XXII Оригинальный план Гиммлера по решению еврейского вопроса

XXII

Оригинальный план Гиммлера по решению еврейского вопроса

Мюнхен

10 ноября 1942 года

Гиммлер сообщил мне, что итальянцы заключат сепаратный мир. Предатель Чиано продал Италию союзникам. Лишь с попустительства Чиано союзникам удалось высадиться в Африке. Чиано – худший из предателей.

– Можете быть уверены, господин Керстен, грядет тот день, когда фюрер повесит Чиано.

Гиммлер находился в крайнем возбуждении, и к нему вернулись желудочные боли. В данный момент его здоровье снова совершенно испорчено. Очевидно, десант союзников нанес сильный удар по его организму.

– Вы в состоянии понять, зачем союзники высадились в Африке? – спросил он.

Я ответил, что не разбираюсь в политике. Тогда Гиммлер продолжил:

– Если бы англо-американцы высадились в Греции, в этом была бы какая-то логика. Тогда, возможно, мы сумели бы прийти к пониманию и объединить свои силы против большевизма, врага человечества. Но евреи, которые служат главной поддержкой большевизму, захватили власть в Америке и Англии. Нам никогда не достичь понимания, пока они остаются у руля.

– Это ваше мнение или фюрера? – спросил я у Гиммлера.

– Наше общее, – сказал он.

– Почему бы вам не воспользоваться нейтральными каналами, чтобы прийти к почетному соглашению с Англией и Америкой?

– По ряду внутренних причин это невозможно, так как подорвет престиж Национал-социалистической партии. Фюрер пойдет на что угодно, только не на это. Партия должна вынести войну, не растеряв ни капли влияния, потому что она – опора нации.

В ходе дальнейшего разговора Гиммлер заявил, что высадка союзников в Африке временно замедлила продвижение на Восточном фронте, поскольку положение в Африке до сих пор неясно. Фюрер полагает, что через три или четыре месяца Африканская кампания снова окажется под контролем. После этого можно будет сосредоточить все наличные силы, чтобы нанести большевистским ордам смертельный удар.

С момента десанта в Африке фюрер отдал приказ безжалостно избавляться от евреев. Я сказал, что не могу понять смысла этой бесчеловечной кампании против евреев, которые заключены в концентрационные лагеря и совершенно беззащитны. Гиммлер прокомментировал так:

– Я должен это делать.

Я возразил:

– История осудит вас как величайшего антисемита всех времен.

Через несколько минут Гиммлер сказал усталым голосом:

– Ах, Керстен, я никогда не желал уничтожения евреев. У меня были совсем другие идеи. Все, что происходит, – на совести Геббельса.

Я изумленно уставился на Гиммлера:

– Что вы имеете в виду?

– Несколько лет назад фюрер отдал мне приказ избавиться от евреев. Им было позволено забрать с собой свои капиталы и собственность. Сначала я даже наказывал моих людей за эксцессы, о которых мне становилось известно. Но я был неумолим в одном: евреи должны убраться из Германии. В 1938 году Рузвельт направил нам запрос по поводу наших намерений в отношении евреев. Мы дали ему знать, что намереваемся изгнать из Германии всех евреев, позволив им забрать всю свою собственность; капиталы, которые они вложили в германскую промышленность, следовало заменить иностранными инвестициями. Мы даже учредили еврейскую эмиграционную службу и комитет для решения возникающих экономических вопросов, который возглавлял высокопоставленный деятель из министерства торговли. Евреи могли вести за границей ту же жизнь, какую они вели здесь. Мы попросили у Рузвельта поддержки в осуществлении этого проекта, но так и не получили ответа на свою просьбу. Вскоре после этого советник нашего посольства в Париже, фон Рат, был убит евреем Грюншпаном. Несмотря на это, я по-прежнему помогал евреям уехать из страны. Однако наше великодушие оставалось незамеченным, и мир начал против нас позорную кампанию. В движение пришли скрытые политические силы, стремящиеся к войне, и они преуспели. Наши экономические и политические проблемы возрастали. За всем этим стояли евреи. Тем не менее вплоть до весны 1940 года евреи могли без всяких проблем покинуть Германию, пока в дело не вмешался Геббельс.

– Почему Геббельс?

Гиммлер ответил:

– Геббельс считал, что еврейский вопрос можно решить лишь полным уничтожением евреев. Любой еврей, пока остается жив, всегда будет врагом национал-социалистической Германии. Следовательно, любые проявления мягкости в их адрес неуместны. Я считал, что было бы достаточно изгнать евреев. В 1934 году я предложил фюреру отвести евреям крупную территорию и дать им возможность создать на ней независимое государство. Я хотел им помочь. Мы отправили ряд запросов самым разным странам, но евреи оказались никому не нужны.

Я спросил, думал ли он о Палестине.

– Нет, о Мадагаскаре. Это остров с плодородной почвой и климатом, подходящим для евреев.

– Но Мадагаскар – владение Франции.

– Мы могли бы созвать международную конференцию и уладить этот вопрос с Францией. Но все вышло по-другому. А затем началась война, и при таких обстоятельствах участь евреев была решена.

Полевая штаб-квартира

9 июня 1944 года

Сегодня у меня с Гиммлером состоялся очень продолжительный разговор о евреях. Я сказал, что мир больше не потерпит уничтожения евреев; пора положить этому конец. Гиммлер сказал, что это не в его власти; он – не фюрер, а соответствующий приказ Адольфа Гитлера совершенно недвусмыслен. Я спросил Гиммлера, понимает ли он, что история рано или поздно объявит его одним из величайших известных убийц из-за проводившегося им уничтожения евреев. Он должен подумать о своей репутации, не позволять запачкать ее таким обвинением. Гиммлер ответил, что он не делал ничего плохого, а только выполнял приказы Адольфа Гитлера.

Тогда я спросил его, как лично он относится к этому вопросу. Он ответил, что многое отдал бы, чтобы избежать выполнения этих приказов. Кроме того, он задействовал бы особые подразделения, а не ваффен-СС. В этой связи Гиммлер пожалел о том, что его мадагаскарский план не был осуществлен до наступления войны. Независимое еврейское государство стало бы наилучшим решением. Оно послужило бы домом для евреев из всех стран, и Германия навсегда избавилась бы от них. Но к несчастью, иностранные державы, мгновенно договорившись с Геббельсом, Борманом и их сторонниками, положили конец этой программе.

Я сказал Гиммлеру, что у него еще есть возможность избежать суда истории, проявив гуманность к евреям и другим жертвам концентрационных лагерей, если он действительно недоволен приказами Гитлера об их уничтожении. Достаточно позабыть о некоторых приказаниях фюрера и не исполнять их.

– Возможно, вы правы, господин Керстен, – сказал Гиммлер, но добавил также, что фюрер никогда ему этого не простит и немедленно прикажет его повесить.

Я удивленно посмотрел на Гиммлера и спросил:

– Неужели ваша позиция настолько слаба? Если да, то я нашел бы единомышленников в партии, чтобы вместе с ними убедить Гитлера, что уничтожение евреев отбрасывает Германию к ужасам Средних веков.

Гиммлер ответил, что ему не в чем себя упрекнуть и что его совесть чиста. Но он не может ни с кем говорить на эту тему, это слишком опасно; тут никому нельзя доверять. Когда мы расставались, он сказал:

– Поговорим об этом снова через несколько дней.

Я воспользовался возможностью, чтобы передать ему список людей, осужденных на смерть за саботаж, в котором значилось шесть голландцев, три люксембуржца, четыре норвежца, трое датчан и два бельгийца. Я попросил Гиммлера помиловать их, и он согласился.

Полевая штаб-квартира

16 июня 1944 года

Сегодня у меня состоялся очередной продолжительный разговор с Гиммлером о евреях и цыганах, в ходе которого я убеждал его отказаться от политики уничтожения и отпустить их всех в нейтральную страну. Если это окажется невозможно, я умолял его хотя бы обходиться с ними помилосерднее. Гиммлер согласился на это и сказал, что готов выпустить некоторые категории евреев и других узников концлагерей в нейтральную страну при условии, что это будет сделано в полном секрете, так как Гитлер считает политику уничтожения своей собственной идеей с тех пор, как Геббельс и Борман – ее истинные авторы – прожужжали ему все уши на эту тему.

Я попросил Гиммлера сообщить Бергеру, Брандту и Шелленбергу о его великодушном решении, поскольку все трое – надежные люди, которые в состоянии помочь в осуществлении его гуманных идей. К счастью, Бергер как раз находился на совещании в штаб-квартире, а еще через час ко мне на лечение должен был прийти Шелленберг. Гиммлер согласился на мое предложение и сказал, что завтра пообедает с нами, а я должен незаметно перевести разговор на данную тему. Все трое – яростные противники Геббельса, Бормана и их приверженцев, так что было бы вполне разумным ходом привлечь их к осуществлению плана, не опасаясь предательства. Я выразил удовольствие, сказав Гиммлеру, что сейчас он действительно поступает как великий немецкий вождь…

Полевая штаб-квартира

Воскресенье, 17 июня 1944 года, вечер

Сегодня Бергер, Брандт, Шелленберг и я были приглашены на обед к Гиммлеру.

Гиммлер заявил, что рейх и весь мир избавили бы себя от многих трудностей, если бы был осуществлен его мадагаскарский план. К несчастью, в 1941 году фюрер принял гибельное решение уничтожить евреев, поддавшись влиянию Геббельса, Бормана и их сторонников. Но он, Гиммлер, в последнее время много размышлял над этой проблемой и решил проводить иную еврейскую политику. Он готов выпустить евреев за границу: я, сделавший ему некоторые предложения, полагаю, что Швеция готова открыть для них границу.

Когда Шелленберг спросил, можно ли ему проинформировать о такой перемене политики заинтересованные стороны в Швейцарии, Гиммлер согласился при условии, что не будет упомянуто его имя. Эти переговоры следует держать в абсолютном секрете, так как они полностью противоречат программе партии.

Гиммлер добавил, что к такой смене политики его подтолкнули две причины. Во-первых, уничтожение людей – грязная работа; а во-вторых, она возбудила обширную недоброжелательность, так как невинные люди за границей слишком тупы и невежественны, чтобы понять необходимость таких мер.