1. Эпическая поэзия

1. Эпическая поэзия

Мы начнем наш обзор с мифических доисторических времен и оттолкнемся от хорошо известного мнения Цицерона, что уже до Гомера были поэты. Это, безусловно, верно, и доказательства тому можно найти в самих поэмах Гомера. Но от самих этих произведений ничего не осталось, они были первыми, которые проложили путь Гомеру, совершенствуя язык и создавая эпический размер, длинную строку гекзаметра; эти произведения ушли в тень забвения, когда гомеровский эпос взошел на литературном небосклоне. Тем не менее от тех времен до нас дошло большое количество информации, и история греческой литературы дает представление о достаточном количестве поэтов, живших до времени Гомера, хотя, разумеется, многих из них мы знаем лишь по имени.

Одним из первых поэтов был Памф, о котором Павсаний рассказывает, что он писал гимны в честь Эрота, чтобы их пели во время священных таинств. Это замечание весьма для нас ценно, поскольку оно показывает, что уже с самых древних времен литературной истории она учитывала культ Эрота, и, следовательно, мы с полным правом можем утверждать, что Эрот стоял у начал эллинской цивилизации, хотя в гомеровских поэмах бог Эрот ни разу не назван по имени. Однако в «Теогонии» Гесиода Эрос постоянно упоминается среди древнейших богов.

Значительно лучше, чем мифический Памф, известен полулегендарный Орфей, которого можно рассматривать как символ единства дионисийского и аполлоновского религиозных начал. Хотя Аристотель (в соответствии с Цицероном «О природе богов») сомневался в его существовании, поэтические произведения того времени настолько прочно за ним закрепились, что и по сей день историки литературы называют эту школу школой «орфиков». Каждому известен рассказ о том, как Орфей сошел в подземное царство, чтобы увести от его владыки Гадеса свою жену Эвридику, умершую от укуса змеи. Гадес, тронутый чудесным пением Орфея, позволил ему вернуть жену к жизни с условием, что он ни разу не оглянется по пути из подземного царства, пока не достигнет света дня. Это условие оказалось невыполнимо для смертного: подгоняемый своим желанием, Орфей оглянулся на свою жену, и она исчезла в инфернальном пространстве, чтобы больше никогда не появиться вновь. Таким образом, миф об Орфее у истоков греческой литературы стал блестящим примером трогательной супружеской любви; ниже мы вновь с ним встретимся, хотя уже при других обстоятельствах.

Так как два великих народных эпоса, гомеровские «Илиада» и «Одиссея», пропитанные эротикой и содержащие множество сцен высокой чувственности, блистательные и снабженные всеми присущими литературе приемами, уже многократно нами обсуждались, их разбор здесь был бы делом излишним. То же самое относится и к так называемым гомеровским гимнам, в пятом из которых любовь Афродиты к Анхизу описывается с чарующим чувственным пафосом и не без пикантных подробностей. Я уже имел случай обратиться к эротическому содержанию гомеровских гимнов. Нет необходимости более подробно останавливаться на поэмах так называемого эпического цикла, поскольку эротика, содержащаяся в них, основана по большей части на прославлении красоты юности, а их мужские и женские компоненты уже нами рассмотрены ранее. Нет нужды здесь обсуждать и поэмы Гесиода, хотя эротический элемент там представлен нелицеприятной характеристикой женской натуры в образе Пандоры, которая уже в те времена всегда готова была наброситься на свою жертву.

В нашем распоряжении имеется поэма Гесиода, озаглавленная «Щит Геракла». Она описывает борьбу Геракла с чудовищным Кикном, большую часть поэмы занимает описание щита Геракла, на котором изображена эта борьба. В начале поэт рассказывает о том, как Зевс, задумав даровать миру спасителя и врачевателя, воспылал любовью к прекрасной Алкмене, жене фиванского царя Амфитриона. «Род нежноласковых жен она затмевала блистаньем / Лика и стана, нравом же с ней ни одна не равнялась / Дева, рожденная чадом от смертной, возлегшей со смертным. / Веянье шло у нее от чела, от очей сине-черных / Сильное столь, сколь идет от обильнозлатой Афродиты»[70].

Пока Амфитрион, который должен был отмстить за убийство братьев супруги, отсутствовал, не притронувшись к своей жене, Зевс воспользовался его отсутствием. После того как он разделил с ней ложе и ласки, домой возвратился супруг, с сердцем, переполненным страстью. Как человек, избежавший тяжкого недуга или тяжкого плена, так же радостно и страстно устремился он к супруге, вернувшись с войны в свой дом. Всю ночь провели они в объятиях друг друга, наслаждаясь дарами обильнозлатой Афродиты. В результате Алкмена родила двойню, из которой Геракл был сыном Зевса, а Ифит – сыном Амфитриона.

Рассказывают, что Тиресий однажды увидел в Аркадии двух совокуплявшихся змей, он поранил одну из них и превратился в женщину, и с тех пор вступал в сексуальные отношения с мужчинами. Однако Аполлон сказал ему, что, когда он снова увидит пару змей, он должен поранить одну из них, чтобы вновь стать мужчиной. Так и случилось. Затем Гера и Зевс стали выяснять, кто получает большее удовольствие в объятиях друг друга, мужчина или женщина. Поскольку Тиресий имел и тот и другой опыт, решили спросить у него и получили такой ответ: мужчина при соитии получает одну десятую, а женщина – все десять десятых удовольствий. В соответствии с другими мнениями, наслаждение жены можно исчислить как девять десятых, а мужа – как одну десятую (Кинкель). Гера обиделась на такой ответ и лишила Тиресия зрения, но за это Зевс даровал ему долгую жизнь и дар прорицания.