2.8. Агония великой державы

2.8. Агония великой державы

2.8.1.«…История человечества не знала примеров, когда могучая, признанная в мире сверхдержава без войн и потрясений добровольно развалилась на куски». Так написал заместитель председателя КГБ СССР Ф.Д. Бобков. Это о трагедии государства. Ельцинкак-то косвенно признал распад страшной драмой общества. Признавали многие, но факт, а не ответственность за его совершение.

2.8.2. К распаду начали идти чуть ли не с первых шагов перестройки. Хотя в 1985 — 1989 годы эйфория от перестройки была достаточно велика. Но под телешум Верховного Совета СССР страна лишалась европейских союзников. Последнее рядовые советские люди восприняли спокойно. А зря. Если правители кидают на произвол судьбы своих союзников (или сателлитов, это как назвать), то и свой народ они кинуть способнытоже.

Одним из аргументов тех, кто оправдывал такое отношение к союзникам, было то, что слишком дорого они обходятся. Что же аргумент серьезный, тратить лишнее на друзей, когда самому не хватает, не самый лучший способ ведения домашнего хозяйства. Это так. Но ведь оттого, что бросили таких друзей, сами не стали жить богаче.

Вопреки желанию почти всех любителей перестройки в результате неудачных экономических прожектов, снижения трудовой дисциплины, неконтролируемой гласности и роста вседозволенности жизненный уровень населения падал, недовольство резко стало расти. Особенно этот негативный процесс стал ускоряться с 1990 года, когда даже слепому стало видно, что от великих речей в парламентах всех мастей лучше жить не становится. Это, во-первых.

А, во-вторых, сдерживающих факторов выражать свое недовольство уже не было. Советский Союз, как доколумбовская Америка, не знавшая заразных европейских болезней, оказался без иммунитета против вседозволенности и деидеологизации. Коммунистическая идеология резко теряла популярность. А взамен было ничего, кроме недовольства, помноженного на национальные противоречия. Вопреки уверениям прежних коммунистических вождей национальный вопрос оказался не решен, а просто спрятан под покров мощной государственной машины. Но стоило машине забуксовать, как все проблемы, словно из ящика Пандоры, быстро вышли наружу.

После августа 1991 года возможность распада стала уже заметной. Собственно, в августе-декабре 1991 года шла агония некогда великой державы. Некоторые называли этот период «смутным временем» по аналогии с событиями начала XVII века. Впрочем, историческая аналогия оказалась применимой к отечественной истории с фантастической точностью. И не только в этом случае.

Кстати, метких определений было не мало. Образно выразился А. Руцкой, сказав, что с сентября 1991 года Советский Союз представлял собой политический бордель. Умеют некоторые генералы резко и эффектно говорить.

2.8.3.Первые дни и недели после провала ГКЧП еще для некоторых недальновидных казалось, что Советский Союз будет существовать в обновленном виде. Горбачев снова лил потоки слов, он, похоже, еще надеялся удержаться. Одновременно он занялся творчеством и 12 ноября 1991 года провел презентацию своей книги «Августовский путч. Причины и следствия». Надо же. На все находил время. Правда, ему бы лучше свою власть укреплять.

Ельцинзагадочно молчал, укрывшись в санатории в Сочи, и, хотя его пресс-служба намекала на то, что он пишет новую книгу (и этот в творчество рванул!?), считали, что он проходит очередной курс «реабилитации» после августовский треволнений и, стало быть, в данный момент не представлял прямой угрозы. Сам Борис Николаевичнапишет, что он просто пытался осмыслить то, что произошло.

А в это время великая держава доживала свои последние дни. Кто виноват?{186} Кстати, у этого вопроса может быть и уголовным оттенок. Измена Родине, т. е. деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР признавалась преступлением по статье 64 УК РСФСР. Формой такого преступления мог быть заговор с целью захвата власти.

Однако отойдем от уголовной терминологии, в конце концов, суд пока еще не начался (хотя, вряд ли, и вообще начнется). Но ущерб территориальной неприкосновенности, государственной безопасности и обороноспособности СССР (а вместе с ней и основной части Союза — России) явно имел место.

2.8.4. По мнению Георгия Пряхина: «…Последствия Фороса начали сказываться во всем. Кот за двери — мышки в пляс. Горбачева унизили Форосом. Не только сподвижники… Потом топтался на нем и Ельцин. Все это создало предпосылки, чтобы каждый республиканский лидер стал мнить себя суверенным и независимым».[389]

«Сам президент после путча оказался низведенным до положения заложника республиканских «баронов». Он был вынужден зачитывать выработанные под их диктовку тексты и освящать своим авторитетом те действия, которые, он ясно это видел, все дальше уводили страну от, казалось, уже близкой цели — обновленного Союза, позволявшего хотя бы сохранить фасад единого государства».[390]

Все вышеприведенное — слова современников падения Советского Союза, но есть и воспоминания участников. М.С. Горбачев через десять лет вспоминал: «А с Ельциным, знаете, мы вроде бы договорились. Но только он уходил, как сразу нарушал все, о чем мы говорили. Ненадежный человек, подверженный шараханьям, настроению, страху, влияниям. В то время он был интеллектуально зависим в первую очередь от Бурбулиса. Вроде бы согласился Ельцин с распределением полномочий между центром и Россией, а ему нашептывают: давай быстрее брать под нашу юрисдикцию союзные предприятия на территории России. Я в Мадрид уехал, а он здесь провозглашает: лишить финансирования МИД. Волюнтарист по натуре. Взломщик. И безумная жажда никому не подконтрольной власти».[391]

Обида проигравшего понятна. Но не надо было проигрывать. А если ты считаешь себя правым — тем более не надо. Ведь решались судьбы миллионов твоих соотечественников. Это не за карточным столом проигрывать свою «заначку». Простить проигрыш можно при игре в карты, но не тогда, когда вместо игральных карт лежит географическая карта.

Горбачев выпустил из-под контроля руководство страной, выпустил еще до августа 1991 года. Ну, а в августе он просто стал похож на короля Лира. «Республиканские органы власти были заинтересованы в кардинальном перераспределении властных полномочий в свою пользу еще задолго до осени 1991 г. За ними стояли интересы местных политических элит как новых, поднявшихся на волне перестройки, так и старых, партийно-номенклатурных. После подавления путча и те, и другие использовали лозунг национальной независимости, одни — чтобы получить власть, другие — чтобы сохранить ее. Ни тех, ни других не интересовали объективные интересы народов своих республик, опасность резкого обострения экономического кризиса с распадом СССР, падение уровня жизни населения, неизбежность обострения национальных конфликтов вплоть до гражданской войны и религиозных войн из-за взаимных территориальных претензий в связи с искусственно проведенными границами».[392] Некоторые давали еще более критические оценки: «…Независимость» всегда была методом самоутверждения для честолюбивых политиков и уголовно-мафиозных структур».[393]

В стране не было единой власти. Ельцин, верно отметил, что «центр в лице Горбачева полностью деморализован. Он потерял кредит доверия у возрождающихся национальных государств».[394] Восстановить значение центра было, во-первых, трудно и, во-вторых, этому мешала политика Ельцина и его окружения, которые уже не хотели делить власть.

2.8.5. Но, в принципе был и иной вариант предотвращения распада Советского Союза через усиление роли Российской Федерации. Возможно ли, было объединение республик вокруг нового центра — ельцинской России?{187} Можно, а может быть даже и нужно.

Но этого не произошло. Почему? А. Лукьянов писал о боязни республиканских лидеров, что на смену власти союзного центра придет власть России, непредсказуемая власть Ельцина, которая уже маячила в лице российских министров, поспешно оседлавших союзные министерства.[395] Поменять болтливого Горбачева на рубящего с плеча Ельцина руководители других союзных республик не хотели.{188} Шел относительно длительный (несколько месяцев) процесс распада страны.

26 августа 1991 года пресс-секретарь Президента РФ Павел Вощанов заявил о том, что перед республиками, провозгласившими независимость, Россия «оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ».[396] Тем самым, российское руководство попыталось угрожать, объявив, что пересмотра границ не будет, пока республики останутся в союзе с Россией. Тогда они еще полагали, что «СССР является формой существования России». Это из области тогдашнего патриотизма.

Но также находилось и демократическое обоснование: «историческая миссия России — нести демократию в среднеазиатский оплот реакции».[397] Однако все это было напрасно.

«Первые же попытки правительства России продекламировать курс на защиту национальных российских интересов были дружно встречены «в штыки» бывшими союзными, ныне суверенными республиками. Последовали обвинения России в новых «имперских амбициях», в стремлении подменить собой бывший союзный Центр».[398] Вот как реагировали на выступление Вощанова противники такой роли Российской Федерации: «… 26 августа Россия приняла на себя уже функции центра, собирателя земель. Ведь иначе как давление на республики, провозглашающие свою независимость, расценить это заявление нельзя».[399]

С резкой критикой выступила группа «Независимая гражданская инициатива» (Ю.Н. Афанасьев, Е.Г. Боннер и другие). Патриотические лозунги были тогда не особенно популярны.{189} И Ельцин довольно быстро учел критику, и патриотическая терминология в его речах исчезла. Ему нужна была власть, а для этого хороши были любые реальные союзники.

Даже политические противники первого российского президента соглашались, «вряд ли лично Ельцин был идейным противником Союза республик во главе с Россией, но ситуация обязывала его во имя власти делать ставку именно на развал союзного центра с президентом Горбачевым. Политическая конъюнктура предопределила принципиальные решения о судьбе будущего государства».[400]

Не сыграв роль спасителя Советского Союза, первый президент РСФСР, похоже, переключился на роль правителя России. Красивых слов было сказано не мало. «Россия — единственная республика, которая могла бы и должна стать правопреемником Союза и всех его структур», — заявил государственный секретарь РСФСР Бурбулис на встрече с депутатами парламента республики. Это было 2 октября. А с 1 ноября Российская Федерация прекратила финансирование тех союзных министерств, которые не были упомянуты в Договоре об экономическом сообществе.

Можно предположить, что приближенные нашептывали первому президенту РФ идеи о том, что через установление контроля над союзными структурами можно не только избавиться от первого президента СССР, но и потом возродить союзное государство. Теоретически это могло казаться осуществимым. Но идея оказалась нереализованной, то ли так хотели, то ли так могли. Но после этого в своей ошибке (или обмане?) не сознаются ни обманывающие советники, ни обманутый «хозяин». Кому же хочется выглядеть дураком или обманщиком?

В это же время прочие союзные республики были не прочь прибрать к своим рукам все что можно.{190} Они сами брали все союзное имущество (включая военную технику), находящееся на территории соответствующей республики. Впрочем, иногда начинались споры о принадлежности имущества, находящегося на другой территории. Коснулось это и архивов госбезопасности, вывезенных из некоторых республик на территорию РСФСР.

2.8.6. Наступал хаос и анархия. В конце века как в его начале. 1991 год оказался похожим на 1917. «Российская империя развалилась по схожему сценарию и даже при соответствующем графике: сначала Прибалтика, потом Украина и так далее».[401]

Еще 1 сентября в интервью американской телекомпании Си-эн-эн и советскому телевидению Горбачев заявил, что Союз должен быть сохранен. Но процесс уже пошел и Горбачев не мог (более вероятно) или не хотел (менее вероятно) его остановить.

Первый заметный удар по Союзу нанесли, предоставив независимость трем прибалтийским республикам. Ответственный сотрудник прокуратура СССР Виктор Илюхин написал: «6 сентября 1991 года в средствах массовой информации промелькнуло сообщение о признании Государственным Советом СССР независимости Латвии, Литвы, Эстонии. Это произошло буквально на следующий день после окончания работы пятого, внеочередного, съезда. И что еще примечательного, после того как 5 сентября Буш заявил о признании независимости названных республик, Горбачев заторопился. Он не мог ослушаться, отстать от заокеанского президента, бывшего шефа ЦРУ».[402] Черт с ней, с этой Прибалтикой. Сохранить был властное кресло под собой.

А вот пример как они поступали с органами государственной безопасности в Прибалтике. Постановлением Верховного Совета Латвии был ликвидирован Комитет государственной безопасности Латвийской ССР. Его деятельность признана преступной и направленной против интересов народа Латвии. Собственность ликвидированного КГБ передана в собственность Латвийской республики».[403]

Лиха беда начало. Процесс раздела страны пошел. Но, при всей тяжести и принципиальности (можно и без Союза жить!) удар (независимость Прибалтики) этот был далеко не смертельным для Союза.

Хуже было то, что, объявив о создании нового Союза, оказались не способными реально договориться о таком объединении. После августа 1991 года этот процесс только ускорился. Попытки (искренние и ложные) договориться об объединении после августа 1991 года были, но реального договора не было. Бесплодные встречи глав республик отнимали много времени, но приносили мало толку. Так называемый ново-огаревский процесс оказался тупиковым. И другим быть просто не мог. Михаил Сергеевич все время придумывал{191} для себя фантомы, достигая которых он якобы должен решить многие проблемы. Но это все было миражем в пустыне и когда люди видели реальную картину их разочарование резко возрастало.

2.8.6. Пожалуй, самый сильный удар нанесла Украина. Точнее, руководство второй по численности республики Советского Союза. Прошедший референдум в этой республике показал, что 90 процентов жителей Украины за независимость. Л. Кравчук был избран Президентом Украины. Пример самостоятельности Ельцина был заразителен и для украинских политиков. Кстати, существует версия о том, что была предварительная договоренность между людьми Ельцина и Кравчука о координации действий.{192} Не особенно выгодную позицию для Союза занял и «лучший друг» президент Буш. Перед самым украинским голосованием в прессу «неожиданно» просочилась информация о готовности США установить дипломатические отношения с новой Украиной.

Украинская проблема создавала сильнейшее препятствие для Союза. Президент СССР уже 3 декабря обратился ко всем парламентария страны с призывом быстрее рассмотреть и одобрить проект Договора о Союзе суверенных государств.

А пока некоторые воспользовались поступком Украины как предлогом. Борис Ельцин писал: «1 декабря на Украине состоялся референдум, на котором народ республики единодушно проголосовал за свою независимость. Затем Леонид Кравчук однозначно заявил, что его страна не будет участвовать в ново-огоревских договоренностях. Это было уже окончательная жирная точка в длинной истории горбачевской политики спасти разваливающийся Советский Союз.

Надо было искать другой путь».[404]

В каком-то смысле Ельцин прав. Горбачев завел ситуацию в тупик, из которого он не мог найти выхода. Выход нужно было искать уже другому.

2.8.7. Что хотел Ельцин? Самодержавной власти? Это понятно. Но хотел ли он распада страны? Это маловероятно. Однако, практически он то же был втянут в путь, ведущий к развалу страны.{193} Втянут, хотя предпринимал попытки сохранить единство страны. Такое в России происходит не в первый раз.{194}

Последний акт распада Советского Союза произошел в Беловежской пуще, когда 8 декабря руководители Республики Беларусь (Шушкевич), Российской Федерации (Ельцин) и Украины (Кравчук) подписали соглашение о создании Содружества Независимых Государств. Было объявлено о прекращении существования Союза ССР. Некоторые называли это соглашение Брестским миром-II. Похоже.

Беловежская встреча проходила в обстановке секретности. Официально собирались втроем они для других целей. Простой обмен мнений и попытка найти договоренности после объявления независимости Украины. «Мне до сих пор трудно определить, — писал очень близкий тогда к Ельцину Александр Коржаков. — кто же конкретно стал идеологом Беловежских соглашений, после которых Советского Союза не стало. Активную роль, без сомнений, сыграли Бурбулис, Шахрай и Козырев. До встречи в Беловежской пуще Борис Николаевич проговаривал и с Шушкевичем, и с Кравчуком, и с Назарбаевым варианты разъединения. Но мало кто даже в мыслях допускал, что расставание произойдет столь скоро и непродуманно».[405] Похоже, что именно фигуры второго ряда{195} и подтолкнули трех вождей на соглашение.

Возможно, Ельцину было преподнесено это так как он, потом через несколько лет написал: «Идея заключалась в том, чтобы резко изменить политический климат. Вместо того чтобы тащить за уши республики к подписанию нового документа, показать, что мы, славянские государства, уже включили схему объединения, не предоставляя другим возможности долго колебаться и торговаться: хотите — присоединяйтесь, не хотите — ваше право

Беловежское соглашение, как мне тогда казалось, было нужно, прежде всего, для того, чтобы резко усилить центростремительную тенденцию в развалившемся Союзе, стимулировать договорной процесс».[406] Хотели как лучше, получилось как всегда. Благими намерениями вымощена дорога в ад. Лучше не скажешь.

Александр Руцкой подчеркнул важное в том событии: Ельцину никто не давал право распоряжаться судьбой великого государства и 300 миллионами граждан.[407] Позже, перейдя в оппозицию, другой генерал (уже от госбезопасности) Стерлигов сказал: «Собственно говоря, они повторяют политику большевиков. Ленин для того, чтобы выжить самому, готов был вместе с Брестским миром — этим предательством национальных интересов — отдать и всю Украину. Нечто подобное сейчас совершают демократы с Бурбулисом, Гайдаром и Ельциным». Еще раз подчеркнем, что эти два генерала эти два высказывания сказали позже тех событий. Тогда бы они публично так не говорили, ибо были тогда в согласии с Президентом РСФСР.

Намерения же российского президента возможно и были не самыми плохими. Плохим оказался результат. «Идея славянского союза давно витала в воздухе, поэтому имела достаточную привлекательность, однако это одна из очередных иллюзий, в которую поверил российский президент и которая в конечном итоге разобьется о новый виток противостояния…».[408] Интересно, что напечатаны эти слова были уже 21 декабря 1991 года в одной из красноярских газет. Умеет провинция предсказывать судьбу страны.

2.8.8. Тема «заговорческого» характера проведения акции затем широко обсуждалась в средствах массовой информации. Как писал бывший Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР К.Д. Лубенченко, «была завершена блестящая тайная и неожиданная политическая операция, совсем как в военное время…». Да и Президент Украины Л.М. Кравчук пояснил, что выбор места в районе «самой маленькой из трех столиц» не в последнюю очередь объяснялся тем, что там «было больше шансов сохранить… встречу в тайне».[409] А основной орган (т. е. КГБ), призванный предотвратить этот заговор был занят совсем другими делами. Собственно говоря, такого государственного органа в стране уже не было. Была его полудеморализованная тень, органы госбезопасности Союза доживали последние дни.

Однако все тайное, рано или поздно становится явным. Тем более, что три «беловежских зубра» сразу же сообщили о результатах своей встречи Президенту США{196} и в другие места. Затем стало известно и Президенту еще существующего формально Советского Союза.

Хотя только формально. Ведь участники Беловежского соглашения объявили о прекращении существования Советского Союза. При этом все они свалили на «недальновидную политику Центра», которая якобы привела к глубокому кризису, а переговоры о подготовке нового Союзного договора зашли в тупик. И доля истины в том была.

2.8.9. Чем было Беловежское соглашение? «…Это был настоящий заговор и его авторы были бы в любом нормальном государстве немедленно арестованы и отданы под суд», — писал Николай Павлов.[410] В любом нормальном, но в тот момент наша страна таковым не являлась.

Горбачев, по, крайней мере, на словах, стал сопротивляться. «Судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трех республик», — заявил он. Но, похоже, многоречивый Горбачев либо не имел сил сопротивляться (кто верит много раз предавшему?), либо хотел, как всегда вывернуться. Его критика «беловежцев» звучала достаточно робко, так как сопровождалась многочисленными оговорками о «позитивных моментах». Вполне в духе Михаила Сергеевича, пытающегося не прогадать в любом случае, и поэтому прогадывающего во всех. Этим они и отличались два недруга один от другого. Ельцин мог пойти на риск ради власти, Горбачев хотел обойтись закулистыми интригами.

По мнению Е.Т. Гайдара: «Авторитет Горбачева, как, впрочем, и авторитет всех союзных органов управления, стал абсолютно призрачным, а армия, которую столь часто подставляли, вряд ли можно было сдвинуть с места».[411] Все это чертовски напоминает ситуацию 1917 года, когда от Керенского после провала так называемого корниловского мятежа отступились практически все военные. Свергнутый с поста, он едва сумел собрать несколько казачьих сотен, которые прекратили всякую борьбу, стоило только большевикам оказать самое первое сопротивление.

Такие же безнадежные попытки остановить процесс распада Советского Союза были тоже сделаны. Группа народных депутатов СССР, «озабоченная сложившейся ситуаций», выступила с инициативой созыва съезда для принятия решения «по восстановлению конституционного порядка на всей территории СССР». Анатолий Лукьянов писал о том, что через два дня после беловежского заявления депутат В. Самарин принес в кабинет Горбачева подписанное почти пятьюстами народными депутатами заявление о немедленном созыве чрезвычайного Съезда народных депутатов СССР. Горбачев не прореагировал.[412]

Если верить Георгию Пряхину Горбачеву предлагали арестовать при помощи роты почетного караула беловежскую тройку как заговорщиков. Не пошел Михаил Сергеевич на это.[413] А.В. Руцкой рассказывал, что он делал такое предложение.{197}

Авраам Линкольн ради сохранения единства страны, пошел на самую страшную из всех войн, в которых принимали участие американцы, гражданскую войну 1861–1865 годов. Именно за это он считается одним из самых великих президентов США, хотя сам и послужил поводом для отделения южных штатов. Те ведь тоже хотели независимости, но янки указали своим южным соседям, что штаты (по-английски — государства) не могут быть самостоятельны, если Вашингтон против. Вот она логика политики, когда нужно черное называется белым, а когда нужно другое, то наоборот. Впрочем, мы больше о президенте СССР, который на того знаменитого американского президента совсем не походил. Он больше смахивал на известного российского премьер-министра. Хотя и тут были различия.

Керенский хоть попытался реально сопротивляться большевикам, обратившись к армии. И даже получил хоть жалкую, но поддержку. Новый Керенский, похоже, даже и этого не сделал.{198} Впрочем, может быть и к лучшему. Авантюрное сопротивление Керенского только в книгах полулживых советских историков выглядело серьезным. На самом деле это было скорее печально (для страны) и смешно (в отношении самого Керенского).

Однако, остается не вполне ясным, хотел ли Горбачев сохранить свою власть (впрочем, сомневаться в этом грешно) и Советский Союз (а вот здесь уже некоторые сомневаются)? А если хотел, то почему не смог? Знать правильные ответы на эти вопросы важно для будущего страны.

2.8.10. Верховные Советы РСФСР,{199} Украины{200} и Белоруссии{201} быстро и дружно ратифицировали Беловежские соглашения. В Российском парламенте наиболее жестко и аргументировано критиковал соглашение депутат С. Бабурин, который назвал его «позорным Брестским миром». Но противников соглашения были буквально единицы.

2.8.10.1. Вот тут то и возникает одна из загадок, которую некоторые не хотели бы придать гласности вообще, даже не говоря о ее разгадке.

Дело не в том, что «12 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР незаконно (ибо полномочия на это имел только Съезд народных депутатов) принял решение о выходе из состава СССР».[414] Дело в другом.

Почему российский парламент, наполненный коммунистами (считая фракцию «Коммунисты России» и не только в этой фракции) так дружно поддержал Брестский мир-2. По аналогии с тем, что большевики поддержали первый Брестский мир в 1918 году, так что ли? Но тогда большевики, кстати, сначала сильно сопротивлялись идее Ленина о мире с Германией.

Дело ведь еще в том, что через пару месяцев уже в начале 1992 года парламентарии стали быстро дрейфовать в сторону противодействия исполнительной власти. А вскоре Беловежское соглашение были заклеймено как предательский акт. Правда, критики соглашения предпочитали не уточнять, что такими предателями были не только президент СССР, не принявший мер по аресту заговорщиков, не только три республиканских президента, его подписавшие, не только группа ельцинских советников, его придумавших, но и депутаты российского парламента, дружно проголосовавшие за его ратификацию.

«Один из самых распространенных штампов оппозиционной идеологии — «беловежское похмелье», «распивали на троих». Но оказывается, что если следовать не партийным, а документальным фактам, то «распивших» и «похмельных» — намного больше. Включая тех, кто ныне предпочитает считать только до трех…», — так в 1995 году написал Руцкой. А этот генерал мог иногда проговариваться и называть вещи своими именами.

Коммунистические вожди парламента и за его пределами, даже временно потеряв ориентир после запрета компартии, не потеряли контроля над голосами членов фракции «Коммунисты России» и не только их. Без сговора внутри фракции, без одобрения решения поддержать ратификацию такой дружной поддержки в парламенте не получилось бы.

Если бы вообще Беловежское соглашение было ратифицировано. Ведь дружное разъяснение членами фракции «Коммунисты России» (а, активно присоединились, как минимум, Бабурин и его окружение) другим парламентариям, могло привести срыву ратификации. Руцкой писал о том, что коммуно-патриотическая оппозиция вообще имела большинство в парламенте, и даже не нуждалась в привлечении других голосов, чтобы заблокировать ратификацию.[415]

Нужно было только начать. В предлагаемом на ратификацию документе было слишком много (мягко говоря) вопросов, чтобы многие депутаты не могли их не заметить, если бы началось нормально обсуждение. Понять это можно было. Но поступили совершенно по-другому.

Апологеты коммунистической оппозиции поставлены в весьма не ловкое положение. В одном случае, выводя из-под удара Геннадия Зюганова, они писали: «…По отдельным сведениям, некоторые руководители КП РСФСР убеждали группу членов фракции Верховного Совета «Коммунисты России» голосовать за ратификацию Беловежского соглашения. Горбачев публично заявил о причастности Зюганова к одобрению Верховным Советом этих документов. Однако в действительности Зюганов был категорически против такого предложения. Он выступал на одном из крупных совещаний депутатов-коммунистов и призвал отвергнуть антиправовое решение, нарушившее действующую тогда советскую Конституцию».[416]

Но ведь это же полупризнание сговора коммунистических руководителей (даже и без пока еще будущего главы КП РФ Зюганова) с Ельциным или, по крайней мере, их глупости и не способности правильно оценивать ситуацию и значение принимаемых решений.

2.8.10.2. Как же реагировал народ на решение своей судьбы? Это не загадка, это феномен. «Народ безмолвствует», — именно этими словами заканчивается трагедия А.С. Пушкина «Борис Годунов». Один из бояр, убивших наследников царя Бориса, сообщает это толпе и призывает поддержать нового царя. Но в пьесе народ молчит. Промолчал народ и в декабре 1991 года.

«Распад СССР, являвшегося фактически геополитическим преемником Российской империи, русский народ воспринял как всегда инфантильно, надеясь, что ничего принципиально не изменить, что все утрясется само собой, все как-то образуется…».[417] Этот ответ ничего не объясняет.

Можно лишь согласиться, что многие надеялись на то, что все, действительно, утрясется, образуется. Но почему они были так безразличны? Первое же объяснение, которое приходит на ум, народ устал от потрясений, в 1991 году их было слишком много. Второе объяснение — люди все еще верили в своего кумира — первого президента Российской Федерации.

Однако, все эти объяснения родились сидя в кресле. А нужно серьезное исследование социально-психологического состояния населения, которое, действительно, почти никак не прореагировало на такое принципиально решение своей судьбы. Дело ведь еще и в том, что вопросы безопасности государства (а это лишь один из примеров) порой напрямую связаны с этой проблемой.

2.8.10.3. Чуть позже Алма-атинская Декларация Глав независимых государств 21 декабря 1991 года подтвердила образование СНГ, в которое вошли 11 республик (кроме Прибалтики и Грузии). Дни Михаила Сергеевича были уже сочтены.

24 декабря СССР перестал быть членом ООН, его место заняла Российская Федерация. 25 декабря М. Горбачев подписал указ о снятии с себя функций Верховного главнокомандующего и заявил о своем уходе с поста Президента СССР. В этот же вечер с флагштока над Большим Кремлевский дворцом, бывшим десятилетия символом сильного Советского Союза, был спущен красный флаг СССР и поднят бело-сине-красный никем не утвержденный так называемый российский флаг.

Однако формальности все же пытались соблюсти. 26 декабря 1991 года одна из двух палат Верховного Совета фактически уже бывшего СССР, которую якобы удалось собрать, — Совет Республик принял формальную декларацию о прекращении существования Союза Советских Социалистических Республик.

В декабре этого же года Российская Федерация стала просто федерацией, потеряв слова «советская» и «социалистическая». Впрочем, о двух словах жалеть не стоит. Жалеть стоит о другом. В самом конце 1991 года Россия обнаружила себя в границах начала XVII века на западе и начала XVIII века на остальных рубежах.{202} На языке геополитики это называется катастрофой. На языке простых людей — трагедией миллионов.{203} Кто же виноват? Ответить на этот вопрос и просто, и сложно. В начале горбачевской перестройки был такой раздутый рекламой фильм «Покаяние». Тема покаяния, ответственности за развал страны невольно сквозить у многих главных действующих лиц той драмы.{204}

2.8.11. Позже в июне 1995 года Б.Н. Ельцин следующим образом прокомментирован причины распада СССР: «Последний шанс сохранить Союз исчез после того, как Украина на референдуме проголосовала за выход из него…..

После путча союзная власть фактически оказалась в коме, утратила способность управлять страной, потеряла контроль за происходящим. И это обернулось прежде всего против России. Ведь самая крупная, самая могучая республика Союза имела наименее развитую государственность.

Это был самый драматичный период. Впереди зима, нет запаса валюты, почти исчерпан золотой запас — ведь нам оставили одни долги. Союзные чиновники разбежались в коммерческие структуры, которые они уже успели для себя насоздавать. Даже дозвониться в то или иное союзное ведомство стало проблемой — некому взять трубку.

Выбора не было, нужно было форсировать, максимально ускорить строительство российской государственности, иначе анархия, развал. Но здесь уже ни о каком разграничении полномочий не могла быть и речи. С кем их разграничивать?»[418] Похоже на оправдание. Не правда ли? А когда оправдываешься, в душе обычно чувствуешь себя виноватым. Но мы же не судим Бориса Николаевича. В отличие от ГКЧП, здесь даже реально и не попытались провести расследование. У нас судят не тех, кто при власти, а тех, кто ее потерял.

2.8.12. После развала Советского Союза встал вопрос о содержании М.С. Горбачева. Михаил Сергеевич предъявил свои претензии.{205} Этот вопрос обсуждался на Совете глав государств СНГ. Все бывшие союзные республики от содержания экс-президента отказались, свалив все на Российскую Федерацию. Почти все что Михаил Сергеевич просил ему и дали.{206} Однако взаимоотношения их с Ельциным оставались напряженными. Руководитель охраны первого президента РФ Коржаков писал: «Шеф постоянно старался в чем-нибудь урезать предшественника…».[419] В условиях инфляции пенсия экс-президента быстро превратилась в фикцию. Но денег у Горбачева в общем-то хватало.{207} Другой вопрос, откуда они и за что получены? Однако, копаться в чужом кармане в данном случае не будем. Так распался СССР, ушел на пенсию его первый и последний Президент.

2.8.13. Впрочем, как известно, во всем плохом, всегда есть что-то хорошее. Кстати, люди, не страдающие коммунистической болезнью, как, например, патриотически-настроенный Игорь Шафаревич, переживали меньше: «Похоже, что и наше «худо» не совсем без «добра». Отношения наций в СССР сплелись, кажется, в клубок, распутать который человеческому разуму не под силу. Тем, кто духовно связан с этой страной, было мучительно тяжело перестать бороться за ее сохранение, даже когда распад был неизбежен: осознание трагических последствий распада соединялось со стыдом перед историей и предками за предательство их дела. Теперь же этот клубок рассекла судьба. А оглянувшись после первого шока, мы видим, что Россия в своих новых пределах может оказаться вполне жизнеспособной, куда крепче стоять на ногах, нежели бывшая СССР».[420] Все эти мысли были высказаны в самом начале 1992 года, когда еще не все догадывались, что российская Голгофа не закончилась с распадом СССР.

2.8.14. Да, и собственно говоря, что такое Россия с территориальной точки зрения. Кто сказал, что границы России должны быть проведены по той линии, которую в свое время определили господа коммунисты, нарезая земли союзным республикам? Произвольность этого государственного строительства большевиками известна каждому мало-мальски разбирающемуся. Михаил Назаров написал об «обрезании России до пределов РСФСР с завлекающим (для окраинных народов) проведением границ там, где их раньше не было».[421]

Впрочем, разве только России. Вспомним, хотя бы как большевики в угоду Турции отдали ей часть территории бывшей Российской империи, заселенной армянами и представляющей исконно армянскую землю. Захотели и отдали. Кстати, просчитались. Турция надежным союзником против мирового империализма не стала. Если одного примера мало, можно привести сколько угодно других.

Внутренние границы Советского Союза сформировались преимущественно во времена Сталина. И уж, если некоторые антисталинисты проклинают его деятельность, то почему мы должны согласиться с верностью его пограничного раздела?

Понятие границ того или иного государства и народа, как правило, довольно расплывчато. Территория Калининградской области когда-то была заселена пруссами, близкородственными литовским племенам. Пришедшие немцы истребили пруссов и поселились сами. Но после Второй мировой войны эта территория была разделена между Советским Союзом (в лице РСФСР) и Польшей. Теперь под этим предлогом Калининградскую область можно на «вполне законном» основании передать Литве или Германии в зависимости от желания. Но с таким же успехом можно и оставить в составе Российской Федерации. А, если захотеть, то можно найти аргументы для передачи, скажем, Японии. Нужно только хотеть и желательно, чтобы были у кого-то деньги, чтобы заплатить за хотение.

Может быть, во имя мифического миролюбия признать существующие в 1991 году границы самыми справедливыми? Можно, но вспомним, что признание нерушимости европейских границ при Брежневе, не помешало позже так радикально изменить карту Европы. Так что и этот принцип не может быть железной гарантией для абсолютного согласия с существующими российскими границами.

Разумеется, вопрос о границах — сугубо сложная и деликатная тема. Но почему бы ни решать его в соответствии с интересами своего Отечества? Понимая при этом, что существуют тактические и стратегические интересы.

Но это уже несколько отступление от основной темы, мы же рассматриваем прежде всего проблемы органов госбезопасности. Хотя какая безопасность без границ.