Глава 3 В МИРЕ МИФОВ
Глава 3
В МИРЕ МИФОВ
Теперь много таких находют, что с древности за советскую власть стояли.
А. Федоров
Мир язычников — царство мифов. Не только происхождение и бытие людей и народов, не только история — вообще весь мир объясняется через мифологию. Космологические мифы славян, то есть мифы о сотворении Вселенной, происхождении Земли, живых существ и человека восходят к древнейшим арийским мифам, но восстановить их бывает очень сложно.
Арийские космогонические мифы хорошо описаны у эллинов и римлян — эти народы имели богатые литературы еще в языческие времена. Германцам тоже повезло больше славян — они рано вошли в тесный контакт с Великим Римом, их мифология все же записана — и римлянами, и средневековыми германскими учеными, перенявшими римскую науку. «Повезло» и скандинавам: у них язычество задержалось, и его успели записать после того как сами норманны сделались культурными людьми.
У славян же их собственные космологические мифы практически не сохранились, потому что в языческие времена их никто не записывал, а после принятия христианства, во-первых, с памятью о язычестве боролись, а во-вторых, все перемешалось: на древние мифы наложились и канонические христианские представления, и представления болгарских богумилов…
Христиане частенько называют богумилов просто сатанистами. Это не совсем так, они скорее дуалисты: признают доброе и злое божественные начала почти равными по значению, а Сатану почитают наравне или почти наравне с Богом. Богумилы верили, что Сатана творил совместно с Богом материальный мир… В этом христиане с ними, мягко говоря, не согласны.
Русь далеко лежит от центров средневековой цивилизации. В тесном контакте с Византией оказались только южные славяне. Восточные же славяне получали христианскую премудрость не только и не столько непосредственно из Византии, сколько из стран-посредников — из стран южных славян, в том числе из Болгарии. Вот и богумильство к нам попало…
В древнерусской литературе века с XIV была распространена «Беседа трех святителей», состоящая из вопросов и ответов, написанных от имени Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Чаще всего «Беседу» считают творением болгарского ересиарха Иеремии, сборники сочинений которого известны уже с XIII в.[57]
Но это ведь довольно позднее сочинение… Еще позднее появляется сочинение «О Тивериадском море» или «Свиток божественных книг». Ни у кого и никогда не было сомнений, что и тут язычество причудливо смешалось с христианством и дуализмом[58].
В результате то, что выдают порой за этнические восточнославянские языческие мифы о сотворении мира, — это поздний и сложный сплав нескольких разных и неоднозначных культурных традиций[59].
Как например: Бог поручает Сатане достать землю со дна Океана, но говорит: надо в мое имя доставать, «во имя Божье»… А Сатана схватился за дно, и говорит: «в мое имя»… В результате земли, которую вытащил Сатана из воды, хватило только на маленький островок, на котором Бог и Сатана легли отдохнуть.
«Бог, утомившийся от работы, лег и заснул, а Сатану взяла досада, что он не такой всемогущий, поэтому решил он Бога утопить. Взял Сатана Бога на руки, чтобы бросить в воду, и видит, что земля перед ним приросла на десять шагов. Он побежал к воде, чтобы утопить Бога, но по мере того как он бежал, земля все прирастала и прирастала, и Сатана никак не мог добежать до воды. Положил Сатана Бога на землю и думает: „Земля тоненькая, как скорлупа. Я прокопаю яму до воды и брошу туда Бога“. Но сколько он ни копал, не смог докопаться до воды.
Вот почему на свете так много земли — ее „набегал“ Сатана, когда хотел уничтожить Бога.
Тем временем Бог проснулся и сказал:
— Теперь ты понял, что бессилен по сравнению со мной — земля и вода подчиняются мне, а не тебе. А яма, которую ты выкопал, понадобится тебе самому — под пекло»[60].
А уж когда за «славянский космогонический миф» выдают легенду об изгнании людей из рая, тут вообще туши свет…
«Когда Бог сотворил людей, он дал Человеку в руки заступ и плуг, а Еве — прялку и веретено, чтобы они жили в раю и работали. Однажды вышли Бог и Человек пахать поле. Бог встал на место пахаря, а Человека поставил погонщиком волов. В полдень Бог распряг волов, прилег отдохнуть, а Человеку сказал: „Ты смотри, не спи. Пообедай сам, напои волов и постереги их, а когда солнце повернет с полудня, разбуди меня“. Человек пообедал, постерег немного волов, а потом прилег под кустом и заснул. Когда Бог проснулся, день клонился к вечеру и нигде не было видно ни волов, ни Человека. „Человек, эй, Человек!“ — зовет Бог. Да где там! Не слышно и не видно Человека. Начал искать Бог Человека, видит — а тот лежит под кустом и храпит. Бог ударил Человека хворостиной и сказал: „Проклятое ты творение, испоганенное дьяволом, такое же непослушное, как и он сам. Не достоин ты жить со мной в раю. Иди себе к черту!“ Так и выгнал Бог первых людей из рая»[61].
То есть подобные истории, может быть, и ходили в народной среде… Веке в XV, XVI, XVIII… Возможно, ходили и на Древней Руси… В Лаврентьевской летописи утверждается, что волхвы, то есть языческие жрецы, верили в такое сотворение человека:
«Мылся Бог в жаркой бане и вспотел. Взял ветошку, обтерся и бросил ее с неба на землю. Подобрал дьявол эту ветошку и сотворил из нее человека, а Бог после вдохнул в него душу».
Но какое отношение такие взгляды имели к славянским космогоническим мифам?!? Очевидно, что ни малейшего…
Сами эти мифы приходится восстанавливать примерно так, как это делал незабвенный Владимир Яковлевич Пропп… Его написанная еще в середине XX в. книга до сих пор читается, как увлекательный детектив…[62] Куда там Агате Кристи!
Судя по всему, исходные представления славян о Космосе восходят к образу яйца… Космического яйца, которое лежит в основе и эллинских, и индусских представлений… Скорее всего, славяне в этом пласте древнейших мифов решительно ничего не изменили, или внесли лишь какие-то второстепенные перемены. Образ же яйца в русских сказках причудливо всплывает много раз. В самом известном сюжете — как яйцо, в котором находится жизнь Кощея Бессмертного. А в другой сказке герой отправляется на поиски трех царевен в подземный мир Он последовательно попадает в медное, серебряное и золотое царства, причем каждая из царевен дает ему по яйцу, и «ее» царство сворачивается в яйцо. Выбравшись на свет, он бросает яйца на землю и все три царства разворачиваются перед ним.
Этот образ пространства, развернутого из яйца, — квинтэссенция космогонии ариев. У греков, иранцев, индусов мерили его часть — небо, земля, вода, — разворачиваются из яйца. У китайцев есть похожий сюжет… Но китайцы — единственный неарийский народ, у которого есть этот сюжет, а их цивилизация возникла при огромном влиянии ариев…[63]
Изначально мир был яйцом… Он весь находился в яйце, а это Космическое яйцо обвивал гигантский Змей — первородный изначальный Хаос. Жизненное начало разбивает яйцо и мир оживает. Кто разбивает яйцо? Об этом нет прямых надежных сведений… В сказках Иван побеждает хранителя яйца — Кощея Бессмертного, владыку Царства Мертвых… возможно, в Кощея превратился древний Змей, Ящер. А когда Иван с женой, похищенной из Царства Мертвых, идет домой в средний мир, над миром властвует разбуженная им весна.
Любопытно, и очень в духе вечных богоборцев, древних ариев… — не божество, а сам человек разбивает Космическое яйцо, приводит в действие процесс возрождения всего Сущего.
Каждый год Змей сковывал мир зимним холодом, и каждую весну Космическое яйцо разбивалось, начиная новый цикл жизни. Потому и начинался год в день весеннего равноденствия: когда день по продолжительности становился равен темному времени суток. А разбивали яйца люди — стукались пасхальными писанками — разрисованными яичками. Мы до сих пор на христианскую Пасху делаем не что иное, как ритуально разбиваем яйцо. Как Иван, герой старой волшебной сказки.
Побежденный Змей в мифах и сказках открывает путь к несметным сокровищам Мира — из его тела изливается вода, образуя Океан, из белка Яйца происходит небо и суша, из золотого желтка — Солнце и звезды.
Правда, есть и такой сюжет — Змея уничтожает восход солнца… Солнце поднимается из вод Мирового океана, Змей от его лучей гибнет, солнце же опять погружается в мировой Океан… Змей оживает и обвивается вокруг Яйца. Это сюжет не только годового, но и суточного цикла — смены дня и ночи.
Такой сюжет противоречит идее победы человека над Змеем, но одновременное параллельное существование нескольких космогонических мифов никого не смущает. Впрочем, ведь и современных ученых ничуть не смущает одновременное существование разных гипотез и теорий, объясняющих одно и то же явление.
У нас существует по меньшей мере около сорока теорий и гипотез возникновения Вселенной, а истиной в последней инстанции, точным знанием, «как это было на самом деле», не располагает абсолютно никто. Точно так же и древний человек допускал одновременно несколько объяснений происходящего в мире… Мы больше похожди на предков, чем иногда кажется нам, увлеченным своим кажущимся всезнанием.
Самое интересное — яйцо ведь и правда является прекрасной моделью если не всей Вселеннной, то по крайней мере Солнечной системы… Желток — желтая звезда, Солнце; вокруг него — белок, подобный остальному пространству, окаймленному эллиптическими, вытянуто-округлыми орбитами планет, подобным вытянутой скорлупе яйца.
Таким же концентрическим представлялось предкам устройство Мира. Мир окружен Мировым океаном, это как бы колоссальный остров. В центре суши (а может быть, еще и на окраине) растет колоссальное Мировое дерево — Вырий. Виделся он священным дубом… Вырий необычайно похож на Иггдрасиль или Игдразил — космический ясень (в других версиях — тис) из мифологии скандинавов. Точно так же, как Вырий, Иггдрасиль — Мировое древо, Столп мира. Но у скандинавов связанные с ним мифы сохранились лучше и полнее. Дословно «Иггдрасиль» означает «скакун Игга», а Игг — одно из имен бога Одина. Но это явно очень позднее название; представления о Мировом Древе намного старше веры в Одина.
Корнями и кроной Иггдрасиль объемлет весь мир; не Иггдрасиле держатся небо, облака и звезды.
Три корня Иггдрасиля уходят в разные миры… Скандинавы верили, что первомиров изначально было девять… В какие именно из них уходили корни Иггдрасиля, разные саги сообщают разные сведения. Чаще всего говорится, что один из корней Мирового древа уходил в обитель туманов Нибльхейм или Нибльхайм, обиталище страшных ледяных великанов.
К югу от Нибльхайма лежит мировая бездна, лишенная жизни бездонная пропасть Гинунгагап. На другой стороне Гинунгагап лежит другой первомир — Муспельхейм, обитель огненных великанов.
Жизнь началась с того, что в Нибльхейме забил источник воды, Хвельгельмир, из которого начинаются все подземные воды. Мороз превращал воду в лед, но источник бил и бил, ледяные глыбы заполняли мир, приближаясь к Муспельхейму, царству огня. Искры из Муспельхейма смешивались с таявшим льдом, и вдохнули в талую воду жизнь. Там появилось первое живое существо — великан Имир или Аургельмир, а из искр верховные боги — асы, создали звезды. Часть звезд они укрепили неподвижно, другие же они разместили так, чтобы они двигались по кругу, обходя его за один год. Появилось время, и можно было его измерять.
Так из борьбы огня и мороза, в талой воде, появились живые существа Митгарда — то есть срединного мира, мира людей. Так ли уж далеки эти представления от представлений современной науки? Наши теории поточнее и порациональнее, но по сути…
Что же касается до термина Срединный мир, то он есть во многих космогониях мира… По-английски Мидгард — Middle-Earth, именно так называл Мир людей и хоббитов Джон Р. Р. Толкин в своей знаменитой трилогии «Властелин Колец». Так же называла этот мир Урсула Ле Гуин. В русском переводе Middle-Earth превратился в Средиземье.
Второй же корень Иггдрасиля уходит в мир верховных богов-асов, Асгард; еще один — в мир злобных великанов, Ётунхайм.
Асы, двенадцать высших богов, воплощения мирового порядка, вечно враждуют с великанами, воплощениями хаоса и зла: точно так же, как эллинские боги Олимпа бились с великанами-титанами, как бились с безобразными ракшасами индусские боги — дэвы. Кстати, те ракшасы, которые бились с индусскими богами, — тоже великаны.
В германских языках названия многих дней недели образованы от имен асов: среда — Wednesday по-английски — день Вотана (здесь Вотан напоминает римского Меркурия, бога торговли, которому также была посвящена среда); четверг по-английски Thursday — день Тора; пятница — Friday — день Фрейи, богини любви и красоты.
Так Иггдрасиль корнями связывает все три мира, — низший, обитель демонов и чудовищ, верхний, обитель богов, и средний, где обитает человек.
Под первым из корней находится источник Урд, из которого пьют три богини судьбы — Норны. Эти богини похожи на греческих Парок, которые тоже пряли судьбы.
Под вторым корнем бьет источник мудрости, который стережет грозный великан Мимир. Самый могучий из всех великанов, он стережет воды источника и никому не дает из него напиться. Только верховный бог Один отдал свой правый глаз, чтобы напиться воды из этого источника.
Под третьим корнем бьет тот самый Хвельгермир — «Кипящий котел», «Звенящий источник», из которого берут начало все подземные реки, излияние которого и породило жизнь в Митгарде.
Славянский Вырий то ли с самого начала был описан менее подробно, то ли просто многое забылось… По крайней мере упомянуты только расположенные возле него колодцы с чистой холодной водой, утоляющей жажду и придающей новые силы. По некоторым данным, это колодцы с живой и мертвой водой — то есть с водой, собирающей расчлененные тела, заживляюшей раны, и дарующей жизнь уже умершим.
Из желудей Вырия вылупляются птицы, которые ассоциировались с душами людей. Вероятно, это праобраз, подобный образу Феникса, который вечно возрождается с весной.
Иногда души умерших людей представлялись подобиями птиц, улетающих к Вырию. Осенью они летят на юг, — там и находится Вырий, у Теплого моря. Такая священная «география» язычников помещала Центр Мира вне страны славян… Она позволяла считать чем-то ественным завоевание земель Византии на Балканах и в Причерноморье — ведь именно там находится Вырий, туда уходят души умерших… Получается, там живут предки. У перелетных птиц просили порой передать весточку умершим. Идя в войсках первых русских князей, славянин шел не в чужую землю, а туда, где живут прабабушка с прадедушкой. Где там остров Буян? Не виден ли Вырий?
Интересен и образ ключа, который хранится на Вырии, которым можно отворить двери Царства Мертвых. То ли это натуральный ключ для замка, то ли священный древний предмет — например, наконечник стрелы. Держишь его в руках — и становится видно, куда идти..
Что общее у этих двух деревьев, Иггдрасиля и Вырия, — что они одновременно растут как бы в Центре Мира и держат на себе Мир… а в то же время они расположены где-то на краю Мироздания, путь к ним труден и далек. Вырий, ко всему прочему, охраняют свирепые одноглазые люди… очень похожие на эллинских циклопов: такие же дикие, злобные людоеды. Еще там обитают причудливые существа: полулюди-полукони, полубыки и полусобаки.
Представления о таких существах есть во многих арийских мифологических системах. Полнее всего развиты такие представления у кельтов — с их точки зрения, когда-то, в мире первобытного хаоса, было много существ, в которых смешивались признаки разных животных и людей. Демоны-фоморы, родившиеся в глубинах моры, были полуящерицы-полубыки, полусобаки-полукошки, полулюди-полурыбы и другие причудливые создания. Эти порождения и носители хаоса были крайне опасны для людей.
У греков кентавры — не столь опасные создания, но и они — остаток древних времен, до укрощения богами мирового хаоса.
Столп мира, Вырий, охватывал всю сушу, а его ветви поддерживали Небо, в них скрывались Солнце и Луна. У корней же обитал Змей, на самом Вырии сидел то ли орел, то ли грифон с головой человека. Вечная борьба орла и змея символизировала извечную для всех арийских культур борьбу Света и порядка с Тьмой и Хаосом.
По-видимому, уже позже появился образ некоего Небесного дерева, вселенской березы, которая растет сверху вниз: с Неба на Землю: волшебная береза, растущая «на море-окияне вверх корнями».
Мировое древо символизировало Столп мира — то есть центр Вселенной, которая вращается вокруг него (опять же немало общего с современными представлениями). Есть много различных по убедительности реконструкций мифологии славян, связанной со звездами и созвездиями. По одним версиям, крона Вырия упиралась в Стожары, по другим — в Полярную звезду. Интересно, что в крестьянском хозяйстве воткнутая в землю жердь, на которой крепилось кругами сено, называлась стожар.
В народных сказках более позднего времени появляются образы, которых, скорее всего, не было раньше. Например, вот такая загадка: «Стоит дуб, на дубу 12 сучьев, на каждом суку по 4 гнезда, в каждом гнезде по 7 яиц». Правильный ответ — это год, состоящий из 12 месяцев, в каждом из которых 4 недели, а в каждой неделе 7 дней.
У русского крестьянина и в христианские времена Мировое древо стало постоянным мотивом в обрядовой и обережной вышивке: на рушниках, подолах рубах, на простыне, на которой женщина должна рожать. Очень часто на рушниках появляется не одно, а два Мировых древа как отголосок представлений и о Вырии, и о космической березе. Чаще всего на вышивках Мировое дерево располагается в центре композиции, символизируя центр мироздания.
В некоторых сказках по Мировому древу можно взобраться на любое из девяти небес, которые окружают Землю. При этом на каждом из небес живут свои обитатели: Солнце и звезды; Месяц; тучи и ветры; Заря; прародители птиц и зверей.
Согласно одному из таких сюжетов, особый «рай» — Ирий — находится на Седьмом небе. Там живут умершие предки.
Вспомним, что и Иггдрасиль связывал разные миры, в большинстве которых обитали вовсе не люди. Только первоначально эти миры вовсе не располагались один над другим, и по Мировому древу никак невозможно было попасть в эти миры… со временем же более древние и хаотичные представления начали упорядочивать.
В сказках всех народов, происходящих от древнеевропейцев, есть сюжет — герой забирается по дереву в другие миры. Часто к нему попадает бобовое зернышко или желудь, из которого за считанные дни вырастает дерево невероятных размеров, до самого неба. В разных сказках герой находит на небесах весьма различные вещи и разных существ.
У славян меньшее значение, чем у других групп ариев, имел такой центр Мироздания, как Космическая Гора. У индусов Мировая гора, с которой текут все реки, занимала в мифологии не меньше места, чем Вырий и Иггдрасиль у славян и германцев… Возможно, дело тут в особенностях среды обитания славян и германцев — обитая среди густых лесов, славяне и германцы знали мало скал и гор. Но к скандинавам это уже не имеет отношения, они-то очень хорошо знакомы со скалами и горами… Но ни они, ни обитавшие близ Пиреней и Альп кельты, горам не поклонялись, и культа Мировой горы не знали. А индусы все же видели Гималаи, с которых стекали все реки Северной Индии.
Но почему-то именно кельты — тоже равнинные жители, создали культ принесенных ледниками валунов, а германцы и славяне, ничуть не меньше знакомые с валунами, почти не обращали на них внимания… Тем более валунов не обожествляли. Приходится признать, что далеко не все сводится к природным особенностям. Одни арийские народы реагировали на одну и ту же природную среду иначе, чем их близкие родственники.
Огонь
Не менее интересно отношение к таким сущностям, как земля, огонь и вода… Интересно, что именно эти слова в славянских языках почти тождественны идусским… Многие ученые до сих пор спорят, как звали бога огня у славян. На мой взгляд, нет смысла угадывать это загадочное имя: индусы поклонялись богу Агни. Почти то же самое слово…
Слово же «земля» на современном языке хинди, самом распространенном языке Индии, звучит как «дзумля». Древнейшие арийские слова, звучавшие еще на родине всех ариев.
В представлении язычника огонь был живым существом. Мы до сих пор «кормим», «подкармливаем» огонь. Предки делали это вовсе не в переносном смысле. Они поклонялись огню, кормили его, разговаривали с ним. Потушить совсем огонь в доме, не оставляя ни углей в очаге, ни лампадок, означало убить огонь. Этого избегали и боялись. Ворвавшись во вражеский дом, огонь убивали именно как вражеского бога, прародителя и помощника врагов.
А хозяйка дома каждое утро не разжигала, а «вздувала» огон в своем очаге, разжигала его из тлеющих в очаге углей. Огонь ночью как бы спал вместе с людьми, а утром его начинали кормить, поклоняться ему, и он опять дарил тепло и вкусную еду.
У индусов, иранцев, армян и греков такого обычая не было, но потомки древнеевропейцев — германцы, кельты, италики — славяне раз в году добывали трением особый «живой огонь». В Риме этот обычай дожил до исторических времен: древняя богиня домашнего очага и огня, Веста, почиталась как покровительница семьи и государства. В ее храме не стояло статуи богини, но вечно пылало ее воплощение — огонь, добытый трением.
Никогда не гаснувший священный огонь берегли весталки. После смерти или ухода весталки верховный жрец, великий понтифик лично отбирал девочку от 6 до 10 лет из двадцати, выбранных по жребию. Все эти двадцать должны были происходить из хороших семей (до III в. до Р. Х. — из патрицианских), не иметь никаких физических недостатков. Оба родителя должны были жить в Риме, позже — в Италии. Девочка проходила обряд посвящения и поступала в обучение к старшим весталкам на десять лет. Следующие 10 лет она служила в храме, поддерживая огонь и совершая не известные никому ритуалы. 10 лет обучала новых весталок.
Любое оскорбление, нанесенное весталке, каралось смертью. Впереди весталки шел ликтор, как перед важным сановником. Приговоренный к смерти немедленно освобождался, если по дороге на казнь ему встречалась весталка. Позже весталка только имела право помиловать осужденного, накрывая его голову своей одеждой. Но в этом случае весталка должна была поклясться, что встреча эта произошла случайно и тем самым в этой встрече проявилась воля богов.
Задолго до христианства язычники установили культ девственности: весталки должны были строго хранить девственность, за потерю которой весталку закапывали живьем. Рим не мог брать на себя такой грех, как лишение пищи весталки, поэтому в могилу ей ставили пищу и воду на один день, после чего вход в могилу разравнивался. А соблазнителя весталки засекали до смерти.
По истечении 30 лет службы Весте весталка могла выйти замуж, но существовало поверье, что брак с весталкой всегда несчастлив. К тому же, выходя замуж, бывшая весталка теряла свой почетный статус и становилась обычной матроной. Большинство весталок и не выходили замуж, даже получая такое право.
Так вот: раз в году, 9 июня, римлянки гасили огонь в своих очагах, и приносили новый огонь из храма Весты. Домашний огонь в доме римлянина становился частичкой вечного священного огня.
У славян не было культа Весты, связанного с Венерой, но есть предположение, что и у славян на капищах горел священный огонь, который разносили по домам раз в году. Это только предположение, но точно известно — раз в году огонь в очаге гасили, и разжигали новый самым древнейшим способом — трением. Не высекая искры ударами друг о друга кремней, или кремня о железо, а методом «огненного плуга», стремительным трением друг о друга сухих палочек. Помогал в этом нелегком деле порох — сухая-пресухая пыль, сделанная из березового гриба — чаги.
Вошедший в избу клал руки на камни печи — жилища огня. Тем самым он здоровался не только с хозяевами, но и с охранявшими дом мелкими богами, и с самым важным из них — огнем. После этого жеста невозможно было нанести вред хозяину дома. Клятва на прокаленных камнях считалась почти такой же сильной, как клятва землей.
Клянешься, охватывая камни очага — огонь становится свидетелем.
Во время «божьего суда» обвиняемый брал в руки кусок раскаленного в костре железа или клал руку в костер. По силе ожогов определяли — виновен ли человек, или его оговорили. Виноватого, нарушителя божественных законов, огонь не брал, — не хотел есть его тела. Чем сильнее ожог — тем ты угоднее Огню. Значит, тем менее виновен.
Огонь кормили и жертвами: жертвенными животными, растениями, рыбой. Случалось, приносили в жертву и людей. Первоначально жертвами становились вовсе не преступники и не пленные, а как раз самые лучшие, самые достойные люди рода и племени… Те, чью плоть священный огонь пожирал с особенным удовольствием. Стать жертвой было в высшей степени почетно.
Земля и вода
Славяне знали о существовании моря, но и Балтика, и Черное море находились на самой дальней периферии их мира. Южные славяне плавали по морям, новгородцы освоили мореходство не хуже скандинавов… Но в целом море оставалось для восточных славян практически незнакомым ландшафтом.
Тем удивительнее, что у них, как и у всех потомков древнеевропейцев, было представление о морском царе. Облик этого громадного человекоподобного существа, Морского Царя, очень напоминает и образ греческого Посейдона, и скандинавского бога Ньёрда — бога ветра и морской стихии. Ньёрд жил на небе, в Асгарде, но вместе с тем — у моря. Его жена, богиня-охотница (чем-то напоминавшая охотницу Артемиду у греков), не смогла жить с ним у моря, потому что ее будили крики чаек. Она любила горы и волков, охотилась вместе с волками. Поэтому супруги девять суток живут в жилище Ньёрда — Ноатуне («корабельном дворе»), а потом столько же и столько же в Трюмхейме, в горах.
Скандинавы не знали таких подробностей о личной жизни Ньёрда, но Морской Царь славян имел 12 дочерей. Обитал он не где-нибудь, а в океане у острова, на котором шумел Вырий. В целом образ морского бога у славян не такой детализированный, как у скандинавов и тем более у древних греков. Но прообраз явно тот же самый.
Божества рек у славян в основном женские. Реки и ручьи имел своих покровительниц, которые очень напоминали нимф и наяд. Поздние романтики сделали божества рек очень милыми и приятными созданиями, но предки думали иначе. Женские божества рек требовали жертв — причем именно мальчиков и мужчин. Они умели заманивать их своим прекрасным пением, — в этом отношении они больше походили на греческих сирен и на некоторых кельтских фей, а также на русалок.
Сегодня русалок изображают с рыбьими хвостами, как древнегреческих сирен. Но такой образ родился только у морских народов. И славянская русалка, и германская ундина — человекоподобны, у них обычные человеческие ноги.
Интересно, что в Англии различают западноевропейских «русалок», — mermaid, а для русалок континентальной Европы применяют славянское rusalka.
Представление о том, как вели себя такие божества, дает старинное германское предание о Девах Рейна — обитавших в реке сиренах. Одна из них, по имени Никс или Нике, сидела на утесе в самом узком месте Рейна, который назывался «Лорелей», то есть «шепчущая скала». Возможно, название происходит из-за того, что по утесу стекал и «шептал» водопад.
Из-за сильного течения на скалистом берегу гибло немало лодок… Германцы считали, что «шепот» скалы — пение Нике, и привлекает жертвы — Нике нуждается в них.
Нежными и ласковыми представали скорее нимфы малых речек и ручейков — они действительно были очень привлекательными существами. Но и они могли похитить, утопить понравившегося им человека. Похитить не в стремлении погубить, а именно чтобы взять к себе, в мужья. Утопленный русалками человек жил с ними, от него рождались дети.
Поклонение Земле у славян выражено даже сильнее, чем у других арийцев. У эллинов есть образ Антея, сына Земли. Когда Геракл во время сражения швырял Антея на Землю, он получал от Матери-Земли новые силы, и вскакивал еще более сильным, чем был раньше. В конце концов Геракл не сбил Антея с ног, а схватил и оторвал от Земли. Лишившись поддержки Земли, Антей был легко задушен Гераклом.
Получая новый надел, молодая пара должна была совокупиться на этом наделе — причем так, чтобы семя молодого человека непременно попало на землю. В некоторых греческих городах-государствах такой же обычай был при покупке земли: новый хозяин совокуплялся на ней с женой в присутствии свидетелей, или онанировал на землю. Свидетели удостоверяли, что важный обряд совершен и что фактическое вступление во владение землей состоялось.
Судя по всему, у славян представления о связи каждого человека с землей были даже сильнее, чем у вечных бродяг — эллинов. Со своей землей человек был связан фактом рождения на племенной территории — навечно и неотъемлемо.
Мать сыра земля для древнего славянина была живой и мыслящей субстанцией, которая всегда помогала своим сыновьям и дочерям. До сих пор существует обычай брать с собой на чужбину горсть родной земли. Но русская политическая эмиграция 1920-х г. брала горсть русской земли из любого места… «Годилась» земля, взятая буквально в последний момент, в порту перед посадкой на корабль, в городском сквере перед тем, как идти на поезд. А славянин-язычник брал горсть своей родовой земли, или земли с капища, где стояли изваяния богов, или с кладбища, где покоились предки.
Землю просили помочь перед походом, чтобы она помогла сохранить жизнь и вернуться домой воину и путешественнику. Сохранились заговоры, например такие: Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, древо, поди в свою матерь древо, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а птица, полети в небо, а клей пойди в рыбу, а рыба, поплыви в море; а мне бы (имя) было бы просторно по всей земли.
На чужбине с такими просьбами обращались именно к горсти родной земли. В сказке о Кощее Бессмертном герой перед схваткой с владыкой Царства Мертвых бросает горсть родной земли, и тут же вокруг него встают угрюмые воины — предки его рода. Они посланы Землей, и встали, чтобы помогать родовичу в последней страшной битве с божеством Царства Мертвых.
Если человек умирал на чужбине, то вместе с ним надо было положить и горсть родной земли. Мусульмане описывали, как славяне кидали в могилу умершего соплеменника горсти земли, приговаривая: «Ты не хотел дольше оставаться с нами, так возьми себе этой земли и прощай!»
Землю призывали в свидетели клятвы: тем моим словам небо — ключ, земля — замок. Нарушителю клятвы земля не стала бы больше помогать, лишив его покровительства… Это было очень страшно для язычника.
На земле клялись, положив на нее ладонь. Подсудимый брал комок земли в рот — после этого он не мог произнести слова неправды. По сей день сохранилось отчаянное, последнее: «Землю жрать буду!!!» Это была самая страшная клятва. Нарушитель такой клятвы с землей во рту уже не смог бы после смерти уйти в лоно Матери земли, Мать Сыра Земля его бы извергала. Сохранились предания о том, что очень скверного человека Земля не принимает. Такой не мог уйти к предкам после смерти.
Земля, мистическая мать, была кормилицей. Ей надо было давать молоко и рыбу — то, чего у нее нет. За это она давала свои плоды славянину. У Матери земли можно (и даже нужно) было просить послать тебе жену или мужа. Сохранилось много заговоров-приворотов, где обращались именно к Земле.
Мать-прародительница, племенная мать, которую оплодотворяли дожди и которая рождала все, необходимое человеку, принимала к себе умершего. Покойника долгое время хоронили в скорченной позе — в «позе эмбриона». Умерший уходил в лоно матери-земли, чтобы потом родиться снова.
«Пусть земля ему будет пухом!» — эту формулу произносят даже сейчас, и сын бросает на гроб отца или матери первую пригоршню земли. Славяне верили, что покойник, если он был хорошим, правильным человеком, почитал Землю, относился к ней, как добрый сын, будет мирно спать в земле, как в пуховой постели. Если же он был человеком плохим, нарушал обычаи, Земля не даст ему покоя, ляжет ему на грудь, как тяжкий камень.
Одновременно Земля была и женой. На Земле совокуплялись весной, перед полевыми работами. Землю целовали и ласкали. «Женился на Земле» — формула, означавшая «он умер». Покойник ложился в землю, как в брачную постель. Трудно сказать, что стоит за словами о «женитьбе на Матери земле». Может быть, какие-то древнейшие представления о кровнородственном браке… о диком для современных людей обычае, по которому первой женщиной человека должна была стать его мать. А может быть, просто со временем соединились образы Матери земли и Земли — женщины.
Самым страшным видом враждебного колдовства считалось «вынуть след» человека — то есть овладеть землей, на которую он ступал. Нашептать свое желание такому «вынутому следу» означало навязать врагу свою волю, почти наверняка погубить его. Следы вторгшихся на родовую землю врагов старались уничтожить.
Звали Мать землю Макошь. Кош — это жребий, судьба счастье, а заодно и емкость, куда надо сложить добытое богатство (КОШелка, КОШелек), загнать угнанное стадо (КОШара).
Макошь — особая богиня, самая всеобщая… Подательница и Хранительница жизни, Дарительница урожая, Мать Всего Сущего.
Поклонение небу, по мнению многих ученых, появляется позже поклонения Земле. Только солнечный культ, связанный с культом огня, — такой же древний.
По мере формирования культа неба складывались представления о священном браке Матери земли и Неба, оплодотворяющего Землю дождями. Возможно, Змей, живший у корней Вырия, каждый год похищал Матерь землю, сковывал ее морозом, а каждую весну небесные боги возвращали ее[64].
Календарь древних славян
Для славян не было так же важно определять точные даты, как для древнего Египта. Год был четко привязан к четырем событиям, определимым очень точно: весеннего и осенного равноденствий, когда светлое время суток точно равно темному, зимнего солнцестояния 21 декабря, когда день самый короткий, и летнего солнцестояния, когда день самый длинный в году — 21 июня.
Год виделся вечным циклом рождения, взросления, зрелости и умирания — отсюда разделение года на четыре основных сезона. Это разделение так очевидно для славянина, вообще всякого арийца, что нам странно даже слышать о трех временах года малайцев или шести временах года африканских племен.
Разделение времени на месяцы и недели связано с фазами Луны. Продолжительность периодов полной смены фаз Луны от новолуния до нового новолуния, так называемый синодический год или синодический месяц, составляет порядка 29 земных суток. Каждая фаза Луны — 7 дней.
Месяцы представлялись славянам человекоподобными существами разного возраста, месяцами-братьями, олицетворяя четыре времени года. Примерно таковы они у Маршака в сказке «Двенадцать месяцев». Месяцам можно было поклоняться, просить у них помощи.
Сегодня большинство народов Европы и русские используют латинские названия месяцев. Но во многих славянских языках месяцы называются старыми славянскими именами. Эти имена в разных языках не совпадают — уже потому, что в разных областях славянского мира был разным сельскохозяйственный календарь. Только в языках южных славян есть названия месяцев, связанные со сбором винограда. Это гроздобер — сентябрь в македонском, и vinotok — октябрь в словенском.
Месяц, когда набухают почки березы, березень — март на Украине и в Чехии, апрель в Болгарии. Месяц цветения, квитень — на Украине и в Польше, май в Чехии.
Почти у всех славян мая — травень, месяц роста травы. Июнь (у чехов и болгар — июль) был липень — месяц, в котором цветет липа.
Июль — червень, то есть красный месяц. По одной из версий, этот месяц получил название от червецов, кошениль, чьи личинки появляются в это время, из которых изготавливали красную краску. По другой версии, это личинки пчел; по третьей версии, месяц так назван из-за того, что в это время появляются красные ягоды и цветы.
Но объяснить можно и иначе — «красный» у славян одначало не только цвет, но и «красивый». А какой месяц считать красивым, у них могло быть свое мнение.
Август — серпень (а также жнівень, жнівец, житар) — время жатвы, работы серпом.
Сентябрь называли вересень. По одной из версий, название пошло от «врещи» — по-древнеславянски «молотить». По другой — из-за того, что в этот месяц цветет вереск.
Октябрь по украински жовтень — желтый месяц, месяц желтых листьев. Западные славяне называли его рюен или руй — то же самое на своих языках. Ноябрь называли листопад… Украинский: грудень — декабрь. Январь — сичень. Февраль — лютень. В других славянских языках один из зимних месяцев называется студен.
Возможно, славяне почитали еще День и Ночь — по-видимому, брата и сестру, меняющих друг друга в господстве над миром.
Три Царства
Очень древен сюжет трех «царств» — трех уровней мироздания: нижнего подземного мира населенного чудовищами, среднего мира, известного нам, и верхнего мира, мира воздушных волшебных существ. Представления о трех уровнях мироздания — не только арийское, но есть подозрения — без ариев и их предков, древнейших обитателей Европы тут тоже не обошлось, они передали свои представления другим народам.
Первоначально эти три мира не имели никакого отношения ни к царству мертвых, ни к царству богов. Боги славян вовсе не жили на небесах. Скандинавские боги жили в своем особом мире, Асгарде, греческие — на высочайшей горе Олимпе. Боги кельтов, римлян и других италиков, германцев и славян не имели какого-то определённого места обитания.
И германцы, и славяне (как и все арии) полагали, что выдающиеся люди становятся богами. Большинство же покойников сначала становились другими животными, и очень часто возвращались в свою семью. Мы радуемся, если новорожденный похож на деда или прадеда, а для язычника это означало именно «возвращение» предка в новом обличьи. Индусы до сих пор верят в переселение душ… Настолько, что известны случаи: шофер автобуса отказался давить кобру на трассе: «А если это моя бабушка?» Правда, в возвращение душ покойников обратно в свою семью индусы не верят.
Царство Мертвых
Позже покойники уходят в какое-то свое, особое царство. Долгое время оно находится вовсе не под землей, а просто на другой территории, где живут живые люди. Даже когда мертвецы живут в подземном царстве, иногда их можно вернуть оттуда. Сюжет о человеке, который возвращает умершую жену, сражаясь с самим владыкой Царства Мертвых, есть у всех арийских народов.
Орфей проникает в Аид, и уводит оттуда Эвридику… Совсем было увел, но девушка не вовремя оглянулась, и осталась навсегда у Аида. Так же точно Геракл увел из Аида жену своего друга Адмета, Алкесту, а для этого победил страшного трехголового пса Цербера. В Италии бытовал похожий сюжет о проникновении героя в Тартар и о победе над царем Царства Мертвых.
На Руси есть аналогичный сюжет, но в нем смешались представления разных эпох. Герой этого сюжета, классический «третий сын» некого князя или царя, для начала расколдовывает женщину, превращенную в лягушку. Он нетерпеливо сжигает ее лягушачью кожу, и тем самым не дает женщине вовремя снять с себя заклятие. Елена Прекрасная, героиня языческой сказки с христианским именем, не смогла опять стать лягушкой, и должна была вернуться в Царство Мертвых.
У всех индоевропейских народов есть такой сюжет: спасение жены из Царства Мертвых. Иван-Царевич убеждает покойницу Бабу-ягу, что он тоже покойник, договаривается с волками и медведями, проникает в Царство Мертвых и убивает его главу — Кощея Бессмертного. Что характерно, искать смерть Кащея ему приходиться на Острове Буяне, где-то на краю света.
Что делают умершие в Царстве Мертвых, трудно сказать — в древнейших славянских мифах об этом не говориться. Много позже Царство Мертвых, Ирий, приобретает вид замечательного места, где текут молочные реки в кисельных берегах, царит вечное лето, а хорошие, добрые люди живут у колодцев-студенцов, среди вечно цветущих цветов и зреющих на ветках молодильных яблок, пения райских птиц.
Попавшие в Ирий переживают такое блаженство, что год пролетает как единый миг, триста лет кажутся всего-навсего тремя короткими, счастливыми минутами.
Правит Ирием верховный бог Сварог, поэтому в мифах иногда Ирий упоминается под названием Сварга[65].
Очевидно, что эта сладостная картина Ирия-Сварга навеяна образом христианского рая. Особенно откровенно позднее название «Седьмое небо» — сразу видно, что Царство Мертвых из одного из миров мироустройства язычников превратили в некое «небо».
Но похоже, что и в языческие времена славянские покойники не бедствовали. Вообще у всех арийских народов долгое время не было представления об аде, как месте страшных мучений. В индуизме выдающийся человек может возвыситься до того, что станет богом, — но все остальные после смерти просто воплощаются в другие тела. Наказание за недостойную жизнь одно — плохое перерождение. По иранской этнической вере, праведники могут опять же войти в число богов; удел абсолютного большинства — перерождение.
У греков в число богов войти было особенно непросто. Герой у них, как правило — сын бога или богини. Как Геракл, внебрачный сын Зевса, или Ахилес, сын нимфы и земного человека. Но даже и у них выдающийся человек мог быть обожествлен — как изобретатель письменности афинянин Кадм. Остальным же не грозили никакие ужасные кары за прегрешения. Тихое убожество все забывших, скучных теней в мрачном Аиде никого особо не прельщало — но мучения, пытки, наказания предназначались только для отдельных выдающихся негодяев — причем не столько для грешников, сколько для тех, кто вызвал особое неудовольствие богов — как похитивший огонь Прометей. Как Тантал — любимец богов, допущенный на их пиры, и то ли разглашал их тайны, то ли похитил с их стола нектар и амброзию — священные блюда, дававшие бессмертие. За это, если верить Гомеру, Тантал в подземном царстве стоит по горло в воде, а над ним склоняются роскошные плоды. Но как только он открывает рот, чтобы зачерпнуть воды, или поднимает руки, чтобы сорвать плод, вода утекает и ветвь с плодами уходит вверх.
В общем ничтожная часть греков после смерти уходила к богам — и то в основном внебрачные детки богов. Такая же ничтожная часть после смерти наказывалась. Для них Царство Мертвых становилась адом — не зря же в христианской мифологии это неприятное место называется так же, как Царство Мертвых у язычников-греков.
Но для абсолютного большинства Царство Мертвых становилось своего рода отстойником, где они, позабыв земную жизнь, слонялись без дела и просто вечно прозябали… никогда не возвращаясь в наш мир.
Скандинавы после смерти тоже в наш мир не возвращались. Герои, погибшие на полях сражений, попадали в Валгаллу. Их уносили туда пышные валькирии, они же скрашивали их жизнь по ночам, во время пиров. Каждую ночь пируют герои с богом Одином, едят мясо вепря, который воскресает каждый день, и то ли пьют молоко священной козы, поедающей листву Иггдрасиля, то ли из вымени козы течет сразу хмельной мед.
С первым лучиком света сидящие слева от Одина кинутся на сидящих справа, и весь день они будут воевать. С первой же звездой раны затянутся, мертвые поднимутся, и все опять сядут пировать. О судьбе женщин, что характерно, в скандинавских мифах не сказано абсолютно ничего… их в этой религии нет. Ублажают героев валькирии.
Но попадают в Валгаллу исключительно герои — те, кто погиб на полях сражений.
Трусы, умершие в своей постели от старости и болезней, попадают в мрачную пропасть Нидльхейм. Главное блюдо зовется там Голодом, ложка — Истощением, постель — Одром болезни, покрывало постельное — Злой кручиной, дверь там — Напасть, служанка — Вялость, сами палаты — Мокрая Морось. В общем, отвратительное место.
А обманщики, нарушители клятвы, убийцы доверившихся попадают на Берег Мертвых. И слова. По пути в это странное место они переходят реки яда огромных змей, отравляясь этим ядом. Они будут вечно жить в хижинах из костей гигантских змей и вечно страдать от морозов.
У кельтов Царство Мертвых было веселым местом, где поют песни и пьют пиво, а попасть туда может почти каждый. Их Царство Мертвых — своего рода место отдыха душ перед тем, как вернуться в наш непростой мир в новом воплощении. И время там идет не так, как у нас. Воин и поэт (бард) Оисин триста лет провел в Царстве Мертвых вместе с феей Ниам, сказочной красавицей. Все триста лет он был молод и пылок, а красота Ниам не потускнела. Но зря, вернувшись в Ирландию, Оисин слез с принесшего его из Царства мертвых волшебного коня! Стоило ему это сделать, как из молодого мужчины бард тут же превратился в трехсотлетнего старца…
Приходится признать, что представление о Царстве Мертвых у индоевропейцев было довольно оптимистичным. Ад предусматривался не у всех. Царство Мертвых было или нейтральным отстойником, своего рода складом душ умерших — как греческий Аид. Или же Царство Мертвых обещало награду для героев — у скандинавов… правда, у них было и некое подобие ада, мрачная пропасть Берега мертвых.
Но большинство арийских народов считали уделом почти всех умерших приятную жизнь, передышку между рождениями, в райских условиях. И у кельтов, и у славян вообще не было ни ада, ни Царства Мертвых как «отстойника». Только рай.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.