Проза жизни

Проза жизни

20 сентября, во исполнение приказа занять «законно положенные Армении» территории, армянские войска (30 тысяч штыков и сабель) перешли границу, заняли город Олту, который турки считали своим, и двинулись навстречу частям Карабекира. Который примерно этого и ждал. 23 сентября, умело перегруппировав силы, он, не дожидаясь объявления Анкарой войны (эта формальность была исполнена на следующий день), нанес мощный фланговый удар по наступающим колоннам дашнаков. И очень быстро стало ясно: тенденция определилась. Армянским генералам не занимать было ни таланта, ни опыта, но сейчас они имели дело не с султанскими аскерами, которых хорошо понимали, а с «народной» (без шуток) армией, располагавшей к тому же (спасибо большевикам) куда лучшим оружием и, в отличие от противника, в изобилии снабженной боеприпасами. Нет, армяне не бежали. Они даже переходили в контратаки, подчас успешные. И тем не менее 30 октября, после нежданного падения Карса война была проиграна. Правительству Араратской Республики не оставалось ничего иного, как просить о перемирии, без возражений приняв требование Карабекира о «демилитаризации» Александрополя – одного из двух еще остававшихся под их властью городов и важнейшего стратегического пункта. Однако Карабекир просто издевался; вопреки договоренности, оставленный гарнизоном Александрополь был им без лишних слов и объяснений занят, а паша выдвинул новое «окончательное» предложение – в качестве доказательства мирных намерений сдать все оружие, кроме легкого стрелкового, все средства транспорта и отвести части с позиций, закрывающих дорогу к столице. Отказ привел лишь к продвижению турок еще ближе к Еревану.

Стремясь спасти хоть что-то, армянское правительство разослало всем заинтересованным сторонам просьбы о посредничестве, на что из Москвы почти тотчас, 13 ноября, пришло согласие за подписью Чичерина, а вот представитель Антанты в Тбилиси, помедлив дней пять, ответил в том духе, что, дескать, правительство Его Величества весьма сожалеет, но помочь может только советом искать заступничества у РСФСР. Впрочем, план, до мелочей расписанный большевиками с Кемалем, неожиданно дал сбой. Карабекир на волне головокружения от успехов закусил удила, в ответ на депешу из Кремля телеграфировав, что не видит смысла в приезде представителя РСФСР для посредничества в переговорах. Это было нежданным и неприятным сюрпризом. «Возможно, – писал в те дни Сталин Ленину, – что с Арменией уже опоздали, т. е. ее скушают раньше, чем подоспеем». Однако удачливый паша заигрался. Были ли у него какие-либо далеко идущие планы или Кязым-паша просто играл в кошки-мышки с полумертвой жертвой, но Кемалю, еще не имевшему особых достижений на западном фронте и менее всего желавшему появления альтернативного «человека-легенды», эскапады командующего восточным фронтом пришлись более чем не по нраву. В связи с чем Карабекир, щемивший армянских делегатов в Александрополе на предмет очередных уступок, обнаружил, что подвоз боеприпасов почему-то прекратился (как выяснилось позже, где-то обрушились сразу два моста). Зато большевики получили время, необходимое для установления связи с «левыми дашнаками», влиятельными лидерами Араратской Республики, считавшими Россию, пусть и большевистскую, все же меньшим злом. «Теперь, – сообщал Орджоникидзе члену РВС Кавфронта Трифонову, – турки настаивают на вводе наших войск в Армению для утверждения Советской власти, считая это гарантией своего тыла… Положение становится совершенно ясным, не рискованным». С другой стороны, и указания прерывать переговоры с дашнаками Анкара не дала, напротив, Карабекира похвалили за твердость в отстаивании интересов Турции. Умудренный жизнью Кемаль не мешал пацану Кязыму самоутверждаться, с интересом наблюдая за развитием интриги.

Как бы то ни было, 29 ноября 11-я Армия и отряды Советского Азербайджана вошли на территорию Араратской Республики, заняв город Иджеван. В Москву и Анкару полетели телеграммы о победе «пролетарского» восстания, ликвидации дашнакского правительства и создании Ревкома – высшего временного органа Советской власти, укомплектованного привезенными в армейском обозе армянскими большевиками, почти в полном составе уроженцами Баку, и на переговоры с ним из Еревана выехали представители «левых дашнаков». Ситуация сложилась шизофреническая: безо всякого раскола в руководстве, без всяких дебатов и отставок, две полномочные делегации вели переговоры на две стороны. И вели успешно. Рано утром 2 декабря в Ереване все тот же Легран подписал с лидерами Араратской Республики договор о преобразовании Армении в советскую социалистическую республику во главе с коалиционным (5 большевики, 2 «левых дашнака» и 2 просто дашнака) Ревкомом. Несколько часов спустя альтернативная делегация в Александрополе приняла условия Карабекира, согласно которым Армения ужималась до нежизнеспособного клочка каменистой земли с крохотной, чисто декоративной армией и статусом турецкого вассала. Наступил эндшпиль. 4 ноября в Ереван вступила Красная армия, а 6 ноября туда же прибыл Ревком, с порога объявивший, что знать ничего не знает ни о каком Александропольском мире, подписанном непонятно кем от имени непонятно кого. Взбешенный Карабекир запросил у Анкары разрешения отстоять «законные права Турции», однако получил ответ в том смысле, что какие там конфликты с русскими, если греки прут вовсю, и вообще, быстрее думать надо было, а не наполеонствовать без консультаций со старшими. Излишне ярко вспыхнувшую звезду молодого дарования начинали неторопливо гасить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.