Генеалогические древа
Генеалогические древа
Таковы были некоторые из элогий, которые, во исполнение указа муниципального совета Тарквиний, однажды появились на форуме, чтобы продемонстрировать римской администрации — впрочем, вполне им симпатизирующей в лице императора Клавдия, — что жители города не отреклись от своей национальной гордости. Пришлось заглянуть в архивы, которыми был набит таблинум каждого дома, и взять с вершины генеалогических древ, ветвившихся по стене атриума, старые надписи под портретами предков{750}. Этрусская аристократия заботилась о своей родословной не меньше, чем Понтик из сатиры Ювенала:
Что из того, что в большущей таблице хвастливо укажешь
Ты на Корвина, сплетаясь на древе с иными ветвями,
Где потемнел уже конный начальник с диктатором вместе?{751}
Уже Персий, уроженец Волатерр, бичевал тех из своих сограждан, которые раздувались от гордости, потому что от них произрастала тысячная ветвь на тусканском генеалогическом древе: «Stemmate quod Tusco ramum millesime ducis»{752}.
He было ни одного этруска благородного происхождения, который не обладал бы такой родословной. Сам Меценат, казалось бы, лишенный тщеславия, имел свое генеалогическое древо в атриуме виллы на Эсквилине, и поэты, которых он там привечал, с почтением поглядывали на него. Когда Гораций в «Одах» и Проперций в «Элегиях» воспевали царскую кровь, текущую в его жилах (Maecenas atavis edite regibus{753}), это не являлось голословным утверждением: они проследили родословную своего патрона по ветвям от надписи к надписи вплоть до тех самых Цильниев, которые в IV веке до н. э. правили в Арретии, и тем более прочувствовали величие его происхождения, что сам Меценат никогда его не афишировал. Гораций, сын вольноотпущенника, был благодарен ему за то, что тот не презирал его за низкое происхождение:
Нет, Меценат, хоть никто из лидийцев не равен с тобою
Знатностью рода — из всех, на пределах Этрурии живших,
Ибо предки твои, по отцу и по матери, были
Многие в древнее время великих вожди легионов:
Нет! ты орлиный свой нос поднимать перед теми не любишь,
Кто неизвестен, как я, сын раба, получившего волю!
…jovus tibi matemusfuit atque paternus
olim qui magnis legionubus imperitarent{754}
«Предки твои, по отцу и по матери, были многие в древнее время великих вожди легионов» — эти две строки охватывают собой всё генеалогическое древо Мецената, сведя к общему смыслу все подробности войн, расписанные в обстоятельных elogia.