Глава 11

Глава 11

^{Боевая подготовка в 128-м Гумбинненском стрелковом корпусе 28-й армии Белорусского военного округа в первой половине 1954 года. — Грандиозная переброска личного состава и техники на Тоцкий полигон.}

1

На рассвете 13 июля 1954 года в 5 часов 41 минуту 128-й Гумбинненский стрелковый корпус 28-й армии Белорусского военного округа был поднят по боевой тревоге. В цитадель Брестской крепости были вызваны командиры и начальники штабов двух дивизий, одной бригады и всех шестнадцати полков, как прямо подчиненных командиру корпуса, так и входящих в состав дивизий.

В те годы крепость служила местом расквартирования командного пункта и штаба стрелкового корпуса, узла связи, боевых и обеспечивающих частей и подразделений, корпусных и дивизионных складов, госпиталя, ремонтной базы, гауптвахты, хранилищ боевой техники. Во время минувшей войны оборона Брестской крепости могла бы стать примером несгибаемого мужества и символом героизма советских солдат. Вместо этого она стала одним из самых постыдных эпизодов войны, в котором трагические последствия преступлений власти высветились с особой режущей яркостью.

Со времени окончания войны не прошло и десяти лет, и срам так называемой «обороны Брестской крепости» еще не забылся. Потому о том, что случилось здесь летом 1941 года, не принято было вспоминать. Время передернуть карту еще не пришло, и к тому моменту никто еще не додумался чудовищный позор именовать героическим подвигом. Никому в голову не приходило сооружать тут монументы, зажигать вечный огонь, открывать музей, вести сюда толпы молодых восторженных патриотов.

В 1954 году крепость была просто огромным стационарным военным лагерем, вроде римского, переполненного войсками, боевой техникой, боеприпасами и другими запасами, необходимыми для ведения яростных наступательных операций. Сотни казематов цитадели и два кольца фортов, которые опоясывали центральную часть сверхмощного фортификационного ансамбля, использовались в качестве казарм для личного состава и хранилищ оружия. Штаб корпуса располагался в казарме на центральном острове. Выходишь из командирского кабинета, и попадаешь в изгибающийся, уходящий куда-то за множество изломов коридор с кирпичными сводами, как в замках прусских крестоносцев.

Дверь командирского кабинета распахнулась. Первый зам рявкнул: «Товарищи офицеры!»

Вскочили генералы, полковники, подполковники. Командир корпуса генерал-лейтенант Чиж Владимир Филиппович хлопнул дверью. Это ничего хорошего не предвещало.

Снял генерал фуражку — голова почему-то наголо острижена, обрита, одеколоном благоухает. В какой-нибудь другом корпусе этому бы удивились. Но в 128-м стрелковом корпусе давно ничему не удивлялись. Окинул командир корпуса хмурым взглядом тех, кого ему в случае войны предстояло вести в бои и сражения, рыкнул, как ротный старшина:

— В колонну по три… СТАНОВИСЬ!

Давненько генералам, полковникам и подполковникам таких команд выполнять не приходилось. Но выстроились быстро — стремительное, четкое выполнение таких команд каждый еще в юности отработал и навсегда запомнил на уровне инстинктов. Получилось нечто вроде полнокровной танковой роты — 49 человек: заместители командира корпуса, начальники артиллерии, штаба корпуса, тыла, за ними командиры двух дивизий и одной бригады с начальниками своих штабов, дальше — командиры полков, еще дальше — начальники полковых штабов.

— На ле…ВО!

Повернулась рота, грохнув каблуками, превратившись из колонны по три в развернутый строй из трех шеренг.

— Первая шеренга! Пять шагов вперед… Шагом… МАРШ!!! Кру…ГОМ! На табуретки САДИСЬ!!!

Растворилась другая дверь, и звонко чеканя шаг, вошел комендантский взвод. Все — в белых халатах, явно в госпитале позаимствованных. В комендантский взвод солдатиков известно каких отбирают. Все красавцы молодые, великаны удалые, все равны как на подбор. У каждого в левой руке — чистая простыня. В правой — черный цилиндр, объемом с бутылку «Столичной», ладонь еле обхватывает На хвостах цилиндров — длинные шнуры.

— Стричь наголо, «под Котовского».

Цилиндры черные оказались электрическими машинками, о которых давно слухи ходили, но в глаза это чудо электротехники пока еще никто не видел. Все у командира корпуса подготовлено заранее: табуреток в достатке на одну шеренгу, кабели проложены так, что все машинки разом током обеспечены. Заиграли, загудели чудо-машинки, посыпались на пол смоляные кудри. Один солдатик, на то специально поставленный, веничком черные, белые, рыжие волосы с пола метет, другой с флаконом «Шипра» по рядам бегает, грушу резиновую накачивает, стриженных полководцев шипящей струей освежает.

Если прическу сотворять, то время требуется. Надо клиенту зеркало поднести: осмотрите себя, височки прямо или уголком сделаем? А если стричь наголо, как баранов, то времени много не надо. Спрашивается: а зачем? Вроде не завшивел еще 128-й стрелковый корпус. Но вопросов тут задавать не принято. Приказали — значит надо.

Остригли всех. Очень даже быстро. Оглядел генерал-лейтенант Чиж Владимир Филиппович воинство свое и, видимо, доволен остался. Во всяком случае, не матерился, табуреток не ломал. О генерал-лейтенанте Чиже Владимире Филипповиче поговорка была: чижик — птичка маленькая, а сношает крепко.

— Значит так, товарищи командиры. Во все подразделения и части машинки доставлены в достатке, кому электрические, кому обычные, с ручным приводом. Возвращайтесь в свои части, стригите всех. Начинайте с заместителей и штабов. Стричь поголовно. Усы и бороды брить. Каждый из вас персонально отвечает за каждого своего подчиненного. По мере готовности докладывать мне лично. Вопросы есть? Вопросов нет. Р-р-разойдись!

Чтобы вникнуть в суть происходящего, нам решительно требуется уяснить, что же представлял собой советский стрелковый корпус первой половины 1950 годов. Если будем вникать глубоко, то уклонимся от нашего повествования. Доложу только, что 128-й Гумбинненский стрелковый, как и любой подобный корпус, стрелковым числился только по названию. Это как перочинный ножик. В свое время люди писали гусиными перьями. Перья, словно карандаши, надо было время от времени чинить. Для того и были придуманы складные перочинные ножики. Потом перешли на стальные перья, затем — на шариковые ручки; гусиными перьями писать перестали, а перочинные ножики остались для других нужд. Так и тут: корпус назывался стрелковым, то есть пехотным, но никакой пехоты в нем уже не было, ни одной роты.

Созданный 21 апреля 1944 года, на заключительном этапе войны, 128-й стрелковый корпус прошел славный боевой путь через Польшу, Восточную Пруссию на Берлин и далее на Прагу. На войне 128-м стрелковым корпусом командовал генерал-майор П. Ф. Батицкий, тот самый, который в 1953 году лично отправил в небытие Маршала Советского Союза Берию. После войны Батицкий пошел на повышение, а 128-й стрелковый корпус был переброшен в Брест.

Структура корпуса, как и структура всех остальных корпусов Советской Армии, постоянно совершенствовалась, боевые возможности корпуса стремительно росли. Летом 1954 года в составе 128-го стрелкового корпуса было не три, как обычно, а только две дивизии:

1. 12-я гвардейская Мозырьская Краснознаменная ордена Суворова механизированная дивизия;

2. 50-я гвардейская Сталинская дважды Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова стрелковая дивизия.

В 1957 году все механизированные дивизии Советской Армии преобразуют в танковые, а стрелковые — в мотострелковые. В 1954 году они уже по существу таковыми и были, просто им еще не успели сменить названия. Поэтому, если обращать внимание на суть, а не на названия, которые вводят в заблуждение, то в составе 128-го «стрелкового» корпуса весной 1954 года было две гвардейских дивизии — танковая и мотострелковая, тоже танками обильно насыщенная. Кроме того в состав корпуса входили:

• 47-я пушечная артиллерийская бригада (54 пушки М-46 калибра 130 мм и 36 гаубиц-пушек МЛ-20 калибра 152 мм),

• тяжелый танко-самоходный полк (53 танка ИС-3, 24 самоходные артиллерийские установки ИСУ-152);

• гвардейский минометный полк реактивной артиллерии (54 боевые машины залпового огня БМ-24);

• разведывательный батальон (вооруженный плавающими танками ПТ-76 и легкими бронетранспортерами БТР-40),

• противотанковый дивизион (100-мм пушки БС-3),

• зенитный дивизион (57-мм зенитные пушки С-60),

• батальон связи,

• саперный батальон,

• понтонно-мостовой батальон,

• автотранспортный батальон,

• ремонтный батальон,

• медико-санитарный батальон,

• батальон химической защиты.

Всего в корпусе — одна бригада и 16 полков, как входящих в состав дивизий, так и прямо подчиненных командиру корпуса, в том числе следующие полки:

• 2 тяжелых танко-самоходных,

• 2 танковых,

• 3 механизированных (мотопехота на бронетранспортерах с танками и самоходно-артиллерийскими установками),

• 3 мотострелковых (мотопехота на автомашинах с самоходно-артиллерийскими установками),

• 6 артиллерийских, зенитно-артиллерийских и минометных.

Вооружение корпуса (двухдивизионного состава):

• 106 тяжелых танков ИС-3,

• 48 тяжелых самоходно-артиллерийских установок ИСУ-152,

• 187 новейших средних танков Т-54,

• 94 средних танка Т-34–85,

• 21 самоходно-артиллерийская установка СУ-100,

• 21 самоходно-артиллерийская установка СУ-76,

• 48 плавающих танков ПТ-76.

Кроме того — 406 бронетранспортеров, 115 бронированных артиллерийских тягачей АТ-П, сотни орудий и минометов, тысячи автомашин и небронированных тягачей АТ-С и АТ-Т, десятки тысяч солдат и офицеров.

Стрелковые корпуса первой половины 1950-х годов были мощными высокомобильными общевойсковыми соединениями, основу которых составляли танковые и артиллерийские части. Всего в 128-м «стрелковом» корпусе было 88 батальонов и дивизионов — танковых, артиллерийских, разведывательных, саперных, связи, автотранспортных и прочих, и только 18 из этих батальонов были мотострелковыми, а стрелковых не было вовсе. По своей ударной и огневой мощи «стрелковый» корпус — даже тот, в котором было не три, а только две дивизии, — значительно превосходил любую танковую армию времен войны.

128-й стрелковый корпус был таким, как все. Не лучше и не хуже.

Но в конце 1953 года с ним стали происходить настоящие чудеса.

3

В конце 1953 года в составе 128-го стрелкового корпуса было, как и положено, три дивизии. В декабре 1953 года приказом первого заместителя министра обороны Маршала Советского Союза Жукова из состава 128-го стрелкового корпуса была выведена 55-я гвардейская Иркутско-Пинская ордена Ленина, трижды Краснознаменная, ордена Суворова стрелковая дивизия имени Верховного Совета РСФСР. Зато уж оставшиеся две дивизии, а также артиллерийскую бригаду, полки и батальоны, прямо подчиненные командиру корпуса, укомплектовали полностью, до последнего человека. После этого лиц кавказской и среднеазиатской национальностей, не владеющих языком межнационального общения, заменили лицами, этим языком владеющими.

В январе 1954 года поступил приказ Жукова всему офицерскому составу немедленно отгулять отпуска. Система предоставления отпусков в Советской Армии была простой и понятной:

Наступил январь холодный —

В отпуск едет Ванька-взводный.

В феврале, как для потехи,

В отпуск едут зампотехи.

Солнце жаркое палит —

В отпуск едет замполит.

Командир полка хохочет —

В отпуск едет когда хочет.

А тут всех отправили в отпуска в две смены: первая — в январе, вторая — в феврале. Редко-редко кому в марте гулять выпало.

Ропот прокатился по офицерским рядам: это что же такое получается? Отдыхать-то мы можем хоть в Антарктиде, в обществе пингвинов — не привыкать. Не о нас речь — боеготовность падает! Где же это видано, чтобы командир полка, половина офицеров штаба, половина батальонных, ротных, батарейных и взводных командиров одновременно отсутствовали? Во вторую смену отдыхать отбывают первый зам командира, начальник штаба полка и другая половина взводных, ротных и батальонных командиров. А если война? Так ведь не только у нас такое безобразие, но и во всех полках корпуса. И в обеих дивизиях командиры в отпусках. И их замы. И начальники штабов. Да и самого командира корпуса генерал-лейтенанта Чижа в отпуск выгнали. По морозу. Куда же это годится? Не вредительство ли?

Шибко бдительных быстро одернули: цыц! Не ваше собачье дело. Начальство знает, что делает.

4

Кратковременное, на два месяца, снижение, а то и полная потеря боеготовности тут же обернулись резким ее повышением. Вернулись все офицеры из отпусков, и вот все сразу на боевых постах. Без отсутствующих. И пошла боевая подготовка так, как в приказах требуют: без послаблений и упрощений.

И комиссии в 128-й корпус — одна за другой, одна за другой: из штаба 28-й армии, из штаба Белорусского военного округа, из Главного управления боевой подготовки, из Главного оперативного управления Генерального штаба, из Главного артиллерийского управления, из Главного бронетанкового, снова из штаба 28-й армии. Командир корпуса тоже не отстает: птичка, как помним, не очень крупная, но учит крепко.

И тревоги за тревогами. Над танкодромами корпуса пыль за ночь не успевала рассеиваться. Столько ее за день поднимали, что с раннего утра вождение танков в дымке начинали, поднимая пыль еще выше. Со стрельбищ гильзы стреляные самосвалами вывозили. На артиллерийском полигоне грохот непрерывный: только десяток батарей отстрелялся, и тут же на их место другой десяток огневые позиции занимает и снова: огонь! Огонь! Огонь!

У всех офицеров корпуса загар офицерский появился уже в мае.

А что это за загар такой особенный — офицерский? О, это когда кисти рук черно-коричневые, половина лба, лицо, шея и уши — цвета мореного дуба с бронзовым отливом. А сам офицер весь беленький. Снял гимнастерку, а ручки словно в коричневых перчатках: по линии каждой манжеты четкий раздел, как государственная граница.

Особый загар у танкистов. Шлем танковый закрывает уши и шею. Потому у танкиста только маска на лице, как у негра, а сам он все еще из белой расы.

5

128-й корпус тем временем новыми частями усилили. В состав корпуса ввели отдельный мотострелковый полк с особой экспериментальной структурой, с самой современной боевой техникой — тяжелые танки Т-10, самоходки СУ-122–54 зенитные самоходки ЗСУ-57–2, плавающие гусеничные бронетранспортеры БТР-50П. Мощь неслыханная.

А еще появилась какая-то совсем уж хитрая структура под названием «часть товарища Боброва». Или просто — «хозяйство Боброва». Что за часть? Что за хозяйство?

Разместили ту часть за высокими заборами. Личный состав части вывозили на учения в лес. На то был выделен автотранспортный взвод — 18 грузовиков ЗиС-151 с тентами. Этих ребят никто не видел — их брезентом укрывали. Никто даже не знал, какое звание у товарища Боброва и какого размера его хозяйство. Если бы знать его воинское звание, то можно было бы прикинуть, сколько у него подчиненных. Впрочем, 18 грузовиков, выделенных для перевозки личного состава, указывал на то, что хозяйство товарища Боброва — не меньше батальона.

Потом слух прошел: часть эта — ремонтники чумазые. Только почему тех ремонтников за забором держат? Почему никому не показывают? И почему от тех ремонтников никакая техника из ремонта не выходит, и почему никакая в ремонт не поступает?

А все потому, дорогие товарищи, что были те ремонтники не совсем обычными. В состав 128-го стрелкового корпуса ввели 3-й дивизион 233-й Свирской ордена Богдана Хмельницкого инженерной бригады РВГК — Резерва Верховного главнокомандующего. А инженерной та бригада была не по сути, а только по названию. На вооружении бригады состояли носители 8А11 (известные также как Р-1) — первые крупные советские баллистические ракеты, созданные по образцу немецкой ракеты Фау-2 под руководством Сергея Павловича Королёва. Получив в свое распоряжение «ремонтников», командир корпуса теперь мог сам наносить по противнику ядерные удары, расчищая путь своим танкам с гордым именем «Иосиф Сталин».

Боевая подготовка тем временем шла даже не на пределе человеческих возможностей. Этих пределов нет — не бойтесь палку перегнуть, человек способен на все. Боевая подготовка шла на пределе возможностей техники. Танк — не человек. Он ведь железный. Ему, в отличие от человека, забота и ласка нужна. Ему техническое обслуживание положено. Если бы не это обстоятельство, то гоняли бы и танки, и бронетранспортеры, и бронированные артиллерийские тягачи без остановки.

В таком темпе прошел апрель. И май. И июнь. Вот подкрался и июль, а боевая подготовка — все в том же сумасшедшем темпе.

13 июля 1954 года корпус подняли по тревоге. И почувствовал корпус разницу. До этого раз в неделю поднимали его по тревоге, а то и по два раза, но то были тревоги обычные, а тут — боевая! Вызвали командиров и начальников штабов, до полков включительно, в цитадель Брестской крепости, постригли наголо. А уж затем и они распорядились, чтобы остригли всех подчиненных. Если учитывать части усиления — экспериментальный полк, да «хозяйство Боброва», да другие временно включенные в состав корпуса части помельче, — то всего выйдет 36 тысяч бойцов. Всех — под Котовского.

И на погрузку

6

Теперь прикинем: только в одном экспериментальном мотострелковом полку 128-го стрелкового корпуса одних только тяжелых танков Т-10 30 единиц. Это полторы тысячи тонн боевого веса (каждый танк весит 50 тонн) — целый железнодорожный эшелон.

Кроме того, в составе корпуса 106 тяжелых танков ИС-3 — это еще три эшелона.

48 тяжелых самоходок ИСУ-152 — еще два эшелона.

А еще — сотни танков и самоходок: Т-54, СУ-122–54, Т-34–85, СУ-100, СУ-76, ПТ-76.

И зенитные самоходные установки ЗСУ-37 и ЗСУ-57–2.

И бронетранспортеров уйма. Опять же — сотнями.

И артиллерийских тягачей видимо-невидимо. В одной только артиллерийской бригаде тяжелых артиллерийских тягачей — 120 машин.

Вы себе представляете тягач АТ-Т? Весит он 20 тонн. Создан на узлах и агрегатах танка Т-54. Стоит на нем тот же танковый дизелюга фантастической мощности. Тянет АТ-Т 130-мм пушку или 152-мм гаубицу-пушку; и та, и другая весом по 8 тонн. В походном положении длина пушки-гаубицы 8 метров, а 130-мм пушки — все двенадцать. Вот и посчитайте, сколько нужно вагонов на переброску одного стрелкового корпуса.

В корпусе этом, как и во всех остальных, 54 боевых машины залпового огня БМ-24, да еще в каждой дивизии по 18 машин БМ-14. И сотни стволов пушек, гаубиц, гаубиц-пушек и минометов. И 4509 автомашин. И тридцать с лишним тысяч стриженых гвардейцев с загаром от бровей до стоячего воротничка.

Эшелоны на погрузку подавали так, что буфера звенели. Десять эшелонов, двадцать, тридцать… Еще и еще.

Гнали те эшелоны под зеленый свет. Без остановок. Проносились они со свистом, гиканьем и перестуком мимо станций и полустанков, пугая неслыханной мощью теток и девок: уж не война ли?

В те годы на небольших станциях и полустанках процветал малый бизнес. Варили добрые тетушки картошку, мяли ее с салом и с луком, солили огурцы, выносили продукты своего труда к проходящим поездам. Иногда у них же, тайком, прячась от посторонних глаз, можно было купить бутылку мутного самодельного напитка. Жаль, что эти эшелоны мимо пронеслись. И гремели песни из теплушек:

Застучали по рельсам колеса,

Ты рукой мне махнула с откоса:

Помнить буду, не забуду,

Не забу-у-уду!

И стучали эшелоны колесами — из Бреста через Пинск, Гомель, Брянск, Орёл, Липецк, Пензу, Куйбышев в Южно-Уральский военный округ.

На Тоцкий полигон.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.