Грузия

Грузия

История Грузии, как и история Атропатены и Алвании первых веков нашей эры, источниками освещена плохо. Для Армении мы имеем повествование Моисея Хоренского, который, однако, пытаясь в V в. создать целостную историю своего государства, пользовался различными противоречивыми письменными и устными (эпическими) традициями, что привело его к ошибкам в хронологической концепции и к ряду произвольных исторических реконструкций. Поэтому его богатейший материал можно использовать, лишь подвергая его тщательному источниковедческому анализу. Но в Армении были и другие историки, труды которых, правда посвященные более частным вопросам и более кратким отрезкам времени, в какой-то мере продолжали замечательные традиции античной историографии; кроме того, армянская история документирована известиями римских и византийских историков и подлинными надписями с территории как самой Армении, так и Ирана; в Алвании, видимо, тоже короткое время были свои древние историки. Но из Иверии дошло лишь считанное количество надписей I–II вв. (арамейско-ирапских и греческих) и не сохранилось ни одного древнего подлинно исторического сочинения.

Наиболее ранняя история Грузии содержится в книге «Обращение Грузии» (в христианство; по-грузински «Мокцевай Картлисай»), восходящей в своей основе, видимо, к VII–IX вв.; свод летописей «Житие Грузии» («Картлис цховреба») даже в своих самых древних частях не старше XI в. Все, что там сообщается, записано частью по устным преданиям почти через тысячу лет после событий, о которых идет речь, частью по житиям святых или под влиянием древнейших разделов «Истории Армении» Моисея Хоренского, которые и сами по себе весьма мало достоверны. Что же касается античных и иранских известий, то и они ввиду большей отдаленности Грузии значительно малочисленное аналогичных известий по истории Армении.

В рассматриваемый период Грузия по-прежнему не составляла единого государства. Центральную роль, как и в предшествующее время, играло Иверийское царство (Картли). Вскоре после походов Помпея Иверии удалось наладить добрые отношения с Римом. Поскольку кочевники не могли существовать одними набегами и повседневно нуждались в металлической посуде, муке, в некоторых предметах роскоши и т. п., постольку оказалось возможным установить известное согласие между аланскими племенами, охранявшими Дарьял (и тем самым Иверию) от вторжения племен более северных, и иверами, снабжавшими аланов всем необходимым. В середине I в. аланы не без ведома иверийских царей совершали набеги на Армению, Атропатену и Малую Азию; сармато-аланский этнический элемент был весьма ощутим и среди иверской знати.

Однако в течение I в., в том числе после того аланского набега в 70-х годах, который серьезно затронул как римские, так и парфянские владения и оказался весьма опасным для целости самой Иверии, она вынуждена была прибегать к помощи римских гарнизонов для обеспечения своей безопасности — сначала более против Армении, с тех пор как там утвердилась аршакидская (парфянская) династия, стремившаяся к расширению своих северных пределов, а затем и против аланов. О постройке римлянами укреплений для иверийского царя Митридата II (против аланской угрозы?) сохранилась греческая надпись напротив Мцхеты, датированная 75 г. Тот римский легион, отряд которого достиг берегов Каспия около 90 г. (вероятно, во время войны с Алванией), надо полагать, был расквартирован в Иверии. Иверийский царь оставался союзником Рима еще и при императоре Траяне (начало II в.).

Наиболее значительной фигурой в истории Иверии II в. был царь Фарасман II Доблестный. При нем владения царства включили восточную Колхиду и на западе достигли Черного моря. Тот же Фарасман II организовал второе большое вторжение аланов на римские владения в Малой Азии, на Армению, Алванию и подчиненную Парфии Атропатену. Отношения Иверии с Римом сначала были напряженными, но позже, при императоре Антонине Пие, по-видимому, в 140 г. н. э., Фарасман посетил Рим. Соответственно испортились его отношения с Парфией. Предание утверждает, что он в союзе с «греками» (т. е. Римом) и армянами победоносно воевал с «персами» (т. е. Парфией), но был отравлен поваром, подкупленным врагами.

О дальнейшее истории древней Иверии мы знаем мало. Судя по надписям «царя царей» Шапура I, ему удалось подчинить своей гегемонии иверийского царя Амазаспа, однако более вероятно, что отношения Персии с Иверией были лишь союзные. По Нисибинскому миру 298 г. между Римом и Парфией Риму было предоставлено право жаловать иверийским правителям знаки царского достоинства — надо думать, чисто номинально. В дальнейшем, по мере подчинения Алвании сасанидскому Ирану, персидская опасность для Грузии увеличилась; может быть, отчасти с этим связано принятие Иверией при царе Мириане III христианства (традиционная дата — 337 г.), как это сделала и Восточная Римская империя. Главной деятельницей христианизации Иверии традиция называет св. Нину, первоначально спутницу армянских проповедниц Рипсимэ и Гайанэ, скрывавшую свое происхождение и называвшую себя пленницей-чужестранкой. По-видимому, и в Иверии, как и в других странах Средиземноморья и Ближнего Востока, христианство пользовалось популярностью в народных низах и именно поэтому было удобным идеологическим орудием для их примирения с тяжелой действительностью процесса феодализации.

Общность христианской веры сплотила в IV в. Армению, Иверию и Алванию в борьбе с зороастрийским Ираном, и все три народа неоднократно выступали совместно: так было в 360 г. при иверийском царе Мерибане, союзнике Восточной Римской империи и Аршака II, царя Армении, так было в 371 г. при иверийском царе Саурмаге, в 451 г., когда иверы поддержали восстание, возглавляемое армянским полководцем Варданом Мамиконяном, и еще в 481–484 гг., когда восстание всех народов Закавказья против персов поднял иверийский царь Вахтанг I Волчья Голова. В отличие от армянской грузинская церковь не порывала с Византией, оставаясь православной и после 451 г. Эта разница в вере, в догматическом смысле ничтожная(Православие учит, что Христос — бог сын, «единосущный» богу отцу, имеет два естества: божеское и человеческое; армянская же церковь, считая, что оба естества в нем слиты воедино, утверждала, что православная формулировка есть уступка секте несториан, предполагавшей в Христе две «сущности» и, что было гораздо важнее, официально признанной Сасанидами.), но чрезвычайно важная в организационном отношении, имела в дальнейшем печальные последствия, так как постепенно вела к отчуждению между народами Закавказья эпохи средневековья.

Сасаниды держали в Иверии своего резидента — питиахша и всячески стремились насадить в стране зороастризм, однако безуспешно. В 523 г. они упразднили власть иверийского царя и подчинили Иверию своему марзбану, который правил ею, по-видимому, примерно до 570–580 гг., а затем снова с 605 г. до падения Сасанидской державы.

Хотя существуют гипотезы, возводящие изобретение собственной грузинской письменности к глубочайшей древности, однако древнейшие надписи грузинским письмом относятся к V в. Согласно армянскому преданию, это фонетически очень совершенное алфавитное письмо, учитывающее арамейскую и греческую письменную традицию, было введено грузином Джалаем. Местное грузинское предание относит, правда, изобретение письменности ко времени иверийского царя Фарнабаза, первого царя Иверии (III в. до н. э.). Это представляется маловероятным. Трудно предположить, чтобы в Грузии потребность в своей письменности ощущалась настолько сильнее, чем в соседних обществах Закавказья, что письмо было здесь изобретено на пятьсот лет ранее, чем в Армении и Алвании. Никаких следов местной письменности в Грузии столь раннего времени нет. Напротив, нам известно, что еще в I в. н. э. здесь, как и в Армении, пользовались греческим письмом (и языком), и арамейским письмом вместе с арамейским или парфянским письменным языком. Не случайно также, что литература на родном языке, как и в Армении, возникла в Грузии к V–VI вв. — правда, первоначально это были только жития святых.

Надо отметить также, что в Грузии древнего периода, если брать страну в целом, не сложилось ни койнэ, ни даже лингва франка — то и другое существовало только в Картли (Иверии); для западногрузинских племен достоверно лишь то, что они стали пользоваться древнегрузинским (картвельским) письменным языком со времен развитого средневековья; в древности Западная Грузия была почти столь же многоязычна, как и Алвания (по словам одного из античных авторов, римляне в г. Фасисе пользовались услугами более чем сотни переводчиков — конечно, не для того, чтобы разговаривать только с жителями этого городка).

О Западной Грузии мы в последний раз упоминали, когда Колхида входила в Понтийское царство Митридата VI Евпатора. После его поражения и бегства в 66 г. до н. э. царство было поделено между различными подчиненными Риму династами; Колхида досталась некоему Аристарху; позже она сделалась полем битвы между Фарнаком, сыном (и виновником смерти) Митридата VI Понтийского, и позднеэллинистическим, зависевшим от Рима Пергамским царством, затем опять принадлежала восстановленному, но также зависевшему от Рима Понтийскому царству. Но когда в 63 г. н. э. император Нерон превратил Понт из зависимого царства в провинцию, римляне, по-видимому, не сумели удержать за собой Колхиду, кроме приморских эллинизованных городов. В это время в прибрежные области с гор (не только с гор Западного Кавказа, но и с Понтийских) начинают спускаться племенные группы: на севере — абхазо-адыгские, на юге — чанские (западно-грузинские). Последние были известны грекам и римлянам на Черноморском побережье под разными местными племенными названиями, а позже под общим названием лазов.

По-видимому, в 30-е годы II в. через Сурамский перевал в Западную Грузию и вплоть до Черноморского побережья (между совр. Требзоном и Батуми) прошли войска иверийского царя Фарасмана II, который, однако, владел этими землями недолго, потому что уже в середине II в. впервые в античных источниках упоминается царь Лазики, которого «поставил» (или утвердил) римский император Антонин Пий. В первой половине III в. жителям Колхиды пришлось вместе с римским гарнизоном отражать набеги готов, которым антиримские группировки Боспорского царства предоставляли корабли; готам удалось разрушить Трапезунт и Питиунт (Требзон и Пицунду). По-видимому, после этого Лазика была предоставлена самой себе, но еще и в IV в. она платила римлянам дань, хотя и не входила в состав империи. Лишь к концу IV в. Лазика временно настолько усилилась, что подчинила себе даже горную Сванетию, которой она владела до середины V в. Начиная с IV в. Лазика приобретает для Восточной Римской империи особое значение: на нее ложится оборона кавказских перевалов (очевидно, Мамисонского и Клухорского) от гуннов и других племен, сдвинутых со своих мест Великим переселением народов. Надо полагать, что к этому времени в состав Лазики должна была входить вся страна мегрелов — Эгриси (грузинские источники так называют и само царство Лазики), хотя ранее эта часть Западной Грузии, может быть, подчинялась Иверии. По византийско-персидскому миру 562 г. большая часть Лазики перешла к Византии.

Сведения об общественном строе как Восточной, так и Западной Грузии в первые века нашей эры у нас чрезвычайно скудны. Они почти целиком происходят из грузинских средневековых памятников, несомненно по-своему переосмыслявших древние порядки, о которых составители знали лишь по преданию. Что же касается греко-римских и даже армянских источников, то сообщенные ими сведения весьма недостаточны.

Первоначальное древнее восточногрузинское общество делилось, как обычно для древнего Ближнего Востока, на два сектора; к первому принадлежали свободные общинники-воины — эри, ко второму — царские люди — глехи. По-видимому, еще до создания первых грузинских царств страна состояла из замкнутых самоуправляющихся долин, которые назывались сопели и соответствовали «номовым общинам» раннего периода древности; позже сопели начинают означать «сельскую общину» наряду с обычным названием деревни — дага. Общинники различались сельские (мдагури) и городские (мквидри), сельскую общину, возглавлявшуюся старейшинами, составляли большесемейные «дома» (сахли). Даже царский род имел своего «главу дома», которым обычно (но по-видимому, не обязательно) был сам царь. Позже, однако, «главами домов» стали делать царских ставленников. Словом, структура общества была очень сходна с обществом всего Ближнего Востока предыдущего тысячелетия. Ранее уже говорилось о большом значении, которое имели в Грузии храмы и храмовые общины с их землями, пережиточно существовавшие у горных грузин-хевсуров вплоть до начала XX в.

Известны были грузинскому обществу поздней античности и частные рабы — мона.

В процессе феодализации грузинского общества из свободных общинников — эри выделяются знатные — мтавари, эристави, соответствующие армянским нахарарам, а сам термин эри начинает соответствовать парфянскому и армянскому азат. Появляется и термин агараки(Другой термин, картаки, или кардаги, восходит к парфянскому картак и в Парфии означал то же, что дастакерт.), обозначавший, как и в Армении, крупные частные земельные владения, не входящие ни в общины, ни в царскую землю. На царской земле тот же процесс феодализации привел к раздаче массивов земли царским должностным лицам (тадзраули— «дворцовые») в условное владение за службу. В то же время и глехи на царской земле образовывали такие же сельские общины, как эри — на свободной. Но знатным лицам, полководцам, а также крупному духовенству и монастырям раздавалась не только царская земля, но и право поборов с земли нецарской — с агараков и сопели.

Как видим, картина складывается та же, что в Армении, в Иране и, надо полагать, в Алвании. Тот же вывод напрашивается в связи с городами Грузии в поздней древности. Известен ряд торговоремесленных городов как в Восточной, так и в Западной Грузии. Подобно многим городам поздней античности, они имели смешанное этнически население. Торговые пути через Иверию и Колхиду соединяли, по-видимому, главную восточно-западную магистраль, проходившую через Армению, с Боспорским царством, с населением степей к северу от Кавказа. Соответственно иному значению торговых путей, шедших через Грузию, иной характер носило здесь и денежное обращение: в ходу были только либо римская и парфянская (или персидская) монета, либо местные имитации. Собственного чекана, отличного от имперских, в Грузии не было.

Дошедшие до нас грузинские исторические источники были составлены слишком поздно, чтобы дать представление о структуре античных городов Грузии, однако кажется несомненным, что они представляли собой самоуправляющиеся общины граждан, возникшие частично еще в VI–IV вв. до н. э. на базе наиболее крупных общин сельского типа с более развитым ремеслом. Позже внутри городов слагались особые, также самоуправляющиеся религиозно-этнические подобщины, но полноправными гражданами, которые могли претендовать на земельный надел, были, по-видимому, лишь члены первоначальной коренной общины. Город имел приписанную к нему окружающую землю с подчиненными сельскими, а иногда городского типа поселениями. Так, округа г. Каспи простиралась по крайней мере на 40 км, включая пещерный город Уплисцихе (видимо, царский).

Городская жизнь в Грузии началась позже, чем в других странах Ближнего Востока (характерно, например, что «торговец» назывался по-грузински парфянским термином вачари, а в Армении — арамейским термином танджар, восходящим еще к шумерскому дам-гар и аккадскому тамкарум). По-видимому, города здесь не достигли того развития, как в классических странах Передней Азии, но зато продержались дольше, чем в других местах; неслучайно Иверия поддерживала армянского царя Аршака II в его конфликте с нахарарами по поводу городских привилегий Аршакавана. Но к IV в. старые города Грузии частью были вытеснены «царскими городами», частью сами превратились в царские. С III в. начинают возникать крепости, позже становящиеся центрами городов феодальной эпохи.

Феодализм наступил в Грузии независимо от варварских вторжений: ни одно варварское племя не проникало сюда на длительное время.

Литература:

Закавказье и сопредельные страны между Ираном и Римом. Христианизация Закавказья / История Древнего мира. Упадок древних обществ. — М.: Знание, 1983. — с. 201–220.