2. Проза

2. Проза

Из прозаических авторов этого периода, которые важны для целей нашего исследования, надо упомянуть о двух смельчаках, а именно – о софисте Либании (314–393) и его современнике Гимерии, известных тем, что они рьяно, хотя и безуспешно, боролись с распространением христианства. Они черпали из полной чаши античной красоты и осмелились подняться на борьбу с противниками живой жизни, поборниками христианства, борьбу, которую, учитывая современные им обстоятельства, они не имели возможности выиграть. Даже высокоодаренный энергичный племянник Константина I, Флавий Клавдий Юлиан, не смог преуспеть в этой борьбе. В 351 г. он отказался от христианства и объявил себя приверженцем культа Митры; однако он не оказался новым Гераклом, будучи не в состоянии справиться со все вырастающими головами этой гидры. Начало его правления (361) связывалось со столь многими прекрасными надеждами, а закончилось спустя два года, поскольку, вернувшись победителем с войны с персами, он умер от случайной раны – какой удар судьбы! Если Либаний прав, это была фатальная потеря, которая не являлась случайностью, но направлялась людьми из окружения императора и подпитывалась ненавистью со стороны христиан. Местом, где последний человек, воспитанный в античной культуре, получил смертельное ранение 26 июня 363 г., была равнина Маранга во Фригии на берегу Тигра. Насколько мне известно, не было возведено ни одного мемориала в его честь, и, напротив, имя Юлиана было стерто с нескольких каменных стел Малой Азии. История назвала его Отступником, то есть отступником от христианской веры. Вместе с ним умерла последняя великая надежда античной культуры, а затем начался закат античной цивилизации и наступление последующих веков дикого безумия. Со времени своего вступления на трон он напрасно пытался восстановить исконную религию, то есть старые языческие идеалы не на словах, а на деле; напрасно пытался он сделать христиан Александрии поклонниками культа солнца, напрасно написал три книги (к сожалению, утраченные) о своей полемике с христианами «Против христиан». Со временем этот великий человек и неудачливый император был проклят триумфально наступавшим христианством; затем его назвали «пособником сатаны», и в конце концов в литературе XIX в. он был выведен как фигура трагическая в драме Ибсена «Император и Галилеянин».

Последняя попытка спасти чувственно-радостное восприятие жизни от мрачного наступления назарейства была сделана в III в. автором любовного романа Ахиллом Татием. Ахилл Татий, александрийский ритор, написал восемь книг о любви Клитофонта и Левкиппы. Обычный сюжет любовного романа полностью сохранен и здесь. Многое из того, что случилось с героями, описано в пророческом сне, который мы приведем, поскольку он любопытен: «Мне шел девятнадцатый год, отец готовился на следующий год поженить нас с Каллигоной, когда в игру вступила Судьба. Мне приснилось, что я сросся с какой-то девушкой нижней частью тела до самого пупка, а выше тела наши раздваиваются, – и вдруг предстает передо мной огромная женщина, страшная, свирепая, с глазами, налитыми кровью, с искаженными лютой злобой чертами лица, со змеями вместо волос. В правой руке у нее серп, в левой – факел, она бросается на меня, ударяет прямо в пах, где соединяются наши тела, и отсекает от меня девушку». В другой раз сон снится матери девушки, будто «какой-то разбойник с обнаженным мечом похищает ее дочь, при этом он опрокидывает девушку навзничь и рассекает ей живот снизу, от паха…»[84]. Далее романист пускается в размышления о природе любви, как она выражается и проявляет себя во многих разновидностях; мы читаем о любви павлинов, растений и магнитов; встречаем мифологические мотивы, такие, как рассказ о любви Алфея и Креусы, а так же старый спор о том, чья любовь предпочтительнее – женщины или мальчика. Длинная глава посвящена безнравственности и порочности женщин. Жрец богини Артемиды разражается длинной бранной речью, облеченной в невинные выражения.

Роман содержит несколько писем и описаний произведений искусства и ремесел, а также всякого рода мелочи из области мифов, истории, сказок и естествознания и, кроме того, многочисленные пикантные истории и всякую всячину. Здесь есть описание бегемота, невероятные рассказы про слонов, например о том, что слонихе требуется десять лет непрерывного оплодотворения, чтобы зачать потомство, и столько же лет, чтобы его выносить, и другие истории про животных с хоботом, среди них можно упомянуть и рассказ об их «очень душистом дыхании» и его причинах (О гиппопотаме, iv, 2; О слонах, iv, 4 и 5).

Замечателен рассказ о любви Пана к сиринге (флейте): «Но когда-то давно сиринга не была флейтой и не тростником, она была прекрасной девушкой. Влюбленный Пан преследовал ее в любовном беге, но густой лес укрыл уносящуюся от него девушку. Пан уже было настиг ее и простер вперед руку. Он думал, что догнал ее и держит за волосы, – оказалось же, он схватил не волосы красавицы, а листву тростников. Говорят, что деву скрыла в себе земля, а вместо нее родила тростник. От гнева и обиды Пан срезал тростник, который, как он думал, спрятал его возлюбленную. Но и после этого он не смог ее найти. Тогда он подумал, что девушка превратилась в тростник, и очень опечалился от того, что сам убил ее, когда срезал тростник. Он собрал все срезанные тростинки, как части ее тела, соединил их вместе, взял их в руки и стал целовать свежие срезы, словно раны девушки; приложив к ним уста, он издавал любовные стоны, и вместе с поцелуями касалось тростников его дыхание. Заполняя отверстия, дыхание его проникало сквозь отверстия в тростинки, и сиринга зазвучала»[85] (viii, 6).

Особенно забавна сцена, где Левкиппа готовится быть принесенной в жертву на алтаре. Друзья заранее привязали к ее телу бурдюк с кровью животного, и эта-то кровь и омыла алтарь, когда приносящий жертву ударил ее мечом.

Чтобы убедиться в верности Мелитты во время его отсутствия, Ферсандр убеждает ее вступить в воды Стикса, поклясться в своей невинности и снять с себя обвинение. Если жена прелюбодействовала, вода должна подняться выше ее шеи: «Собрался народ поглядеть на редкостное зрелище, и все совершилось. Мелитта повесила на шею дощечку. Источник был мелководен, и вода прозрачна. Мелитта вошла в него. Вода осталась на месте, нисколько не поднявшись выше своего обычного уровня. Когда истекло время, которое Мелитта должна была провести в воде, проэдр взял ее за руку и вывел из источника»[86].

В нашем распоряжении также имеются две книги любовных писем некоего Аристэнета, прямо граничащие с порнографией. Их темой является прославление женской красоты, а также ряд любовных историй, отчасти взятых из жизни самого автора, отчасти – из других источников.

Это была последняя ветвь греческой литературы, в том смысле как это соотносится с нашей задачей. То, что мы рассмотрели в нашем историко-литературном обзоре, принадлежит эротической литературе в самом широком смысле; порнография, о которой мы должны будем сказать далее, не была включена в этот обзор.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.