Таможня отнимает добро (Евгений Евтушенко)

Таможня отнимает добро

(Евгений Евтушенко)

Весной 1972 года в центре скандала оказался еще один известный советский литератор – поэт Евгений Евтушенко. И снова «жестокая» советская власть спустила на тормозах дело, которое при желании можно было раскрутить на полную катушку, лишив именитого поэта возможности с частотой челнока выезжать за границу. Вместо этого была избрана самая мягкая кара – профилактическая беседа. Что же такого крамольного совершил популярный поэт?

В мае Евтушенко вернулся из очередного зарубежного вояжа (как уже отмечалось, среди творческих деятелей Евтушенко вообще считался одним из самых гастролирующих) – из двухмесячной поездки по США. Турне оказалось весьма плодотворным: в ходе него поэт выступил в нескольких университетах, встречался с видными обшественными и государственными деятелями Америки, в число которых входили сам президент США Ричард Никсон и его помощник по национальной безопасности Генри Киссинджер. Короче, домой Евтушенко возвращался переполненный впечатлениями и с большой охотой. Но Родина в лице бравых таможенников встретила его совсем не ласково. В Шереметьеве Евтушенко заставили распаковать его баулы, хотя до этого каждый раз пропускали без какой-либо проверки. Просто на этот раз кто-то из заграничных спутников поэта «стукнул» на него в «органы», и теперь этот «стук» гулко отозвался на шереметьевской таможне.

Обыск Евтушенко продолжался четыре часа и сопровождался массой унизительных подробностей. Например, когда поэт отпросился в туалет, то с ним отправился таможенник и держал дверь кабинки открытой, опасаясь, что Евтушенко попытается спустить в унитаз что-то крамольное, не найденное в его вещах. А в баулах поэта было найдено ни много ни мало 124 (!) запрещенные к ввозу в страну книги. Среди них были тома произведений Троцкого, Бухарина, Бердяева, Шестова, Набокова, Алданова, Гумилева, Мандельштама, «Окаянные дни» Бунина, «Несвоевременные мысли» Горького, а также 72 номера популярного эмигрантского журнала «Современные записки», издававшегося когда-то в Париже, и книгу анекдотов «Говорит Ереван». Кроме этого были изъяты фотографии, на которых Евтушенко был запечатлен во время встреч в Америке с разными людьми (в том числе и с президентом Никсоном). Короче, такого улова шереметьевские таможенники давненько не вылавливали.

Евтушенко прекрасно понимал, в какую неприятность его угораздило вляпаться, поэтому прибег к хитрости. Расписываясь под длинной описью конфискованных вещей, он объяснил их провоз в страну следующим обстоятельством: мол, «во время поездок за границу с целью пропаганды идей нашей Родины я порой чувствую себя идеологически безоружным в борьбе с нашими врагами, ибо не знаком с первоисточниками, на которых они основывают свою оголтелую ненависть. Достать многие из этих первоисточников в СССР невозможно даже в спецхранилище Ленинской библиотеки. Поэтому я и привез эти книги – не для распространения, а для повышения моей идеологической бдительности. Требую немедленно вернуть все конфискованные книги, необходимые мне для работы на благо мира в мире и нашей Родины».

Самое интересное, что таможенники прекрасно раскусили хитрость ушлого поэта, но спорить с ним не стали. Главного ведь они достигли: сбили с именитого либерала спесь и заставили его изрядно поволноваться. Когда на следующий день Евтушенко явился к высокопоставленному чекисту (встреча происходила не в главном здании на Лубянке, а в приемной КГБ на Кузнецком Мосту), тот был настроен вполне миролюбиво и даже позволил себе раскрыть перед поэтом кое-какие тайны. Например, он намекнул ему, что обыск производился по сигналу из окружения поэта: дескать, надо быть разборчивее в знакомствах. Еще он извинился за сотрудников таможни, которые производили обыск.

– Недоработки, – сказал чекист. – Культуры не хватает, как вы сами справедливо заметили во вступлении к поэме «Братская ГЭС».

Еще чекист сообщил, что Иосиф Бродский подал прошение на эмиграцию, чем буквально ошеломил Евтушенко. Через пару дней Евтушенко связался с отъезжантом и пригласил его к себе в гости. Бродский приехал, поскольку понимал, что его дни на родине сочтены и таких визитов у него уже никогда не будет. Во время той встречи Евтушенко откровенно рассказал ему о своей встрече в КГБ, чего делать, видимо, не стоило. Дело в том, что недоброжелатели давно распространяли слухи о нем, как о тайном консультанте КГБ. И теперь Бродский сделал вывод, что это правда. Однако свои мысли по этому поводу он тогда оставил при себе и, лишь когда покидал дом Евтушенко, обнаружил себя – скинул со своих плеч пиджак, который хозяин дома попытался ему накинуть. А в эмиграции написал стихи, в которых была такая строчка: «Я не нуждаюсь в пиджаках с чужого плеча».

Книги, конфискованные у Евтушенко, ему вернули спустя три месяца. Правда, не все: он лишился нескольких современных диссидентских книг, написанных в СССР, но напечатанных только на Западе, и сборника анекдотов «Говорит Ереван». Вскоре зарубежные вояжи Евтушенко по миру будут возобновлены (отмечу, что за период 1958–1988 годов он посетит почти 100 стран, причем некоторые неоднократно).