Глава 6
Глава 6
Капитан 1 ранга Фрэнк Гаттинг прохаживался по затемненному мостику австралийского тяжелого крейсера «Канбера». Вместе с командиром на мостике находился старший минер крейсера (командир минно-торпедной боевой части) Планкет-Кол, старший артиллерист капитан 3 ранга Холл и штурман капитан-лейтенант Мэсли.
Австралийский тяжелый крейсер шел головным в колонне Южных сил.
В 23:45 на вахту заступила очередная смена. Всех предупредили о возможном появлении надводных кораблей противника. Заступившая вахта выглядела измученной и не выспавшейся.
На расстоянии 600 метров от «Канберы» вторым в с; рою шел американский тяжелый крейсер «Чикаго». Его командир капитан 1 ранга Бод находился на мостике.
После того, как адмирал Кратчли ушел на крейсере «Австралия» на совещание с адмиралом Тэрнером, Бод автоматически стал офицером, осуществляющим тактическое командование отрядом (ОТК) и был обязан на «Чикаго» возглавить колонну кораблей а не идти в след за «Канберой». Но Бод не придал этому большого значения, поскольку адмирал Кратчли должен был скоро возвратиться.
«Ничего стоящего упоминания», – записали в вахтенном журнале тяжелого крейсера «Канбе-ра» в начале полуночной вахты.
Командир «Канберы» – добродушный круглолицый капитан 1 ранга Гаттинг был моряком с мальчишеских лет. Через год или около того он ожидал производство в контр-адмиралы.
«Канбера» – тяжелый крейсер водоизмещением 9800 тонн, вступивший в строй в 1928 году был первым крупным артиллерийским кораблем, которым довелось командовать Гаттингу. Гаттинг любил этот высокобортный, трехтрубный и уже безнадежно устаревший корабль, обладающий тем не менее прекрасными мореходными качествами и превосходной управляемостью.
Сорокалетний Гаттинг считался одним из самых многообещающих офицеров австралийского военно-морского флота. До «Канберы» он командовал вооруженным транспортом «Канибла», переоборудованного из обычного торгового судна. Но в твердых руках Гаттинга «Канибла» стала настоящим линкором.
Неся на «Канбере» патрульную службу, Гаттинг оказался втянутым в два международных инцидента, вызвавших дипломатические скандалы.
Первый был связан с переправкой «лиц немецкой национальности» с японского парохода «Асама-Мару» (Япония тогда еще оставалась нейтральной). Второй относился к досмотру русского судна «В.Маяковский», капитана которого Гаттинг заподозрил в перевозке контрабанды, что привело к очень неприятным последствиям.
После этого Гаттингу пришлось некоторое время подышать пылью штабных кабинетов, но все в итоге кончилось для него благополучно. Ё конце концов он только выполнял свой служебный долг, возможно более энергично, чем другие. Три года спустя Гаттинг был назначен командиром «Канберы», несущим конвойную службу в районе Мальдивских островов.
Около полуночи капитан 1 ранга Гаттинг сказал капитан-лейтенанту Мэсли: «Я спущусь в свою каюту и немного подремлю» и удалился в свою походную каюту, находившуюся позади ходовой рубки. Последние слова, услышанные командиром «Канберы», прежде чем его разбудили сигналы боевой тревоги, была команда Мэсли:
«Руль лево 15». Спокойная приятная команда… После ухода командира штурман записал в вахтенном журнале:
«Слышны звуки самолета в направлении 2300 (23:00 – одиннадцать часов) на неравных интервалах. Тип 271 РДФ – японский бортовой гидроплан».
Наблюдательные посты ПВО, вынесенные гораздо выше ходового мостика, первыми почувствовали перемену погоды. Воздух уже не был прозрачным и успокаивающим. Низкие грозовые облака закрыли острова Саво и Тулаги.
Первые крупные капли дождя упали на стекло иллюминатора ходовой рубки. Впрочем, это ничего не значило, поскольку погода менялась чуть ли не каждые 10 минут.
За кормой успокаивающе чернел силуэт «Чикаго». До этого его командир пятидесятитрехлетний Говард Бод командовал линкором «Оклахома», который перевернулся в Перл-Харборе от попадания японских торпед. Бод тогда был на берегу и это видимо, спасло ему жизнь. Ему суждено будет уцелеть и сегодня, но ядовитое жало адмирала Микава достанет его через год, когда капитан 1 ранга Бод покончит с собой в Бильбоа (Зона Панамского канала).
Бод, после отъезда адмирала Кратчли, фактически командовал отрядом, но не только никак это не проявлял, но также спустился в каюту, чтобы «слегка вздремнуть».
Тяжелый крейсер «Чикаго» – второй корабль в американском флоте, носившим это название – находился в строю с 1931 года. В момент нападения японцев на Перл-Харбор «Чикаго», к счастью, находился в составе 12-го оперативного соединения особого назначения. Получив известие о нападении, соединение немедленно начало поиск японских авианосцев на юго-востоке в треугольнике Перл-Харбор – Пальмира – Джонстон, пытаясь перехватить противника.
Никого обнаружить им, конечно, не удалось. Позднее «Чикаго» некоторое время плавал под трехзвездным флагом адмирала Лири, а затем – под флагом вице-адмирала Брауна.
Крейсер участвовал в сражении в Коралловом море, находясь в охранении авианосца «Йорктаун». Ему тогда удалось отбиться от атаки одиннадцати японских бомбардировщиков и сбить при этом три самолета. На следующий день зенитчики «Чикаго» сбили 5 из двенадцати атаковавших его торпедоносцев.
Был час ночи.
Японские крейсера уже появились к югу от острова Саво, – восемь смертоносных торпедно-ар-тиллерийских кораблей, извивающихся как змея в строю одной кильватерной колонны.
Эсминец «Блю», который прощупывал радаром все направления кроме единственно нужного – по корме – шел курсом на юго-запад, не предчувствуя трагедии, в которой ему суждено было стать звездой.
На всех японских кораблях стволы орудий были направлены на «Блю» в готовности немедленно уничтожить эсминец, как только на нем появятся какие-либо признаки тревоги.
Так и не обнаруженная эскадра Микавы со скоростью 26 узлов вышла уже к северу от острова Саво. Где-то впереди по курсу, по данным адмирала Микавы, должны были находиться три тяжелых крейсера противника.
«Курс 150 градусов!» – приказал Микава. Эсминец «Блю» скрылся за кормой, а впереди, в кромешной тьме, должны были находиться корабли Южных сил: тяжелые крейсера «Канбера» и «Чикаго» с двумя эсминцами охранения. На одном из этих эсминцев, «Багли», в этот момент записали в вахтенном журнале:
«Море спокойное, слабый восточный ветер, плотная облачность с периодическими дождевыми шквалами, луны не видно. Артиллерийская вахта на своих местах».
Эсминец «Багли» был одним из тех кораблей, которые первыми открыли огонь по японским самолетам во время нападения на Перл-Харбор. Корабль находился тогда у 22 причала в ожидании планового ремонта. Огнем своих орудий эсминец пытался прикрыть беспомощную «Оклахому». Затем эсминцу удалось дать ход и корабль маневрировал в гавани, подбирая моряков, оказавшихся в воде.
Примерно такая же боевая биография была и у эсминца «Паттерсон». Его зенитки сбили над Перл-Харбором один японский самолет. Позднее корабль участвовал в рейде на Рабаул, когда лейтенант О"Хара с «Лексингтона» сбил в одном полете пять самолетов противника…
В 01:30 японские корабли легли на курс 95 градусов. По межкорабельной связи Микава срывающим голосом дал команду:
«Всем кораблям! Атака!»
Японские корабли выпустили торпеды в направлении смутных силуэтов американских крейсеров.
Первым обнаружил японские корабли эсминец «Паттерсон». По межкорабельной связи прозвучал сигнал тревоги:
«Внимание! Внимание! Неизвестные корабли входят в пролив!»
Но было уже поздно. В этот момент с японских гидросамолетов были выпущены осветительные ракеты. Яркий свет осветил американские корабли.
В 01:37 «Чокай» и два других крейсера произвели первый залп.
Находившийся в «вороньем гнезде» «Канбе-ры» сигнальщик Макинтош заметил след идущей к кораблю торпеды и успел крикнуть:
«Торпеды с правого и левого бортов!»
В следующее мгновение сигнальщик был ослеплен ярким пламенем, вырвавшимся из носовых орудий вражеского корабля. Он закричал:
«Артогонь справа по носу!»
На «Канбере» зазвучал сигнал боевой тревоги. Он еще звучал, когда торпеды попали в крейсер. Капитан 1 ранга Гаттинг вбежал на мостик, когда две торпеды попали в правый борт «Канберы», а первые японские снаряды стали крушить борта и надстройки австралийского крейсера.
Старший артиллерист «Канберы» капитан 3 ранга Холл пытался открыть огонь орудиями главного калибра. Делать это пришлось уже под взрывами японских снарядов. Снаряды кромсали огромные надстройки высокобортного корабля, взрываясь во внутренних помещениях, производя страшные разрушения, калеча и убивая людей.
В нескольких местах вспыхнули пожары, и огонь быстро распространился по всему крейсеру. В орудийной башне кто-то кричал: «Приборы наводки обесточены!» Другой голос прокричал по боевой трансляции: «Пожар в генераторном отсеке! Динамо-машины разбиты!»
«Канбера» с креном вышла из строя, описала циркуляцию и замерла, грузно раскачиваясь на волне.
Очередной снаряд с невероятным грохотом разорвался в боевой рубке крейсера, и капитан 1 ранга Гаттинг упал смертельно раненым (он скончался на следующий день). Рядом с ним лежали убитые наповал штурман и артиллерист, а также пять матросов – погибшие или умиравшие.
Тяжелый запах нитроглицеринового пороха висел в воздухе, смешиваясь с угарным запахом густого черного дыма от разгорающихся пожаров.
Старпом «Канберы» капитан 3 ранга Уэлш пробрался в боевую рубку с запасного командного пункта. С ним была спасательная партия, которая начала тушить пожар и убирать убитых. В боевую рубку прибежал корабельный врач Даунвард. Он увидел капитана 1 ранга Гаттинга, скорчившегося в кресле, залитого кровью, но еще живого. Командира крейсера поддерживал рулевой-старшина. Гаттинг взглянул на своего старпома и прохрипел:
«Сражайся, пока корабль не пойдет ко дну, Джим!»
Глаза Гаттинга закрылись и он начал медленно и неловко сползать с кресла на палубу.
Старший инженер-механик «Канберы» капитан 2 ранга Макмагон продрался через огонь, дым и искореженный горячий металл в рулевую рубку. Он увидел командира, поддерживаемого старшиной рулевых Доусоном.
«Сэр, – доложил старший механик, – машинное отделение в тяжелейшем состоянии. Думаю, что мы там долго не продержимся».
«Делай, что можешь, Мак», – с трудом ответил командир, находившийся уже в полубезсознательном состоянии, но все еще пытавшийся сопротивляться попыткам Доусона и врача положить его на палубу.
Одна из попавших в крейсер торпед вырвала солидный кусок подводной части корабельного корпуса. Капитан 2 ранга Макмагон спустился с мостика чтобы убедиться в том, есть ли хоть какой-нибудь шанс удержать «Канберу» на плаву и снять с нее оставшихся в живых.
Обстрел неожиданно прекратился, смолкли ужасающие звуки взрывающихся тяжелых снарядов, оставив лишь звон в ушах. Противник перенес огонь на другие корабли.
На палубе «Канберы» ярко пылали два бортовых гидросамолета. Два орудия левого борта были разбиты, а по всей палубе были разбросаны изуродованные тела. Оставшиеся в живых офицеры и матросы лихорадочно и бессистемно пытались бороться с пожарами и предотвратить взрыв боезапаса собственных орудий. Снаряды четырехдюймовой артиллерии, до которых удалось добраться, один за другим выбрасывались за борт.
Некоторые вытаскивали раненых из огня, пытаясь оказать им первую помощь. И все же огонь Добрался до погребов с боеприпасами для зенитных автоматов. Начали взрываться пулеметные ленты, добавившие к всеобщей какофонии барабанный треск смерти.
На ходовом мостике умирал капитан 1 ранга Гаттинг. Он передал командование своему старпому Уэлшу, но упрямо сопротивлялся попыткам врачей уложить его на палубу. Небольшая группа людей в молчании склонилась над умирающим. Глаза Гаттинга закрылись, голова упала на грудь, подбородок уперся в воротник белого кителя, залитого кровью. Все молчали. Только вахтенный офицер сдавленным голосом и жестами давал указания раненому рулевому.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.