6.1. ГПУ-НКВД и Братство Русской Правды

Могло ли не удостоить своим вниманием всесильное ГПУ эмигрантское БРП? Даже если все успехи последнего были преувеличены в тысячи раз, все равно любая зарубежная организация, стремившаяся действовать на советской территории, обращала на себя пристальное внимание чекистов.

В многотомном официальном научно-популярном издании «Очерки истории российской внешней разведки» С.М. Голубев выделяет в качестве главного направления деятельности ИНО ВЧК-ОГПУ: «Основное внимание внешней разведки и ее резидентур направлялось на изучение секретной деятельности контрреволюционных эмигрантских формирований, выявления их планов, установление филиалов и агентуры на советской территории, разложение организаций изнутри, срыв готовящихся диверсионнотеррористических и подрывных мероприятий <…> Народному союзу защиты родины и свободы» во главе с Б.В. Савинковым, «Российскому (именно так! — П.Б.) общевоинскому союзу, «Братству русской правды», «Братству Белого Креста» и т. д.»¹⁰³⁷.

Практически о том же пишет другой историк спецслужб Виктор Лебедев в статье об истории образования ИНО ВЧК-ОГПУ, опубликованной в посвященном внешней разведке России тематическом номере журнала «Родина». «Основным направлением в их деятельности являлась агентурная разработка белой эмиграции, борьба со спецслужбами иностранных государств, политическая и экономическая разведка <… > В указанный период внешняя разведка сумела агентурным путем проникнуть во все наиболее активные эмигрантские организации и союзы, выявить их планы, устремления, численный состав и агентуру на территории Советского Союза. Это, прежде всего, «Русский общевоинский союз», «Братство русской правды», «Народно-трудовой союз», «Народный союз защиты родины и свободы» и мн. др.»¹⁰³⁸.

О.Б. Мозохин пишет: «Иностранный отдел и органы контрразведки ГУГБ НКВД СССР в этот период (межвоенный. — П.Б.) смогли организовать работу по выявлению агентуры эмигрантских организаций, прежде всего таких, как РОВС, БРП, РФС, ОУН. Это было необходимо и в связи с тем, что английская, румынская, японская и другие разведки активно использовали кадры этих организаций для осуществления диверсионно-террористических акций на территории СССР»¹⁰³⁹. Действительно, данные о БРП собирало ИНО ТТГУ, а информация об этой организации присутствует в материалах агентурно-следственной работы ряда особых отделов ПП ОГПУ¹⁰⁴⁰.

Э.П. Лайдинен и С.Г. Веригин приводят данные, что одновременно с «Трестом» внешняя разведка ВЧК-ГПУ проводила операцию против БРП, в ряды которой был внедрен ее сотрудник¹⁰⁴¹. Куратором со стороны советских органов скорее всего был старший майор госбезопасности Станислав Мартынович Глинский (1894–1937), участник операций «Синдикат-2» и «Трест». С 1926 г. он был помощником резидента внешней разведки в Данциге, с 1927 г. — резидентом в Польше, с декабря 1928 г. — резидентом ИНО в Финляндии. С.М. Глинский приобрел ценные источники информации в правящих кругах и политических партиях страны, внедрил агентуру в антисоветские и белогвардейские организации (БРП, Особый русский комитет, террористические молодежные группировки Хельсинки и Выборга). В 1930 г. был переведен резидентом в Латвию. В 1931–1933 гг. под фамилией Смирнов возглавлял резидентуру в Чехословакии. В Праге вел активную работу по проникновению в белогвардейские организации. С 1934 г. он под псевдонимом «Петр» руководил легальной резидентурой в Париже. Везде пользовался официальным дипломатическим прикрытием. Принимал участие в разработке похищения Е.К. Миллера. В августе 1937 г. был отозван в Москву, арестован как польский шпион и расстрелян, реабилитирован в 1956 г.¹⁰⁴².

После похищения Е.К. Миллера НКВД пыталось получить от него эксклюзивную информацию и о деятельности БРП¹⁰⁴³.

Следуя завету Ф.Э. Дзержинского, советские спецслужбы специально натравливали одни эмигрантские организации на другие, создавали атмосферу склок и дискуссий по второстепенным вопросам. Так, по мнению И. Симбирцева, чекисты «чистых белогвардейцев из РОВС натравливали на ультрарадикалов из БРП…»¹⁰⁴⁴. После ареста Б.В. Савинкова регулярно стала применяться методика создания подпольной антисоветской организации, ищущей помощи из-за рубежа («Тресты», «Синдикаты» и др.). Другим безошибочным способом скомпрометировать любое эмигрантское движение — было объявить его созданным ГПУ-НКВ Д-МГБ — КГБ или, как минимум, утверждать, что в его руководстве много агентов-большевиков. В периодических изданиях Русского Зарубежья обвинения в сопричастности к советской разведке встречаются чаще, чем спартанское ругательство «сам дурак». Именно учитывая эти обстоятельства, нужно рассматривать все кампании в эмигрантской прессе.

Выше были показаны спецоперации ГПУ-НКВД против конкретных «братчиков» или отделов БРП: операции «Мечтатели» (Китай); «Скандал 1927 г.» («Дело атаманов Дергача и Кречета», Белоруссия — Польша), «Дело Кольберга» и «Дело Нольде» (Латвия). Они наиболее драматично повлияли на историю БРП. «Скандал 1927 г.» поставил под сомнение реальность работы внутрироссийских отделов БРП, т. е. партизанскую и подпольную деятельность в СССР. «Дело Кольберга», выявившее, что секретарь Верховного Круга за деньги продавал секреты своей организации, привело к расколу БРП. «Дело Нольде» не только похоронило боевую деятельность в Прибалтике, но и испортило отношения Братства с НСНП. Операция «Мечтатели» завалила боевую работу БРП на Дальнем Востоке.

Обложка книги Б.Б. Шульгина «Три Столицы»

В полемику по поводу БРП оказались втянуты самые известные русские эмигранты: П.Н. Врангель, В.А. Бурцев, А.В. Амфитеатров, П.Б. Струве, И.А. Ильин, А.И. Гучков, С.П. Мельгунов, А.А. Лампе, П.Н. Краснов, А.А. Вонсяцкий, митрополит Антоний Храповицкий, Д.Л. Хорват, М.К. Дитерихс, А.П. Ливен, Ю.Ф. Семенов и мн. др. В приложениях представлены тексты статей и писем как сторонников, так и противников БРП. Они помогут читателю самому разобраться в проблемах истории этой загадочной организации.

Дискуссия 1927 г. хорошо изложена в книгах Л. Флейшмана¹⁰⁴⁵ и В.И. Голдина¹⁰⁴⁶, поэтому рационально кратко изложить ее суть¹⁰⁴⁷. Многие известные русские эмигранты на страницах периодики Русского Зарубежья стали сомневаться в реальности БРП и проводимых этой организацией партизанских и террористических действиях. С другой стороны, Врангелем, обоснованно опасавшимся очередной чекистской провокации, сразу же «с помощью генерала И.Г. Барбовича в БРП с информационно-разведывательной целью был введен "свой человек”»¹⁰⁴⁸. Поводом к сомнениям послужили публикации в газете «Возрождение» мемуаров атамана Кречета. Против БРП открыто выступили в печати С.П. Мельгунов и П.Б. Струве¹⁰⁴⁹. В защиту организации выступили А.В. Амфитеатров и, «с оговорками», Ю.Ф. Семенов¹⁰⁵⁰.

Первоначально, согласно личной переписке со своими друзьями и сторонниками, Врангель склонялся к мысли, что отряды БРП на советской территории — это хорошо придуманная чекистская провокация. Н.Н. Чебышев и А.И. Гучков разделяли его мнение. Зато А.А. фон Лампе решительно выступил против и по настоятельной просьбе Г.Н. Лейхтенбергского в ноябре 1927 г. принял С. А. Соколова¹⁰⁵¹.

В результате представленных на встрече (длившейся двое суток) доказательств П.Н. Врангель полностью изменил свою позицию. Впрочем, сомнения относительно подлинности информации, содержащейся в «боевых сводках», печатавшихся в «Русской Правде», у генерала остались. Он их характеризовал как журналистскую шумиху. Реальные действия против советской власти могли осуществляться только в приграничных районах и руками местных жителей, а эмигранты оказывались совершенно непригодными и беспомощными. По этому вопросу П.Н. Врангель и С.А. Соколов пришли к консенсусу. Генерал не только дал согласие на обнародование содержания и результатов встречи в ближайшем номере «Русской Правды», но и обещал лично оповестить об этом начальников отделов и других структур РОВС¹⁰⁵².

А.А. Лампе, естественно, был очень доволен результатами встречи. Другой близкий друг П.Н. Врангеля, «Павлуша» Шатилов, по-прежнему призывал не связываться с БРП, ибо подозревал наличие у Братства связей с «кутеповскими боевиками». П.Н. Шатилову особенно «понравились» «Записки Атамана Кречета», опубликованные в газете «Возрождение», справедливо охарактеризованные как «роман». П.Н. Шатилов ссылался на авторитет начальника гражданской канцелярии Главнокомандующего Русской армией С.Н. Ильина¹⁰⁵³.

А.И. Гучков же в личной переписке настаивал, что один из членов руководства — агент ГПУ¹⁰⁵⁴. Можно резонно предположить, что эта мысль была внушена бывшему лидеру «октябристов» его окружением, которое в эмиграции как раз и состояло из чекистов и их добровольных агентов, включая и родную дочь Веру Гучкову.

В результате П.Н. Врангель сформировал свою точку зрения: БРП — не чекистская провокация, его руководители «честные и искренние люди, но совершенно наивные и неопытные», и «рано или поздно они должны были стать жертвой провокаторов»¹⁰⁵⁵.

Руководство Братства решило обратиться к «нейтральному лицу». В письме П.Б. Струве от 29 ноября 1927 г. И.А. Ильин писал: «Ко мне обратился Верховный Круг БРП (по крайней мере 30 % его Вы знаете лично и уважаете) с просьбой взять на себя единоличный арбитраж, констатирующий их морально-серьезный уровень и патриотическое благородство их намерений и усилий. Для дальнейшего опубликования во всех газетах. Предлагают все портфели и данные. Я не дал им окончательного ответа и решил предварительно снестись с Вами. Коллегиальный арбитраж они проводят по условиям дела и работы. Опорочением же своим они тяготятся, считая это вопросом чести, в данном случае не поддающимся дуэльному разрешению в силу условий дела и в интересах единства фронта. Повторяю, ответа я им не дал и имею ряд оснований для отказа. Не потому, чтобы я считал их дело дурным или темным. И не потому, что они дурные люди. Совсем нет. Но потому, что это может оказаться несовместимым с другими лежащими на мне делами и обязательствами»¹⁰⁵⁶.

Не дождавшись ответа П.Б. Струве, И.А. Ильин в следующем письме от 22 декабря того же года сообщил об окончательном отказе от «арбитража».

Публично свои соображения он изложил в статье «Как хранить тайну (Правила и советы)», подписанной псевдонимом «Старый Политик» (Русский колокол. 1927. № 1. С. 70–80).

Другим арбитром стал известный «охотник за провокаторами» В.А. Бурцев. В 1927 г. он побывал в Варшаве с целью расследования деятельности БРП¹⁰⁵⁷. Причем он утверждал, что встречался с атаманами Кречетом и Дергачем. В.А. Бурцев после проверки материалов, представленных руководством Братства, 27 декабря 1927 г., в качестве «третейского судьи» вынес следующее решение: 1. Все члены Верховного Круга пользуются полным доверием в русском противобольшевистском движении; 2. БРП ведет энергичную работу в последние годы в разных местностях России против большевиков. В результате В.Л. Бурцев был принят в Основной Круг и до конца жизни оставался пламенным защитником организации¹⁰⁵⁸.

Владимир Львович не признавал фактов проникновения в «братские структуры» советских агентов, что нанесло урон его авторитету. Однако содержание писем свидетельствует о том, что В.Л. Бурцев осторожно воспринимал «восторженное» отношение БРП к «немецким делам», опасаясь реализации планов Германии по расчленению России¹⁰⁵⁹.

Скандал 1927 г. по поводу атамана Кречета усилился после публикаций в виленской газете «Новая Россия» статей об атамане Дергаче. Вновь репутацию Братства пришлось спасать В.Л. Бурцеву и А.В. Амфитеатрову (см. выше).

В начале 1930-х гг. БРП прочно было «нашпиговано» советскими шпионами. Полную картину работы ГПУ-НКВД можно будет получить, когда рассекретят оперативные документы в архивах ФСБ РФ.

Об особенностях «сопровождения» русской эмиграции органами ГПУ можно судить по одной операции, проведенной советской резидентурой в Праге в июле 1931 г. Один из секретных осведомителей, близкий к руководству БРП, сумел не только описать изготовленное в лаборатории смертоносное отравляющее вещество, но и снять копию совершенно секретной инструкции по ее применению¹⁰⁶⁰. «Особое средство "А” (жидкое в ампулах, поражающее дыхательные пути со смертельным исходом) члены БРП собирать применять против советских граждан как в СССР, так и за границей. Средством снабжались Латвийская и Финская организации. Химик (предположительно Райде), предлагавший генералу М. Скалону это средство, предлагал организовать в Праге лабораторию для писем, при чтении которых происходило заражение дифтеритом и другими болезнями. Из идеи ничего не получилось, т. к. для проекта нужно было собрать 300 марок»¹⁰⁶¹.

Наличие чекистов в центральном и дальневосточном руководстве БРП подтверждает и П.П. Балакшин. Он называет агентом ГПУ генерального секретаря организации и указывает, что «сотрудники ЧК, а затем НКВД принимали все меры, чтобы проникнуть в нее, и там, играя на самолюбии и тщеславии, настроить одних эмигрантов против других»¹⁰⁶². Правда, по его мнению, главой БРП был П.Н. Краснов, а центр организации находился в Праге. Эти неточности, без сомнения, понижают ценность представленных историком сведений.