостькове находился храм, отличавшийся, по словам Эбона и Герборда, своей величиной, искусной отделкой и великолепием. На постройку его жители истратили триста талантов и гордились им, так как он составлял замечательное украшение города»[113].
Рис. 24. Реконструкция святилища по раскопкам в Гросс-Радене (по Э. Шульдту)
Описание контин, где происходили сходки горожан и, видимо, заключались торговые сделки, очень похоже на описание большого дома русов, сделанное Ибн Фадланом, что свидетельствует об общих архитектурных традициях балтийских славян и русов, описание которого мы приведем ниже. Подобный «большой дом» был обнаружен археологами и в Старой Ладоге. Он интерпретируется как культовое сооружение (языческий храм), имеющий общие черты с храмом в Гросс-Радене[114] (рис. 24). Можно привести еще очень много примеров, свидетельствующих о величине, богатстве, процветании городов балтийских славян, видимо не имевших в те времена равных в Европе, судя по восхищенным отзывам далеко не симпатизирующим славянам современников, здесь важно отметить, что все это возникло и процветало благодаря международной торговле славян, успеху которой, безусловно, завидовали их соседи, торговле, которая на самом деле имела на берегах Балтики очень древние корни.
Прекрасный анализ торгово-военной деятельности балтийских славян сделал В. В. Фомин: «Я. П. Зинчук отмечает, что "характерной особенностью в развитии экономики Поморья было раннее и интенсивное развитие городов", что объяснялось их расположением на торговых путях. И эти торговые города — Старград у вагров, Рерик у ободритов, Дымин, Узноим, Велегощ, Гостьков у лютичей, Волин, Штетин, Камина, Клодно, Колобрег, Белград у поморян — были очень обширны, многочисленны и хорошо устроены как в хозяйственном, так и в военном отношениях. Исходя из того, что главный город ободритов Рарог немцы именовали Микилинбургом (Великим городом), а Волин, по оценке Адама Бремен-ского и Гельмольда, "был самый большой город из всех имевшихся в Европе городов", напрашивается вывод, что таких городов немцы не знали и впервые увидели лишь в землях балтийских славян. Когда датчане захватили в 1168 г. на Руяне Кореницу, то они были поражены видом трехэтажных зданий. Балтийские славяне являли собой одновременный тип торговца и разбойника, причем в том и в другом качестве добившись больших успехов. Они разбойничали на море, имели постоянные крепости для убежища даже на берегах Южной Швеции. Особенно Вагрия и Руяна славились своими дерзкими и неукротимыми пиратами. Лютичи, говорит Гильфердинг, любили дальние плавания и не раз ходили в Англию уже в VIII в., плавали они туда и в XI столетии.
Именно в среде балтийских славян зародился особый тип купца-воина, хорошо известный и на Руси. Именно в этом регионе занятие торговлей было одним из самых престижных занятий, в отличие от германской средневековой Европы. Именно здесь торговля получала статус основы государственной политики и имела высокий сакральный смысл.
Широкомасштабные действия балтийских славян на море могли быть обеспечены только наличием мощного флота, призванного также защищать побережье. Этот многочисленный флот состоял из больших и малых кораблей, вмещавших значительное количество товаров, пеших и конных людей. Славяне были самым мореходным народом на Балтике, были первыми в морском деле и в морских сражениях.
По оценке И.А.Лебедева, "славяне властвовали на море безраздельно и были передовым народом в мореплавании. Они отличались искусством в построении судов. Первые большие корабли, которые могли вмещать лошадей, были построены ими". Отсюда и важное новшество, введенное славянами в военно-морских операциях: погружая на корабли коней и посредством их совершая быстрые вторжения вглубь территории противника (этот способ был, затем перенят у них датчанами)»[115].