Комментарии К Дневнику Первого Путешествия

Комментарии К Дневнику Первого Путешествия

1. Документ, который публикуется на страницах этой книги, не является подлинной записью хода событий первого путешествия, дневником, написанным рукой Колумба.

Этот документ – конспект копии утраченного оригинала, составленный в середине XVI столетия Бартоломе Лас Касасом (1475-1566), крупнейшим испанским историком-летописцем того времени и неукротимым борцом за освобождение индейцев из кабалы и рабства.

О «Дневнике» писалось много, и десятки исследователей пытались разобраться в неясной истории этого документа – одного из важнейших исторических источников эпохи великих открытий. Не раз, когда речь шла о «Дневнике», высказывались сомнения в авторстве Колумба. В 30-х годах нынешнего столетия аргентинец Карбиа, ярый ненавистник замечательного гуманиста Лас Касаса, применил обычные для буржуазных историков приемы очернения своего противника и, не имея на то сколько-нибудь убедительных доказательств, объявил «Дневник» фальшивкой, вышедшей из-под пера Лас Касаса. Горячая полемика, начавшаяся после того, как Карбиа выступил со своими «разоблачениями», продолжалась несколько лет и в весьма малой степени способствовала разрешению спорных вопросов, связанных с происхождением копии «Дневника» Лас Касаса. Не вдаваясь в существо этого спора, необходимо, однако, отметить, что для оценки значимости публикуемого документа должно, прежде всего, выяснить, вел ли Колумб во время первого и последующих плаваний подробные дневники.

По свидетельству того же Лас Касаса, Колумб, уезжая весной 1493 г. из Барселоны в Севилью для подготовки своей второй экспедиции, оставил королевской чете книгу, в которой подробно описывались его плавание в «Индии» и открытия, совершенные в заморской стороне. Подтверждением этого свидетельства могут служить письма Фердинанда и Изабеллы к Колумбу. 1 июня 1493 г. король И королева отправили Колумбу письмо, в котором имеется следующее место: «…вы говорили, что вам нужна книга, которую вы оставили здесь [т. е. у королей], и что необходимо снять с нее копию и эту копию отправить вам. Так и будет сделано, согласно нашему предписанию дону Хуану де Фонсеке». В другом письме от 5 Сентября 1493 г. королева извещает адмирала о высылке ему этой копии, а еще в одном письме, датированном тем же числом, Фердинанд и Изабелла указывают: «…мы и никто иной, кроме нас, бегло просмотрели книгу, которую вы нам оставили. И чем больше мы говорим о ней, тем больше убеждаемся, как велико значение вашего предприятия, в подробностях которого вы осведомлены в большей степени, чем кто-либо иной из смертных. Да будет угодно богу, чтобы будущее соответствовало начатому. А чтобы лучше разобраться в вашей книге, нам необходимо знать градусы [т. е. координаты], на которых расположены острова и земли, которые вы должны будете открыть [речь идет о новом, втором путешествии], и градусы пути, каким вы будете следовать ради нашего блага…».

По всей вероятности, речь идет здесь о подробном описании первого путешествия, к которому, как это явствует из текста упомянутых писем и письма королевской четы от 18 августа 1493 г., Колумб не приложил, однако, карт с указанием своего маршрута.

В португальском архиве Торре ди Томбу хранится письмо видного португальского государственного деятеля Дуарти д’Алмейда королю Жуану III от 30 ноября 1554 г., в котором д’Алмейда сообщает, что у внука Христофора Колумба, Луиса, имеется книга, написанная самим адмиралом, о «демаркации морей и океанов». Так как при переговорах 1494 г. в Тордесильясе кастильцы, намечая линию демаркации, опирались на данные новых открытий Колумба, то можно предположить, что книга, о которой упоминает д’Алмейда, была дневником первого путешествия. Об этом свидетельствует и другой, весьма любопытный документ – лицензия Карла V от 9 марта 1554 г.; согласно лицензии, дону Луису разрешалось выпустить в свет книгу, написанную в свое время Христофором Колумбом, в которой «рассказывается о весьма значительных вещах, достойных того, чтобы о них все знали; и дабы не было забыто столь прославленное начало такого события, каким было открытие всех Индий моря-океана, справедливым будет напечатать эту книгу».

В феврале 1502 г. сам Колумб в письме к папе Александру VI указывал: «Возрадуется и найдет успокоение моя душа, если я ныне смогу, наконец, явиться к вашему святейшеству с моим писанием (my escrytura), которое ведется мною в форме и на манер записок Цезаря; и я продолжаю вести его с первого дня и доныне, когда мне стало известно, что я должен во имя святой троицы совершить новое путешествие».

Фердинанд Колумб, младший сын знаменитого мореплавателя, в «Истории жизни адмирала» (необходимо, впрочем, отметить, что авторство Фердинанда Колумба вызывает сомнения и при этом небезосновательные), в том месте, где описывается выход флотилии из Палоса 3 августа 1492 г., пишет, что Колумб с момента отплытия «тщательнейшим образом, изо дня в день, описывал все, что происходило в путешествии, и особенно ветры, которые дули, когда он совершал плавание, и под какими парусами [шли корабли], и течения, и все, что он видел на своем пути: птиц, рыб и иное, достойное внимания. Он всегда имел обычай так поступать в [своих] четырех путешествиях, совершенных им из Кастилин в Индии».

И Лас Касас и Фердинанд Колумб дают подробное описание плавания Колумба с ссылкой на дневники, которые были в их распоряжении.

Таким образом, едва ли (даже если не принимать йо внимание свидетельства Фердинанда Колумба – лица пристрастного – и Лас Касаса, мнения которого, как мы увидим дальше, нельзя считать вполне объективными) можно не сомневаться в том, что имелось описание первого путешествия, принадлежащее самому Колумбу.

Но в какой степени конспект копии Лас Касаса соответствует оригиналу? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо ознакомиться с характером деятельности «соавтора» «Дневника» – Лас Касаса, человека, в котором страстный темперамент бойца всегда подавлял стремление к объективному описанию тех или иных исторических событий.

Полвека Лас Касас провел в борьбе за освобождение индейцев из-под гнета испанских рабовладельцев. Каждая фраза его многочисленных памфлетов, написанных тяжелым и путаным языком, была подобна неотесанному камню, выпущенному из пращи по врагу. Этот неугомонный воитель тринадцать раз пересекал океан, то появляясь на берегах Эспаньолы или Мексики, то вновь и вновь возвращаясь в Кастилию, где он с неуемной настойчивостью хлопотал о реализации своих проектов и планов. Его знал испанский двор и король-император Карл I (V). Его видели в канцеляриях Индийского Совета и в судебных присутствиях, и на университетских кафедрах, где он выступал с обличительными речами и вел страстные диспуты со своими многочисленными противниками. Испания еще не знала книг таких гневных и яростных, как знаменитый трактат Лас Касаса «Кратчайшая история разрушения Индий» (1542 г.), где шла речь о чудовищных жестокостях, совершенных испанскими конкистадорами в Новом Свете, где клеймилась гнусная система эксплуатации индейцев. Но Лас Касас даже в самых своих страстных памфлетах, сурово обличающих практику испанских открытий и завоеваний, всегда оставался покорным сыном церкви и ревнителем «истинной веры». Человек своей страны и своего века, он чтил освященную веками католическую догму и фанатично верил в католического бога. Религиозная экзальтация была ему свойственна в такой же степени, как и ненависть к истребителям и угнетателям индейцев, и он грозил божьим судом тем, кто «с крестом в руке и с ненасытной жаждой золота в сердце» во имя бога разорял и опустошал новооткрытые земли.

Понять отношение Лас Касаса к тому или иному событию недавнего прошлого можно, лишь оценив эти глубоко противоречивые особенности его мировоззрения. Кроме того, необходимо иметь в виду, что Лас Касас был тесно связан с семейством Колумба и считал, что в процессе, который наследники адмирала вели с испанской короной, моральные права были на стороне истцов – детей и внуков первого адмирала моря-океана.

К Колумбу Лас Касас всегда проявлял необыкновенный интерес. Фигура адмирала, открывателя новых земель, обиженного и отвергнутого королями, привлекала внимание Лас Касаса. И, прежде всего потому, что, придавая божественное значение замыслу и делу Колумба, рисуя его в одеждах небесного посланца, он мог, сопоставляя с адмиралом всех последующих деятелей конкисты, легко добиться нужного ему эффекта в своих памфлетах.

Колумб, по мнению Лас Касаса, был орудием провидения. Жадные искатели легкой наживы, устремившиеся в Новый Свет, куда открыл им дорогу Колумб, втоптали в грязь ветвь мира и крест, с которым адмирал якобы отправился открывать «Индии». Лас Касас при этом готов был забыть свойственные Колумбу черты заурядного рыцаря первоначального накопления, которые проявляются в каждой строке собственных писаний адмирала. Движимый желанием довести до логического конца эффектное противопоставление адмирала-«богоносца» и «скотоподобных» конкистадоров, Лас Касас работал над материалами Колумба в семейных архивах его потомков, и рука неукротимого «великого защитника индейцев» чувствуется во многих местах «Дневника».

Ярче всего это проявляется в прологе к «Дневнику» и особенно в той его части, где речь идет о великом хане.

Версия о великом хане приводится у Фердинанда Колумба, Бернальдеса и Мартира. Весьма возможно, что при предварительных переговорах Колумба с королем и королевой упоминалось о землях и народах монгольских императоров «Катая» (в Западной Европе не знали, что уже более века прошло с того времени, когда монгольские великие ханы потеряли власть над Китаем). Но более чем сомнительно, чтобы Колумб, излагая историю этих переговоров, позволил себе язвительные намеки на равнодушие папского престола к делу обращения в христианство иноверных народов. И этот, чисто полемический, выпад и сама формулировка задач обращения в христианство подданных великого хана выдержаны в стиле памфлетов Лас Касаса.

В «колумбианской» литературе много споров вызвал вопрос о характере источников, из которых Колумб мог получить сведения о великом хане и его стране. Назывались письмо Тосканелли португальцу Мартинсу и сомнительное послание того же Тосканелли к самому Колумбу и произведения ряда других авторов XIII, XIV и XV столетий, в том числе «Книга Марко Поло». Но в прологе к «Дневнику» ничего не говорится ни о сказочных богатствах великого хана, ни о дивных городах и храмах в его землях, ни о золоте, драгоценных камнях и жемчуге «Катая» и «Индий». А между тем все эти авторы дают яркие соблазнительные картины «богатейших» стран Востока.

Все мировоззрение Колумба определялось неуемной страстью к наживе. Каким неподдельным пафосом дышат те строки его письма к Сантанхелю и Санчесу, где описываются действительные и мнимые богатства новооткрытых земель. А в прологе ничего не говорится о реальных, осязаемых выгодах, сопряженных с успешным выполнением миссии к великому хану, хотя естественно, что в переговорах с Изабеллой и Фердинандом, у которых ни один грош не тратился понапрасну, соображения о грядущих барышах должны были играть не меньшую роль, чем фантастические проекты спасения языческих душ. Таким образом, маловероятно, что пролог, который завершается концовкой, выдержанной в манере и стиле Лас Касаса, написан был Колумбом.

В самом тексте «Дневника» имеются явные следы «целеустремленной» работы его редактора. Это бросается в глаза, если сопоставить «Дневник» с другими источниками, где описывается первое плавание Колумбу.

В «Дневнике» имеется много явных пропусков или вставок, бесспорно не принадлежащих Колумбу. Трудно, например, предположить, чтобы в оригинальный текст «Дневника» не была включена инструкция, которую Колумб дал при отправлении от Канарских островов капитанам кораблей. Фердинанд Колумб в «Истории жизни адмирала» и сам Лас Касас в «Истории Индий» упоминают об этой инструкции, причем Фердинанд Колумб пишет, что в инструкции указывалось, будто в 750 лигах к западу от Канарских островов флотилия должна встретить землю. В копии-коиспекте, в записях, относящихся к концу сентября, началу октября и к февралю 1493 г., весьма глухо упоминается о настроениях судовых команд, хотя другие источники сообщают нам о серьезных волнениях на кораблях, а в материалах судебного процесса, который вели наследники Колумба с испанскою короной, имеются свидетельские показания (в опросных листах королевских фискалов) о едва не разразившемся мятеже, якобы прекращенном Мартином Алонсо Пинсоном.

В характеристике коренного населения Кубы и Эспаньолы, данной в «Дневнике», усматривается сходство с аналогичными описаниями, которые дает в других своих работах Лас Касас. В «Дневнике» все время подчеркивается гуманное отношение Колумба к индейцам – черта, отнюдь не свойственная адмиралу. Порой стиль записей, ведущихся от первого лица (т. е. от лица Колумба), кажется подозрительно сходным со стилем самого Лас Касаса, хотя в большинстве случаев характерные особенности речи адмирала точно соответствуют языку других документов, приписываемых Колумбу.

В общем, необходимо отметить, что «Дневиик» нельзя рассматривать как подлинную запись событий первого путешествия. Скорей его можно считать переработкой оригинального документа, в которой полностью сохранилась первоначальная канва. На ней богатое воображение Лас Касаса расшило узоры, не свойственные подлиннику.

«Дневник» впервые был опубликован испанским историком-архивариусом Наваррете в его Coleceion de los viajes у descubrimientos, t. I и с тех пор не раз переиздавался на испанском языке и в переводах.

1. Альхамбра (по-арабски – келат-ал-хамраа – красный замок) – цитадель Гранады, в юго-восточной части города, построенная на скале в междуречье Дарро и Хениля. Стены Альхамбры, протяженностью около 3,5 км, с высокими и грациозными сторожевыми башнями, окружают целый город дворцов и мечетей. Особенно красив построенный в XIII-XIV вв. дворец в северной части Альхамбры со своими знаменитыми галереями и внутренними дворами (patio). Львиный и миртовый дворы по праву считаются непревзойденными шедеврами поздней поры мавританского (испано-арабского) зодчества.

2. Гранада, последний оплот мавров на Пиренейском полуострове, была взята 2 января 1492 г. Захватом Гранады завершены были восьмивековые войны «реконкисты» – обратного завоевания испанских земель от мавров. Эмир Гранады сдал город на условиях капитуляции, и Фердинанд и Изабелла скрепили своими подписями договор, гарантирующий маврам личную неприкосновенность и свободу отправления мусульманского культа.

Спустя девять лет договор был вероломно нарушен, и мавританское население города испытало на себе всю тяжесть десницы «католических» королей. Под страхом казни, пыток и изгнаний мавров стали принуждать к обращению в христианство. Но принявшие новую веру (мориски) продолжали подвергаться неслыханным притеснениям.

Церковь разжигала чувство религиозной и национальной вражды, желая любыми способами «очистить» Испанию от морисков и завладеть их землями и богатствами. Мориски не раз восставали против притеснения и гнета. Филипп II с невероятной жестокостью подавил альпухарское восстание морисков (1568-1571), а в 1609-1610 гг. все проживающие в Испании мориски были изгнаны из пределов страны, причем их имущество и земельные владения были захвачены испанской знатью, монастырями, духовными орденами и церковными магнатами.

4. Титул великих ханов носили потомки Чингиз-хана в колене одного из его внуков – Монке, к которому после долгих усобиц перешла власть над необъятными монгольскими владениями. Двор одного из великих ханов, Хубилая (1259-1294), посетил Марко Поло, из конца в конец прошедший все покоренные монголами земли Азии. В XIII веке и первой половине XIV века великие ханы правили гигантской территорией, которая простиралась от Желтого моря до Тигра. В XIV столетии царство великих ханов распалось на множество самостоятельных феодальных владений. Средняя Азия, в последней четверти этого века, явилась центром, откуда распространял свои завоевания удачливый полководец Тимур Ленг (Тамерлан) (1336-1405), империя которого оказалась, однако, весьма недолговечной.

Западная Европа ознакомилась со странами великих ханов по описаниям Плано Карпини, Рубрука и Марко Поло и по запискам авантюриста и литературного фальсификатора, кавалера Джона Мандевиля, который, по материалам подлинных путешествий в страны восточной и южной Азии, создал увлекательную и полную небылиц книгу. Она пользовалась огромной популярностью в XIV и XV столетиях.

Кастилия в самом начале XV века попыталась вступить в непосредственные сношения с востоком. Посол короля Энрике III, Клавихо, направлен был к Тимуру Ленгу, но добрался до Самарканда, когда грозного завоевателя уже не было на свете. Клавихо оставил «Путеводитель», в котором описывалось его путешествие из Кастилии в Среднюю Азию.

5. Евреи были изгнаны из Испании указом Фердинанда и Изабеллы от 30 марта 1492 г. Таким образом, либо Лас Касас, либо Колумб допускают ошибку, когда говорят, что повеления королевской четы даны были в январе 1492 г., после того как евреи подверглись изгнанию. Переговоры Колумба с Фердинандом и Изабеллой завершились подписанием капитуляции [договора] 17 апреля. Очевидно, речь идет поэтому не о январе месяце, а об апреле.

6. Канарские острова, известные еще римлянам, были вторично открыты европейцами на рубеже XIII и XIV столетия. Интерес к этому небольшому архипелагу, лежащему в исходном пункте новых торговых путей, проявляли обе пиренейские державы. В самом начале XV века на одном из восточных островов архипелага – Лансароте утвердился нормандский авантюрист Бетенкур, объявивший себя ленником кастильского короля. В дальнейшем, на протяжении всего XV столетия, острова Лансароте, Гомера и Гран-Канария находились во власти кастильцев, которые со зверской жестокостью обрекли на истребление и вымирание коренное население островов – гуанчей. Западные острова Иерро и Тенериф завоеваны были Кастилией в период 1493-1512 гг. Канарские острова были яблоком раздора для двух держав-соперниц, Испании и Португалии. Португальцы, проложившие в первой половине XV века путь к Гвинее и заинтересованные в овладении всеми островами, что лежали у западных берегов Африки, не раз пытались захватить Канарский архипелаг. По кастильско-португальскому соглашению 1479 г., утвержденному папой Сикстом IV в 1481 г. (соглашение в Алькасовас и папская булла Aeterni Regis), Канарские острова оставались во владении Кастилии (см. комментарии к булле Inter caetera № 2). Значение их для осуществления предприятия, задуманного Колумбом, было весьма велико. То обстоятельство, что корабли его могли при отправлении в путь к берегам неведомых земель базироваться на эту далеко выдвинутую в Атлантику группу островов, в немалой степени способствовало успеху предприятия Колумба.

7. Отсчет румбов во времена Колумба велся по системе, в основу которой была положена роза ветров со следующими обозначениями: полные румбы именовались «ветрами», половинные и четвертные доли румбов носили соответственно названия «полуветров» и «четверть ветров» или просто «четвертей». Таким образом, на картушке компаса, которым пользовался Колумб, каждому «ветру» соответствовали 45°, «полуветру» – 221/2° и «четверти» – 111/4°. Когда Колумб пишет, что он взял курс запад, четверть к юго-западу, то это значит, что он направил корабль на запад, четверть румба к юго-западу или, по принятому в русском флоте обозначению, на ЗтЮЗ.

Переход от Палоса к Канарским островам занял у Колумба шесть дней. Обычно испанские корабли покрывали расстояние 1050-1100 км, отделяющее андалусские порты от Гран-Канарии или Лансароте, за семь – девять дней. Часть Атлантического океана между берегами Испании и Канарскими островами в XV веке называлась Заливом кобыл (Golfo de las Yeguas), так как на кастильских кораблях, перевозивших на Канарские острова скот, много кобыл околевало в пути.

8. Легенды о таинственных островах в Атлантическом океане с глубокой древности волновали воображение европейцев. В XIII-XIV столетиях на картах мира появлялись в разных пунктах Атлантического океана, то близ экватора, то к западу от Азорских островов, то на параллели Ирландии, таинственные острова, о которых ходили всевозможные легенды. Наиболее живучими и стойкими были мифы о цветущем острове Антилье, острове Св. Брандана и архипелаге Семи городов. На глобусе Мартина Бегайма 1492 г. остров Св. Брандана показан близ экватора на 54 градусе западной долготы, Антилья же помещена чуть севернее тропика Рака, на полпути между Азорскими островами и областью, где на наших картах отмечены Малые Антильские острова. В XV в. испанцы и португальцы бороздили воды Атлантики вблизи Канарских островов, Азорского архипелага и Мадейры в поисках этих легендарных островов. Они продолжали искать их долгое время спустя после открытия Америки в XVI, XVII и XVIII веках. Даже в наше время старые рыбаки на Гомере и Иерро верят в существование острова Св. Брандана, который то поднимается из океанских пучин на поверхность моря, то вновь погружается на дно. Крайне любопытны те места «Дневника», где упоминается о встрече Колумба с моряками, якобы плававшими к таинственным островам. Несомненно, Колумб в бытность свою в Лиссабоне встречался с португальскими моряками, которые совершали плаванье в различных частях Атлантического океана. Отзвуки вестей об этих плаваньях Колумб мог услышать в Лиссабоне или на Азорских островах.

3. Трудно сказать, насколько был достоверен этот слух. Несомненно только, что король Жуан II пристально следил за всеми испанскими морскими экспедициями, опасаясь, что Фердинанд и Изабелла нарушат условия Алькасовасского соглашения, по которому воды Атлантики к югу от Канарских островов признавались доступными только для португальских кораблей. Возможно, что к Канарским островам была послана португальская эскадра, которой поручено было следить за Колумбом. Но португальцы применили бы к кастильским кораблям «санкции», вероятно, лишь в том случае, если бы последние направились к берегам Зеленого Мыса или Гвинеи.

4. Явления магнитного склонения были известны и в Европе и в странах Восточной Азии задолго до путешествия Колумба. Сохранились многочисленные свидетельства, относящиеся к XIII столетию, которые достаточно убедительно говорят об этом. Таким образом, нельзя приписывать Колумбу честь открытия магнитного склонения. Вероятно, однако, до первого плавания Колумба в Европе не было известно западное магнитное склонение. Везде, где до этого плавали европейские моряки, в те времена магнитное склонение было восточным. Любопытны замечания Колумба о Полярной звезде. Полярная звезда была для мореплавателей того времени единственной точкой, по которой они могли проверить правильность магнитной стрелки. Необычное явление – отклонение магнитной стрелки к западу – заставило Колумба усомниться в постоянстве поведения Полярной звезды. Именно поэтому адмирал и говорит, что ему кажется, будто не стрелка компаса, а Полярная звезда совершает движение.

11 16 сентября Колумб вступил в пределы «Саргассова моря» – части Атлантического океана между Бермудскими островами, Антильским и Азорским архипелагами, получившей свое название от большого скопления здесь плавающих бурых саргассовых водорослей. Это – многолетние, длинные (до 4-6 и даже 10 м в длину) растения, часто имеющие сильно разветвленную форму. Их боковые ответвления листообразной формы напоминают отростки стеблей высших растений. «Саргассово море» занимает в Атлантическом океане огромную площадь. Воды его обладают большой соленостью и чистым голубым цветом. Это «море» заключено в замкнутом кольце атлантических течений – Гольфстрима, Канарского и Северного-экваториального. То, что Колумб принял за плоды, на самом деле было не что иное, как наполненные воздухом пузыри, позволяющие водорослям удерживаться на поверхности.

12. Колумб и его спутники, одержимые желанием поскорее увидеть землю (а Колумб предполагал, что земля будет встречена на расстоянии 750 лиг от Канарских островов), склонны были считать любую примету верным признаком близости суши. Частые упоминания об этих признаках свидетельствуют о волнении, которое испытывал адмирал. Однако ни чайки, ни фрегаты, ни киты, ни грозовые тучи не могут служить признаком близости суши. Как известно, киты и фрегаты встречаются в открытом море за сотни и тысячи километров от берега. Также не являлись признаком суши «травы», замеченные моряками в море за 26 дней до открытия первой земли в «Индиях». «Травы» эти были водорослями Саргассового моря. Подлинные признаки земли Колумб заметил лишь накануне открытия острова Гуаиахаий, 8-11 октября.

13. Оценка пройденных расстояний, приводимая в «Дневнике», издавна была камнем преткновения для всех исследователей. Прежде всего неясно, чему эквивалентна «лига» – единица измерения, принятая Колумбом. Сам Колумб часто отмечает, что лига равна 4 итальянским милям. В этом случае длина лиги должна была бы составить 1481 х 4 = 5 924 м. Однако, если принять эту единицу в основу расчета расстояний, пройденных Колумбом в первом путешествии, то окажется, что дистанции, показанные в «Дневнике», по крайней мере на 8-10% превышают истинные. Некоторые исследователи предполагают, что у Колумба лига была равна не 4 итальянским милям, а меньшей величине, возможно 4 392 м. Разумеется, восстановить истинное значение мер длины, принятых Колумбом, не представляется возможным, а так как трасса пройденного Колумбом в первом плавании пути может быть намечена только приближенно, то не легко определить, насколько близкой к истине была оценка расстояния, покрытого флотилией на пути от Канарских островов к Эспаньоле.

14. О настроениях экипажей флотилий в «Дневнике» имеются лишь беглые и неясные замечания в этой записи и в записи от 14 февраля 1493 г., но в материалах тяжбы короны с наследниками Колумба имеются свидетельские показания участников первого плавания, данные королевскому фискалу, в которых тревожные события, имевшие место на флотилии, излагаются весьма подробно. Но ценность этих показаний ничтожна, поскольку корона, стремясь умалить заслуги Колумба и приписать Пинсону честь открытия новых земель, определенным образом «ориентировала» свидетелей. Материалы этой тяжбы создают версию о серьезных волнениях на кораблях, вызванных тем, что судовые команды были недовольны Колумбом и настаивали на возвращении в Кастилию. Открытый мятеж якобы предотвратил Пинсон, который убедил моряков, что искомая земля близка. Иная версия приводится у Лас Касаса в его «Истории Индий». Лас Касас пишет: «По мере того как бог давал им [морякам] все больше и больше явных примет, указывающих на близость земли, все более и более возрастали нетерпение и непостоянство и все пуще возмущались [моряки] против Христофора Колумба. И днем и все, кто бодрствовал, не переставали ни на минуту роптать И все, кто мог общаться друг с другом, соединялись, обсуждая, каким образом можно вернуться [в Кастилию]. При этом люди говорили, что было бы безумием и самоубийством рисковать своей жизнью, чтобы следовать безумным замыслам какого-то чужеземца, который готов принять смерть, лишь бы только сделаться большим господином, – и [того ради] очутился в том бедственном положении, в котором и он и они все находятся ныне.

И что обманывал он множество людей, особенно когда, противоборствуя столь великим и ученым людям, ратовал за свое предприятие или, вернее говоря, за свои бредни, которые и оценивались как суета и безумство, и когда говорил он, что для их выполнения достаточно дойти до тех мест, куда доселе еще никто не доходил и не отваживался доплывать… некоторые заходили еще дальше, говоря, что лучше всего было бы сбросить его в море, если он будет упорствовать, настаивая на продвижении вперед, а затем объявить, что он упал в море, когда определял высоту Полярной звезды квадрантом или астролябией; ведь так как был он чужеземцем, мало найдется людей или совсем таковых не будет, кто потребовал бы к ответу содеявших подобное, но зато найдется бесчисленное множество таких, кто будет утверждать, что подобный конец уготован был ему богом по заслугам за дерзость. В таких и подобных им разговорах проводили время моряки. И так говорили они день и ночь напролет; и ко всему причастны были Пиисоны, капитаны и старейшины всего люда, ибо все прочие моряки были уроженцами и жителями Палоса и Могера, и к Пинсонам все обращались и с Пиисонами вместе все сетовали…». Далее Лас Касас отмечает, что Колумб, заметив настроение экипажа, вел себя с большой выдержкой и мужеством, настойчиво добиваясь осуществления своего замысла.

15. «Вилохвостка» (Rabiforcado) – фрегат – птица океанических побережий тропического пояса с коротким изогнутым клювом, длинными сильными крыльями и хвостом, раздвоенным в виде буквы V. Эти птицы отнюдь не являются признаком земли, так как они могут залетать за сотни километров от берега.

16. Стражницы (Guardas) – звезды ? и ? в созвездии Большой Медведицы. Эти звезды, вращаясь вокруг Полярной звезды, описывают за 24 часа полный круг. Во времена Колумба было известно, что эти звезды в течение одного года меняют свое положение относительно Полярной звезды таким образом, что в начале мая, в полночь, они стоят прямо над Полярной звездой; в начале февраля, в тот же час, располагаются на 90° к востоку, в начале ноября занимают позицию, противоположную майской, а в первые дни августа находятся на 90° к западу от своего положения в мае.

Таким образом, мореплаватели, зная наперед, в каком положении относительно Полярной звезды будут находиться в полночь любого дня звезды ? и ?, могли исчислять по ним время, приняв во внимание, что за 24 часа эти звезды описывают полную окружность, и что, следовательно, за один час они, подобно стрелке часов, описывают дугу в 15°. Существовала особая диаграмма, посредством которой определялось время.

Она имела вид круга с фигурой человека в центре. На груди фигуры, точно в геометрическом центре круга, было изображение Полярной звезды.

На окружности, через равные промежутки в 45° (промежуток этот назывался линией), нанесены были полночные положения Стражниц в различные времена года. От Полярной звезды к каждой из этих позиций шли радиальные лучи, которые пересекали голову, руки, плечи и ноги человеческой фигуры.

По частям тела, которые пересекались радиальными линиями, назывались и положения Стражниц в то или иное время года.

Пример определения времени по звездам ? и ? приводится в записи дневника от 30 сентября. В полночь 30 сентября эти звезды должны были находиться на линию (т. е. на 45°) ниже правой (западной) руки (см. диаграмму). Колумб отмечает, что вечером они находились у правой руки, а на рассвете одной линией ниже левой руки, и что за ночь прошли три линии. Следовательно, первое наблюдение Колумба относится к 9 час. вечера, второе к 6 час. утра, так как именно за этот промежуток времени звезды аир могли переместиться на три линии, т. е. на 135°.

По Полярной звезде ночью и по солнечным часам днем мореплаватели могли определять местное время, а подобные определения были необходимы им в повседневной навигационной практике.

17. Остров Сипанго (Чипанго или Джипанго в итальянском произношении) впервые упоминается у Марко Поло. Марко Поло помещает Сипанго на расстоянии 1500 ли (китайских миль) от берегов Китая. Сипанго – остров, с которым и у Марко Поло и у европейских картографов XIV и XY столетий связаны были представления о Японии, указывался на многих картах того времени. Этот остров нанесен был на ту таинственную карту, которую имел у себя Мартин Алонсо Пинсон. Колумб, подобно всем своим современникам, сильно преувеличивал расстояние (по сухопутью) между западными берегами Европы и восточными землями Азии и соответственно преуменьшал ширину «Западного» океана.

18. Эскривано (escribano). В равной степени под эскривано могут подразумеваться и писцы разных родов, и нотариусы. В буквальном переводе эскривано точно соответствует русскому слову «писец» (и в испанском и в русском языке слово это восходит к одному и тому же глаголу «escribir» – писать). Во флотилии Колумба эскривано был нотариусом и главное его назначение состояло в формальном засвидетельствовании актов на ввод во владение королей Испании новооткрытыми землями.

19. Здесь идет речь о коренных жителях Канарских островов – гуанчах. Гуанчи в XV веке населяли все крупные острова этой группы. Судя по скудным сообщениям европейцев, в то время посетивших Канарские острова, гуанчи говорили на разных наречиях, родственных современным берберским языкам северо-западной Африки. По облику они, однако, отличались от берберов, и антропологи склонны им приписывать скорее древнеевропейское, чем африканское происхождение. Гуанчам Гран-Канарии и Фуэнтевентуры был известен гончарный круг. Они обрабатывали землю мотыжным способом и разводили коз. На Гомере и Пальме гуанчи стояли на более низком уровне развития. Форма родового строя характерна была для всех племен, населяющих Канарские острова. Кастильские хронисты свидетельствуют, что на восточных островах Канарской группы существовали «государства» с «королями» и сословным делением. Вероятнее всего эти «государства» были конфедерациями племен, управляемых советами родовых старейшин. Гуанчи оказали героическое сопротивление кастильским завоевателям. В течение ста лет шла неравная борьба между гуанчами и вооруженными до зубов отрядами захватчиков. В результате большая часть жителей островов была истреблена. Колумб не раз упоминает о коренных жителях Канарских островов. В письме к Фердинанду и Изабелле, в котором он дает отчет и своем третьем путешествии, с гуанчами сравниваются индейцы острова Тринидад.

20. Фернандина – остров в группе Багамских островов. Современное название Лонг-Айленд (Долгий остров). Назван в честь короля Фердинанда.

21. По всей вероятности имеется в виду табак.

22. «Сети из хлопковой пряжи» – гамаки.

23. Ошибка в тексте дневника. Ни на одном из кораблей не было маэстре по имени Диего. Вероятно, имеется в виду Диего Лоренсо – контрамаэстре (корабельный мастер) «Ниньи».

24. Плиний (Плиний Старший) – Гай Плиний Секунд (24-79 гг. н. э.) автор «Естественной Истории» – подлинной энциклопедии естественных наук античной эпохи. В 36 книгах этого труда содержались сведения о животном и растительном мире, о народах, населяющих мир, географические описания, астрономические и космографические данные.

Колумб вряд ли знаком был с Плинием в оригинале. Он, однако, мог встретить выдержки из Плиния в «Зерцале мира» (Imago Mundi), Пьера д’Альи и в космографии Энея Сильвия Пикколомини (папы Пия II).

25. Это место в «Дневнике первого путешествия» вызывает интерес у биографов Колумба, поскольку Лас Касас приводит здесь слова адмирала, свидетельствующие, что он в свое время был на острове Хиосе, в Архипелаге. Однако прямых доказательств посещения Колумбом Хиоса нет.

26. Замечание о «едином языке» на всех островах Индий, разумеется, лишено оснований. Сам Колумб неоднократно опровергает его, когда говорит, что индейцы, захваченные им на Гуанахани, не понимают языка обитателей Кубы. Индейцы Больших Антильских и Багамских островов говорили по крайней мере на семи или восьми языках. О планах работорговли см. статью «Открытие Америки и зарождение системы эксплуатации ее коренного населения».

27. Имеются в виду различные виды ямса и бататов (см. комментарий 32).

28. Квадрант был простейшим инструментом для определения высоты стояния небесных светил над горизонтом.

Он имел вид деревянного сектора, соответствующего четверти правильного круга. Стороны АБ и БВ были равны между собой и сходились в точке Б под прямым углом. Дуга АВ разделена была на 90 частей (градусов).

В точке Б прикреплялся на тонкой шелковой нити свинцовый грузик (отвес).

Для определения высоты стояния какого-либо небесного светила наблюдатель устанавливал квадрант таким образом, что сторона АБ находилась на линии, проведенной от глаза к наблюдаемому объекту. Угол ВБГ между стороной БВ и нитью отвеса являлся в этом случае искомым.

Разумеется квадрант – инструмент весьма неточный. Пользование им становилось почти невозможным в открытом море, когда даже легкое волнение препятствовало правильной установке инструмента. А между тем именно в условиях дальних морских переходов особенно острой была нужда в определениях широт, которые, разумеется, были невозможны без угломерных инструментов.

Вряд ли данные определения широт по квадранту искажены переписчиком рукописи «Дневника», как это предполагает Лас Касас. По всей вероятности, квадрант, которым пользовался Колумб, был неисправен.

Колумб сам отмечает это обстоятельство в записи от 21 ноября, в которой он указывает, что не будет до тех пор пользоваться квадрантом, пока на берегу не исправит его.

Испанский историк Наваррете предполагал, что ошибка в исчислении широты была вызвана тем, что в квадранте Колумба цена одного деления была вдвое меньше нормальной. Если это предположение справедливо, то ошибка, допущенная Колумбом, становится незначительной, так как при двойной цене деления широта того пункта, где производил определения Колумб, оказывается равной не 42, а 21 градусу. Истинная широта пункта, где Колумб вел свои наблюдения, – 23°.

Таким образом, предположения Наваррете кажутся справедливыми. Однако мало вероятно, будто Колумб, понимая, что показания квадранта получаются ошибочными, не принял во внимание особенности шкалы квадранта. Лас Касас, отмечая, что Колумб допустил ошибку и что остров Куба не может лежать под 42-м градусом, делает на полях «Дневника» примечание, в котором он указывает, что если это определение было бы справедливым, то Куба оказалась бы на широте «Флориды». Нас не должно удивлять это замечание, хотя ныне хорошо известно, что Флорида лежит между 24 и 31 градусом с. ш. В XVI веке Флоридой «называлась у испанцев огромная территория, которая простиралась вдоль побережья Атлантического океана почти до рубежей Канады.

29. Весьма примечательное место в записях Колумба, позволяющее оценить «истинность» утверждений испанцев о людоедских наклонностях караибов. Версия о каннибалах – пожирателях человеческого мяса – возникла на основе неправильно понятых объяснений индейцев, взятых в плен Колумбом на Гуанахани.

Слухи о людоедах, населяющих некоторые острова «Индий», подействовали на воображение всех кастильских мореплавателей, которые стали усиленно собирать «доказательства», подтверждающие предположения Колумба. А спустя несколько лет после открытия первых американских земель, под предлогом борьбы с индейцами-людоедами, кастильские колонисты стали совершать набеги на Малые Антильские и Багамские острова, уничтожая и обращая в рабство их жителей, под предлогом борьбы с «бесчеловечными обычаями». Сам Колумб, используя им же созданную легенду о каннибалах-людоедах, в 1494 г. разработал программу обращения в рабство индейцев, относимых к этой группе.

30. Исключительно ценное и важное наблюдение. Колумб (или Лас Касас, говорящий устами адмирала) отмечает, что у индейцев острова Кубы имел место родовой строй. Это соображение подкрепляется метким и верным указанием на то, что значительные группы индейцев, принадлежащих к одному роду, жили сообща в больших домах. Любопытно, что первые путешественники, посетившие Америку, отчетливее представляли себе истинную структуру общественного уклада индейских племен, чем те европейцы, которые посещали американские земли в XVII и в XVIII столетиях.

Разумеется, Колумб и его современники «феодализировалн» в своих записях социальный строй индейских племен. Но, как непосредственные наблюдатели, они порой улавливали специфические особенности, не свойственные европейскому укладу, и поэтому так ценны для этнографов материалы первооткрывателей, познакомившихся с коренным населением Америки в ту эпоху, когда она еще не испытывала на себе пагубного влияния «цивилизации».

31. Лас Касас в «Истории Индий» указывает, что он не понимает «почему подобное название было дано этому острову. И на Кубе и на Эспаньоле был один и тот же язык, но на этом языке остров [о котором идет речь] назывался Хаити (Haiti) – последняя гласная в этом слове долгая и ударная. По непонятным причинам остров получил имя Бохио, которым у индейцев обозначались их дома, сооружаемые из соломы».

32. Речь идет о плодах ямса или ньяма (местное название – ахе). Ямс (Dioscorea) – растение тропического пояса, образующее мощные клубни, богатые крахмалом. Индейцы изготовляли из сушеных клубней ямса муку, а затем из этой муки пекли лепешки, которые назывались «касаби». Этот «хлеб» из «иньямов» был основной пищей коренных жителей Эспаньолы.

33. Счет времени на кораблях Колумба велся по «ампольетам» (ampolletas) – песочным часам. Работа этого примитивного механизма зависела от усердия и расторопности дежурного юнги, который был обязан через каждые полчаса перекидывать склянки. (Песок пересыпался из верхней склянки-ампольеты в нижнюю именно за этот промежуток времени). Разумеется, пользование ампольетами сопряжено было с большими неудобствами. Для того, чтобы узнать время суток, приходилось пересчитывать число получасовых интервалов, которые протекли от момента наблюдения по солнечным часам или по созвездию Большой Медведицы (см. комментарий 16). В ясные дни эти определения были возможны, но в ненастье моряки вынуждены были полагаться на отметки дежурного, причем порой в течение нескольких дней нельзя было проверить и установить точное полуденное время.

За два-три дня при отсчетах времени по «ампольетам» могли быть допущены грубые ошибки.

34. Тортуга, открытая Колумбом в декабре 1492 г., сравнительно небольшой остров у северного берега Эспаньолы (площадь его около 300 кв. км). Остров этот отделяется от Эспаньолы проливом шириной 10 км. В XVII веке остров Тортуга стал прибежищем пиратов, грабивших испанские корабли, которые перевозили из Америки в Европу различные ценности.

На Тортуге возникла своеобразная пиратская «республика», просуществовавшая более полустолетия.

35.Так называли индейцы на Эспаньоле своих вождей. Разумеется, «касики» не были «королями» новооткрытых земель. Сохраняя в переводе употребляемые испанскими авторами синонимы слова касик – «король», «сеньор» и т. д., мы желаем обратить внимание читателей на то обстоятельство, что испанцы применяли термины испанской феодальной системы к элементам родового строя. Касики были старейшинами рода или племени, а не феодальными сеньорами.

Любопытно, что испанцы называли касиками вождей индейских племен на американском континенте, хотя языкам Мексики и Перу и не было известно это слово.

36. Святая Марня из О – святилище в горах Кастилии – неподалеку от Сеговии, названо так потому, что со всех сторон замкнуто цепями гор, образующими овальный контур в виде буквы О.

37.Это место представляет для биографов Колумба значительный интерес. Устами Лас Касаса Колумб сообщает, что он «ходит по морю 23 года». Если принять эту версию, то окажется, что уже в 1469 г. Колумб стал моряком. Между тем, по материалам генуэзских архивов удалось установить, что еще в 1471 г. Колумб жил в Генуе и занимался ткацким ремеслом.

38.Все эти сентенции о искренней любви Колумба к индейцам – плод измышлений Лас Касаса. Не только поступки, но и подлинные слова Колумба (см. его письмо Сантанхелю я Санчесу и «Мемориал», посланный королям в 1494 г.) свидетельствуют, что адмирал менее всего руководствовался соображениями гуманности в своей практической деятельности.

Лас Касас, однако, не скрывает, что испанцы – спутники Колумба – вели себя по отношению к индейцам как истинные грабители и мошенники. Лас Касас говорит – «но даже не давая ничего, они [испанцы] стремились взять и захватить все». В этих немногих словах выражена сокровенная сущность мировоззрения рыцарей первоначального накопления, мировоззрения, присущего Колумбу в той же степени, как и его спутникам.

39. Здесь Лас Касас или Колумб «феодализируют» общественный строй индейцев: «нитайно» – не гранды, а родовые старейшины. Разумеется, у индейцев Эспаньолы не было ни губернатора, ии судей, ии рыцарского сословия.

40. Лас Касас в «Истории Индий» пишет: – «все бронзовые вещи индейцы ценили больше, чем что-либо другое. Поэтому за наконечник от агухеты давали они без труда все, что только было у них под руками. Бронза называлась у индейцев – «турей» – «небесная вещь».

41. Эспингарда – старинная пушка небольшого калибра. В Испании эспингардой называлась также очень длинная и тяжелая пищаль – излюбленное оружие мавров.

42.Юный индеец говорил не об островах, а о различных областях острова Эспаньолы, названия которых приведены в «Дневнике» неточно.

43. Здесь, как указывает Лас Касас – ошибка в тексте «Дневника». Имеется в виду не Родриго, а Хуан Перес, настоятель монастыря Рабида и один из наиболее энергичных покровителей Колумба.

44.Заповеди Колумба его спутникам, остающимся в Навидаде, выдержаны в стиле, который весьма мало свойственен адмиралу. Эта длинная проповедь вероятно от первого до последнего слова вставлена в копию-конспект «Дневника» Лас Касасом. Все изложение «восьми заповедей» ведется ретроспективно. Лас Касасу превосходно была известна судьба 39 испанцев, оставленных в Навидаде. Зная об этом, он влагает в уста Колумба речь, в которой адмирал, с прозорливостью ясновидца, предостерегает своих сотоварищей и повелевает им не совершать как раз те проступки, которые явились причиной их гибели.