Глава 1 ОПАСНОСТИ И ПЕРЕМЕНЫ НА ПОРОГЕ X ВЕКА

Глава 1

ОПАСНОСТИ И ПЕРЕМЕНЫ НА ПОРОГЕ X ВЕКА

Германская империя — страна, которая наряду с Францией и «regnum Italiae» («королевством Италия») восприняла наследие империи франков.

Превратившись в VIII веке в крупное государство, охватившее почти весь европейский континент, франкская империя вслед за странами ислама и Византией достигла положения третьей мировой державы. Однако в следующем столетии ничто не смогло удержать ее, раздираемую внутренними междоусобицами, от падения с этих высот.

С исходом IX века великая франкская держава распалась. Она, как констатировал Регинон Прюмский, «развалилась на части», которые тотчас попытались оформиться в пять новых государств. Однако прежние распри продолжались, приводя к новым и новым конфликтам. Так и закончилось столетие — общим упадком и глубокой нуждой, преодоление которых относится уже к X веку, когда на руинах старой державы Каролингов началось образование многочисленных европейских стран и народов. Во главе их со всей очевидностью встала германская империя Оттонов как центр сосредоточения новых сил — сначала политических, а затем и культурных.

Как это всегда происходит во времена великих исторических переломов, разложение старого и формирование нового были тесно связаны друг с другом. Они сопровождались интенсивной внутренней борьбой, в которой конкурировали и королевская власть со знатью, и могущественные аристократические роды друг с другом. Эти конфликты и определяли собой картину, сложившуюся в конце IX и начале X века. Они были омрачены еще и угрозой извне, которая нависла над всеми каролингскими государствами-преемниками, усугубляя там неуверенность и лишения. Под ее воздействием современники видели вокруг себя преимущественно опасности, распад и гибель.

Внешняя угроза подступала со всех сторон: на севере и западе она исходила от норманнов, на юге — от сарацин, на востоке — от венгров.

Норманны, которые заявили о себе уже к концу правления Карла Великого, стали с тех пор грозой всей империи франков. Они снова и снова появлялись на ее северном и западном побережьях, поднимаясь на своих быстроходных маленьких судах вверх по речным руслам, проникая в глубь страны и грабя прежде всего монастыри и города на пространстве от Гаронны до Эльбы. Под их натиском пали и прекратили свое существование такие известные торговые центры, как Дорестад и Квентовик. Нант и Руан, Гамбург и Париж, Орлеан и Утрехт, а также многие другие города и монастыри тяжко страдали от этих нападений. С момента высадки сильного норманнского войска во Фландрии в 878 году набеги принимали все более опасные формы. Хотя норманны дважды были разбиты — Людовиком Младшим в 880 году под Тимеоном на Самбре и Людовиком III Западно-франкским в 881 году под Сокуром, — их не удалось отбросить этими мерами, тем более что в Элслоо на Маасе у норманнов с 881 года существовал постоянный опорный пункт. Отсюда они продолжали совершать свои набеги и в 881–882 годах разграбили, например, Кёльн, Бонн и Ахен. В 885–886 годах они вновь угрожали Парижу до тех пор, пока Карл III в конце 886 года не выплатил за их уход большую сумму, предоставив им сверх того еще и зимний постой в Бургундии. После сокрушительного поражения восточнофранкской армии в 889 году при Мерсене Арнульф, преемник Карла в Восточной Франкии, по крайней мере для нее добился спокойствия, одержав в 891 году победу в сражении при Лёвене на Диле. Для Западной же Франкии норманнская угроза продолжала существовать до тех пор, пока Карл Простоватый, заключая в 911 году мир в Сен-Клер-сюр-Эпте, не передал норманнскому вождю Роллону земли в низовьях Сены, названные по имени своих новых владельцев Нормандией.

Подобно норманнам на севере, на юге — с Сицилии и из Испании — наступали сарацины. После завоевания в 841 году византийского города Бари их нападениям подвергалось побережье Италии вплоть до Прованса. Примерно в 888 году они сумели, так же как и норманны в Элслоо, захватить постоянный опорный пункт во Фраксинете под Тулоном. Отсюда они почти столетие фактически беспрепятственно совершали набеги через южную Францию и северную Италию и блокировали дорогу пилигримов, проходящую через перевал Большой Сен-Бернар. В результате от сарацин исходила постоянная угроза для южных, а косвенным образом и для северных земель франков, которая была ликвидирована только Оттонами.

Правда, на рубеже веков эта внешняя угроза отступила на задний план ввиду гораздо большей опасности, неожиданно явившейся с востока в лице венгров. После 899 года за весьма короткое время они поставили в труднейшее положение и Италию, и Восточно-франкское государство, и даже их соседей. Сначала под натиском венгров пала в 906 году Моравская держава, затем начались постоянные вторжения в Саксонию (906 год), Баварию (907 год) и Швабию (909 и 910 годы), против которых оказывалось бессильным любое сопротивление. Так, в 907 году под Пресбургом было разгромлено баварское ополчение, собранное маркграфом Лиутпольдом Пресбургским, а в 910 году на Лехфельде под Аугсбургом было даже наголову разбито восточнофранкское войско во главе с самим королем Людовиком Дитя. Король, скончавшийся вскоре после этого поражения, отступил перед венграми, а положение его державы стало крайне угрожающим.

У Восточно-франкской державы возникла жизненная необходимость отвратить эту угрозу, устранение которой превратилось в первостепенную задачу королевской власти. Однако власть эта при последних Каролингах настолько уже утратила свое влияние и авторитет, что такая задача едва ли была ей по плечу. Правда, в Восточной Франкии король Арнульф после неудачи Карла III сумел еще раз собрать силы государства для борьбы против норманнов и славян. Однако уже в последние годы правления Арнульфа, когда его настигла болезнь, наметилось ослабление королевской власти, а при его сыне Людовике Дитя с королевской властью практически не считались. Теперь над ней взяли верх многочисленные магнаты, уже добившиеся ведущего положения внутри своих племен или намеревавшиеся это сделать.

Ослабление королевской власти и внешняя угроза создавали специфические условия для их утверждения, воздействие которых проявлялось двояко. Во-первых, знатные фамилии стремились расширить свое влияние за счет слабеющей королевской власти и, во-вторых, могущественные роды ожесточенно соперничали между собой, пытаясь превзойти друг друга. В кровавых междоусобицах, где одерживали верх наиболее могущественные, был полностью истреблен целый ряд влиятельных родов, особенно во Франконии и Лотарингии. В борьбе за первенство наибольшие потери были нанесены именно знатнейшим из семейств, и постепенно немногие из них возвысились над остальными. При этом, однако, надо указать на важные различия между отдельными племенами, объясняющиеся в первую очередь наличием внешней угрозы и необходимостью ее отражения.

У саксов и баварцев, подвергшихся наибольшей угрозе извне, один из родов, взявшись за охрану границ, сумел раньше, чем где-либо еще, добиться общего признания и стать во главе всего племени. Так, около 900 года Оттон из рода Людольфингов, в одной из грамот Конрада I названный по-латыни «dux» («герцог»), не встретив ничьих возражений, возглавил саксонское племя, после того как его предки уже проявили себя в борьбе с норманнами и славянами. Примерно в то же время маркграф Лиутпольд в Баварии объединил силы своего племени против венгров. Когда он пал под Пресбургом в 907 году, его место сразу же занял сын Арнульф. Сам он называл себя «dux Baioariorum». Как Лиутпольдингу в Баварии, так и Людольфингу в Саксонии статус маркграфа дал возможность принять на себя герцогские функции и руководство племенем. Таким образом возникает предмет нашего рассмотрения — так называемое племенное герцогство^{1}.

Тот же процесс, хотя и несколько иначе, происходит во Франконии, о чем свидетельствует история большинства фамилий старой имперской аристократии, переживших в то время жесточайшие междоусобицы и понесших громадные потери. В результате около 900 года руководящую роль продолжали оспаривать лишь два семейства — Конрадины, владевшие землями в Гессене, Восточной Франконии и на среднем Рейне, и Бабенберги, обосновавшиеся на верхнем Майне. Когда Конрадинам при поддержке королевской власти удалось свергнуть своих противников Бабенбергов (906 год), они завоевали и руководство племенем. Однако их власть, по-видимому, еще не распространялась на всю область расселения соплеменников, и вопрос о том, можно ли применительно к Франконии вообще говорить о племенном герцогстве как таковом, остается спорным. Так или иначе, согласно современным источникам, глава Конрадинов Конрад, называемый «dux» (и ставший впоследствии королем), представлял франков в той же степени, как Оттон и Арнульф, соответственно, представляли саксов и баварцев.

В Швабии, напротив, ко времени кончины Людовика Дитя еще не было подобной репрезентативной фигуры. Причиной послужило то, что здесь помимо двух фамилий — рода Хунфридингов и семейства пфальцграфа Эрхангера — боролись за власть еще и крупные духовные владетели. Епископ Констанца и аббаты Санкт-Галлена и Рейхенау, которые были особенно тесно связаны с каролингской короной, вмешались в борьбу, чтобы защитить позиции королевской власти от притязаний возвысившихся соперников-аристократов. Таким образом, здесь дело еще не было решено, однако и швабы в ходе этой борьбы уже вступили на тот путь, который должен был привести к созданию племенного герцогства.

Итак, когда в 911 году умер Людовик Дитя, ситуация оставалась в высшей степени неопределенной. С его смертью угасла восточнофранкская линия Каролингов, установилась новая внутриплеменная власть, а внешняя угроза сохранялась во всей своей остроте. Восточно-франкская держава пребывала на перепутье.