Появление на свет

Появление на свет

Будущий государь Руси Иван III родился 22 января 1440 г. в семье великого князя московского Василия II.

Матерью Ивана была Мария Ярославна, дочь удельного боровского князя и внучка князя Владимира Серпуховского, героя Куликовской битвы. Удельные князья были не только крамольниками, но и ближайшими советниками и помощниками великокняжеской семьи.

Наследником московского трона должен был стать первенец Василия II Юрий. Но Юрий умер в младенчестве, и наследником короны стал второй сын, Иван.

Иван III родился в день памяти апостола Тимофея. В его честь княжич был наречен именем Тимофей. Иван III всю жизнь чтил своего небесного покровителя Тимофея. Ближайшим церковным праздником был день перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста 27 января. В этот день младенец получил свое второе имя Иван. С ним он и вошел в русскую историю.

Обычай давать ребенку два имени родился давно. Одно имя хранили в тайне. Не зная этого имени, враги, колдуны и лиходеи и не могли наслать на человека порчу, испортить его ведовством. Другая выгода состояла в том, что наследник пользовался покровительством сразу двух небесных заступников.

Крестили младенца Ивана игумен Троице-Сергиева монастыря Зиновий и игумен Чудова монастыря в Кремле Питирим. Еще основатель Троицы Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву. С тех пор династия поддерживала самые тесные отношения с обителью Сергия.

Троицкая обитель по праву завоевала славу одного из главных духовных центров Руси. Чудов монастырь был монастырем митрополита, главы русской церкви.

Рождению Ивана сопутствовал и знамения и пророчества. Одно из пророчеств было записано в Новгороде Великом. Монах Михаил из новгородского Клопского монастыря (он был связан родством с московским великокняжеским домом) сообщил архиепископу Евфимию новость о рождении сына у великого князя московского и сопроводил свое сообщение собственными пояснениями: «Родися великому князю сын… и будет наследник отцу своему, и разорити иметь обычаи нашей земли Новгородская, погибель граду нашему будет, и многим землям страшен будет». Новгород давно жил в тревожном ожидании московского нашествия. Пророчество чернеца отражало общее настроение, царившее в вольном городе. О скором падении Великого Новгорода толковали повсюду.

Молва о великокняжеской семье была неблагоприятной для наследника. Австрийский посол после посещения Москвы писал в своем сочинении о Руси: этот Василий Дмитриевич оставил единственного сына Василия, но не любил его, так как подозревал в прелюбодеянии свою жену, от которой тот родился.

О первых годах жизни Ивана ничего не известно. В соответствии с традицией наследник жил на женской половине терема в окружении кормилиц, мамок и нянек. По достижении пяти лет дети переходили на руки воспитателю — дядьке. Обучение грамоте обычно поручали доверенному лицу — дьяку. В пять-шесть лет мальчика сажали за Псалтырь, позднее — за Деяния Апостолов.

Книгу нараспев читали вслух. Ученик заучивал прочитанное наизусть и таким путем овладевал грамотой. С письмом дело обстояло сложнее. Обычай воспрещал лицам царствующего дома брать в руки перо. Московские государи редко нарушали это правило. Княжие грамоты скреплял не сам монарх, а его дьяки. В Москву этот обычай пришел, вероятно, из Орды.

Родители позаботились о том, чтобы воспитать сына в духе благочестия и беззаветной преданности православной вере. Учителя Ивана были, по московским меркам, образованными людьми.

Однако курс обучения наследника был прерван возобновившейся смутой, когда великокняжеской семье и наследнику пришлось думать не о грамоте, а о спасении головы.

Княжич Иван родился в недоброе время. Русь переживала смуту. Она продолжалась четверть века и едва не погубила корабль российской государственности.

На Русь разом обрушились многие беды. Ивану III едва минул год, когда населению пришлось пережить необычайно сильные морозы. «Та же зима бысть люта зело, и мрази велии нестерпимый, и много скотом и человеком зла сотворися. Тоя же весны быша громи велицы и млънии страшни, и ветри и вихри велицы, и бысть страх на всех человецех. Тоя же весны бысть отзимие, и паде снег велик и паки соиде, и възсташа ветри, и быша мрази мнози и ветри велици, и бысть скорбь многа в людех. Того же лета бысть жито дорого».

Год спустя морозы погубили урожай, и Русь пережила страшный голод. «Та же зима была студена. А сено дорого, а во Тфери меженина; и пришло в Можаеск голодников много, и князь велел был их кормити, они же хотели и пристава самого съести; и с тех мест почали с голоду мерети, и наклали их 3 скуделницы, да хлебника мужика сожьгли в Можаисце же с женою, а он люди ел, душ пятьдесят и малых и великих потерял».