Русские на Аляске после ее продажи США
Согласно ст. III Договора об уступке Российских Северо-Американских колоний, «жители уступленной территории могут по своему желанию возвратиться в Россию в трехгодичный срок, сохраняя свою национальность». При этом лица, пожелавшие остаться на Аляске, «должны быть допущены к пользованию всеми правами, преимуществами и льготами, предоставленными гражданам Соединенных Штатов, и им должны быть оказываемы помощь и покровительство в полном пользовании свободою, правом собственности и исповедании своей веры». Этого права, однако, были лишены «дикие туземные племена». «Дикие же племена, — отмечалось в договоре, — будут подчинены законам и правилам, которые от времени до времени могут быть постановляемы Соединенными Штатами в отношении к туземным племенам этой территории»{480}.
Такая оговорка поставила в тяжелые условия аборигенное население и в весьма двусмысленное положение креолов, которые фактически приравнены были американскими властями к «диким» жителям Аляски{481}.
По сообщению Костливцева, в 1860 г. в Русской Америке насчитывалось 784 человека русских, имеющих право покинуть колонии (из них 576 русских и 208 «состоящих за ними в замужестве колониальных уроженок»){482}. В 1867 г. на Аляске находились 812 русских граждан, имевших право вернуться в Россию согласно контрактам, заключенным с ними Российско-Американской компанией. Какое число русских в действительности находилось в рассеянных по огромной стране поселениях, точно установить трудно. По данным американского историка К. Халли, к 1867 г. на Аляске насчитывалось: русских — 500 человек, креолов — 1500 человек, американцев и иностранцев — около 300, «туземцев» — от 24 000 до 29 000.
При этом население Ситки (Ново-Архангельска) состояло приблизительно из 350 «белых», 425 креолов и некоторого количества «туземцев». На Уналашке было 25 «белых», 125 креолов и некоторое количество алеутов. Остальная часть «белого» и креольского населения была рассеяна в 15 и более русских постах по всей Аляске.
По сведениям К. Халли, в декабре 1867 г. на судне «Царица» в Россию выбыли 168 русских, месяцем позже на судне «Аян» в Сибирь были отправлены 69 солдат Ново-Архангельского гарнизона, в 1868 г. более 300 колонистов покинули Ново-Архангельск на «Крылатой стреле». Таким образом, в течение декабря 1867-го и в 1868 г. с Аляски в Россию только на компанейских судах были вывезены 537 человек{483}.
Согласно данным другого американского исследователя — К.А. Мэннинга, в 1870 г. на Аляске все еще находилось 483 русских, а также насчитывалось 1421 человек креолов и 26843 человека аборигенов{484}.
Американские «цензы» — переписи населения, которые проводятся в США регулярно каждые 10 лет, исходят из расовых, а не национальных категорий. Поэтому по цензам невозможно определить численность русского населения. В 1880 г. американцами была предпринята попытка произвести на Аляске перепись населения, которая, однако, осталась незаконченной. Тем не менее, поданным этой официальной переписи, население Аляски достигало 33426 человек, а именно: «белых» — 430 человек; креолов — 1756; эскимосов — 17 517; алеутов — 2145; атапасков — 3927; тлинкитов — 6136 человек{485}.
Автора настоящей работы интересовало отношение русского населения Аляски к событиям 1867 г. В ответ на запрос, посланный в Сан-Франциско, был получен ответ от суперинтенданта Службы Национального парка Глесьер-Бей в Джуно Р. Хоува. В этом документе приводятся весьма ценные свидетельства непосредственных участников акта передачи русских владений американским представителям.
Сержант 9-го пехотного полка Эдвин, который командовал подразделением солдат при подъеме в Ситхе американского флага, писал: «Русские в Ситхе все до одного ведут себя так, как будто присутствуют на похоронах царя. Те немногие из них, кто не занят упаковкой своего имущества, — ведь все они готовятся к отъезду в Россию… бродят по улицам в подавленном настроении».
Уполномоченный правительства США генерал Руссо 5 декабря 1867 г. доносил: «В Ситхе население спокойно и подчиняется всем распоряжениям. Русских на острове около 500. Наши люди хорошо к ним относятся, и большинство русских желает стать гражданами США. Многие из них уже сделали выбор и решили остаться». Хоув отмечает, что это сообщение истине не соответствовало. Русские покидали Аляску.
Русские не пожелали остаться в Ситхе по двум причинам: во-первых, в силу своего патриотизма и нежелания изменять образ жизни, который они вели, состоя на службе Российско-Американской компании, и, во-вторых, потому, что им не по душе было нашествие «спекулянтов, торгашей, прощелыг (loafers), кабатчиков, проституток, шулеров и прочих пришельцев, жаждущих осесть на новом месте». Со слов налогового инспектора Доджа отмечается, что «американские солдаты вели себя весьма бесцеремонно и самовольно занимали дома русских жителей и оскорбляли русских женщин»{486}.
Г. Шевиньи приводит аналогичные свидетельства и указывает, что в 1877 г. Ситха стала «тенью» того города, который стоял на этом месте 10 лет назад, причем осталось в нем только 5 русских семейств{487}.
Когда в 1892 г. свою Алеутскую и Аляскинскую епархию объезжал епископ Николай, впечатления его были тягостны. Русских людей осталось немного, преимущественно это были священники и псаломщики. Тем не менее епископ Николай везде находил следы русского влияния. Даже дома на Уналашке продолжали строить в «компанейском» стиле; и епископа Николая встречали колокольным звоном, а в Михайловском редуте даже салютовали из старых русских пушек{488}.
Влияние русской культуры отмечалось еще в 50-х годах нашего столетия. Весьма в этом отношении показательно свидетельство сотрудницы Музея истории Аляски X. Шенитц, которая на IV конференции Американской ассоциации содействия прогрессу, состоявшейся в Джуно в 1953 г., отмечала, что «элементы русской культуры, занесенные русскими земледельцами (а люди эти в большинстве своем покинули Аляску почти сто лет назад), сохранились с удивительной полнотой у туземного населения, и особенно у алеутов, а также у эскимосов, живущих на берегах Бристольского залива. Кроме множества слов явно русского происхождения и приверженности к православному ритуалу, отмечаются и некоторые параллели в местной и русской крестьянской культуре». Среди таких параллелей Шенитц указывает на использование аборигенами коромысел для переноски ведер, сохранение обряда посиделок, игру на гармони и т.д.{489}
Американские археологи и этноисторики Дж. У. Ван Стоун и У. X. Освальт также отмечают, что у эскимосов Юго-Западной Аляски в наши дни проявляются элементы русского культурного наследия: язык, несомненно, содержит много слов русского происхождения, и многие эскимосы, даже младшего поколения, носят русские имена. Православная церковь все еще оказывает большое влияние на образ жизни этого народа, и в некоторых местах служба ведется на русском языке. Распространены бани, топящиеся по-черному. Но наиболее существенным, как отмечают американские исследователи, признаком русского влияния «является та гордость русским наследием, которая находит свое выражение в языке эскимосов Кускоквима. У них существуют особые термины для обозначения людей, не сходных с ними в расовом и культурном отношениях. Так, обычный белый человек, американец, обозначается ими как «гуссук», тогда как белый русский человек называется «гуссук-пиак» («истинно белый»){490}.
Таким образом, несмотря на то, что сложный узел этнических проблем, складывавшихся в течение 126 лет, был «разрублен» в 1867 г. актом продажи Россией русских территорий в Америке, русское влияние оказалось столь сильным, что отголоски его наблюдаются на Аляске даже в наши дни.
Сокращения
ГИМ — Государственный Исторический Музей
АВПР — Архив внешней политики России
ГИМ, ОПИ — Государственный исторический музей. Отдел письменных источников
ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский дом)
РНБ — Российская национальная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина
РГА ВМФ — Российский государственный архив военноморского флота
РГАДА — Российский государственный архив древних актов
РГБ — Российская государственная библиотека
РГО — Русское географическое общество
СПб ИИ РАН — Санкт-Петербургский институт истории Российской Академии наук
СПФАРАН — Санкт-Петербургский филиал Архива Российской Академии наук
ЦГИА — Центральный государственный исторический архив