Глава 2 Алые маки и панские враки
Глава 2
Алые маки и панские враки
Удрав за границу от победоносной германской армии, варшавские лидеры под нажимом англо-французских покровителей были вынуждены передать государственные регалии соплеменникам, ранее сбежавшим за кордон от покойного польского диктатора Юзефа Пилсудского. Первоначально новое правительство в эмиграции возглавил бывший военный министр, генерал Владислав Сикорский. Однако через некоторое время он стал проявлять излишнюю самостоятельность, и в один прекрасный день самолёт, в котором летел премьер, рухнул в Средиземное море у Гибралтара. Выживший пилот Эдвард Прхал сообщил, что вскоре после взлёта под кабиной раздался хлопок, и машина перестала слушаться штурвала, но расследовавшая происшествие комиссия категорически заявила, что диверсия исключена. При этом британцы столь тщательно засекретили материалы расследования, что возникли подозрения о ликвидации Сикорского ими самими.
По плану эмигрантского правительства, борьбой с оккупантами должна была заниматься подпольная организация Служба Победы Польши, вскоре переименованная в Союз Вооружённой Борьбы (СВБ). Первоначально организацию возглавил генерал Михал Токажевский-Карашевич, а затем генерал Казимир Соснковский.
На территориях, оккупированных немцами, действиями СВБ руководил бывший редактор газеты «Военное обозрение» Стефан Ровецкий. Боевиками, действовавшими на территории присоединённых к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии, командовал лично Токажевский-Карашевич.
Против кого должны были бы в первую очередь сражаться подпольщики? Вроде бы против немцев, поскольку с Германией Польша находится в состоянии войны, её войска оккупировали коренные польские земли, тогда как СССР занял украинско-белорусские территории уже после краха польского государства, и Лига Наций не сочла эти действия агрессией.
Между тем, похоже, именно против немцев руководство подполья особо драться и не хотело, что подтверждает конфликт Ровецкого с майором 110-го уланского полка Хенриком Добжаньским. Успевший повоевать против Российской Империи, большевистской России, возникшей на обломках Австро-Венгрии, Западно-Украинской Народной республики, Германии и СССР, а в перерыве завоевать 29 медалей на конноспортивных соревнованиях, Добжаньский создал из солдат разбитых частей партизанский отряд, который успешно действовал в тылу немцев. Тем не менее, Ровецкий приказал Добжаньскому распустить отряд. «Такие приказы я имел в жопу, и больше принимать не буду!» («Rozkazy takowe mam w dupie i na przyszto?? przyjmowa? nie b?d?») — гордо ответил бравый майор и прогнал людей генерала плетьми, после чего продолжил трепать немецкие патрули и обозы, пока не попал в засаду. Ходят упорные слухи, что сдал его кто-то из единокровных доброжелателей и, возможно, в высоких чинах и это похоже на правду. По крайней мере Ровецкий сразу же после гибели Добжаньского, специальным приказом объявил его провокатором, что очень напоминает неуклюжую попытку свалить вину с больной головы на здоровую.
Даже в 1941 году Ровецкий, сменивший Соснковского на посту командующего СВБ, приказывал своим подчинённым не проводить диверсий и ни в коем случае не убивать немцев. Польским отрядам, действовавшим на украинско-белорусских территориях, подобных распоряжений никто не отдавал. Мало того, в ноябре 1939 года, после начала советско-финской войны, выкинутая из собственной страны польская эмигрантская тусовка всерьёз решает воевать против СССР! Польские диверсанты активизируются — впоследствии посол Польши в СССР Станислав Кот подтвердил, что они действовали по указу Соснковского, что и подтверждается обнаруженными у арестованных польских боевиков документами. Типа обращения начальника отдела СВБ в прославившемся свои еврейскими погромами Едвабненском районе пана Шуляка.
«Польское правительство, как мы знаем, объявило войну Советам, правительству рабства, какого не знает история, правительству еврейской гегемонии, правительству духовной пустоты, правительству крайнего бедствия, ибо это большевистское правительство, которое вместе с нашим извечным врагом чёртом-Гитлером должно погибнуть…». (ЦА ФСБ, ф. 3, оп. 7, д. 1085, л.л. 79–84)
Слова не расходились с делами. «Доношу: 3 декабря в 23 часа совершен террористический акт над председателем местного комитета д. Черлены Грудекского уезда Львовской области Трушем Михаилом. — Сообщил товарищу Берии начальник управления НКВД по Львовской области Капитон Краснов 5 декабря 1939 года. — В окно дома Труша были брошены две ручные гранаты. Тяжело ранены Труш и его жена. Террористов на месте задержать не удалось. Выброшенной опергруппой арестованы Фалькевич Иосиф, агент полиции, его сыновья Фалькевич Казимир, член фашистской организации, доброволец польской армии, и Фалькевич Войтек, руководитель фашистской организации «Стрельцы»». («Органы государственной безопасности СССР в годы Великой отечественной войне» Т. 1. Книга первая (11.1938 г. — 12.1940 г.)).
Само собой советские органы с такими не церемонились. Согласно докладной записке управления НКВД по Тернопольской области № 1597489, только с 22 марта по 25 апреля 1940 года на территории области было арестовано 540 человек, у которых изъято 98 винтовок, револьверов и пистолетов, 3 пулемёта, около 6000 патронов и 13 ручных гранат. Боевиков арестовывали, сажали и стреляли, а польское население в массовом порядке высылалось на восток, но боевой пыл эмигрантского правительства, это само собой не охлаждало.
Особенно раздухарилась команда Сикорского, когда Великобритания и Франция, продолжая бездействовать на германском фронте, собрались воевать против СССР. К глубочайшему сожалению Сикорского и Ко, отсутствие бомбардировочной авиации не давало им возможности принять участие в готовящемся ударе по бакинским нефтепромыслам. Зато поляки собрались помогать финнам, для помощи которым союзники готовили экспедиционный корпус.
«Гибель Финляндии была бы серьёзным поражением для союзников, — писал Черчилль. — Поэтому необходимо было послать союзные войска либо через Петсамо, либо через Нарвик, либо через другие норвежские порты».
Правительство Сикорского включило в состав англо-французского десанта своё самое боеспособное соединение — горнострелковую бригаду. Здесь паны опять действовали строго в духе национальных традиций: в 1854 году польские эмигранты едва ли не на коленях умоляли Наполеона III позволить им пострелять по Севастополю. Ещё раньше, в 1799 году, когда ни клочка собственно польских территорий Россия не удерживала, эмигрантское панство защищало от Суворова парижскую Директорию. Теперь оно озаботилось судьбой Финляндии и поддержало бы любых папуасов — лишь бы хоть немножко напакостить клятым москалям.
Фактически находясь в состоянии войны с правительством Сикорского и столкнувшись с действиями его диверсантов, Советский Союз задержал у себя взятых во время вступления на территорию Польши пленных. Один из этих лагерей располагался у деревни Катынь, другие под Тверью и Харьковом. Некоторых из числа находившихся в двух последних местах советские органы расстреляли за «контрреволюционные преступления», а Катынь оказалась в 1941 году на оккупированной гитлеровцами территории, и немцы перебили всех, кто там находился, затем неуклюже выдав трупы за жертвы НКВД. Лондонские поляки, обладая информацией, что мертвецы имеют в черепах немецкие пули, подтвердили нацистскую версию, а после развала СССР к ним присоединились российские демократы. Правда, согласно одному из подтверждающих расстрел «документов», пленные в 1940 году были уничтожены на основании постановления ЦК КПСС, в которую партия Сталина была переименована в 1952 году, но такие мелочи ясновельможное панство и поддерживающее их правозащитное жульё не смущают! Как впрочем, и Владимира Путина с Дмитрием Медведевым, не устающих бухаться на колени перед памятником в Катыни и каяться перед Варшавой.
Владимир Путин от имени России, кается в Катыни на могилах поляков, убитых немецкими пулями
В дальнейшем войска эмигрантского правительства действовали столь же вяло. Сформированная в 1941 году на территории СССР армия генерала Владислава Андерса категорически не желала воевать, предпочитая героически оборонять иранские нефтепромыслы. Андерсу неоднократно предлагалось отправиться на фронт, но польское командование категорически отказывалось, ссылаясь, то на малочисленность своего контингента, то на слабую подготовку, а в ноябре 1941 года, с приближением немцев к Москве в Берлине для переговоров с немцами появился сотрудник финансового отдела армии Андерса, бывший премьер-министр Польши Леон Козловский. Командующий немедленно объявил его изменником, но вскоре выяснилось, что командировочное удостоверение до Москвы отставному премьеру выписал лично Андерс.
Несмотря на все усилия Сталина и Черчилля, польскую армию Владислава Андерса удалось послать в бой лишь в мае 1944 года
Впоследствии Козловский участвовал в Катыньском шоу, пытался уговорить гитлеровцев создать в Варшаве правительство во главе с собой любимым, и умер от сердечного приступа во время одной из бомбёжек Берлина, но какую информацию он передал немцам неизвестно до сих пор. Зато известно, что польские дивизии располагались в районе города Бузулука Оренбургской области, а совсем неподалёку, в Куйбышеве (ныне Самаре) заседало советское правительство. Ну и вы таки можете предположить, чьи головы мог предложить фюреру пан Владислав в случае прорыва фронта, взятия Москвы и гибели Сталина. Тем более что другого товара на продажу у него на тот момент просто не было.
Немцев от Москвы отогнали, а поляки в окопы всё равно не пошли. Может, принципиальному антикоммунисту и русофобу Андерсу просто не хотелось помогать ненавистным москалям? Но, неоднократно заявляя, что задача поляков сейчас разбить Роммеля, бравый генерал уклонился и от боёв в рядах британской армии в Северной Африке, прочно засев в Иране. После этого по окопам пошёл популярный по разные стороны фронта анекдот. «Что такое Вторая мировая война? — Это попытка Советского Союза, Великобритании и США заставить воевать армию Андерса». В таком разрезе генерал — настоящий герой и великий полководец! Два с лишним года отбиваться от Сталина, Черчилля и Рузвельта, полностью завися от них по части снабжения, не каждый сможет. Лишь к началу 1944 года британцы смогли вытолкнуть польский корпус на итальянский фронт. Позже поляков там пошли в бой только бразильская дивизия и еврейская бригада.
Эвакуированная из Норвегии горная бригада, усиленная чехословацким батальоном, оказалась более боевой и в 1941 году участвовала в обороне ливийского города Тобрук, но поскольку располагалась она на самом спокойном участке фронта против малобоеспособных итальянцев, особых подвигов братьям-славянам совершить не удалось. Имея около 5 тысяч солдат, бригада, по данным польского историка Збигнева Квеченя, за девять месяцев потеряла около 130 человек убитыми, а по информации британских союзников — всего 27.
Из других польских воинских частей можно вспомнить задействованную в системе противовоздушной обороны Великобритании истребительную авиаэскадрилью, которая долгое время считалась одной из самых результативных. Однако затем выяснилось, что единственным доказательством подвигов польских асов являются их собственные донесения. Например, после боя 15 сентября 1940 года поляки заявили о 25 сбитых немецких бомбардировщиках «Хейнкель-111», а в реальности сбили от силы 5 штук. Рекорд приписок был установлен 26 сентября того же года, когда две английских и одна польская эскадрилья общими усилиями сбили один «Хейнкель», но на бумаге у поляков оказалось 11 уничтоженных бомбовозов!
Для варшавских летописцев и российских полонофилов такие штучки в порядке вещей, причём зачастую они не замечают, как разоблачают самих себя. Например, автор работы «Польский флот» Александр Шишов украсил своё исследование картинкой, где среди германских кораблей, потопленных моряками лондонских эмигрантов, значатся эсминцы ZH-1 и Z-32. И сам же несколькими страницам раньше сообщил, что наряду с парой польских эскадренных миноносцев по немцам стреляли шесть британских. Та же самая история происходит и с торпедными катерами S-70 и S-136, по которым одновременно с польским эсминцем «Блыскавица» палили три корабля Его Величества. И с подводной лодкой U-407 — на её хребет параллельно с белокраснознамённым «Гарландом» кидали глубинные бомбы английские «Траубридж» и «Терпсихора». Учитывая, что во всех случаях британцев было больше, а квалификация их моряков много выше, думаю, вопрос, кто внёс основной вклад, не возникает.
Впрочем, одну подлодку поляки-таки потопили самостоятельно. Если верить господину Шишову, 20 июня 1940 года польская субмарина «Вилк» молодецким тараном отправила на дно немецкую U-122. Однако французские аквалангисты Анри Мейзель и Мишель Поли обнаружили, что U-122 лежит у берегов Уругвая, во многих тысячах километров от района действий польского корабля. Окончательную ясность внесли голландцы, уточнившие, что «Вилк» въехал носом в борт их лодке O-13, которая от столь грубого обращения и вправду утопла. Тем не менее, автор настолько любит своих героев, что над силуэтами погибших посудин кригсмарине гордо значится: «Корабли и суда, потопленные ВМФ Польши».
Таким же образам польские и полонофильствующие исследователи описывают развитие событий на территории самой Польши, где по приказу Москвы начали действовать против немцев местные коммунисты. Ровецкий сообщил в Лондон, что у населения возникают большевистские настроения, и начиная с октября 1942 года переименованный в Отечественную Армию («Армию Крайову») СВБ, наконец, занялся террором и диверсиями. Однако масштаб их не слишком впечатлял. Если белорусские партизаны перед наступлением советских войск практически полностью парализовали немецкие железнодорожные перевозки, то полякам ничего подобного сделать не удалось. Германские коммуникации в Польше в основном уцелели, и, в отличие от Белоруссии, большинству гитлеровских дивизий тут удалось избежать окружения.
Незначительны оказались и потери оккупантов. По данным генерал-майора вермахта Бурхарда Мюллера-Гиллебранда, бомбёжки англо-американской авиации, действия диверсантов и партизан, болезни и несчастные случаи в 1941–1944 гг. стоили немцам примерно 20 тысяч человек, погибших в Западной Европе, и 30 тысяч на Балканах. Потери же в Польше даже не упоминаются, приравниваясь к статистической погрешности. («Сухопутная армия Германии. 1939–1945»).
Американский историк польского происхождения Стивен Залога в своей работе «Польская армия. 1939–45» пишет, что партизаны на территории Второй Речи Посполитой в 1942 году выводили из строя по 250–320 немцев в месяц, а в первой половине 1944-го даже по 850–1700. Простейший подсчёт показывает, что в этом случае гитлеровцы потеряли порядка 20 тысяч человек, включая 6–7 тысяч убитыми. Однако значительную часть их придётся списать на советских партизан, действовавших на территории Западной Украины и Западной Белоруссии и неоднократно совершавших рейды в Польшу. За вычетом перебитых ими, а также управляемой из Москвы прокоммунистической Армией Людовой, на долю Армии Крайовой остаются жалкие крохи. Обобщая результаты боевой деятельности соотечественников, польские исследователи Анджей Пачковски, Павел Совински и Дариуш Стола, говорят о примерно тысяче с небольшим немцев, уничтоженных Армией Крайовой с начала 1943-го до середины 1944 года, и это похоже на правду, в отличие от данных о результатах диверсионной деятельности аковцев. Ну, никак не могла Армия Крайова пустить под откос 732 эшелона, если всего на территории Польши всеми советскими, просоветскими и антисоветскими партизанами их было подорвано 284!
Сами поляки до первой половины 1944 года потеряли 20 тысяч человек, однако изрядная часть их погибла в боях отнюдь не с немцами. Многие пали смертью храбрых в междоусобных столкновениях боевиков лондонского правительства с коммунистами, а также с литовскими и украинскими националистами. На глазах у прибалдевших немцев хлопцы Ровецкого и Бандеры старательно вырезали на Львовщине соответственно украинское и польское население. Для борьбы с бандеровцами и Армией Людовой паны Осевич, Курциуш, Наконечников-Клюковский и некоторые другие польские полевые командиры начали сотрудничать с немцами и получать от них оружие. Некоторые польские отряды открыто перешли на сторону Гитлера, действуя вместе с польской и еврейской вспомогательной полицией, через подразделения которой прошли около 30 тысяч бывших граждан Второй Речи Посполитой.
Для легализации истребления прокоммунистических партизан лондонское правительство придумало воистину иезуитский ход. Боевики, близкие к входившей в него правой Национальной партии, объявили о своей независимости от Армии Крайовой и создании собственной военной организации — «Национальные вооружённые силы» («Народове Силы Збройне»), в которых числилось более 30 тысяч человек. Открытую войну с коммунистами они начали 9 августа 1943 года, уничтожив их отряд у деревни Боров.
Действуя подобным образом, команда Сикорского повторяла приём, позволивший в 1920 году Польше отобрать у Литвы Вильно. Тогда Варшава формально категорически запретила командующему польскими войсками в Литве Люциану Желиговскому захватывать город, но тот героически «не подчинился». В то время Польшей руководил умный и энергичный Пилсудский, и операция прошла как по нотам. Зато непутёвые наследнички продолжили дело восстановителя польского государства самым дурацким образом. «Лондонцы» даже не соизволили хотя бы формально вывести представителей Национальной партии из состава правительства, отчего вся история с неподчинением ему «Народовых Сил» выглядела явной липой. Правда, на местах боевики периодически выясняли отношения с аковцами, но они и с товарищами по борьбе сцеплялись, ибо истинным шляхтичам всегда есть из-за чего подраться.
Охотно помогали оккупантам и многие полевые командиры Армии Крайовой. «Содружество с белопольскими бандитами продолжается, — отчитывался перед начальством оберштурмфюрер СС Штраух. — Отряд в 300 чел. в Ракове и Ивенце оказался очень полезен. Переговоры с бандой Рагнера (Стефана Зайончковского) в одну тысячу человек закончены. Банда Рагнера усмиряет территорию между Неманом и железной дорогой Волковыск-Молодечно, между Мостами и Ивье. Установлена связь с другими польскими бандами»… «Сливайтесь с партизанами, — указывал свои подчинённым один из командиров Полесского округа Армии Крайовой пан Дубинский, — завоёвывайте их авторитет и доверие, а при возможности — уничтожайте». (Л. Смиловицкий. «Катастрофа евреев в Белоруссии. 1941–1944 гг.»).
Бывший поручик и командир лондонских боевиков Ян Борисевич с чрезвычайно подходящей ему кличкой «Крыся» в годы оккупации служил начальником лесоохраны, также тесно сотрудничая с немецкими спецслужбами. Крыся, как Рагнер действовал сперва против белорусских партизан, потом против советских вооружённых сил, которые обоих и прикончили. С 1943 года сотрудничали с оккупантами известнейшие полевые командиры Ровецкого — Адольф Пильх, Юзеф Свида, Здислав Пуркевич и Зигмунт Шенделяж. При этом первый, проведя 32 боя с советскими партизанами, ни разу не атаковал немцев, а последний, командуя 5-я бригадой Армии Крайовой, помогал обкладывать в лесах у озера Нарочь партизанскую бригаду имени Ворошилова.
Немцы активно помогали аковцам. Один только Пильх, по неполным данным, получил от них 18 тысяч патронов, но сейчас поляки и их прихлебатели, делают вид, что ничего подобного не было, регулярно требуя извинений за последовавшую зачистку этой публики. Но зная о поведении аковцев в 1943–44 гг., советское командование, было просто обязано заняться их ликвидацией. У них на это имелось всяк больше оснований, чем у британцев, которые высадившись в октябре 1944 года в Греции, приступили к разгрому коммунистических партизан. В боях широко применяли танки и авиацию, а пленных отправляли в тюрьмы и специальные концлагеря, расположенные у египетского городка Эль-Даба. Там бывших партизан, охраняли и пытали бывшие гитлеровские полицейские, один из которых — Морфис, избивая старых знакомых, приговаривал: «Убежал от меня тогда, но теперь ты попался!» (Л. Мавроидис. «Греческий народ непобедим»).
Демократической Великобритании можно предъявить точно те же претензии, что и тоталитарному Советскому Союзу, но я что-то не помню, чтобы лондонские политики бежали в Афины каяться перед греками. Хотя британцы пришли в уже очищенную немцами Грецию и воевали с греческими партизанами-коммунистами, которые на них ранее не нападали. Тогда как СССР освобождая Польшу, потерял свыше 600 тысяч человек и воевал, с боевиками, которые действовали против Красной армии ещё в 1939 году, а часто и прямо сотрудничали с Гитлером.
Кстати, сотрудничество это, подвигами разного рода крысей не ограничивалось. Немало поляков воевало и в рядах Вермахта, о чём свидетельствуют многочисленные документы. Работая в Центральном архиве министерства обороны, в «сводке о политическо-моральном состоянии частей противника, действующих в полосе 5-й армии» (ЦАМО, ф. 1112, оп. 1, д. 58, л. 20) я прочёл, что «267 пд (пехотная дивизия — Ю.Н.) в значительной степени укомплектована австрийцами, чехами и поляками. В 467 п. (полку — Ю.Н.) одних поляков на 24 ноября 41 г. было около 50 человек».
«Пленные 1/678 пп 332 пд захваченные 12.7 в районе Раково, показали: 4 июля дивизия получила задачу от командования Южной группы войск на восточном фронте — наступать в составе Белгородской группировки на Курск, — гласит разведывательная сводка № 201, доставленная 14 июля 1943 года в штаб Воронежского фронта. — Национальный состав 332 пд: 40 % — поляки, 10 % — чехи, и остальные немцы». (РЦХДНИ, ф.71, оп.25, д. 18802с, лл. 51–54)
«В 168-й пд на 1 июля было 6 тыс. человек, из них немцы составляли только 60 %. В числе остальных были: поляки — 20 %, чехи — 10 %…» (Л. Лопуховский, «Прохоровка. Без грифа секретности»).
Польские немцы служили в 3-й танковой дивизии СС «Мёртвая голова», 4-й моторизованной дивизии СС «Полицейская», а также в 31-й пехотной дивизии СС «Богемия и Моравия» и 32-й пехотной дивизии СС «30 января», сформированных в конце войны.
Перечислять можно ещё долго…
О поляках на Восточном фронте сохранилось немало свидетельств и в мемуарах участников Великой Отечественной войны, и в архивных документах. Про действовавших в Новгородской области польских полицаев рассказывал мне радист партизанившей там разведывательно-диверсионной группы «Лужане» Всеволод Леонардов. Другой ветеран Великой Отечественной войны Александр Лебединцев вспоминал, как из двух взятых его разведгруппой вражеских языков один оказался хорватом, а второй поляком — хотя дело было в сентябре 1943 года на севере Украины в полосе наступления 38-й стрелковой дивизии 47-й армии, где официально, ни хорватские, ни польских частей не воевало.
Только из присоединённой к Германии Верхней Силезии в вермахт попало до 100 тысяч человек. Исходя из численности населения, прочие присоединённые к Рейху территории (Мазурия, Великая Польша, Западная Померания) могли дать как минимум столько же, хотя реально их было много больше. Известно, что в этих областях жило свыше 3 миллионов поляков с примесью германской крови, Мазуров и кашубов, считающихся этнически близкими немцам. Учитывая процент граждан, попавших в вермахт и войска СС, этот контингент, включая местных фольксдойче, то есть немцев, проживавших здесь до войны и имевших польское гражданство, мог дать Рейху не менее полумиллиона военнослужащих. Как раз такую цифру называет польский историк Цезары Гмыз.
Порой среди польских солдат фюрера попадались очень примечательные персоны. Например, рядовой 328-го запасного учебного гренадерского батальона уроженец Данцига Йозеф Туск, приходящийся дедушкой нынешнему премьер-министру Польши Дональду Туску. В вермахте служил и двоюродный дедушка пана премьера. Причём если родной дедуля был мобилизован, в связи с ухудшением обстановки на фронте дезертировал, то двоюродный пошёл добровольцем. Неудивительно, что поляков в советских лагерях военнопленных оказалось 60 277 голов — больше, чем итальянцев (48 957) и финнов (2377) вместе взятых.
Конечно, некоторая часть польских пленных, скорее всего, являлась гражданами Рейха в границах 1937 года, да и часть фольксдойче, имея лишь небольшую долю польской крови, наверняка причисляли себя к славянам, рассчитывая на снисхождение. Но тогда надо учесть и поляков, находившихся среди почти 600 тысяч пленных, отпущенных непосредственно на фронтах, а также попавших в плен к союзникам. Участник боёв в Нормандии майор канадской разведки Милтон Шульман упоминал среди вражеских солдат поляков и чехов, в посвящённой Нормандской операции книге Стивена Амброза «День «Д» 6 июня 1944 года. Величайшее сражении Второй Мировой войны» имеется фотография с подписью: «пленные поляки и чехи», а в польские дивизии на Западе было зачислено почти 90 тысяч пленных и перебежчиков, многие из которых до того исправно воевали против СССР. К лету 1944 года итог войны был уже ясен, и уроженцы Второй Речи Посполитой массово переходили к будущим победителям.
По этой же причине гитлеровцам не удалось создать польскую дивизию «Белый Орёл», предназначенную для действий на Восточном фронте. Формировать её начали только 4 ноября 1944 года, и потому в дивизию записалось лишь 470 добровольцев. В конечном итоге удалось сформировать отряд из 1500 человек, который получил название «Абверкоманда-204» и был уничтожен зимой 1945 года. Ещё 4000 человек, воюя в Свентокшицкой («Святого креста») бригаде, в конце войны сдались американцам и с удовольствием служили надзирателями в лагерях военнопленных, где содержались их бывшие товарищи по оружию.
«Братство по оружию». Немецкие и польские полицейские.
Не стоит забывать и про полицейские подразделения, сформированные как на присоединённых к Германии территориях, так и при властях оккупированного «генерал-губернаторства» вокруг Варшавы и Кракова. Численность «генерал-губернаторской» полиции безопасности в 1943 году дошла до 16 тысяч человек, а с учётом бывших граждан Второй Речи Посполитой в гестапо, шести польских полицейских батальонов Западной Украины и еврейской полиции в гетто это число можно смело удвоить. И добавить к ним 14-ю пехотную дивизию СС «Галичина», 4, 5, 6, 7 и 8-ой полки СС, 204-й отдельный батальон СС, батальон спецназначения «Нахтигаль» («Соловей»), 31-й полицейский батальон и прочее воинство, состоявшее из галицийских добровольцев украинской национальности. Обычно эти бравые хлопцы, которых так славят на Украине сейчас, учитываются в числе советских коллаборационистов, но к началу войны все они являлись гражданами Польши.
Польский генерал Андерс украл у марокканских стрелков победу в сражении у монастыря Монте-Кассино
Само собой, про дедушек Туска и полмиллиона их соратников в борьбе за дело любимого фюрера поляки вспоминать не любят. Куда больше им нравится рассказывать о своих немногочисленных победах, типа взятия созданным на базе армии Андерса польским корпусом неприступного итальянского монастыря Монте-Кассино. Хотя при ближайшем рассмотрении победа эта оказалась цинично украденной.
Согласно польской версии, атакуя неприступное аббатство и окружающие его высоты, союзники раз за разом откатывались назад, заваливая трупами окрестности. Хотя в авианалётах на монастырь участвовало порой до тысячи бомбардировщиков, оборонявшие его германские десантники из 1-ой парашютной дивизии с января по март 1944 года отбили три штурма. Полдюжины британских, американских, индийских и новозеландских дивизий бессильно истекали кровью под стенами аббатства, и тогда в бой пошёл корпус Андерса. Две его дивизии и танковая бригада начали наступление 12 мая, а уже 18-го над развалинами монастыря гордо взвился красно-белый флаг.
Каким образом столь храброму воинству, до того три года уклонявшемуся от какого-либо участия в боевых действиях, удалось захватить позиции, о которые обломали себе зубы лучшие части союзников? Очень просто — они никогда их не брали. На самом деле штурм высот 593 и Сан-Анджело 12 мая завершился тяжёлым поражением поляков, потерявших 4199 человек, включая 924 убитыми. Однако в это время положение немцев на соседнем участке фронта резко ухудшилось. Ход сражения изменил воевавший в рядах союзной армии французский корпус, укомплектованный набранными в североафриканских колониях Франции алжирцами и марокканцами. Используя труднопроходимые горные тропы, 14 мая марокканские стрелки вышли обороняющимся в тыл, вынудив их оставить развалины аббатства. На освобождённой территории марокканцы устроили дикую оргию убийств, изнасилований и грабежей, но почему-то ни Де Голль, которому они подчинялись, ни султан Марокко Мухаммед V там на карачках ни стояли, а Италия от Франции и Марокко платить и каяться не требует.
Наиболее продвинутые историки, понимая истинную ценность столь великой победы, изо всех сил пытаются приукрасить баталию. Например, Стивен Залога утверждает, что корпус Андерса хоть и не взял высоты, но зато «оттянул на себя вражеские резервы». О каких конкретно немецких соединениях идёт речь, Залога умалчивает и правильно делает — их не существовало. Первая немецкая резервная дивизия прибыла на фронт, чтобы ликвидировать просачивание североафриканских частей, а ещё три пытались сдержать наступление британцев, американцев и канадцев, начавшееся на других участках. Подкреплять непоколебимо держащихся у монастыря парашютистов гитлеровцам не имело смысла, и они неоднократно об этом говорили.
«Нанесённый намного превосходившими силами удар французов по массиву Петрелла, где оборонялась всего одна немецкая дивизия, ознаменовался вскоре серьёзным успехом, — писал о майском наступлении союзников в Италии германский генерал Курт Типпельскирх. — Нависла угроза прорыва английского корпуса в долине реки Лири. Под натиском этого корпуса 16 мая были оставлены монастырь и высоты Кассино, где грозил глубокий охват с фланга. Так как польскому корпусу прорваться севернее Кассино не удалось, обстановка на этом участке фронта оставалась сносной». («История Второй Мировой войны»).
«1-я парашютно-десантная дивизия и не думала сдавать Монте-Кассино, — вспоминал командующий немецкими войсками в Италии фельдмаршал Альберт Кессельринг. — Чтобы поддерживать контакт с 14-м танковым корпусом, я был вынужден отдать приказ об их отходе, чем вызвал недовольство их командования». («Люфтваффе. Триумф и поражение»).
Подчиняясь приказу, немецкая десантура, обиженная, что ей так и не дали ещё раз надрать Андерсу задницу, в полном порядке покинула позиции. После этого поляки гордо водрузили над опустевшими развалинами монастыря своё знамя и объявили себя победителями, обокрав наивных алжирцев и марокканцев.
В честь этой удачной пиар-акции поэт Феликс Конарский и композитор Альфред Шютц сочинили романтическую песню «Алые маки под Монте-Кассино», начинающуюся словами «Видишь эти руины на вершине? Там враг твой укрывается, как крыса». Можете на досуге подумать, кто тут больше похож на крыс. Немецкие десантники, пять месяцев оборонявшие монастырь от многократно превосходящих сил противника и оставившие позиции только по приказу командования? Генерал Андерс с компанией, которого Сталин и Черчилль три года выпихивали на фронт? Или польские историки, стырившие чужую победу с наглостью, которой может позавидовать великий прихватизатор земли русской Анатолий Чубайс?