10. Колдовство и инквизиция
10. Колдовство и инквизиция
Мне часто приходилось слышать мнение, высказываемое католиками, о том, что инквизиция была необходима, поскольку по всей Европе распространялось колдовство, и Священная служба должна была положить этому предел.
Удивительно, что они приводили такой аргумент. Как раз в странах, где процветала инквизиция, было наибольшее количество судебных дел о колдовстве, несмотря на то, что преследование колдовства было одной из основных обязанностей инквизиции.
Широко распространено мнение, что колдовство является пережитком язычества. Это — не форма ереси, а религия, которая процветала до распространения христианства, и шабаши — сборища колдунов, собиравшихся семьями, — были обрядами плодородия.
Дикие танцы, исполняемые нагишом, должны были вызывать сексуальные желания, и это было вполне объяснимо, ибо человеческая жизнь стоила дешево и нужно было восполнять население. На таких церемониях присутствовал Рогатый Бог — обычно коза, которую принимали за Сатану. Это рогатое существо отбиралось из лучших самок. А самый инициативный член группы маскировался под козла. Все церемонии шабаша, казалось, были рассчитаны на то, чтобы воспевать сексуальные игры, о чем, например, свидетельствует природа танцев, вызывающие одежды и символ верности Рогатому Богу, которого целовали ниже хвоста.
Нелегко одной религии вытеснить другую. Казалось, что новая религия принята. Люди были окрещены, но они сами придерживались старых верований.
И после того как христианство было принято, люди продолжали поклоняться Солнцу и деревьям. Они верили в старые чары, помогавшие влюбленным, детям, приносившие удачу им и несчастье их врагам.
Согласно Беде Достопочтенному, король Редвальд, живший в VII столетии, держал в своем храме два алтаря. Один был для христианского Бога, другой — для языческого. Кловис, король франков, когда атаковал алеманнов в Толбиаке, думал о том, чтобы стать христианином, и был согласен на это в случае, если Бог его жены, христианки Клотильды, даст ему победу. Но в то же время он не забывал поклоняться старым божествам. Он считал, что очень опасно обижать какое-либо божество. Этот суеверный человек не мог вообразить Бога, который не обладал бы гордостью, не испытывал бы зависти и жажды мщения.
Колдовство зародилось в эпоху палеолита и сохранилось до настоящих времен. Всего десять лет назад женщина, жившая в Корнуолле, посетила моего знакомого доктора, и, когда были закрыты все двери и для ее успокоения были приняты меры предосторожности против колдовских сил, она сообщила ему, что ее сосед «сглазил ее ребенка» и что она опасается худшего.
Неудивительно, что в XIII в. такие суждения встречались в изобилии, а у некоторых слоев населения они сохранились вплоть до нашего времени.
Когда культ дьявола стал считаться колдовством, его отнесли к ереси, и инквизиция стремилась уничтожить это проявление ереси.
Те, кто подозревались в колдовстве, часто сами желали исповедаться и охотно рассказывали о своих прегрешениях: они свободно говорили о том, как праздновали шабаши и о половом распутстве. Видимо, они страдали истерией и действительно верили в истории, которые рассказывали. Многие обвиненные в колдовстве погибли страшной смертью. Тысячи людей сжигали заживо, многих пытали, разрывая тело докрасна раскаленными щипцами, или жарили на медленном огне. Во Франции был обычай хватать детей колдунов, раздевать их и стегать, ведя по городу, в то время как их родителей сжигали заживо. Один французский комментатор, который сам был судьей и был виновен в вынесении невинным детям бесчеловечных приговоров, сожалел о том, что с ними так поступали (не думая при этом о том, что они жили всю оставшуюся жизнь под подозрением).
Чтобы уничтожить колдовство, церковь и государство действовали вместе, и колдуны осуждались епископальным и светским судом. В 1437 г. Евгений IV разослал инквизиторов по всей Европе для розыска колдунов и предания их суду.
Ко времени появления труда Якоба Спренгера «Молот ведьм» (1489 г.) колдовство набрало большую силу. В книге исследуется, как народ втягивается в колдовство (И как духовенство наблюдает за колдунами, старается раскрыть причины его распространения.
Якоб Спренгер был фанатиком. Он был инквизитором в Германии, где, как объявил в своей булле 1484 г. папа Иннокентий VIII, колдуны процветали и пытались вовлечь добрых людей в свои злые козни.
Вот теория, которая в то время использовалась для борьбы с колдовством. Спренгер заявлял, что он вместе со своими коллегами во время охоты на колдунов часто сталкивался с дьяволами в обличье животных. Однако им никогда не причиняли вред, поскольку они служили на благо Господу.
С точки зрения Спренгера, не было эффективной возможности бороться с колдунами, поскольку они заколдовывали судей, когда те выносили им приговор. Например, во время сожжения колдуньи в Белом лесу, когда палач собирался поджечь хворост у ее ног, она дунула ему в лицо и сказала, что он получит возмездие за то, что сделал. Он тут же покрылся проказой и через несколько дней умер.
Такие истории распаляли воображение, и, так как суеверные легенды Спренгера принимались за правду, все были готовы поверить, что колдовство — это культ дьявола.
Но, спрашивали некоторые, если Бог всемогущ, как же он мог допустить, что последователи дьявола обладают такой силой? Было одно объяснение. Оно заключалось в том, что Бог иногда дает возможность Сатане убивать людей и животных, но Сатана может это делать в пределах, допускаемых Господом. То, что нечистые летают на метлах на свои шабаши, не более чем иллюзия, которую Бог позволяет создавать коварному Сатане.
Но считалось, что колдуны, исполняющие волю Сатаны, являются еретиками и подлежат смерти.
Инквизиторы с большим рвением стали искоренять колдовство.
Колдуны процветали в Германии, в Италии, и их было там очень много. А после XV в. их число стало угрожающе расти.
В XV в. было сожжено заживо сравнительно немного колдунов. Позже их сжигали сотнями. Известно, что в Равенсбурге в конце XV в. было сожжено за пять лет сорок восемь колдунов. В Женеве несколькими годами позже за три месяца было сожжено пятьсот. В Савойе было приговорено восемьсот человек.
Зима 1586 г. на берегах Рейна была очень холодной, и суровая погода стояла очень долго, что крайне неблагоприятно сказалось на урожае. Поскольку в то время многих подозревали в колдовстве, то считавшихся колдунами судили за то, что они якобы виновны в такой погоде. В результате сто восемнадцать человек были заключены в тюрьмы и подвергнуты омерзительным пыткам, после чего признали себя колдунами. Их сожгли заживо. Люди дошли до того, что верили в то, что колдуны ответственны за погоду.
Считалось, что за обладание колдовскими чарами нужно подвергать подозреваемых в колдовстве пыткам и смерти с изощренными мучениями.
Один сторонник инквизиции писал, что с начала XV в. и в течение последующих ста пятидесяти лет инквизиция сожгла тридцать тысяч колдунов и что люди должны быть за это благодарны Священной службе, поскольку, если бы эти колдуны остались жить, они бы разрушили мир. Интересно, что люди думали о всемогущем Боге, будто он позволяет действовать Сатане по необъяснимой причине.
Начиная с XV в. вплоть до XIX в. в Европе были вспышки колдовства. Считавшихся колдунами преследовали. Женщин подозревали больше, чем мужчин, поскольку они вводили сильный пол в искушение. Многие из них были старыми, некрасивыми и бедными. Когда их признавали колдуньями, в их скучной и монотонной жизни появлялись изменения, и они готовы были рисковать жизнью ради избавления от скуки.
В 1484 г. Иннокентий VIII издал буллу, в которой разделил колдунов на разные категории. Каликст III, Пий II, Александр VI, Юлий II, Лев X, Адриан VI и Климент VII выступали против культа Сатаны и считали долгом церкви искоренять колдунов.
Довольно странно, что в Испании было меньше колдунов, чем в других европейских странах. Это можно объяснить тем, что испанская инквизиция действовала против них, в Испании люди страшились попасть в руки этой секретной организации и даже самые одержимые колдовством опасались преследований.
Колдовство преобладало во Франции, в Испании оно было больше распространено в пограничных с Францией горных районах Пиренеев.
Одним из первых дел о колдовстве, которым занималась инквизиция, было дело Грасии де Балле, которая была сожжена заживо в Сарагосе в 1498 г.
Следующее дело было в 1499 г., когда была сожжена Мария Биеса.
Льоренте писал о том, что в районе Бискайи в 1507 г. было сожжено тридцать колдунов. В Каталонии в 1517 г. также сурово преследовались колдуны.
В 1522 г. был издан Эдикт милости в отношении колдунов в районах Хака и Рибагорса, согласно которому им давалось шесть месяцев на то, чтобы исповедаться в своих грехах. Странно, что испанская инквизиция проявила такую снисходительность, в то время как в Северной Италии, где было огромное количество колдунов, их сжигали тысячами.
Можно предположить, что это объяснялось имущественным положением подозревавшихся в колдовстве. Одним из побудительных мотивов, как в случае в архиепископом Каррансой, было стремление конфисковать богатство жертвы. Инквизиция ничего не могла взять у бедной старой женщины. Было ли у совета инквизиции основание быть столь снисходительным по отношению к ним? Видимо, человеческой природе свойственно проявлять меньший интерес к тому, что не преследуется, и поэтому инквизиция не привлекала внимания к колдунам.
Однако в 1528 г. Великий инквизитор Альфонсо Манрике отдал приказание одному из инквизиторов, Санчо де Каррансе де Миранде, провести тщательное расследование о распространении колдовства в Калахорре и наказать виновных с крайней суровостью, поскольку ему доложили, что урожай в том округе был очень низок.
Кроме того, инквизиторы заявили о том, что они будут проводить расследование перед тем, как производить аресты. В это трудно поверить. Как отличалось обращение с колдунами от обращения с марранами, морисками и лютеранами! Конечно, это объясняется отсутствием выгоды от преследования за колдовство.
Во время паники в Наварре в 1538 г. инквизитора Вальдеолитаса послали на расследование, но он не стал потакать истеричным требованиям населения и, перед тем как арестовать единственного человека, сделал разъяснения. Он «объяснил» народу, что низкие урожаи вызваны не колдовством, а являются результатом дьявольской силы, данной одной женщине Сатаной.
Примером отношения инквизиции к колдунам может послужить дело Анастасии Сориана, крестьянки, которой было двадцать восемь лет. Она предстала перед судом инквизиции в Мурсии и заявила, что состояла в плотской связи с дьяволом. Ей велели вернуться домой и сказали, что она заблуждается.
Где еще, как не в Испании, могло такое произойти в 1584 г.?
Но женщиной овладела эта навязчивая идея. Очевидно, она желала быть любовницей дьявола и снова предстала перед судом — на этот раз в Толедо — и рассказала ту же самую историю. Ей опять сказали, что она ошибается, и отправили домой.
В 1591 г. в Касаре были арестованы три женщины. Это были Каталина Матео, Хуана Искерда и Олалья Сабрина. Случилось так, что в их деревне умерло несколько детей. Этих женщин пытали, и под пыткой Каталина сделала признание.
Она сказала, что Олалья приходила к ней год назад и с восхищением говорила о половых сношениях с демонами. Каталину восхитила эта идея, и якобы однажды ночью третья женщина, Хуана Искерда, попросила Каталину посетить ее дом. Когда она пришла, Олалья была там, и вскоре появилось необыкновенное существо в виде козла. Они разделись и стали до безумия танцевать с козлом. Оргия продолжалась всю ночь, и Каталина пришла в восторг от контакта с демоном. Потом они отправились немного погулять, вышли из дома и полетели к другому дому, в котором находился новорожденный ребенок, удушили его и полетели обратно.
Однако Олалья ничего не сказала под пытками, и, когда ей рассказали о том, что сказала Каталина, она упорно это отрицала. Хуана тоже стойко терпела пытки, но не могла удержаться и не рассказать историю жене своего тюремщика. Она сказала, будто они устроили шабаш, исполнили дикие танцы и предавались оргии.
Когда женщины предстали перед судом, Каталина сказала, что все ранее рассказанное ею — неправда. Она объявила, что дала показания под пытками.
Эти женщины сравнительно легко отделались. Каталина, которая исповедалась (то, что она сделала признание под пыткой, не принималось во внимание), была приведена на аутодафе, на котором получила двести ударов плетью. Две другие женщины были приведены на аутодафе просто для того, чтобы исповедаться, и их не подвергли никаким наказаниям.
Нужно сказать, что только в одной Испании эти женщины могли так легко отделаться. Наверняка в другой стране они были бы повешены или сожжены заживо. После этого так легко закончившегося дела, имевшего место в 1591 г., в течение двадцати лет в стране не было дел о колдовстве.
Высший совет инквизиции даже защитил многих от подобных обвинений. Народ и светские суды хотели, чтобы было больше дел о колдовстве, и время от времени пытались устроить панику. Однако дела об оргиях и шабашах рассматривались крайне медленно.
Высший совет настаивал на том, чтобы проверять сведения об обвиняемых. В 1555 г., когда множество людей было арестовано по подозрению в колдовстве в Гипускоа, Высший совет сделал суду порицание и выразил опасение, что в дело впутали много невиновных. Был издан приказ о том, чтобы не проводить арестов без согласования с советом.
В этом повествовании о страданиях, которые инквизиция принесла Испании, интересно писать о ней хорошее, но следует разобраться в том, что побуждало ее так поступать. Отказываясь всерьез заниматься делами о колдунах, инквизиция не давала народу проявлять к ним жалость. Испания была сравнительно свободной от колдовства и от связанных с этим ужасов, преобладавших в Европе от XV в. до XIX в.
Даже в Британии — обычно более умеренной, чем другие европейские страны, — общее число казненных колдунов составляло около тридцати тысяч (в том числе четверть казней были приведены в исполнение в Шотландии).
Таким образом, издав Эдикт милости, испанская инквизиция принесла людям некоторое облегчение, благодаря чему многие старые женщины избежали пыток и ужасной смерти.