Таможня отнимает добро (Евгений Евтушенко)

Таможня отнимает добро

(Евгений Евтушенко)

Весной 1972 года в центре скандала оказался еще один известный советский литератор – поэт Евгений Евтушенко. И снова «жестокая» советская власть спустила на тормозах дело, которое при желании можно было раскрутить на полную катушку, лишив именитого поэта возможности с частотой челнока выезжать за границу. Вместо этого была избрана самая мягкая кара – профилактическая беседа. Что же такого крамольного совершил популярный поэт?

В мае Евтушенко вернулся из очередного зарубежного вояжа (как уже отмечалось, среди творческих деятелей Евтушенко вообще считался одним из самых гастролирующих) – из двухмесячной поездки по США. Турне оказалось весьма плодотворным: в ходе него поэт выступил в нескольких университетах, встречался с видными обшественными и государственными деятелями Америки, в число которых входили сам президент США Ричард Никсон и его помощник по национальной безопасности Генри Киссинджер. Короче, домой Евтушенко возвращался переполненный впечатлениями и с большой охотой. Но Родина в лице бравых таможенников встретила его совсем не ласково. В Шереметьеве Евтушенко заставили распаковать его баулы, хотя до этого каждый раз пропускали без какой-либо проверки. Просто на этот раз кто-то из заграничных спутников поэта «стукнул» на него в «органы», и теперь этот «стук» гулко отозвался на шереметьевской таможне.

Обыск Евтушенко продолжался четыре часа и сопровождался массой унизительных подробностей. Например, когда поэт отпросился в туалет, то с ним отправился таможенник и держал дверь кабинки открытой, опасаясь, что Евтушенко попытается спустить в унитаз что-то крамольное, не найденное в его вещах. А в баулах поэта было найдено ни много ни мало 124 (!) запрещенные к ввозу в страну книги. Среди них были тома произведений Троцкого, Бухарина, Бердяева, Шестова, Набокова, Алданова, Гумилева, Мандельштама, «Окаянные дни» Бунина, «Несвоевременные мысли» Горького, а также 72 номера популярного эмигрантского журнала «Современные записки», издававшегося когда-то в Париже, и книгу анекдотов «Говорит Ереван». Кроме этого были изъяты фотографии, на которых Евтушенко был запечатлен во время встреч в Америке с разными людьми (в том числе и с президентом Никсоном). Короче, такого улова шереметьевские таможенники давненько не вылавливали.

Евтушенко прекрасно понимал, в какую неприятность его угораздило вляпаться, поэтому прибег к хитрости. Расписываясь под длинной описью конфискованных вещей, он объяснил их провоз в страну следующим обстоятельством: мол, «во время поездок за границу с целью пропаганды идей нашей Родины я порой чувствую себя идеологически безоружным в борьбе с нашими врагами, ибо не знаком с первоисточниками, на которых они основывают свою оголтелую ненависть. Достать многие из этих первоисточников в СССР невозможно даже в спецхранилище Ленинской библиотеки. Поэтому я и привез эти книги – не для распространения, а для повышения моей идеологической бдительности. Требую немедленно вернуть все конфискованные книги, необходимые мне для работы на благо мира в мире и нашей Родины».

Самое интересное, что таможенники прекрасно раскусили хитрость ушлого поэта, но спорить с ним не стали. Главного ведь они достигли: сбили с именитого либерала спесь и заставили его изрядно поволноваться. Когда на следующий день Евтушенко явился к высокопоставленному чекисту (встреча происходила не в главном здании на Лубянке, а в приемной КГБ на Кузнецком Мосту), тот был настроен вполне миролюбиво и даже позволил себе раскрыть перед поэтом кое-какие тайны. Например, он намекнул ему, что обыск производился по сигналу из окружения поэта: дескать, надо быть разборчивее в знакомствах. Еще он извинился за сотрудников таможни, которые производили обыск.

– Недоработки, – сказал чекист. – Культуры не хватает, как вы сами справедливо заметили во вступлении к поэме «Братская ГЭС».

Еще чекист сообщил, что Иосиф Бродский подал прошение на эмиграцию, чем буквально ошеломил Евтушенко. Через пару дней Евтушенко связался с отъезжантом и пригласил его к себе в гости. Бродский приехал, поскольку понимал, что его дни на родине сочтены и таких визитов у него уже никогда не будет. Во время той встречи Евтушенко откровенно рассказал ему о своей встрече в КГБ, чего делать, видимо, не стоило. Дело в том, что недоброжелатели давно распространяли слухи о нем, как о тайном консультанте КГБ. И теперь Бродский сделал вывод, что это правда. Однако свои мысли по этому поводу он тогда оставил при себе и, лишь когда покидал дом Евтушенко, обнаружил себя – скинул со своих плеч пиджак, который хозяин дома попытался ему накинуть. А в эмиграции написал стихи, в которых была такая строчка: «Я не нуждаюсь в пиджаках с чужого плеча».

Книги, конфискованные у Евтушенко, ему вернули спустя три месяца. Правда, не все: он лишился нескольких современных диссидентских книг, написанных в СССР, но напечатанных только на Западе, и сборника анекдотов «Говорит Ереван». Вскоре зарубежные вояжи Евтушенко по миру будут возобновлены (отмечу, что за период 1958–1988 годов он посетит почти 100 стран, причем некоторые неоднократно).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.