Конец Великой армады

Конец Великой армады

30 июля 1588 г. в Ла-Манш вошла с юга огромная эскадра. Несмотря на легкий бриз, жара была столь нестерпимой, что в пазах между палубными досками плавилась смола. Пестрое скопище кораблей выглядело феерически. Бесчисленные многоцветные флаги и штандарты на мачтах резко контрастировали с лазурно-голубым фоном моря и неба. Отделанные золотом шелковые знамена с изображением испанской короны полоскались на ветру рядом с гербовыми вымпелами Валенсии, Астурии, Малаги и Неаполя. До 40 м доходила порой длина этих флагов! На Сан-Мартине, украшенном позолотой 1000-тонном корабле, развевался штандарт герцога Медина-Сидония — знак его верховного командования этим плавучим парадом.

Испанская армада наступала на Англию. На Англию, чьи пиратские корабли под командой Дрейка, Рейли и других «джентльменов удачи» уже много лет нарушали покой испанских колоний на Вест-Индском побережье и нападали на флотилии, доставляющие в Испанию американское серебро. Все типы судов того времени были здесь: каравеллы, галионы, хулки, флейты, каракки, галеры и множество вспомогательных судов. Было среди них немало перегруженных украшениями кораблей с блестящими золотом носовыми фигурами и сказочными резными и расписными надстройками, башнями и кормовыми галереями. Этот гигантский флот олицетворял мощь и богатство страны, в казне которой находилось в то время три четверти европейского золота. В армаде сконцентрировались силы в составе 130 тяжелых военных кораблей и множества вспомогательных судов с 2630 орудиями. Десятки тысяч мушкетов были в руках 30 000 матросов и солдат, предводительствуемых более чем 3000 благородных офицеров. И тем не менее настроение на кораблях было подавленное. 180 святых отцов трудились в поте лица, чтобы влить успокоение в испуганные души. Громко причитали мучимые морской болезнью женщины, которых тайком прихватили с собой на многих кораблях.

После полуночи из испанских «вороньих гнезд» раздались крики: «Англичане, англичане!» Это был пока всего лишь авангард, высланный прощупать, чего стоят испанцы в бою. В завязавшейся короткой перестрелке армада понесли первые потери в людях и кораблях.

^{Каравелла, 1585 г.}

2 августа англичане снова «навели порядок» среди испанских боевых единиц. И снова это была только небольшая часть английского флота. Моральное воздействие этих гусарских приемов оказалось столь разрушительным, что главнокомандующий армадой поторопился взять курс на ближайшую французскую гавань.

Армада превосходила англичан не только числом, но и огневой силой артиллерии. В распоряжении англичан находилось всего около 200 судов и 15 ООО матросов и морских солдат. Однако английские корабли были построены в течение последних месяцев и среди них не было ни одного судна устарелого типа, неспособного к маневрированию, тогда как у испанцев их было более чем достаточно. К тому же боевой дух и тактика англичан восполняли им недостаток в артиллерии. От адмирала до последнего матроса экипажи их состояли из испытанных рубак, многие из которых уже поплавали под «Веселым Роджером» (пиратский флаг) и не раз смотрели в костлявое лицо смерти. Здесь же находились и такие дерзкие авантюристы, как Дрейк, Рейли и Хоукинз, которые давно уже на свой страх и риск вели каперскую войну против испанцев. И вот теперь настал их час! Армада бросила якоря на рейде Кале. Вечером солдатам и матросам для поднятия настроения раздали по двойной порции вина. Все, даже большая часть вахтенных, уснули сном праведников. Здесь, в гавани, да к тому же еще под покровом черной ночи, испанцы чувствовали себя в безопасности.

Именно тут-то и свалились на них, как снег на голову, англичане. С потушенными судовыми огнями, в полной тишине они вплотную приблизились к кораблям испанцев. С выдраенными втугую парусами ринулся вперед Ревендж (Месть), прославленный разбоями второй каперский корабль Дрейка. Ухнули пушки. Один бортовой залп за другим обрушивался на испанцев. Разбуженные орудийным громом люди в панике обрубали якорные канаты.

Неожиданно рядом с испанцами вспыхнуло пламя на нескольких небольших английских кораблях типа буеров, Команды их, как на учениях, живо попрыгали в шлюпки и отошли на безопасное расстояние. Пламя быстро разгоралось. Вот уже первый брандер достиг Сан-Мартина. Один презревший смерть английский моряк держал руль до тех пор, пока плавучий факел не ударился о борт испанского флагмана… И второй и третий брандеры прорвались в середину армады. При отчаянных попытках уклониться от брандеров, испанские корабли наваливались друг на друга, создавая ужасающую неразбериху. К реву орудий примешивались крики раненых и пронзительное ржание коней на горящем транспортном судне. Вспыхивающие в ночи призрачные красно-голубые языки пламени освещали страшную картину: между горящих галионов и тонущих, продырявленных пушечными ядрами караЕелл деловито сновали английские трехмачтовики, сея меткими залпами своих батарей смерть и гибель испанцам.

Когда рассвело, Дрейк составил в своей каюте донесение лорду Адмиралтейства сэру Говарду: «Мы порядочно их пощипали, а остатки развеяли по всем румбам. Мы потеряли 100 человек, но ни одного корабля». Испанцы были разбиты. Те, кто не погиб во время сражения, нашли не менее ужасный конец во время последующего бегства. Сан-Сальвадор разбился возле Аснейля о скалы, которые называют с тех пор скалами Саль- вадос. Другой испанский корабль прибило к берегам Норвегии. Уцелевшая же часть армады, которая снова была собрана, не отваживалась на обратный путь через Ла-Манш, где ее подкарауливали англичане.

Герцог Медина отдал приказ идти на север вокруг Британских островов. Но, казалось, и погода участвует в заговоре против испанцев. Жаркие июльские дни сменились угрюмым штормовым августом. Недели потребовались уцелевшим остаткам столь грозной некогда армады, чтобы, с поломанными мачтами и почти без парусов, обогнуть Северную Англию. Немало судов нашло свой конец на рифах и мелях ее прибрежных вод, немало испанцев потонули в чужом, холодном море. С теми же, кто сумел добраться до суши, разделывались местные жители, промышляющие преимущественно грабежом выброшенных на берег судов, Не избежали своей судьбы и те немногие, кому удалось укрыться в лесах. Не щадили даже раненых и уже наполовину захлебнувшихся, которые из последних сил карабкались на берег. Всего лишь шестьдесят кораблей из всей Великой армады добрались после этого безумного плавания до гавани Лиссабона.

Битва при Гравелине (позже по этому местечку получило свое название сражение с Великой армадой) была началом конца испанского морского владычества. Испания потеряла контроль над торговыми путями Атлантики, К концу столетия она окончательно потеряла и преимущество на море. Гусиное перо летописца, зафиксировавшего это событие, нацарапало на бумаге заключительную фразу: «Britania, rule the waves» — «Британия, правь волнами», — которую Томсон использовал впоследствии для своего стихотворения. Королева Лисси, как называли Елизавету I лондонцы, приказала вычеканить памятную медаль. Надпись на ней гласила: «Afflavit Deus et dissipati sunt» — «Дунул господь, и они рассеялись».