Свидетельство молодой сенегалки Соу Ндеи

Свидетельство молодой сенегалки Соу Ндеи

В момент провозглашения независимости Сенегала Coy Ндеи было двенадцать лет и она училась в 4-м классе школы, где преобладали белые ученики. Для нее прошлое – это главным образом римляне и жизнь римских детей, римские термы, театр и цирк. Она вспоминает также галлов, их зеленую, в лиственных лесах страну с резко различающимися временами года, чего нет в Сенегале. Живое и дивное прошлое она представляет себе под солнцем Прованса. Первая книга, которую она прочла, называлась «В голубой стране», там рассказывалось о греко-римской истории. А затем следуют Карл Великий, основавший школу, Людовик XIV, соорудивший необыкновенные сады и дворцы. Вот пространство, в котором движется ее память о прошлом; ни родной стране, ни Африке в целом в нем нет места. Лишь значительно позднее они выступают на сцену, а до этого, как говорит учительница, их прошлое было «неинтересным».

От прошлого Африки осталось лишь два ничтожных следа, и это не вызывает ни стеснения, ни стыда. Во-первых, вспоминается Мусса, жена короля Мали. Она совершала паломничество в Мекку, и во время перехода через пустыню ее охватило желание принять ванну: слуги тотчас вырыли ей бассейн прямо в песках. Во-вторых, упоминается кровожадный Самори; он приказывал умерщвлять беременных служанок и в специальном сосуде толочь неродившихся детей. Нет, прошлое Африки не могло питать воображения Coy Ндеи. История, о которой можно было грезить, происходила в другом месте. Первая рана, зарубцевавшаяся лишь двадцать лет спустя, была получена в 5-м классе, при изучении великих завоеваний. «Вслед за вестготами, – говорила учительница, – в Галлию вторглись остготы, франки, а затем приверженцы ислама. Мусульманские завоеватели пришли из Африки в Испанию и потом в Галлию. Но, к счастью, им не удалось ее завоевать, Карл Мартел их остановил; они были изгнаны сначала из Галлии, а позже и из Испании». Это «к счастью» кинжалом пронзило сердце Coy Ндеи. О своем волнении она шепнула соседке, такой же, как и она, черной и мусульманке. Рана затягивалась с трудом. Она вновь открылась, когда преподаватель французского дал ей прочесть поэму Бернара Дадие «Благодарю тебя, Боже что ты создал меня черным». У нее полились слезы.

Отныне она почувствовала связь между борьбой за независимость и стремлением воссоздать ценности африканской культуры. «Черное красиво» – пели подруги Coy Ндеи; она стала носить украшения и головные уборы такие, какие носили ее предки, пытаясь найти в истории источники национального самосознания.

Сегодня подобные поиски порождают в Черной Африке отчужденность по отношению к историкам и кинематографистам, даже самым благорасположенным по отношению к африканскому прошлому. «Двадцатидневного пребывания не может хватить, чтобы нас узнать, чтобы нас понять», – говорит Coy Ндеи. И я чувствую, что скрывается за ее улыбкой; в глубине души она полагает: они завоевали, грабили, эксплуатировали нас, и вот теперь этот иностранец хочет отнять еще и последние жалкие остатки ее сокровенного самосознания, добраться и до него.

Только далекое прошлое не может быть предметом размышлений: оно кодифицировано. В ином положении находится более близкое. Вспоминать его события не возбраняется. Именно так обстоит дело с колониальным завоеванием, которое сохраняется еще в памяти африканцев. Жан Руш превосходно воспроизвел его в фильме «Бабату и три совета».