БОРЬБА РУССКОГО НАРОДА ПРОТИВ УСТАНОВЛЕНИЯ ИНОЗЕМНОГО ИГА В ПЕРВЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ ПОСЛЕ НАШЕСТВИЯ БАТЫЯ

1

В исторической- литературе изложение фактов похода Батыя на Южную Русь начинают обычно с- осады Киева; события, предшествовавшие взятию «матери городов русских» и не нашедшие отражения в летописях, выпадают из поля зрения исследователей. Между тем привлечение восточных источников и археологического материала позволяет в какой-то мере восстановить историю и этого этапа похода.

Рашид-ад-Дин в «Истории царевичей Дешт-и-Кыпчак» указывает, что осенью 1240^г. «царевичи Бату с братьями, Бури и Бучек направились по"ходом"в ""страну"  русских   и   черных    шапок    (черных   клобуков)»4, поселения которых прикрывали со стороны степей южнорусские земли. Основной областью расселения черных клобуков (по К. В. Кудряшову) были земли к югу и юго-востоку от Киева, в Поросье и по Днепру. Другой район, занятый клобуками, находился на левобережье Днепра, к северо-востоку от Киева, но левобережные клобуки были, вероятно, разгромлены еще в 1239 — начале 1240 г. монгольскими отрядами, наступавшими на Переяславль и Чернигов. Во всяком случае, Менгу-хан при рекогносцировочном походе на Киев неизбежно должен был пройти через земли черных клобуков на левобережье Днепра. Большой поход монголов осенью 1240 г. был направлен на основную область расселения черных клобуков — на Поросье. Видимо, именно отсюда, со стороны Поросья, монголо-татары вторглись на территорию Киевского княжества.

Плацдарм для вторжения был уже подготовлен: единственный крупный город, прикрывавший с этой стороны подступы к Киеву, — Переяславль — был взят и разрушен еще весной 1239 г., а в конце 1239 г. монголо-татары завоевали Крым. Городки-крепости по Суле и нижнему Днепру, построенные в X—XI вв. для защиты Киевской земли от кочевников, покидались гарнизонами при приближении завоевателей. Примером такого городка на степной окраине киевской земли, покинутого гарнизоном, является Воинь. Раскопки Кременчугской экспедиции 1956 г. на городище Воиня показывают, что городок утратил население в середине XIII в., после чего жизнь на посаде Воиня и на территории детинца не возобновлялась. Однако никаких следов сражения в городище не обнаружено, не обнаружено и ценных вещей, пожарище или зольный слой не прослеживаются, а остатки крепостных стен XIII в. на валах городища не погибли от пожара, а сгнили. Видимо, население покинуло город Воинь при приближении монголо-татар, захватив с собой все ценное имущество.

Осенью 1240 г. монголо-татарские полчища, форсировав Днепр, с юга подошли к реке Роси. Здесь, на укрепленной линии поросских городов-крепостей, черными клобуками и русскими гарнизонами была сделана попытка остановить нашествие. Города Нижней Роси оказали яростное сопротивление завоевателям. Однако прорвав укрепленную линию на Нижней Роси, монголо-татары по междуречью Россавы и Днепра двинулись к Киеву, разрушая города и опустошая сельские местности. Этот этап похода Батыя хорошо прослеживается по археологическим материалам: в XIII в. здесь происходит массовое запустение домонгольских городищ и селищ. Разведками 1954 г. в Поросье обнаружено 23 таких поселения XI — XIII вв., из них на Роси — б городищ и 7 селищ и на Россаве — 5 городищ и 5 селищ '.

По археологическим данным воссоздаются яркие картины обороны укрепленных городов на Нижней Роси, которые первыми приняли на себя удар нового нашествия. Это прежде всего остатки городков на Княжьей горе и на горе Девице, оказавших яростное сопротивление монголо-татарам и целиком погибших при штурмах.

Городище Княжья гора на Днепре, поблизости от устья реки Роси — это остатки феодального замка-крепости. Неоднократные археологические раскопки на городище дали много интересного материала. Раскопками Н. Беляшевского на Княжьей горе (1890—1892 гг.) было обнаружено несколько десятков черепов и шесть целых скелетов павших защитников городка. Нахождение скелетов между тесно построенных хижин, а также то обстоятельство, что они зарыты неглубоко, свидетельствует о поспешном погребении во время осады, когда нельзя было похоронить мертвых за валом. На осаду указывают также находки большого количества оружия (более 170 наконечников стрел разной формы, 11 наконечников копий, фрагменты мечей и сабель и т. д.) и многочисленные находки кладов '. С 1877 по 1890 гг. на Княжьей горе было обнаружено 12 кладов. Все они лежали на небольшой глубине (6—7 вершков от поверхности), многие вещи несли на себе следы пожара. Один из кладов домонгольского времени обнаружен у основания столба сгоревшего жилища, среди черепков разбитого глиняного сосуда, другой — в устье глинобитной печи. Значительное количество кладов, их неглубокое залегание, обилие вещей и утвари под развалинами жилищ дают основание заключить, что город погиб в результате осады и внезапного штурма. Археологический материал, иллюстрирующий гибель города, поддается точной датировке: в слое пожарища обнаружена византийская монета XIII в. и вислая печать митрополита Кирилла Грека (1223—1233 гг.). После татарского погрома жизнь на городище не возобновлялась.

Такую же яркую картину обороны и гибели городка дают раскопки городища на Девич-горе на Нижней Роси (у с. Сахновка Корсунь-Шевченковского района Киевской области). Этот городок, построенный в XI в. Ярославом в числе других поросских городков-крепостей для защиты Киевской земли от кочевников, тоже оказал сопротивление монголо-татарам. Раскопками 1901 г. на Девич-горе было обнаружено много разнообразного оружия: 154 наконечника стрел (из них не менее 40% стрел татарского типа), фрагменты 8 сабель и 6 ножей, 2 булавы, части кольчуги и т. д. В 1949 г. на валу городища археологами открыты остатки обгоревших деревянных укреплений, а во рву — разнообразное оружие (2 наконечника копий, 32 наконечника стрел и т. д.). Значительная часть стрел относилась к монгольскому типу и была обнаружена на внутренней стен-

1 См.: Н. Беляшевский. Раскопки на Княжьей горе в 1891 году. «Киевская старина», т. 36, 1892.

 ке рва; одна из таких стрел застряла в позвоночнике человеческого скелета. На городище было найдено много ценных вещей, брошенных жителями в жилищах и сохранившихся под развалинами: украшения из золота и серебра, ремесленные изделия из бронзы, железа и кости. Обилие драгоценностей и ценных вещей, многочисленные находки оружия, костяки павших в битве воинов, следы пожарища дают основание заключить, что город погиб в результате военного разгрома. Археологический материал датирован керамикой XIII в.1.

Несколько иную картину дали раскопки городов Средней Роси. В. И. Довженок и М. П. Кучера по материалам раскопок 1956 г. на городище у хутора Половецкого (Богуславский район Киевской области) заключают, что это городище погибло во время монголо-татарского нашествия (ни одного предмета, который относился бы ко времени позднее середины XIII в., обнаружено не было), однако следов осады и штурма города не прослеживается: «Постройки уничтожены огнем, но население успело вывезли из них все ценное имущество» 2. По-видимому, после разгрома городов Нижней Роси население покинуло город, унося с собой все ценное имущество, а затем татары сожгли его.

Таким образом, по археологическим материалам представляется картина полного разгрома Поросья монголо-татарами, вторгшимися в область расселения черных клобуков с юга. Города по Роси и Россаве частью погибли во время штурмов, частью были покинуты жителями и сожжены. Косвенным свидетельством военного разгрома Поросья является обилие кладов в этом районе: 12 кладов на Княжьей горе, большой клад в Сахновке, 7 кладов между Росью и Россавой. Несколькими кладами, по наблюдениям Г. Ф. Корзухиной, отмечается и дальнейший путь монголо-татар от Роси к Киеву (клады у с. Черныши, у м. Пивцы, у г. Обухова, у с. Василъ-кова и в д. Мышеловка, в 10 км от Киева) 3. По пути к Киеву завоевателями были разрушены многочисленные города и феодальные замки, прикрывавшие подступы к столице (Витичев, Василев, Белгород и др.), и опустошены окрестности Киева вплоть до Вышгорода и Городца4.

Многочисленные укрепленные городки и замки Киевской земли были разрушены монголами и в основной своей массе больше не восстанавливались.

Киев, «мать городов русских», был первым крупным городом на пути нового нашествия монголов. Раскинувшийся на высоких холмах над Днепром, великий город был сильно укреплен. Мощные валы Ярославова города прикрывали Киев с востока, юга и запада. По реконструкции П. А. Раппопорта (на основании раскопок вала Ярославова города в 1952 г.) высота вала достигала почти 12 м и ширина — 20 м1. Общая протяженность валов Ярославова города превышала по периметру 3,5 км. По валу тянулись деревянные стены, усиленные каменными надвратными башнями. Исследователь древнего Киева М. К. Каргер пишет, что «валы Ярославова города по своей мощи не имели равных в истории древнерусской фортификации» 2. Вторым укрепленным рубежом были валы и стены древнего «города Владимира». И, наконец, внутри «города Владимира» имелись укрепления вокруг так называемого «Ярославова двора». Окруженный мощными валами Киев с многочисленным населением мог стать серьезным препятствием на пути монголо-татар.

Однако, несмотря на непосредственную опасность нашествия, в Южной Руси не было заметно никаких попыток объединиться для отражения врага. Продолжались княжеские усобицы; летописец рядом с рассказом о разгроме монголами Переяславля и Чернигова спокойно повествует о походе Ярослава к Каменцу, во время которого тот «град взя Каменецъ, а княгиню Михайлову со множьством полона приведе к своя си» 3. Продолжались усобицы и в самом Киеве. Киевский князь Михаил Всеволодович бежал «предъ Татары в Оутры» 4 и освободившийся киевский стол поспешил захватить один из смоленских князей, Ростислав Мстиславич, но был вскоре изгнан более сильным претендентом — Даниилом Галицким. Изгнав своего соперника из Киева, Даниил Галицкий ничего не сделал для подготовки города к обороне; он даже не остался в Киеве, оставив за себя «тысяцкого Дмитра». Киев был фактически предоставлен своим собственным силам. Никакой помощи от других южнорусских княжеств он не получил.

События осады и штурма Киева получили достаточно полное освещение в работах М. К. Каргера, который на основании письменных и археологических источников воссоздал картину героического сопротивления и гибели великого русского города 5.

Монголо-татарские рати во главе с самим Батыем подошли к Киеву в ноябре 1240 г. «Приде Батый Кыевоу в силе тяжьце, многомъ множьствомъ силы своей, и окроужи град, и остолпи сила Татарьская, и быс град во обьдержаньи велице, — записано в Ипатьевской летописи под 1240 годом.— И бе Батый оу города, и отроци его обьсядахоу град, и не бе слышати от гласа, скрипения телегъ его, множества ревения вельблудъ его н рьжания от гласа стадъ конь его, и бе исполнена земля Роуская ратных». Основной удар монголо-татары наносили с юга от Лядских ворот. «Постави же Батый порокы городоу подъле вратъ Лядьскьх» и «порокомъ же беспрестани бьющимъ день и нощь, выбиша стены», — сообщает летописец. В первый же день штурма после ожесточенного боя на развалинах стен «города Ярослава» татары взошли на вал. Однако ослабленные упорным сопротивлением киевлян, враги не сумели развить успех и ворваться на плечах отступавших защитников в глубь города: по свидетельству летописца, татары «седоша того дне и нощи» на стенах «города Ярослава». Защитники Киева во главе с раненым Дмитром отступили в «город Владимира» и укрепились на его стенах. Наутро сражение возобновилось («наоутрея же придоша на не и быс брань межи ими велика»). Укрепления «города Владимира» тоже были прорваны, начался бой внутри города. Киевляне обороняли каждую улицу, каждый дом. Раскопки, произведенные в 1946 г. в районе Б. Житомирской улицы, за стеной «города Владимира», хорошо иллюстрируют этот этап обороны Киева. В развалинах сгоревших жилищ, расположенных за городской стеной, в непосредственной близости от «Батыевых ворот», лежали в беспорядке костяки защитников города. Неожиданно ворвавшиеся в ворота татары были так близко, что отступить успели не все. Взрослые находили смерть в рукопашной схватке, дети искали спасение в печке, где их и застала гибель.

Последним оплотом обороняющихся была Десятинная церковь: за ее каменными стенами собрались последние защитники великого города. Наконец, каменный храм, переполненный людьми, рухнул под ударами осадных орудий. 6 декабря 1240 г. Киев пал. Город был страшно опустошен, большинство построек погибло в огне, жители были перебиты татарами. «Люди от мала до велика, вся убита мечем», — сообщает летописец. Киев надолго утратил значение крупного городского центра.

От разрушенного Киева монголо-татары двинулись дальше на запад, в общем направлении к Владимир-Волынскому. Ипатьевская летопись прямо указывает, что Батый «поиде самъ Володимероу».

Основные силы Батыя двигались на Владимир-Волынский через Ко-лодяжин-Данилов, в то время как другие отряды завоевателей опустошали Южную Русь. Это было обычное для монголо-татар наступление широким фронтом, «облавой». Рашид-ад-Дин пишет, что после взятия Киева монголо-татары «туменами обходили все города Владимирские и завоевали крепости и области, которые были на пути». Русский летописец тоже отмечает, что по дороге «в Угры» Батый «многое множество бесчисленно Русскихъ градов взятъ, и всехъ поработи» '. Косвенным подтверждением этих данных являются наблюдения Г. Ф. Корзухиной, которая прослеживает путь завоевателей по залеганию русских кладов середины XIII в. Клады, которыми было отмечено нашествие Батыя на Юго-Западную Русь, размещались на весьма широкой территории, от с. Збранки (район Овруча) и с. Высоцкого на севере до Верхней Случи и Вербова (северо-западнее Галича) 1. И, наконец, археологические данные показывают широкую полосу разрушений в результате монгольского нашествия в пределах треугольника Киев — Владимир — Галич.

В декабре 1240 г. под натиском монголо-татарских полчищ города по Среднему Тетереву были покинуты населением и гарнизонами 2. Без боя сдались татарам и большинство болоховских городов (Деревич, Губин, Кудин и др.).

Однако на укрепленных линиях на Случи, Верхнем Тетереве и Горыни, состоявших из городков-крепостей «райковецкого типа», монголо-татары встретили сильное сопротивление. Археологические исследования городищ в этом районе воссоздают картину   героической   обороны   и   гибели укрепленных городков под ударами превосходящих сил монголо-татар. Это прежде всего известное «Райковецкое городище»   на   Верхнем Тетереве, которое входило е систему укреплений, защищавших русскую землю от набегов кочевников. Детинец городища   (площадью   около 1,25 га)   был окружен валом, основу которого составляли рубленые дубовые клети (тарасы). Укрепления детинца дополнялись двойной линией глубоких рвов. Раскопками всей территории городища была вскрыта картина жестокого внезапного военного разгрома, во время которого все население было уничтожено, а постройки преданы огню (археологический материал городища целиком укладывается в хронологические рамки XI — первой половины XIII в.). Под развалинами сгоревших построек в беспорядке лежали трупы погибших людей и богатый хозяйственный инвентарь, который владельцы не успели ни увезти, ни спрятать. Сотни скелетов   защитников   города и татар с оружием в руках и в доспехах были обнаружены там, где их застала смерть в жестокой битве. Во рву оказались скопления больших бесформенных камней, среди которых были и обломки жерновов. Происхождение этих скоплений не вызывало сомнений: камни были сброшены на врага при штурме стен и ворот детинца. Самое большое скопление камней находилось у ворот, где толщина завала достигала метра. Под этим завалом найдены костяки людей, погибших при штурме детинца. Можно предположить, что именно на ворота было направлено острие штурма. Нападение монголо-татар на городок было совершенно неожиданным: за стены детинца не успело сбежаться даже население окрестных поселений. Трупы обнаружены в развалинах жилищ  за стенами   детинца.   Неожиданность катастрофы, постигшей городок, прослеживается по всей бытовой обстановке. В одном из домов обнаружен горшок недоеденной каши с воткнутой в нее ложкой. В домах и на улицах лежали трупы женщин и детей, изрубленных татарами. Мужчины погибли в единственных воротах: они защищали город. На стенах стояли женщины, рубившие серпами шедших на приступ татар '.

Следующим городом, стоявшим на пути завоевателей, был сильно укрепленный Колодяжин. Колодяжин, расположенный на высоком крутом берегу реки Случи, долго выдерживал бешеный натиск врагов. Ипатьевская летопись сообщает, что Батый «приде к город Колодяжьноу и постави порока 12, и не може разбити стены». Только после того как жители Колодяжина, «послушавше злого света его», сами открыли ворота, монголо-татары ворвались в город2. Однако и после этого бой продолжался. О разгоревшейся внутри города жестокой битве свидетельствуют обнаруженные раскопками в слое пожарища человеческие скелеты и найденное возле них оружие (наконечники стрел, копья, булавы, мечи). Самое положение скелетов говорит о гибели людей во время боя; на многих черепах видны следы ударов мечом или саблей, в позвоночнике одного из скелетов застрял железный наконечник татарской стрелы.

Все жители Колодяжина были перебиты, некому было даже похоронить трупы погибших защитников города: они так и остались лежать на поверхности, многие костяки оказались разрозненными в результате растаскивания хищниками. Колодяжин был сожжен татарами дотла и больше не восстанавливался. По всей территории городища, почти на всю глубину культурного слоя, прослеживаются следы пожара (обугленные бревна клетей, обожженный до красного цвета лессовый пол жилищ, угольное Заполнение полуземлянок). Весь вещевой материал городища полностью укладывается в пределы XII—XIII вв.

О разгроме двух других укрепленных городков — Каменца и Изяслав-ля — южнорусский летописец только кратко сообщает, что Батый «приде Каменцю, Изяславлю, взятъ я» 3. По городу Изяславлю имеется богатый материал раскопок М. К. Каргера. Городище древнего Изяславля, расположенное у восточной окраины села Городница (Шепетовский район Хмельницкой области), было защищено тремя линиями валов и рвов; детинец дополнительно укрепляли ров и вал. Материалы раскопок воссоздают картину упорного боя и гибели городка под ударами монголо-татарских завоевателей. По всей территории городища хорошо прослеживается слой пожарища, содержащий обгорелое дерево, завалы обуглившегося зерна, многочисленные человеческие кости; многие скелеты лежали под развалинами сгоревших построек. На городище и особенно в клетях вала, ограждавшего посад, и возле него было найдено большое количество оружия: боевые топоры (3), железные наконечники копий (11), железные булавы (4), более 300 разнообразных стрел (из них не менее 100 центральномонгольских по происхождению). О внезапном военном разгроме городка свидетельствуют находки кладов: здесь обнаружено четыре клада серебряных вещей. Ряд находок позволяет датировать военную катастрофу, постигшую город, временем монголо-татарского нашествия. Керамика, собранная на городище, по форме и технике изготовления целиком относится к XII— XIII вв.; датировку уточняют находки бронзового блюда западноевропейской работы, характерной для XIII в., и византийской монеты начала XIII в.

Таким образом, монголо-татары встретили на рубежах Галицко-Волынской Руси сильное сопротивление. Укрепленные городки по Верхнему Тетереву, Горыни и Случи отбивались до последнего воина и гибли, похоронив под дымящимися развалинами трупы своих героических защитников.

Прорвав укрепленные линии на Верхнем Тетереве, Горыни и Случи, монголо-татары двинулись в глубь Волынской земли. Отдельные татарские отряды заходили довольно далеко на север. Возможно, одним из таких отрядов было разрушено городище Басив Кут в районе Ровно, имевшее валы до 15 м высотой. Керамический материал городища относится исключительно к XI—XIII вв.; после гибели городища жизнь на нем не возобновлялась. Упорное сопротивление оказали города Данилов и Кременец. Ипатьевская летопись сообщает, что Батый «видевъ же Кремянец и градъ Данилов, яко не возможно прияти емоу, и отиде от нихъ» '. Причиной того, что Батый не взял этих сравнительно небольших городков, кроме героизма защитников и сильных укреплений (Кременец, например, расположен на высокой горе Боне с крутыми, скалистыми склонами), явилось, видимо, то обстоятельство, что их осаждали отдельные татарские отряды, в то время как основные силы двигались на Владимир-Волынский.

Город Владимир-Волынский недаром привлекал жадные взгляды завоевателей. Заложенный еще в конце X—начале XI в., он выступает в письменных источниках как большой и сильно укрепленный город, с мощными деревянными стенами и башнями. Ипатьевская летопись сообщает, что в 1231 г. венгерский король, осаждавший Владимир «дивившоуся емоу рекъшоу: яко така град не изобретохъ ни в Немечкыхъ странахъ»2. В XIII в., кроме поселений внутри городских стен, к северу от вала располагались поселки и церкви Пятницкая и Никольская, а «Заречье» протянувшееся к югу от реки Луги, превратилось в самостоятельное укрепление, прикрытое с южной стороны валами3.

Владимир-Волынский был взят монголами штурмом после короткой осады. Летописец сообщает, что Батый «приде к Володимроу и взя копьемъ и изби и не щадя». О страшном разгроме Владимира свидетельствует следующая запись в Ипатьевской летописи: «не бе бо на Володимере не осталъ жывыи, церкви... исполнена троупья, иные церкви наполнены бы-ша троубья и телесъ мертвых» 1. Летописные данные подтверждаются археологическими материалами. На территории Владимира-Волынского и его предместий (Шкартани, Лузивщине и др.) выявлены места, где в слое угля и обломков керамики беспорядочно лежали людские костяки с разрубленными костями и черепами, пробитыми большими железными гвоздями. В отдельных случаях скопления черепов, пробитых гвоздями, обнаружены близь старых владимирских церквей: Апостолыцины, Михайловца, Спащины, Стара-Кафедры. Почти повсеместно на двухметровой глубине прослеживается слой угля и пепла, местами до 0,3 м толщиной, в котором обнаружены обгорелые столбы и разрозненные человеческие костяки, часто со следами ударов холодным оружием на костях; при них находили железные наконечники стрел и культовые предметы — кресты, медальоны и т. д. В целом археологические материалы дают яркую картину гибели города в результате штурма и последующего избиения его населения монголо-татарами. А. Цинкаловский пишет, что битва за город была долгой и ожесточенной, и татары с большим трудом сумели его взять, подвергнув за это жителей страшным казням. Этим и объясняются находки во Владимире-Волынском черепов с вбитыми в них железными гвоздями 2.

О завоевании северной части Волынской земли известно немного. Холм монголо-татарам не удалось захватить: сильно укрепленный город сумел отбить налет татарского отряда (главные силы монголо-татар прошли в другом направлении). Имеются сведения о разрушении татарами Берестья. После отхода татар, по сообщению летописца, «Данилови же со братомъ пришедшоу ко Берестью и не возмогоста птти в поле, смрада рад и множьства избъенных» 3. Северная часть волынских земель, вероятно, опустошалась тридцатитысячным монгольским войском, направлявшимся в Польшу.

Двигаясь от укрепленных линий на рубежах Галицко-Волынской Руси основными силами на Владимир-Волынский, Батый выделил часть войск для опустошения владимирских и галицких земель. Монголо-татарские отряды направились от Каменца и Данилова на юг — к Десне и Пруту, на юго-запад — к Галичу, на запад — к Бужску и Звенигороду, и «туменами обходили облавой все города Владимирские и завоевали крепости и области, которые стояли на пути» 4.

Опустошение значительной части волынских и галицких земель татарской «облавой» прослеживается по археологическим материалам. По всей территории Галицкого княжества, от Кременца до верховьев Прута, встречаются памятники времен нашествия Батыя, дающие однородный материал XII — первой половины XIII в.; как общее явление, наблюдается массовое прекращение жизни на домонгольских городищах и селищах в этих районах в середине XIII в. К числу памятников такого рода относятся: городища Плеснеск, Ясенив и Олесько южнее Кременца, городище Бильче Золоте на левом берегу Серета, три городища близь села Зеленче, селище Болотня в междуречье Серета и Боброка, городище Звенигород в районе Львова J, городище Городок южнее Галича, два городища у с. Васильев на Днестре, Ленковецк'ое городище на Пруте, многочисленные городища Буго-Днестровского междуречья (Южная Подолия), около 60 городищ и селищ по Верхнему Днестру, Пруту и Серету (Северная Буковина) и др.

Конечным пунктом «облавы», где монголо-татарские отряды соединились после опустошения Юго-Западной Руси, был, вероятно, город Галич. По свидетельству Рашид-ад-Дина, к тому городу монголо-татары подошли уже «вместе» 2, т. е. объединенными силами, и взяли его штурмом после трехдневной осады. После татарского погрома Галич запустел: княжеский двор и дружина переехали в город Холм, который стал новой столицей княжества. Запустение Галича после татарского погрома подтверждается археологическими материалами. По исследованиям В. К. Гончарова, большинство археологических находок на территории древнего Галича

1 О взятии Батыем Звенигорода имеется интересное историческое предание, записанное со слов жителей нынешнего села Звенигород комплексной экспедицией Львовского историческою музея. Согласно этому преданию, Звенигород, окруженный со всех сторон непроходимыми болотами, осадило бесчисленное татарское войско «царя» Батыя. Первый удар татар, направленный на южные ворота города, был отбит. Защитники Звенигорода яростно оборонялись. Город был достаточно обеспечен водой, и из окрестных лесов звенигородцы получали помощь хлебом и людьми. Только предательство дало возможность татарам проникнуть ночью за городские стены. Весь день на улицах шел бой. К вечеру уцелевшие в сече звенигородцы затворились в детинце, а ночью сделали попытку прорваться через болота к покрытым лесом Плиховским высотам. Только немногие прорвали кольцо врагов и ушли в лес, унося на руках раненного в бою князя. Остальные жители Звенигорода погибли или были уведены в татарский плен. Враги сожгли город и разрушили укрепления детинца (Комплексная экспедиция Львовского исторического музея в с. Звенигород в 1953 г., Архив музея, рукопись, л. 11—13). Кстати, комплексной экспедицией Львовского исторического музея в 1954 г. записана еще одна легенда, связанная с монголо-татар-ским нашествием. Близ села Шоломия, в урочище Пидзувалла, обнаружены остатки монастыря X—XIII вв. Легенда гласит, что в небольшом природном колодце у этого монастыря монахи и жители окрестных сел затопили за час до прихода татар все свои и церковные ценности (М. Свешников. Отчет об археологических работах Львовского исторического музея в 1954 г. Раскопки города Звенигорода. Архив Института археологии АН УССР, 1954/3, д. № 2208, л. 23—35).

датируется XII — первой половиной XIII в. Татарами были разрушены и многочисленные феодальные замки в окрестностях Галича: они тоже содержат вещевой материал, не выходящий за пределы XIII в.

Разгромив галицкие и волынские земли, Батый «иде Оугры». Поход в Польшу и Венгрию начался, по свидетельству Рашид-ад-Дина, в «весенние месяцы» 1241 г.', а уже 11 апреля объединенные силы венгерского короля Белы IV и хорватского герцога Коломана потерпели поражение от монголо-татар. Весь поход Батыя на Южную Русь занял, таким образом, очень немного времени: от взятия Киева в декабре 1240 г. до вторжения в Венгрию прошло всего 4 месяца. С уходом войск монголо-татар за границу поход Батыя на русские земли закончился.

Героическая борьба русского народа против монголо-татарских завоевателей имеет всемирно-историческое значение. Упорно, до последнего защитника, сопротивлялись монголо-татарским полчищам русские города. Горы татарских трупов остались у стен Рязани, Владимира, Торжка, Козельска, Чернигова, Киева. Не раз русские дружины выходили в «чистое поле» встречать страшных степных завоевателей и в «сече злой» на рубежах рязанской и владимирской земли наносили большой урон татарским ратям. Дорогой ценой заплатил Батый за разорение русских земель: его войска оказались ослабленными, обескровленными непрерывными боями в Северо-Восточной Руси, в половецких степях, на укрепленных линиях Южной Руси. После завоевания Руси монголо-тагары уже не смогли собрать достаточно сил для дальнейшего похода на запад. Именно героическое сопротивление русского народа и других народов нашей страны (булгар, половцев, аланов) сорвало планы монгольских ханов распространить свои владения «до моря Франков» и спасло зарождавшуюся европейскую цивилизацию от разгрома монголо-татарскими полчищами.

Русь не только избавила страны Центральной и Западной Европы от ужасов самого нашествия кочевников и связанных с ним разорения, неисчислимых жертв и утраты созданных трудом народов материальных и духовных ценностей. Русское сопротивление спасло европейские народы от распространения на них так называемого «золотоордынского феодализма», который, по справедливому замечанию А. Н. Поляка, является «загнивающей» формой феодализма, «не создавшей возможности перехода к высшему общественно-экономическому строю» 2.

Передовые представители русской общественной мысли неоднократно указывали на роль Руси в отражении варварского нашествия монголо-татар. «Русские необозримые равнины поглотили силу монголов, — писал А. С. Пушкин, — и остановили нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной Россией» '. Эту же мысль подчеркивал и революционер-демократ Н. Г. Чернышевский: «Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории политической русские, как гунны и монголы, а спасителями, спасителями от ига монгольского, которое они сдержали на мощной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей, правда, подвергнувшейся всем выстрелам, стеною, которую вполовину было разбили враги» 2. Европу спасли не немецкие рыцари, не римские папы с их призывами к «крестовому походу», не смерть великого монгольского хана Уге-дея, а русские дружинники, крестьяне и горожане русской земли, с оружием в руках оборонявшие свою Родину от монголо-татарских завоевателей, обескровившие в непрерывных сражениях полчища Батыя.

Отдавая должное героической борьбе русского народа с монгольскими завоевателями, необходимо отметить и другую сторону событий — невозможность в условиях феодальной раздробленности успешно противостоять монголо-татарам, неспособность даже лучших представителей феодального класса объединить и возглавить усилия народных масс для отражения нашествия. В одиночку, не поддержанные другими князьями, погибли в неравном бою «близь предел Рязанских» храбрые рязанские дружины. В сражении под Коломной были разбиты превосходящими силами монголов наскоро собранные владимирские полки, во главе которых не было даже их собственного великого князя. Юрий Всеволодович, бежавший из своей столицы в заволжские леса, так и не смог собрать в стане на Сити достаточных сил: князья не торопились посылать дружины своему «брату старейшему». Не пришло войско из близлежащего сравнительно безопасного Новгорода. Героическая оборона русских городов, которые татарам удавалось брать только ценой огромных жертв, после многодневных штурмов, проводилась, как правило, силами местного городского и сельского населения. Так было при обороне Владимира, где оставленные для руководства обороной сыновья великого князя, Всеволод с братом, «оубояся бе бо и самъ изъ град изииде с маломъ дроужины». Так было при обороне Торжка, в котором вооруженное посадское население во главе с выборными посадниками, без князя и княжеской дружины, две недели отбивало ожесточенные приступы монголо-татар, «а из Новагорода не быс

им помощи». Так было при героической обороне Козельска, вписавшей славную страницу в русскую военную историю. Летописец специально отмечает, что козельский князь Василько «млад бе», и сами «Козляне ж съвет сотвориша не вдатис Батыеви». Так было и в Киеве, где к моменту осады вообще не оказалось князя и обороной руководил «тысяцкий Дмитр».

Официальные княжеские и церковные летописцы почти не сообщают о роли народных масс в борьбе с монголо-татарским нашествием. Борьба с «безбожными татарами» представляется ими исключительно как дело князей, «святых мучеников» и «страдальцев» за Русскую землю. Однако есть еще один вид источников — русский былинный эпос, «память народная», которая несколько по-иному расценивает роль князей и народа в событиях «Батыева погрома». Основная ценность этого рода источников заключается не в сообщении ими новых фактов или событий (хотя, конечно, многие из былин имеют историческую основу), а в том, что былины отражают отношение народных масс к событиям, дают оценку народом тех или иных исторических явлений. Былины Киевского цикла, связанные с борьбой Руси против кочевников-половцев, были переосмыслены после монголо-татарского нашествия. Новое страшное бедствие, обрушившееся на Русь, заслонило давние набеги половцев, и на место традиционного «половчанина» встал «злой татарин». Как нам представляется, значительная часть известных в поздней записи былин отражает уже не обстановку Киевской Руси, а те реальные отношения, которые сложились после монголо-татарского нашествия. Это могло произойти как в результате переработки домонгольского былинного эпоса, так и в процессе отбора былин, содержание которых наиболее соответствовало новым условиям (при сохранении их основной фактической канвы). Многие из таких былин («Илья-муромец и Калин-царь», «Василий Игнатьевич и Батыга», «Камское побоище» и др.) в описании событий татарских «наездов» прямо противопоставляют две силы, классовый характер которых не вызывает сомнений: князья, бояре, купцы готовы сдать Киев «Калин-царю», боятся выступить против «злого татарина», покорно ждут гибели, и, наоборот, народ, народные массы, которые в былинах олицетворялись в образах богатырей, смело идут в бой, и, несмотря на явное противодействие князя 1, разбивают врагов. Богатыри, олицетворявшие народные массы, а не князья — вот кто настоящие «воители» за Русскую землю в представлении народа.

Великий русский писатель М. Горький противопоставляет официальной истории, созданной «сильными мира сего», историю, созданную самим народом в сказаниях и былинах, в которых «запоминал он великую работу

построения Русской земли». Устами одного из своих героев, старика-странника, М. Горький так реконструирует на основании былин, «памяти народной», историю Суздальской земли: «Стучат тяжелые топоры в крепких руках, сушат люди болота, возводят города, монастыри, идут все дальше по течениям холодных рек, во глубины густых лесов, одолевают дикую землю, становится она благообразна. А князья, владыки народа, режут, •крошат ее на мелкие куски, дерутся друг с другом кулаками народа и грабят его. И вот со степи татары подошли, но не нашлось в князьях воителей за свободу народную, не нашлось ни чести, ни силы, ни уса; продали они народ Орде, торговали им с ханами как скотом, покупали за мужичью кровь княжью власть над ним же, мужиком» '.

Монголо-татарское иго установилось над Северо-Восточной Русью не сразу: нашествие Батыя от утверждения над русскими землями ордынского владычества отделяет двадцатилетний период, заполненный сложной дипломатической борьбой, антитатарскими выступлениями народных масс, междоусобными княжескими распрями. Однако не только в работах общего характера, но и в специальных исследованиях по истории монголо-татарского ига' политическая история конца 30-х—начала 40-х годов XIII в. почти не затрагивается, а последующие события рассматриваются в основном в связи с деятельностью князя Александра Невского (причем внимание привлекают преимущественно вопросы, связанные с его борьбой против крестоносной агрессии с запада). В результате анализ сложного и противоречивого процесса установления над Русью иноземного ига фактически подменялся рассмотрением политики Александра Невского, который, по мнению В. Т. Пашуто, старался «прежде всего, поддерживать мирные отношения с ханами Золотой Орды (для борьбы с ней разоренная Русь еще не имела необходимых сил), предотвращать новые монгольские нашествия, объединяя при этом все русские земли, которые можно было объединить, и оказывать решительный вооруженный отпор крестоносным захватчикам» 2.