1743–1799 годы
4 ноября 1741 г. на обратном пути от американских берегов к одному из островов в Тихом океане подошел пакетбот «Св. Петр», на борту которого находился обессиленный болезнью командор Витус Беринг и изнуренная плаванием по бурному морю и цингой команда. Беринг нашел свое последнее пристанище на восточной стороне острова, который и ныне носит его имя. Оставшиеся в живых члены команды, проведя на необитаемом безлесном острове восемь месяцев, пережив суровую и голодную зиму, на малом судне, построенном из остатков пакетбота, 26 августа 1742 г. под командованием лейтенанта С. Вакселя возвратились в гавань Петра и Павла на Камчатке. С собой они привезли добытые во время охоты на острове шкуры морских котов, песцов и 900 шкур морских бобров.
Именно к этому острову летом 1743 г. направился мореход Емельян Басов на маленьком шитике «Петр», взяв с собой провожатыми двух участников Второй Камчатской экспедиции Беринга — П. Верхотурова и П. Наседкина. Всего пять суток пути отделяли остров Беринга от Охотска. Отныне русские промысловые суда приходили сюда почти ежегодно и оставались на зимовку, прежде чем отправиться на Алеутские острова.
Как объясняет Р.В. Макарова, русские промысловые экспедиции не получали провианта ни в Охотске, ни на Камчатке, поэтому на острове Беринга промышленные люди первую зиму занимались заготовкой продовольствия, главным образом мяса и жира морских коров и сивучей, которые во множестве водились у Командорских островов{129}.
Первоначально никаких сколько-нибудь постоянных баз русские на Алеутских островах не имели. Высаживаясь на безлесный гористый остров и готовясь к зиме, они либо занимали жилища алеутов, либо начинали строить земляную «юрту», используя выкидной лес, как это делали алеуты. В теплое время года ночевали на берегу под байдарами.
По сообщению морехода Ивана Коровина (1766 г.), он высадился с 18 промысловиками в апреле 1764 г. После жаркого боя с алеутами на острове Умнак (Лисьи острова). «По выносе с судна надобностей, — писал И. Коровин, — на берегу к защищению своему зделав барабару, с морской стороны положа байдару и к той в прибавок несколько лахтаков[17], а з другой с тундренной лахтаки, и вокруг разоставили порожния бочки, поверх оных зделали ис парусов барабару, в которой… поставя в караул… стали ночевать»{130}. Спустя год на том острове еще «стояли ж неразбитыя построенные рускими одна юрта да баня…»{131}.
Несомненно, русские промысловики стремились основать на Алеутских островах постоянные опорные базы. Надо полагать, не случайно испанский посол в Петербурге Ф.А. Ласи доносил в 1773 г. в Мадрид, ссылаясь на показания одного «обитателя Камчатки», встреченного им в Петербурге, что в новооткрытых областях между 64 и 65° с. ш. имеется шесть русских поселений. Информатор испанского посла указывал, что якобы одно большое поселение русских находится на самом материке, другое — на острове Семидок (по-видимому, в группе островов Семиди (Евдокеевских), южнее Кадьяка), где будто бы проживает 4000 охотников, в числе которых имеются казаки и «американцы, взятые из их домов силою»; еще два поселения располагались, по его словам, на островах Медном и Беринга{132}.
По всей вероятности, на каких-либо из перечисленных островов к тому времени имелись уже русские зимовья. Выяснить этот вопрос пытались при встрече с русскими на Уналашке в 1778 г. участники третьей экспедиции Кука. Каждый из англичан зафиксировал полученные им сведения в своем дневнике, и записи одного дополняются заметками другого[18].
«Русские живут на всех главных островах между Уналашкой и Камчаткой, — записал Кук, — и находятся здесь с целью добычи мехов, причем первый и основной предмет добычи — это морской бобер, или котик…»{133}
«У русских есть небольшие фактории на всех островах Анадырского моря и во многих местах вдоль американского берега, и цель этих факторий состоит в том, чтобы скупать у индейцев шкуры, особенно шкуры морских бобров, у которых красивый и дорогой мех», — отметил Д. Самвелл{134}.
«Нам легко удалось узнать, что у них [русских] имеются поселения: на каком-то из Курильских островов к югу от Камчатки и три группы [промышленных] находятся между частью [Американского] материка и Камчаткой…» (Кинг){135}.
«Русские имеют также поселения на двух островах — А-ме-ли [Амля, по мнению Дж. Биглхола] и Ават-нум [?], но сколько там человек — неизвестно; эти острова лежат по соседству с Ауманаком [Умнаком]» (Т. Эдгар){136}.
Не в меньшей степени англичан интересовал вопрос о том, как далеко русские поселения продвинулись к востоку от Уналашки, имеются ли у русских поселения на самом Американском материке и какова численность русских промышленных в этом районе.
«Русские нам сказали, — записал Т. Эдгар, — что некоторые из них были убиты индейцами при попытке высадиться на Американском материке, что заставило этих [русских] людей осесть на островах[19]. На острове Наван-Алашка [Уналашка] — 60 русских и 20 камчадалов, а на различных ближайших островах — около 500 русских и камчадалов. Эти люди пришли сюда в 1777 г. и возвратятся на Камчатку в 1780 г., и их сменит другая партия. Они говорят, что от Охотска до этого места 80 дней пути»{137}.
«Здесь вблизи [Американского континента] наибольшая группа русских, и мы уяснили, что она состоит из двух партий; в одной — 75 человек под его [Г. Измайлова на Уналашке] командованием, в другой — 97 человек, и имеется пять судов… Один из этих кораблей ныне на Ауманаке [Умнаке] и ближайшей весной уйдет с грузом на Камчатку. Измайлов на этом корабле покинул Охотск в 1776 г. и вернется обратно в 1781 г.» (Кинг){138}.
«Возможно, что у них [русских] имелись какие-то поселения или какие-то агенты на значительном удалении к востоку от острова [Уналашки], ибо с того момента, как мы покинули Сандвичевы [Гавайские] острова, и до того момента, как мы пришли к [Берингову] проливу, мы не видели шкур морских бобров у туземцев; и я думаю, что эти шкуры собирают русские… Измайлов заверял нас [объясняя причины появления расписки на русском языке, полученной англичанами от алеутов в районе Шумагинских островов], что у них [русских] нет каких-либо поселений далее к востоку [от Уналашки], и он не мог себе представить, каким образом эта записка попала так далеко» (Ч. Клерк){139}.
«Мы узнали, что до сих пор русские не создали каких-либо поселений на [Американском] континенте» (Д. Самвелл){140}.
Итак, вырисовывается картина: две крупные партии (из 75 русских и камчадалов на Уналашке и 97 человек, вероятно, на Умнаке), всего около 500 русских и камчадалов, находились в 1778 г. на различных ближайших к Уналашке островах; партии промышленных людей периодически сменялись каждые четыре-пять лет; сообщение с Охотском и Камчаткой поддерживалось на шлюпах водоизмещением 30–60 тонн; попытки русских обосноваться на Американском материке не дали желанных для них результатов.
Установив, что встреченная партия русских пришла на Уналашку в 1777 г., англичане не стали выяснять более точное время возникновения на Уналашке русского поселения: «Я не спрашивал их, когда они впервые осели на Уналашке и соседних островах, — записал Кук, — но, судя по тому, в какой зависимости от них находятся индейцы [алеуты], можно предположить, что произошло это довольно давно»{141}.
И.Е. Вениаминов, проживший на Уналашке одиннадцать лет (1824–1834) и пристально изучавший историю заселения острова, с большой осторожностью определял время основания русского поселения: «Гаванское селение (или селение Согласия) Ильлюлюк, — писал он, — … лежит в восточном предместье Капитанской гавани. Это селение, говорят, основано Соловьем»[20].
Изучавший вопрос об уналашкинском поселении Ст. Р. Томпкинс высказывал сомнение в возможности существования на Уналашке постоянного русского поселения ко времени прибытия туда экспедиции Кука, хотя известно, что уже с 1759 г. русские (мореход С.Г. Глотов) промышляли там лисиц и морских бобров. «Впечатление Кука, будто бы русские имели там постоянное поселение, вероятно, было ошибочным», — писал Томпкинс{142}.
С выходом в свет в 1967 г. издания материалов третьего плавания Кука появились новые неопровержимые доказательства, что на Уналашке было основано первое постоянное поселение русских в Северо-Западной Америке.
Таким образом, постоянные поселения, основанные в Северо-Западной Америке Шелиховым в 1784–1786 гг., не были, как это принято считать, первыми, а лишь продолжили сложившуюся традицию ведения русскими промыслов на основе постоянных опорных баз. И появление этих новых поселений стало возможным потому, что Шелихов мог по пути на восток зайти на Уналашку, где он провел в Капитанской гавани 10 дней «исполня на острове Уналашке все надобности и взяв с собою двух толмачей и десять человек алеут»{143}.
В августе 1784 г. Шелихов вошел в юго-западный залив острова Кадьяка, получивший впоследствии наименование гавани Трех Святителей (в честь одного из судов экспедиции). На трех судах было 192 человека (из них 130 на галиотах «Три Святителя» и «Симеон и Анна»). Третий галиот «Св. Михаил», на котором находилось 62 человека, из-за повреждений задержался на Уналашке. Попытка переправить людей с Уналашки на байдаре окончилась неудачей: 11 человек из 30, отправившихся в путь, погибли от недостатка пищи и холода{144}. Таким образом, в распоряжении Шелихова находились 181 человек работных. Огнестрельное оружие придавало этому небольшому отряду необычайную силу в глазах кадьякцев.
К первой зиме Шелихов спешил «построить домики и зделать плетневую крепость»{145}. Весной 1785 г. начали заводить огороды. Артели из алеутов и русских занимались зверобойным промыслом. С мая по август 1785 г. партия из 52 российских работных, 11 лисьевских алеутов (выходцев с Лисьих островов) и 110 кадьякцев обследовала «острова, лежащие по Американской земле до Кинайских и Чугацких бухт»{146}, а по возвращении на Кадьяк — южный берег полуострова Аляска до Камышакской губы на востоке. Лишь в марте 1786 г., незадолго до отбытия из Америки, Шелихов предпринял неудавшуюся попытку основать крепость на Американском материке у мыса Св. Ильи (как мы полагаем, мыс Саклинг). Партия из пяти русских, 1000 кадьякцев и 70 лисьевских алеутов была задержана близ острова Шуяка (к северо-востоку от острова Афогнака) сопротивлением кенайцев, число которых якобы достигало тысячи. Поэтому в апреле в помощь отряду было отправлено еще 30 русских работных с лисьевскими алеутами и кадьякцами с приказанием занять «на Афогнаке против Шуеха острова способное для гавани место и построить крепость по данному плану»{147}. Уже в мае 1786 г. стало известно, что одна крепость заложена на Афогнаке, где для ее завершения была оставлена партия, постройка другой была начата «при Кинайской губе» (Александровская крепость), и для строительства третьей крепости «отправились по американскому берегу к мысу Святого Илии и далее»{148}.
Таким образом, покидая Америку в мае 1786 г., Шелихов оставлял, кроме поселения в гавани Трех Святителей на Кадьяке, начавшиеся строиться две крепости: на острове Афогнаке и Александровскую крепость на Американском материке (юго-западная оконечность Кенайского полуострова, у входа в Кенайский залив).
Шелиховские поселения отличались от русского поселения на Уналашке не только тем, что они продвинулись далее на восток (острова Кадьяк, Афогнак) и, что очень существенно, закрепились наконец на Американском материке; новым явилось и то, что эти поселения были основаны по заранее намеченному плану: к исходной их базе на Кадьяк (говоря языком современным) были доставлены из Сибири на трех судах рабочая сила, орудия труда, оружие, предметы первой необходимости; главным в этом предприятии была попытка по-новому осваивать Американский континент: наряду со зверобойным морским и пушным промыслом завести там хлебопашество, производить исследование и эксплуатацию недр, основать собственное судостроение, получить право на установление торговых связей с «Япониею, Китаем, Кореею, Индиею, Филиппинскими и прочими островами, по Америке же — с гишпанцами и с американцами»{149}.
В 1788 г. испанцы, обеспокоенные активностью русских у северо-западного побережья Америки, снарядили новую экспедицию из Сан-Бласа с единственной целью проведать все, что можно, о русских поселениях. Эстеван Хосе Мартинес на фрегате «Принцесса» и Гонсало Лопес де Аро на пакетботе «Сан Карлос» посетили залив Принс-Вильям, побывали в русских поселениях на Кадьяке и острове Троицы (в группе из трех островов юго-западнее Кадьяка), а также на Уналашке. Как сообщает испанская исследовательница Э. Вила-Вилар на основании изученного ею дневника Э.Х. Мартинеса, наиболее важные сведения о численности русских промысловиков и о местонахождении русских поселений были почерпнуты испанцами у встреченного ими на Кадьяке в гавани Трех Святителей главного правителя «Северо-восточной компании» Е.И. Деларова. Деларов нанес на карту испанцев следующие русские поселения: 1) самое крупное — на Уналашке, насчитывавшее 120 русских и один галиот; 2) у мыса Дос-Пунтос (в гавани Трех Святителей на Кадьяке) — 60 русских и два одномачтовых галиота; 3) на материке в 55° 15'с. ш. и 205° 15' в.д. (по Гринвичу), что соответствует юго-западной оконечности полуострова Аляски, — 44 русских; 4) у мыса Елизаветы (Александровская крепость на Кенайском полуострове) — 40 русских; 5) в «Реке Кука» (залив Кука) — 58° 18' с.ш. и 205° 15' в. д. (Николаевский редут — ?) — 40 русских; 6) на мысе Рада, у входа в реку Кука (на острове Афогнаке) — 37 русских; 7) в заливе Принс-Вильям на 6Г с.ш. на материке русская «баландра» (судно) с 40 русскими и дом; 8) кроме того, в заливе Кука находилось судно с 70 русскими. В итоге, поданным Деларова, к моменту прихода испанских судов между Уналашкой и побережьем залива Принс-Вильям находилось 462 русских промышленных[21]. Кроме того, испанские суда посетили остров Троицы, где жил один русский. Встреченный испанцами на Уналашке штурман П.К. Зайков сообщил, что всего на островах находилось около 500 русских и 20 галиотов, 6 из которых заняты были исключительно торговлей мехами между «Рекой Кука» и Уналашкой. Отдельные группы русских летом распределены были по всем островам вдоль этой части Американского материка. По словам русских, они ожидали прибытия на Кадьяк двух фрегатов, с тем чтобы идти к заливу Нутка и основать там поселение{150}.
Немецкий историк Э. Фёлькль считает, что цифры в данных Деларова и Зайкова были завышены в два раза с намерением устрашить испанцев. Это свое предположение Фёлькль основывает на том, что Шелихов незадолго до своего отбытия с Кадьяка указывал в «наставлении» (от 4 мая 1786 г.) своему поверенному в делах К.А. Самойлову, что на Кадьяке останется всего 113 русских, число которых предполагалось пополнить 50 промышленными с Уналашки{151}. Однако, как показано было нами выше, уже с 1778 г. на Уналашке и ближайших к ней островах насчитывалось более 500 русских и камчадалов, и в начале 80-х годов XVIII в. наряду с компанией Шелихова — Голиковых вели промысел морского и пушного зверя несколько других крупных купеческих компаний. Поэтому, как мы полагаем, в сообщениях Деларова и Зайкова о численности русских в 1778 г. не было преувеличения.
Кроме того, перечень русских поселений в испанских хрониках 1788 г. был явно не полон: отсутствует упоминание о поселении на острове Унга (в группе Шумагинских островов), а таковое, по всей вероятности, к тому времени было, ибо еще в 1785 г. Шелихов с Кадьяка намеревался послать «в находящиеся там компании с письмами, уведомляя о всех случившихся… от цинготной болезни нещастных приключениях, просил от них возможной помощи»{152}.
Не сказано также ни слова о значительном числе русских промышленных на островах Св. Павла и Св. Георгия, открытых в 1786–1787 гг. мореходом Г.Л. Прибыловым — служащим компании якутского купца Лебедева-Ласточкина. «Эта компания была сильна и цветуща, — писал в 1847 г. Загоскин, — но в пору образования общей Российско-Американской компании у нее не случилось человека с гибким, изворотливым умом Шелихова и твердым предприимчивым характером Баранова: иначе весь материк северо-западной части Америки, принадлежащей ныне России, был бы открыт, описан и заселен»{153}.
Подобно «шелиховской», компания Лебедева-Ласточкина придерживалась тактики обзаведения прочными поселениями на американском берегу. Несомненно, осуществлению этих планов способствовало то, что она могла использовать основанное Шелиховым поселение в Трехсвятительской гавани на Кадьяке в качестве промежуточного пункта для заселения Американского материка. Компания Лебедева-Ласточкина, опередив «Северо-восточную», сумела проникнуть в глубь Кенайского залива и захватить богатейшие промысловые угодья. Трудно определить с достаточной точностью, когда именно это произошло, а также в какой последовательности, в каких географических точках Кенайского залива воздвигались ею поселения и их наименования. При написании своего труда по истории Российско-Американской компании Тихменев сетовал на то, что не располагает необходимыми данными о русских поселениях в Америке периода действия там нескольких компаний. Даже в сведениях об управлении компанейскими заселениями, сообщенных возвратившимся в июле 1792 г. с Кадьяка в Иркутск бывшим правителем русских поселений «Северо-восточной компании» Деларовым, писал Тихменев, «не заключается подробного обозначения мест, на которых были устроены укрепления»{154}. По сведениям Тихменева, судно компании Лебедева-Ласточкина «Св. Павел» прибыло на Кадьяк в 1786 г. «Находившиеся на нем промышленные, прослышав от людей Шелихова об изобилии бобровых промыслов в Кенайском заливе, отправились туда на своем судне, и в числе 38 человек, под начальством передовщика Коломина, поселились на реке Касиле или Касиловке при небольшой бухточке, названной впоследствии Николаевскою гаванью. В 1791 г. к ним присоединились и промышленные судна «Св. Георгий», и передовщик Коновалов, приняв начальство от Коломина, построил укрепление и несколько хозяйственных заведений»{155}.
По сообщению правителя Ново-Архангельской конторы Хлебникова, располагавшего архивом колоний и углубленно изучавшего в 30-х годах XIX в. историю Русской Америки, пришедшее из Охотска в 1786 г. судно компании Лебедева-Ласточкина зимовало на Кадьяке, «и передовщик оного, разведав обстоятельно о выгодах Кенайского залива, к подрыву заведений Шелихова, отправился туда и во внутренности залива устроил крепость, которая теперь называется Николаевскою»{156}.
Сам передовщик судна «Св. Павел» Петр Коломны в «объявлении» на имя А.А. Баранова от 22 ноября 1791 г. называет дату своего прихода в Кенайский залив — 1 июля 1787 г. Он не говорит о том, где находилось основанное им поселение, однако указывает, что запасы «сушеного корма для зимнего времени» хранились на Касиле-реке, из чего можно сделать вывод, что и самое поселение находилось там же. Пришедшее в Кенайский залив в августе 1791 г. из Охотска еще одно судно компании Лебедева-Ласточкина «Св. Георгий» под командованием морехода и передовщика Г. Коновалова имело на борту 62 российских промышленных. По сообщению Коломина, судно Коновалова вошло в гавань при реке «Катну», и команда, «выгрузясь на берег, по убрании судна и построя себе деревянное строение для зимнего времени российского народа и для протчаго такелажа со всяким успехом»{157}.
Картографические источники XIX в. (например, «Карта Российских владений в Америке 1842–1844 гг.» Л.А. Загоскина, «Карта Кенайского залива» из «Атласа» 1852 г. М.Д. Тебенькова) убедительно показывают, что крепость Св. Николая находилась в устье реки Какну (Кенай).
Крепость же, основанная Коломиным в устье Касиловой, обычно именуемая Георгиевской, на картах XIX в. появлялась не часто. Имеется она, например, на карте, составленной в 1804–1805 гг. побывавшим (во время Первой русской кругосветной экспедиции) на Кадьяке и в Ново-Архангельске Ю.Ф. Лисянским. Однако на этой же карте другая крепость — на реке Какну — наименована не Николаевскою, а Павловскою{158}.
В приведенном Тихменевым извлечении из донесений Баранова имеется указание, что в 1803 г. в Кенайском заливе имелось три укрепления — Георгиевское, Павловское и Николаевское. Но вместе с тем на приложенной к I части сочинения Тихменева «Карте Российских владений на берегах Восточного океана» (1861 г.) в Кенайском заливе показаны лишь два из них: крепость Св. Николая в устье Какну и значительно южнее устья Касиловой (на карте — река без названия) совершенно произвольно нанесена крепость Св. Георгия. В заключительном статистико-этнографическом обзоре Тихменев указал, что к 40–60-м годам XIX в. имевшиеся в «прежнее время» на Кенайском полуострове «крепостцы» — Воскресенская и Георгиевская — были упразднены{159}.
В американской литературе встречается упоминание, что Георгиевская крепость была построена русскими в устье Касиловой в 1786 г., а крепость Св. Николая — к северу от нее, в устье Какну в 1791 г.{160} Однако обычно вопрос о Георгиевской крепости обходится молчанием.
На основании приведенных выше данных мы склонны полагать, что крепость Св. Георгия была построена русскими в устье Касиловой в 1787 г. Время же основания Николаевского редута в устье Какну (р. Кенай) — 1791 г. — не вызывает сомнения.
Компания Лебедева-Ласточкина не только активно вела торговлю с аборигенами Кенайского залива, выменивая у них шкуры морских и речных бобров, выдр, лисиц, соболей, но и организовывала походы на север (одна из таких артелей во главе с промышленным В. Ивановым, как полагают некоторые исследователи, в начале 90-х годов XVIII в. достигла низовья Юкона){161}. Опорными базами этой компании внутри материка были, по-видимому, два поселения на озере Илиамна-Туюнак и Илиамна (в устье реки того же названия), дважды подвергавшиеся разорению местными жителями{162}; однако в бытность Загоскина в Русской Америке (1839–1845 гг.), согласно сообщенным ему аборигенами сведениям, близ существовавшей к тому времени «одиночки Слатин» еще были «видны срубы изб, построенных в те времена лебедевскими промышленниками»{163}.
Компания Шелихова-Голикова также продолжала укреплять свои позиции в тихоокеанских владениях. Прибывший на Кадьяк 27 июля 1791 г. новый правитель «Американской Северо-восточной компании» Баранов начал в конце того же года возведение нового поселения Св. Павла в юго-восточной части Кадьяка, в заливе Чиниак (Павловская гавань), где было более надежное место для стоянки судов и поблизости в изобилии имелся лес для строительства. Поселение в Трехсвятительской гавани вследствие землетрясений было сильно разрушено волнами, а во время высоких приливов всему поселению угрожало затопление. В июле 1792 г. решение Баранова о перемещении в новое поселение на Кадьяке главной конторы было сообщено Шелихову и одобрено им. Однако, когда в конце 1792 г. в Павловскую гавань прибыл корабль «Орел» с необходимыми для строительства припасами, на месте нового поселения не было заметного прогресса. Американские исследователи, занимающиеся историей Кадьяка, высказывают предположение, что фактическое перемещение главной конторы «Северо-восточной компании» в Павловскую гавань было осуществлено в конце 1793 г., и этот год они называют началом существующего и ныне города Кадьяка на острове Кадьяк{164}.
В письме к Шелихову от 24 июля 1793 г. Баранов сообщал, что его промышленные «расположились постройкою в Чугацкой губе… где… уже начало обстроились; кузница в действии с бараборой в нынешнем месяце довершится». Так было заложено на материке, на юго-восточном берегу Кенайского полуострова, в бухте, именовавшейся «Деларовой гаванью» (современный залив Блайинг), селение Воскресенское. Спустя год на Воскресенской верфи уже готов был к спуску трехмачтовый фрегат «Феникс» водоизмещением 180 т, а летом 1795 г. — еще два судна меньших размеров. Однако лес для постройки судов частично приходилось доставлять водой с близлежащего «Грековского островка»{165}.
В 1793 г. компания Лебедева-Ласточкина предприняла решительные действия к тому, чтобы вытеснить «шелиховских» из Кенайского и Чугатского заливов. Согласно сообщению Баранова от 24 июля 1793 г., «лебедевские», нарушив договоренность между двумя компаниями о разделе влияния в Кенайском заливе, «Качикматскую бухту [залив Качемак] себе присвоили и поселили тут многочисленную артель, и нас лисей промысел производить не допустили, где хотя и доказывало им первобытное занятие построенное от нас зимовье». «Лебедевские» потребовали от Баранова не только удаления артели из залива Качемак на том основании, что «вся Кинайская губа им принадлежит», но и прекращения работ в селении Воскресенском, угрожая, «что там не допустят они помещаться и производить постройку судна»{166}.
Одновременно «лебедевские» захватывали ключевые позиции и в Чугатском заливе; в 1793 г. на острове Тхалха (Хинчинбрук), у удобной гавани, носившей наименование Нучек, ими было основано еще одно значительное поселение-крепость Константина и Елены (обычно называвшаяся Константиновской крепостью)[22].
Не все из перечисленных выше русских поселений были обнаружены английской экспедицией Ванкувера, производившей в апреле — июле 1794 г. исследование заливов Кука и Принс-Вильям, и в то же время англичанами были получены сведения о существовании ряда иных русских опорных пунктов. Ванкувер установил, то в заливе Кука имелось лишь два значительных поселения, одно из которых, принадлежавшее компании под управлением Баранова (Александровская крепость), находилось у входа в залив, в бухте, наименованной Ванкувером Порт-Чатам; другое располагалось в глубине залива на том же восточном его берегу (названном Ванкувером Северным Форелэндом), и в этом последнем поселении (Николаевский редут) участники экспедиции побывали дважды. По словам встреченного там морехода Егора Пуртова, это поселение, принадлежавшее «особой компании», насчитывало 40 русских. Кроме того, несколько менее значительных селений располагалось, по словам русских, в глубине залива Кука. Таким образом, ни одного русского поселения между крепостями Николаевской и Александровской (т.е. там, где полагалось быть Георгиевскому редуту) русскими указано не было. По сведениям, полученным Ванкувером, купеческая компания во главе с правителем Барановым, кроме поселений на Кадьяке, имела также верфь на Кенайском полуострове в заливе Принс-Вильям (селение Воскресенское) и поселение на некоем острове Св. Гермогена[23]. В заливе Принс-Вильям англичане посетили значительное русское поселение, также принадлежавшее «особой», т. е. не «шелиховской» компании в «порте Этчес» (крепость Константина и Елены в заливе Нучек на острове Тхалха). Русские сообщали, что якобы еще одна база находилась близ острова Каяк. Надо полагать, они имели в виду артель «лебедевских» в устье реки Медной, о которой незадолго до того они сообщили мореходу Егору Пуртову, миновавшему с байдарным отрядом Нучек в мае 1794 г.{167} Однако Ванкувер пришел к заключению, что поселение в «порте Этчес» являлось самым восточным опорным пунктом русских в Америке.
«Сколько у них разных поселений, того не мог я узнать, — отмечал Ванкувер, — хотя и понял из разговора г-на Смилова (командира одного из русских галиотов. — С. Ф.), что всех русских, поселенных между сим портом (т.е. заливом Нучек на острове Тхалха. — С. Ф.) и Уналашкою, было всего около четырехсот, включая в сие число и находившихся в сих двух местах. Число сие кажется слишком достаточно для выполнения их цели, ибо они совершенно не заботятся об обрабатывании земли, но единственно заняты собиранием мягкой рухляди, на что употребляют туземцев, коих доверенность и расположение они умели приобрести»{168}.
Таким образом, в течение десятилетия — с 1778 по 1788 г., как показано было нами выше, количество российских промысловиков на Американском материке и лежащих близ него островах, включая Уналашку, не превышало 500 человек, но ко времени пребывания в заливе Аляска экспедиции Ванкувера (апрель — июль 1794 г.) это число сократилось приблизительно до 400 человек.
Однако вскоре по уходе экспедиции Ванкувера из аляскинских вод на Кадьяк из Охотска 24 сентября 1794 г. прибыли суда «Три Иерарха» и «Св. Екатерина», на которых, согласно сообщению Шелихова, в качестве пассажиров находились 121 человек работных, 45 «посельщиков», 7 служащих «Северо-восточной компании», духовная миссия из 9 особ и 10 «американцев» (коренных жителей Кадьяка, вывезенных Шелиховым в 1786 г.), итого — 182 человека русских и 10 «американцев». Вместе с 149 «шелиховскими» работными, находившимися к тому времени на Кадьяке, вновь прибывшие составили значительную группу — 331 человек выходцев из России{169}.
Получив подкрепление людьми, Баранов решил, в соответствии с давними намерениями Шелихова, предпринять попытку обосноваться на Американском материке южнее Чугатского залива. «Постоянное русское жилище, — писал ему на Кадьяк Шелихов 9 августа 1794 г., — несравненно лучше завести на матерой земле; да и впрочем, по известным вам политическим причинам, должно более стараться матерую землю занимать, нежели острова». Шелихов предлагал Баранову выбрать на американском побережье такое место, «чтоб все приличные к селению и кораблестроению были выгоды… чтоб вблизи был строевой лес, поле для пасьбы скота, и для всевания хлебов». Это место должно было находиться «за мысом Св. Ильи». Там рекомендовано было первоначально воздвигнуть крепостцу, назвав ее в честь царствовавшей императрицы крепостью Св. Екатерины, а затем вне стен крепости строить по плану заселение, которому надлежало дать имя «Славороссия»{170}.
Следует отметить, что в «Записках» Хлебников ничего не говорит о закладке этого поселения. Напротив, он отметил, что выбор Баранова остановился в 1794 г. на более южном пункте: «Местоположение Якутатского залива, осмотренное Пуртовым, а после самим г-ном Барановым, — писал Хлебников, — предпочтено мысу Св. Илии по отношениям удобностей гавани, лесов и сближения с дикими…»{171}Однако в письме к Шелихову и А.Е. Полевому от 20 мая 1795 г. с Кадьяка Баранов сообщал: «Я теперь посылаю господина Родионова с Острогиным занять мыс Илии позади Медной реки остров Каняк [Каяк]… байдарою и предупредить их замечание [«лебедевских» промышленных] своею артелью, коя в зимовку, а может быть и навсегда там останется»{172}.
В дальнейшем поселение у мыса Св. Илии упоминалось не часто. Тем не менее оно названо в воспроизведенном Тихменевым извлечении из донесений 1803 г.{173} В «Обозрении состояния и действий Российско-Американской компании с 1797 по 1819 гг.» также в числе других имеется «поселение Симеоновское у мыса Св. Илии»{174}.
Кроме того, существование в прошлом такового подтвердил американский исследователь К.Г. Стоун, составивший карту-схему русских поселений, на месте которых и в настоящее время находятся населенные пункты: одно из поселений, именуемое ныне «Мыс Саклинг», показано на мысе Саклинг вблизи острова Каяк{175}.
Согласно сообщению Хлебникова, первая промысловая партия из алеутов, число байдар в которой достигало 500, под начальством морехода Е. Пуртова доходила до залива Якутат в 1794 г. и имела в промысле до двух тысяч шкур. В 1795 г. отправлен был транспорт с людьми для заселения Якутата, однако из-за недостаточных запасов пресной воды вынужден был возвратиться на Кадьяк{176}. В августе того же года в Якутат прибыл на судне Баранов, который, как пишет Тихменев, «убедил многие селения туземцев, еще неприязненных русским, вступить с ним в дружеские сношения, и водрузил на их берегах флаг и герб Российской империи при пальбе из орудий, барабанном бое и криках «ура», причем все бывшие с Барановым, согласно донесения его, — были выстроены во фронт и производили военные эволюции»{177}. Оставив на Якутате 30 человек, Баранов вскоре отправился в Чилькатский залив. Летом 1796 г. он вновь пришел на судне в Якутат. В середине августа были начаты строительные работы, основана крепость и при ней поселение, которое Баранов предписал назвать Новороссийским. На зимовку в Якутате было оставлено промышленных и «посельщиков» с их женами и детьми до 80 человек, из числа которых 30 умерло от цинги в ту же зиму{178}.
В 1795 г. Шелиховым была основана «Атхинская компания», которая должна была вести промысел на Курильских, Командорских, Алеутских, Андреяновских островах и островах Прибылова. Судно «Доброе предприятие Св. Александры» доставило в Атху артель в числе 41 промышленного. В том же году группа русских «посельщиков» и промышленных из 35 мужчин и трех женщин была отправлена под командой передовщика Звездочетова на 18-й Курильский остров. Поселение на острове Уруп просуществовало до 1805 г., когда промышленные восстали против притеснений передовщика Звездочетова и, «зарыв имевшиеся при заселении орудия и снаряды в землю», покинули остров, направившись к Камчатке{179}.
В 1798 г. на Алеутских островах — от Берингова и Медного до Андреяновских включительно — находились артели, в состав которых входил 41 человек — выходцы из России. Главной базой являлся остров Атха{180}.
Борьба между компаниями Лебедева-Ласточкина и И.И. Голикова-Шелихова в заливе Аляска не ослабевала. К тому же «лебедевские» конфликтовали между собой, и в эту междоусобную ссору были втянуты племена, населявшие берега Кенайского и Чугатского заливов, озера Илиамна и реки Медной. Однако соотношение сил между двумя компаниями складывалось уже в пользу «шелиховцев». Партия «лебедевских», под начальством Коновалова пришедшая в Кенайский залив на судне «Св. Георгий» в 1791 г., по сути дела снаряжалась Лебедевым-Ласточкиным «в складстве» не только с камчатскими купцами, но и с Шелиховым{181}. Поэтому в письме к Баранову от 9 августа 1794 г. Шелихов, получив доверенность от своих компаньонов по отправке «Св. Георгия», предписывал: «Вы можете заселиться с поселением везде, где только захотите, нашед различное место хотя б то было и в Кинае, и отвести можете округу заселению на 500 верст с тем чтоб никто туда и ногою не ходил… Господам кинайским владельцам («лебедевским». — С. Ф.), вмешивающимся в Чугачи, не останется много как убраться из Киная»{182}.
20 июля 1797 г. произошло слияние нескольких компаний наследников Шел ихова — И.И. Голикова («Американской Северо-Восточной», «Американской Северной» и «Атхинской») с «Иркутской компанией» Николая Мыльникова. Вновь учрежденная компания была названа «Соединенной Американской».
В начале июля 1797 г. судно лебедевской компании «Св. Георгий» вышло в море, увозя своих людей в Охотск. Некоторое время в Кенайском заливе оставалось другое судно той же компании — «Иоанн Богослов» под командованием штурманского ученика Степана Зайкова с партией из 60 промышленных. Однако и это судно в мае 1798 г. покинуло берега Америки. Из трех судов компании Лебедева-Ласточкина, находившихся в Кенайском заливе, «Св. Георгий Победоносец» и «Иоанн Богослов» летом 1798 г. с трудом достигли Нижне-Камчатска, до Охотска же дошло лишь одно судно — «Св. Павел». Из 200 человек, отправившихся в плавание, осталось около 80.{183}
Баранов, избавившись от «неугомонных соседей», постарался выдворить из Америки и другие купеческие компании. «Хотя в некоторых местах и были разсеяны еще артели других компаний, — отмечал Тихменев, — но оне не были ни достаточно сильны, ни способны своим влиянием разстроить его предположения»{184}.
В 1798 г. Баранов отправил партию промышленных для занятия оставленных «лебедевскими» двух поселений на озере Илиамна, «из коего выпадает большая река Куиток [Квичак] в северное позад Аляксы море»{185}.
В июле — сентябре того же года он посетил Кенайский и Чугатский заливы. Крепостные строения Николаевского и Константиновского редутов были передвинуты на более удобные места. В первом из них управляющим был назначен великоустюжский мещанин, «старовояжный» промышленный, байдарщик кенайской артели компании Шелихова — И.И. Голикова — Василий Иванович Малахов, во втором — помощник Баранова — Иван Александрович Кусков{186}.