28. Национализация нефтяной отрасли как классический пример

28. Национализация нефтяной отрасли как классический пример

Следующим этапом была национализация отраслей промышленности. Позднесоветская историография представляла весь процесс огосударствления как закономерный, вытекающий из социалистической идеологии. Позже, когда противоречивый характер национализации первых месяцев революции стал очевиден, следующий шаг Совета народных комиссаров - национализацию целых отраслей производства, пытались объяснить многими факторами. Например, полным развалом хозяйства в этих отраслях, или даже попытками немецкого капитала после Брестского мира прибрать к рукам акции предприятий и завладеть промышленностью России.

Главным в этих концепциях оставалось сильно романтизированное представление советской истории о всесильных и мудрых большевиках, карающих и милующих, владеющих и определяющих. О большевиках, которые проводили единую продуманную политику и контролировали все происходящие процессы. Не учитывалось в этих концепциях только одно - реально царящий в стране хаос.

Первой в Советской России была в мае 1918 года национализирована сахарная промышленность. Это решение, принятое по просьбе съезда работников сахарной промышленности, было скорее формальным – и без того выпуск сахара с заводов и его распределение были монополизированы Временным правительством. Кроме того, промышленность действительно умирала, и национализация была ее единственным спасением – во-первых, основные посевы сахарной свеклы (как и значительная часть промышленности) остались на Украине, во-вторых, в дореволюционные времена выращивали сахарную свеклу преимущественно помещичьи хозяйства.

Второй была национализирована нефтяная отрасль. Процессы, происходившие здесь, настолько показательны, что их стоит рассмотреть подробнее.

Более 93 процентов российской нефти добывалось в Баку. С начала XX века этот крупный промышленный центр сотрясали рабочие волнения. Здесь в 1904 году был заключен первый в истории России коллективный договор между рабочими и собственником. Активное участие в знаменитых бакинских стачках принимал И.В.Сталин.

Первая мировая война обострила в России спрос на топливо, а транспортная и экономическая разруха создала серьезные трудности как со снабжением промыслов необходимыми материалами и оборудованием, так и со сбытом продукции. Характерные для того времени призывы к государственному контролю над производством сполна относились и к разрушающейся нефтепромышленности, причем проводниками этих идей были не только образованные слои, но и рабочие организации, заинтересованные в стабильности производств.

Попытки Временного правительства овладеть положением были тщетны. Надвигающаяся катастрофа становилась очевидной. Еще в конце лета 1917 года представители отдельных фирм провели частные совещания, на которых договаривались в случае дальнейшего ухудшения положения "вывести валюту и ценности за границу, и оставить на местах и в центре своих ответственных служащих, которые могли бы принять ряд мер к возможному охранению имущества фирмы" [1].

Рабочий Баку на хозяйственный хаос отвечал забастовками с экономическими, а затем и политическими требованиями. Среди них звучали и призывы к рабочему контролю. Там, где в "верхах" не справлялось государство и владельцы, "снизу" естественным образом вырастали представления о том, что "руководство ведет дела неправильно". А также о том, что рабочий-то коллектив точно знает, как все должно быть организовано "по правде".

С Октябрьским переворотом власть в Баку перешла в руки местного Совета. В конце декабря 1917 года правление Союза рабочих нефтяной промышленности заявило, что «для сохранения завоеваний рабочих в экономической области, борьбы с безработицей и т.д. единственный выход - участие рабочих в организации общественного хозяйства, разрушенного войной, хищничеством и саботажем буржуазии, посредством регулирования и контроля над производством и потреблением» [2].

К этому моменту находящийся в столице СНК уже сполна прочувствовал все "прелести" стихийного введения рабочего контроля в Петрограде и всеми силами противился продолжению этой политики на местах. Однако региональные Советы, оторванные от центра, не имеющие стабильно действующей связи, в условиях разрушенного транспортного сообщения были в очень значительной степени предоставлены сами себе. В Бакинском Совете вопрос о национализации нефтяных предприятий считался делом решенным. 16 марта конференция большевиков в Баку выступила за ее скорейшее осуществление. 25 апреля СНК Бакинской Коммуны, опираясь на Центральный совет промыслово-заводских комиссий фирмы Нобель и Техническую комиссию для наблюдения за отраслью, определил в качестве важнейшей своей цели национализацию нефтяной промышленности, морского транспорта и т.п. [3].

С этой радостной новостью представитель бакинских коммунистов Тер-Габриэлян отправился в Москву. Где его ждал ошарашивающий прием. Он оставил красочное описание своей встречи с Лениным, которое о многом говорит: «Я ему (Ленину - Д.Л.) все рассказал, часа три я рассказывал о том, что у нас вообще происходит. Он мне задает вопрос: а что вы думаете делать? Я говорю, что нужно объявить национализацию нефтяной промышленности. "Спасибо, - говорит, - мы уже донационализировались. А кто у нас будет работать?" ...Бакинские рабочие. "А кто руководить-то будет?" ...Союз Бакинских инженеров. "А кто именно?" Да, разве вы знаете, - говорю - их фамилии. "Нет, - говорит, - этого нельзя".

Зовет И.Э. Гуковского... "Ну что - как вы думаете, Исидор Эммануилович, насчет национализации...?" Боже упаси..."

Невозможно... Без разрешения вопроса о национализации вернуться не могу... В.И.Ленин дал записку А.И. Рыкову, председателю ВСНХ - посмотрите, какое настроение". Поехал я к Алексею Ивановичу. "Нет, - говорит, - не можем, это значит погубить нефтяную промышленность...» [4].

Тем временем в Баку разразился острый продовольственный кризис, в результате чего вопрос о национализации нефтяной промышленности, практически не дающей средств в казну, был поднят уже и на митингах. В начале мая Бакинский СНХ, заявил о саботаже нефтепромышленников и поставил перед собой «непосредственную задачу» национализации нефтяной отрасли. В качестве подготовительной меры было издано распоряжение о трестировании всех нефтяных предприятий. 22 мая Бакинский СНК поднял цены на нефть, повысил зарплату нефтяникам «до норм питерских» и издал декрет о национализации нефтяных недр. Основанием для него служил ленинский декрет "О земле". Отныне предприятия продолжали свою деятельность на условиях аренды принадлежащих народу земель и недр.

СНК РСФСР, стремясь не допустить национализации, предпринял экстренные меры помощи Баку. 22 мая 1918 года были ассигнованы 100 млн. руб. для вывоза нефти из Баку и расплаты с рабочими и принято решение немедленно отправить из Царицына в Баку 10 тыс. пудов хлеба [5].

Последовавшая за этим стремительная переписка петроградских властей и Бакинского Совета, по сути, решила дело национализации. Телеграфная связь с Баку осуществлялась через Царицын и Астрахань и была крайне неустойчивой. И в то время, как петроградский СНК требовал остановить национализацию, находящийся в Царицыне Сталин (отвечающий в этот период за заготовку продовольствия), руководствуясь не до конца ясными мотивами телеграфировал в Баку свое одобрение политике национализации.

11 июня 1918 года из Астрахани на имя Ленина была отправлена телеграмма, в которой говорилось о публикации 2 июня бакинского декрета о национализации нефтяной промышленности. Это сообщение было неожиданным для Ленина, он сразу же попросил «немедленно» повторить телеграмму.

Объясняя свой поступок, председатель Бакинского Совета С.Г.Шаумян в письме Ленину отмечал: «На основании письма и 2 телеграмм Сталина об утверждении национализации нефтяной промышленности нами был объявлен местный декрет с указанием необходимых мероприятий для предупреждения хищения и расстройства промышленности» [6].

Центр стоял на ушах. Главный нефтяной комитет при отделе топлива ВСНХ, ответственный за регулирование «всей частной нефтяной промышленности и торговлю нефтепродуктами», на заседании от 14 июня 1918 года постановил «считать неправильным и недопустимым объявление национализации», признав ее «несвоевременной». В Баку были направлены телеграммы с требованием приостановить реализацию декрета. 18 июня 1918 года Ленин сообщал Шаумяну: «Декрета о национализации нефтяной промышленности пока не было. Предполагаем декретировать национализацию нефтяной промышленности к концу навигации. Пока организуем государственную монополию торговли нефтепродуктами» [7].

В ответ Шаумян телеграфировал в Петроград, Ленину: «Такая политика непонятна для нас крайне вредна как я уже протестовал один раз и повторяю еще решительно протестую после того что уже сделано и сделано очень хорошо возврата быть не может Эти телеграммы приносят только дезорганизацию Прошу Вашего личного вмешательства для предупреждения тяжелых последствий для промышленности» [8]. Бакинский Совнархоз телеграфировал: «Всякое промедление колебания в вопросе национализации поднимает надежду противников усилит их сопротивление легко повлечет забастовку технических сил со всеми тяжелыми последствиями тчк Изменение принятого курса невозможно просим немедленно издать декрет о национализации сообщите Баку телеграфно…» [9].

Сделанного было уже не вернуть. СНК ничего не оставалось, кроме как объявить 20 июня 1918 года о национализации нефтяной промышленности. Однако, сделано это было с существенными оговорками, свидетельствующими о стремлении ВСНХ и Нефтяного комитета сохранить, тем не менее, частную нефтепромышленность в стране. В тексте соответствующего декрета говорилось:

«1. Объявляются государственной собственностью предприятия нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие, нефтеторговые, подсобные по бурению и транспортные...

2. Мелкие из названных в п.1 предприятий изъемлются из действия настоящего декрета. Основания и порядок означенного изъятия определяются особыми правилами, выработка которых возлагается на Главный нефтяной комитет» [10].

Национализация нефтяной промышленности, таким образом, не имела ничего общего с проводимой Советским правительством политикой и являлась, с одной стороны, следствием послереволюционного хаоса и неразберихи. С другой – предпосылки к проведению таких мер были заложены задолго до Октября. Идеи огосударствления промышленности не «вдруг» возникли в головах россиян после Октябрьского переворота – они являлись следствием длительной общественной дискуссии по преодолению разрухи в экономике.

Примечания:

[1] Которниченко В.Н. К вопросу о национализации отечественной нефтяной промышленности в 1918 г. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л.И.Бородкина. Вып. 10. М., 2005. С. 80-100. Цит. по Эл версии http://www.hist.msu.ru/Labs/Ecohist/OB10/STAT/Kostornichenko2.html

[2] Там же

[3] Там же

[4] Там же, со ссылкой на РГАСПИ. Ф. 70. Оп. 3. Д. 4. Л. 118–119

[5] Там же

[6] Там же, со ссылкой на РГАЭ. Ф. 6880. Оп. 1. Ед. хр. 4.(Протокол № 18). Л. 33об.

[7] В.И.Ленин, ПСС Т. 50. С. 103–104, цит по эл. версии http://vilenin.eu/t50

[8] Которниченко В.Н. со ссылкой на РГАСПИ. Ф. 160. Оп. 1. Ед. хр. 7. Л. 1–2.

[9] Там же, со ссылкой на ГАРФ. Ф. 130. Оп. 2. Д. 569. Л. 35.

[10] Декрет о национализации нефтяной промышленности 20 июня 1918 г. цит. по эл. версии http://nationalization.ru/examples/Decrets/HE0I0Tb_big.htm