П. А. Толстой

П. А. Толстой

Петр Андреевич Толстой родился в 1645 г. в небогатой, но родовитой дворянской семье, близкой к роду Милославских. С 1665 по 1669 г. он с отцом находился на государевой службе в Чернигове, где, по собственным словам, «в осаде сидел тридцать три недели». Вместе с отцом Толстой участвовал в Чигиринских походах В. В. Голицына.

В 1671 г. П. А. Толстой получил чин стольника при дворе царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, спустя шесть лет стал стольником при дворе царя Федора Алексеевича.

Во время Стрелецкого бунта Толстой выступил на стороне Софьи и Милославских. Его роль в событиях 1682 г. сводилась к тому, что он, по одним сведениям — лично, а по другим — через клевретов, распространял среди восставших слух об умерщвлении царевича Ивана, чем провоцировал поход стрельцов к Кремлю. За оказанную услугу царевна Софья пожаловала Толстого в комнатные стольники к царю Ивану Алексеевичу. После прихода Петра к власти в 1689 г. Толстого удалили из столицы в провинцию, в город Устюг Великий, где он служил воеводой. В 1694 г., во время путешествия Петра I в Архангельск, Толстой встретил царя в Устюге Великом громом артиллерийского салюта с крепостного вала. Личная встреча с Петром I изменила судьбу Петра Андреевича.

В 1694 г. Толстой вернулся на военную службу и получил чин прапорщика. В 1696 г. во время взятия Азова он был уже капитаном гвардейского Семеновского полка. Стремясь завоевать доверие Петра I, Петр Андреевич в 1697 г., в возрасте 52 лет, будучи уже дедушкой, испросил у царя разрешения отправиться волонтером в Италию изучать военно-морскую науку. Растроганный такой просьбой, Петр направляет Толстого на учебу в Италию.

26 февраля 1697 г. Толстой выехал из Москвы, имея при себе инструкцию царя с перечнем знаний и навыков, которыми он должен был овладеть в Италии. Главное, чему Петр Андреевич должен был научиться, — это умение пользоваться морскими картами, водить корабли и управлять ими во время сражения. Толстой побывал во многих городах Италии, изучил итальянский язык, освоил кораблевождение и множество морских профессий. Но не море стало родной стихией П. А. Толстого. Царь Петр нашел ему иное назначение. Петру Андреевичу Толстому по возвращении на родину в феврале 1697 г. предстояло послужить России на поприще тайной дипломатии.

Дипломатическая деятельность Толстого протекала в один из самых сложных периодов Северной войны. Задача русской дипломатии после поражения под Нарвой заключалась в том, чтобы предотвратить выступление Османской империи против России. Петру Андреевичу предстояло утвердиться в Стамбуле в качестве постоянного дипломатического представителя России. Он стал первым русским дипломатом, возглавившим не временное, а постоянное посольство в столице Османской империи.

Указ о назначении Толстого послом в Стамбул датирован 2 апреля 1702 г. 22 мая 1702 г. посольство покинуло Москву. В конце августа оно без особых приключений прибыло в Адрианополь, где тогда находился двор султана. При себе Толстой имел наказ Петра в виде «тайных статей», представлявших собой разведывательное задание из 17 параграфов. Османское правительство сделало все возможное для того, чтобы изолировать русское посольство от внешнего мира и лишить посла возможности общаться с кем бы то ни было. Однако на помощь Толстому пришли доброжелатели. Сам он их называл «работниками». Именно от «работников» Петр Андреевич получал всю необходимую информацию.

Первым среди них был иерусалимский патриарх Досифей. О его готовности оказывать помощь русским послам хорошо знали в Москве, поэтому одновременно с полномочной грамотой Толстому направили грамоту и Досифею. Вместе с Досифеем сотрудничал с русскими и его племянник Спилиот, тоже грек. Он выполнял иногда роль курьера в переписке патриарха с послом. Сотрудничество Досифея с Толстым оказалось на редкость плодотворным и полезным для России. Не менее ценные услуги оказывал Толстому серб Савва Лукич Владиславич, по русским источникам более известный под фамилией Рагузинский (он был выходцем из Рагузы — так латиняне называли город Дубровник). После отъезда Владиславича в 1704 с в Россию его обязанности перешли к его приятелю Луке Барке.

В сентябре 1703 г. двор султана, центральные учреждения и все посольства переехали из Адрианополя в Стамбул. Истекший год оказался знаменательным для Толстого. Он подготовил и отправил в Москву сочинение под названием «Состояние народа турецкого». Это был ответ посла на секретные пункты инструкции. Петр Андреевич подробно описал структуру государственного аппарата Османской империи, круг обязанностей высших чиновников, отметив, что радеют «…все турецкие министры больше о своем богатстве, нежели о государственном управлении».

Метко и лаконично Толстой описал отношения Порты с европейскими странами. Так, например, об османо-австрийских отношениях он писал: «Сердечного любления к цесарскому народу не имеют и пущей злобы не являют, и народ цесарской в войне сильной и искусной». По достоинству в Москве оценили сведения Петра Андреевича об организации вооруженных сил империи, о мобилизации янычар на случай войны. Интерес представляла также информация о способах доставки к театру военных действий снаряжения, вооружения и продовольствия.

Важные сведения Толстой добыл о военно-морских силах Турции. Посол сообщал не только о типах кораблей, их вооружении, укомплектованности экипажей, о верфях, но и о сигнализации, подготовке кораблей к бою и боевых порядках во время морских сражений.

В 1703 г. Толстой сумел предотвратить вторжение на территорию России совместных войск крымского хана и турок. Он узнал о том, что великий визирь Далтабан за спиной султана отправил янычар для соединения с крымскими татарами, чтобы совместно выступить против России. Трудность заключалась в том, как уведомить султана о планах визиря. Толстой нашел подход к матери султана и рассказал обо всем ей и муфтию, а те, в свою очередь, султану. Судьба визиря была решена. Угроза войны отдалена.

С 1704 г. при дворе султана увеличилось число противников России, за которыми Толстому надлежало следить «недреманным оком». К традиционно враждебным крымским татарам прибавились поляки, поддерживавшие С. Лещинского, шведы, И. С. Мазепа и, наконец, французский посол. Так, весной 1707 г. Петр Андреевич установил, что французский посол Ферриоль через крымского хана изо всех сил пытался поссорить Османскую империю с Россией. Французский дипломат убеждал Порту в том, что если она «…в нынешнем времени московского царя не утеснит, уже-де впредь долго такого времени дожидаться». При этом Ферриоль, по словам Толстого, «не жалел иждивения» и чинил «туркам великие дачи». Петр Андреевич своевременно отреагировал на закулисные интриги французского посла. Он сумел найти способ вручить письмо султану с разоблачением интриг крымского хана и французского посла. В результате султан решился сменить крымского хана. Место воинственного хана Кази-Гирея занял Каплан-Гирей, которому велено было «с Московским государством жить смирно».

Петр I по достоинству оценил успех своего посла. 20 мая 1707 г. Петр Андреевич получил письмо главы Посольского приказа Г. И. Головкина с извещением о пожаловании ему «за усердную службу и труды» вотчины.

В целом деятельность Толстого в 1707 г. была весьма полезной для России. Ему удалось парализовать выпады французского посла, а также отразить попытки крымского хана, Станислава Лещинского и Карла XII вбить клин в отношения между Османской империей и Россией. Однако в начале следующего 1708 г. Петру Андреевичу пришлось столкнуться с неприятностью с той стороны, откуда он ее не ожидал. Толстой получил из Москвы копию письма гетмана Мазепы с сопроводительным письмом Головкина и указом Петра I. Содержание письма Мазепы от ноября 1707 г. противоречило информации Толстого о положении дел в Стамбуле. Головкин выражал недовольство службой посла, а Петр прямо писал: «Господин посол, посылаем к вам о некотором деле письмо, здесь вложенное, на которое немедленной желаем отповеди».

Мазепа сообщал, что его лазутчик, вернувшийся из Молдавии, доставил сведения огромной важности. Суть их заключалась в непременном намерении Турции напасть на Россию. В письме гетман подробно перечислял военные и дипломатические меры, которые предпринимала Оттоманская Порта, готовясь к войне. К ним относились отправка в Бендеры 200 пушек и срочное пополнение гарнизона крепости. Из письма гетмана следовало, что визирь ведет тайные переговоры со Станиславом Лещинским и шведским королем о том, чтобы не заключать мира с Россией без согласия султана. В свою очередь поляки и шведы склоняли османов к войне с Россией, заявляя, что для этого наступило самое благоприятное время, «какого впредь не могут иметь». Все эти приготовления, доносил гетман, ведутся за спиной ничего не подозревающего русского посла.

В подтверждение своей правоты Мазепа ссылался-на иерусалимского патриарха, который якобы откровенно писал гетману: «Порта непременно со шведом и с Лещинским хочет и самим делом склоняется в союз военный вступить и войну или зимою, или весною с его царским величеством начать». Более того, Досифей будто бы выказал Мазепе недовольство тем, что в Москве «не внимают» его донесениям и что он, огорченный невниманием, более не будет писать на эту тему.

В конце января 1708 г. Толстой получил от Головкина еще одно письмо. В нем сообщалось, что сведения о «турецком злом намерении» заключить военный союз против России «от часу умножаются и отовсюду неустанно на всех почтах приходят как из Вены… так и от протчих наших министров из Англии и Галандии и из Берлина». Головкин резко отчитывал Толстого за бездействие: «Немалому то удивлению достойно, что ваша милость незнамо для чего ни о чем о том нам ни малой ведомости не чинишь и не престерегаешь того, для чего вы у Порты от его царского величества быть учреждены и в чем весь интерес состоит».

Необходимо отдать должное Петру Андреевичу Толстому. Он мужественно со всей страстностью и упорством вступил в полемику с Головкиным, отстаивая свою правоту. Располагая точными сведениями, Толстой решительно заявил, что лазутчик Мазепы лжет о концентрации артиллерии и янычар в Бендерах. По его сведениям, в Бендеры было прислано 500 янычар, из которых 300 разбежались, а пушек отправили столько, сколько требовалось для обороны крепости. Нетрудно было ему доказать и необоснованность утверждения Мазепы о якобы ожидаемом нападении крымских татар зимой, а главных сил османской армии весной. В письме от 29 января 1708 г. Толстой писал, что зима на исходе, а «войны от татар не слышится, и весна уже приближается, а у турок никакого приготовления к войне не является».

Весьма сомнительным П. А. Толстой считал и поведение Досифея в изложении Мазепы. Прежде такого не было, чтобы патриарх известил одного Мазепу о подготовке к войне, а посла и русскую дипломатическую службу оставил в полном неведении.

Петр Андреевич внес ясность и в вопрос о закулисных переговорах визиря с Лещинским и Карлом XII. Переговоры велись не османским дипломатическим ведомством, а главой пограничной области Юсуф-пашой. Оказалось, что Юсуф-паша за крупную «дачу» от Лещинского согласился участвовать в дипломатической комбинации, разработанной поляками. Суть ее заключалась в следующем: Юсуф-паша должен был отправить в Польшу официального представителя, «чем-де могли московских устрашить, будто-де они имеют согласие с Партой». Однако султан, давая разрешение Юсуф-паше на отправку посланника, вовсе не желал заключить союз с Лещинским и Карлом XII. Намерения султана были более скромными. Он хотел точно установить, в каком состоянии находятся войска шведов и поляков. В письме, отправленном Юсуф-паше, указывалось, «чтобы-де тем посланием не учинить сумнения московским». Никаких грамот от султана посланец не вручал ни Станиславу Лещинскому, ни Карлу XII.

Таким образом, российская дипломатия столкнулась с хорошо продуманной и организованной провокацией польско-шведской дипломатии. Завербованный до этого шведской разведкой Мазепа был частью далеко идущего плана. Если бы информация гетмана не была проверена, то Петр, вероятнее всего, перебросил бы часть войск к русско-турецкой границе. В результате возникла бы напряженность на южных границах и сократились бы силы, мобилизованные против Карла XII.

Недоразумение было улажено. Головкин писал послу: «Зело тем довольны, еже получили от вас подлинную ведомость о турском намерении». Во многом благодаря Толстому Посольский приказ успешно преодолел коварную провокацию против России.

Возвратив к себе прежнее доверие, Толстой продолжал прилагать все силы к тому, чтобы удерживать двор султана от вступления в войну против России. Между тем после победы русской армии над Карлом XII под Полтавой в отношениях между Россией и Турцией наметился разлад. Со свойственной Толстому проницательностью, главную причину в охлаждении отношений он видел в том, что у султана появился советчик в лице Карла XII, жаждавшего реванша и убеждавшего султана начать войну против России. Петр Андреевич теперь с подозрением относился к миролюбивым заверениям Порты. Толстой писал Головкину: «Не изволь тому удивлятися, что я прежде сего, когда король швецкой был в великой силе, доносил, что не будет от Порты противности к стороне царского величества. А ныне, когда шведы разбиты, — усумневаюся. И сие мне усумневание от того походит, ноне-же турки видят, что царское величество ныне есть победитель сильного короля швецкого и желает вскоре совершить интерес свой в Польше, а потом уже, не имев ни единого препятия, может всчать войну и с ними, турками».

В январе 1710 г. султан Ахмед III принял в Стамбуле П. А. Толстого и торжественно вручил ему грамоту о подтверждении мирного договора 1700 г. На первый взгляд успех был налицо. Но только на первый взгляд. В конце ноября 1710 г. Толстой получил секретную информацию о том, что предстоит совещание Великого Дивана у султана по поводу очередного разрыва с Россией. Петр Андреевич немедленно пишет об этом царю, но послание не успело дойти до адресата. Турки разорвали 20 ноября договор с Россией и объявили войну. Первой ее жертвой стал сам русский посол. Весь состав русской миссии турки заключили в Семибашенный замок. Здесь Петр Андреевич провел почти полтора года. После неудачного Прутского похода был заключен мирный договор с Турцией. По одному из условий договора, русский посол П. А. Толстой освобождался из заключения и возвращался на родину.

Петр Андреевич возвратился на родину в 1714 г. и продолжил службу в Посольской канцелярии. В 1716 г. Петр I вместе с супругой отправился за границу в надежде укрепить Северный союз и ускорить подписание мира со Швецией. Петр провел переговоры с датским королем о совместной высадке десанта в шведской провинции Сконе, а затем отправился в Париж. Для переговоров с королем Франции царь вызвал виднейших дипломатов России: Б. И. Куракина, П. П. Шафирова, С. Л. Рагузинского и П. А. Толстого. Переговоры с французским правительством завершились заключением в Амстердаме договора, значительно ослабившего позиции Швеции.

Военные действия в шведской провинции Сконе планировались на осень 1716 г. 26 августа Петр I отправил из Копенгагена вызов сыну, чтобы тот, если пожелает, прибыл в Данию для участия в десантной операции.

26 сентября 1716 г. Алексей со своей любовницей Ефросиньей, ее братом Иваном Федоровичем и тремя служителями выехал из Петербурга. Но вместо того, чтобы ехать в Данию, он отправился искать защиты в Австрию к своему шурину императору Карлу VI. Император принял Алексея и спрятал его сначала в Вейербурге, а затем в Тироле в Эренберге.

Русский посланник в Вене Авраам Павлович Веселовский обнаружил Алексея и сообщил царю, что царевич под фамилией Коханский живет в Тироле. На представления Веселовского принц Евгений ответил, что цесарь ничего не знает, а на письмо Петра ответил оскорбительным посланием. Тогда царь поручил возглавить дело доставки сына на родину опытному дипломату Толстому. Петр Андреевич блестяще справился с этим весьма деликатным заданием царя и стал пользоваться у него большим, чем ранее доверием. 26 марта 1718 г. в благодарность Петр I приказал «двор Авраама Лопухина, что на Васильевском острове, с палатным и протчим строением и со всякими припасы» отдать Толстому в вечное владение. В тот же день Петр Андреевич получил ранее пожалованное одному из Нарышкиных, а теперь конфискованное у него загородное «дворовое место». По обычаю тех времен в раздачу шли вотчины, конфискованные у жертв розыска по делу царевича Алексея. К тому же 13 декабря 1718 г. в награду за блестяще завершенное дело царевича Толстому был пожалован чин действительного тайного советника. Кроме чина, он получил 1318 крестьянских дворов. Если Петр Андреевич начинал службу беспоместным дворянином, то к концу жизни в его вотчинах, разбросанных по 22 уездам империи, числилась 12 521 мужская душа.

Пошла в гору и служебная карьера Толстого. Указом от 15 декабря 1717 г. он был назначен президентом Коммерц-коллегии, а позже — сенатором. Знаком особого доверия царя стало назначение Петра Андреевича начальником Тайной розыскных дел канцелярии, образованной в 1718 году.

Дело царевича Алексея приблизило Толстого к Петру I и сделало его одним из немногих в окружении царя, которым Петр давал наиболее ответственные поручения. Так, например, в 1719 г. стало известно о намерении Пруссии заключить союзный договор с враждебной России Англией. Посол в Берлине А. Г. Головкин, сын канцлера, по мнению царя, недостаточно энергично противодействовал этому англо-прусскому сближению. В сложившейся ситуации Петр принял решение послать в Берлин более опытного дипломата — Петра Андреевича Толстого.

Толстой вел переговоры с прусским королем и его министрами с начала июля до октября 1719 г. Хотя ему не удалось помешать заключению договора между Пруссией и Англией, он сумел заручиться обещанием короля ни тайно, ни явно не действовать в ущерб интересам России.

Именно П. А. Толстому 7 февраля 1722 г. Петр I предоставил честь объявить в Сенате Устав о наследии престола.

Устав изменял прежний порядок престолонаследия, когда власть от отца переходила старшему сыну. Отныне самодержец мог назначать преемника по собственному усмотрению. В том же 1722 г., отправляясь в Каспийский поход, Петр I назначил Толстого главой походной посольской канцелярии. Этот поход позволил Петру Андреевичу войти в доверие к жене царя, будущей императрице Екатерине, которую Петр взял с собой. Видимо, поэтому Екатерина пожелала, чтобы церемонию ее провозглашения императрицей в мае 1724 г возглавил Толстой.

Екатерина I своим восшествием на престол после смерти Петра Великого 28 января 1725 г. была обязана главным образом двум сановникам — А. Д. Меншикову и П. А. Толстому. Только что коронованной Екатерине было дозволено совершить несколько самостоятельных актов. Одним из них она возвела Петра Андреевича Толстого в графское достоинство.

В начале февраля 1726 г. Екатерина I учредила Верховный тайный совет, в состав которого вошли А. Д. Меншиков, П. А. Толстой, Ф. М. Апраксин, Д. М. Голицын, Г. И. Головкин и А И. Остерман. Толстой рассчитывал, что совет ослабит влияние на государственные дела его соперника Меншикова, но ошибся. Надежды на то, что Екатерина будет участвовать в работе Верховного тайного совета, председательствуя дважды в неделю на его заседаниях, не оправдались. Императрица не обнаружила ни желания, ни склонности к государственным делам. К тому же частые недомогания приковали ее к постели. Меншикову не стоило большого труда подмять под себя членов Верховного тайного совета. Вскоре соперничество между Меншиковым и Толстым переросло в открытое столкновение.

После смерти Петра I ни Екатерина, ни большинство выдвинувшихся при нем влиятельных вельмож не желали воцарения малолетнего Петра Алексеевича, сына казненного царевича Алексея. Все они опасались, что Петр, повзрослев, станет мстить за казненного отца, и в числе первых будут те, кто подписал смертный приговор Алексею. Список тех, кто поставил свои подписи под приговором, возглавлял Меншиков, за ним следовали Головкин, Апраксин, Толстой, Шафиров, Бутурлин и др. Всего под приговором, отправившим Алексея Петровича на эшафот, стояло 127 подписей.

Опасение за свое будущее заставило многих сановников объединиться вокруг Екатерины и тем самым воспрепятствовать воцарению внука Петра I, в пользу которого выступали Голицыны и Долгорукие. Самым решительным противником малолетнего Петра Алексеевича был Меншиков. Но не прошло и двух лет как Меншиков переметнулся в лагерь самых горячих сторонников передачи трона двенадцатилетнему Петру Алексеевичу. Причиной тому стало желание Александра Даниловича женить его на своей дочери Марии, которая, к слову сказать, была уже помолвлена с сыном польского графа Сапеги.

Под влиянием А. Д. Меншикова Екатерина I составила завещание, в котором ее наследником становился Петр II при условии, что он женится на одной из дочерей святейшего князя. Слух о существовании завещания вскоре проник в среду сановников и стал предметом обсуждения. Генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга А. М. Девиер, генерал-лейтенант И. И. Бутурлин, сотрудник Тайной канцелярии А. И. Ушаков и другие были напуганы перспективой мести со стороны Петра II и усилением власти Меншикова. Между ними велись разговоры об отстранении Александра Даниловича и возведении на престол одной из дочерей Петра I — Анны Петровны или Елизаветы Петровны. Участником разговоров был и Толстой, который, в отличие от Девиера и Бутурлина, предпочитал видеть на престоле младшую дочь Петра I Елизавету.

Весной 1727 г Екатерина I тяжело заболела. Зная о намерениях своих противников, Меншиков 28 апреля добился от умирающей Екатерины I подписания указа о создании следственной комиссии над Девиером. Выходец из Португалии, Антон Мануилович Девиер был взят под стражу еще 24 апреля. Первоначально ему было предъявлено обвинение в том, что он, находясь в царском дворце в день обострения болезни императрицы, не проявлял печали, а, напротив, веселился. Однако в ходе следствия Девиер из нарушителя придворного этикета превратился в опасного политического преступника. Под пытками он назвал фамилии своих «сообщников» генерала Бутурлина и герцога Голштинского. Затем следствие вышло и на Петра Андреевича Толстого.

На допросе Толстой подтвердил свою вину в том, что он действительно развивал перед Девиером план отстранения от престола великого князя Петра путем отправки его за границу и провозглашения наследницей Елизаветы Петровны.

5 мая 1727 г. у императрицы началась агония. В минуту, когда к ней вернулось сознание, она санкционировала наказание подследственных: Девиера, Толстого, Бутурлина, Ивана Долгорукова, Александра Нарышкина, Андрея Ушакова. Девиера и Толстого суд, «яко пущих в том преступников», приговорил «казнить смертью». Вечером 6 мая Екатерина I скончалась. Перед смертью она подписала указ о смягчении наказания. Толстому и Девиеру сохранили жизнь, причем первому определили ссылку в Соловецкий монастырь, а Девиеру в Сибирь.

13 июня Толстой вместе с любимым сыном Иваном был доставлен в Архангельск и в тот же день отправлен в Соловецкий монастырь. Условия содержания заключенных в темных, холодных кельях были весьма тяжелы. 7 июня 1728 г. «цинготною болезнью» умер Иван Толстой. В начале января 1729 с тяжело заболел Петр Андреевич Толстой. 30 января того же года 82-летний Толстой скончался. Так закончилась жизнь одного из блестящих дипломатов и сподвижников Петра Великого.