Пакт Риббентропа — Молотова. Циничный сговор или сбой в игре?

Пакт Риббентропа — Молотова.

Циничный сговор или сбой в игре?

«Что может Британия предложить России? В лучшем случае участие в европейской войне и враждебность Германии. Что можем предложить мы? Нейтралитет и отстояние от возможного европейского конфликта и, если того пожелает Москва, германо-русское понимание взаимных интересов, что, как и в прошлые времена, будет служить на пользу обеим странам… У Германии и России нет противоречий по всей линии от Балтийского и Черного морей до Дальнего Востока»[205].

Карл Шнуре, руководитель восточноевропейской референтуры отдела экономической политики немецкого МИДа, — поверенному в делах СССР Астахову и главе советской торговой миссии Варварину, 26 июля 1939 года

Напомним, в августе в Москве по инициативе СССР шли бесконечные и бесплодные переговоры с британофранцузской миссией. Когда в результате выяснилось, что эти представители не имеют даже полномочий на подписание любого обязывающего соглашения, а Польша наотрез отказывалась пропустить советские войска в случае начала войны, Сталину очевидно не осталось другого выхода, как ответить на немецкие предложения.

Пакт Риббентропа — Молотова, подписанный 23 августа 1939 года, — это пресловутый «сговор Сталина с Гитлером», по секретным протоколам к которому была поделена Восточная Европа. Настоящий смысл этого пакта очень ясно показала последовавшая «странная война», когда англо-французские силы, обладавшие огромным преимуществом на Западе, не только не оказали никакой помощи Польше, но и вообще не предприняли никаких существенных боевых действий.

«Этот странный этап войны на земле и в воздухе поражал всех. Франция и Англия бездействовали в течение тех нескольких недель, когда немецкая военная машина всей своей мощью уничтожала и покоряла Польшу. У Гитлера не было оснований жаловаться на это»[206].

Уинстон Черчилль

Последующие военные действия СССР против Финляндии — так называемая «зимняя война» — поставили нас вообще на грань военного столкновения с западными державами.

Член французской военной миссии под руководством подполковника Ганеваля в Финляндии капитан П. Стелен считал главной задачей: «всеми силами удерживать Финляндию в состоянии войны». Замначальника генштаба ВВС генерал Бержери в разговоре со Стеленом, декабрь 1939 года: «Генерал Вейган командует войсками в Сирии и Ливане. Его силы будут наступать на Баку, с тем чтобы лишить СССР добываемой здесь нефти. Отсюда войска Вейгана продвинутся навстречу союзникам, наступающим на Москву из Скандинавии и Финляндии».

Стелен: «Замысел операции был выражен на карте двумя заостренными стрелами: первая — из Финляндии, вторая — из Сирии. Заостренные наконечники этих стрел соединялись в районе на восток от Москвы»[207]

Именно об этих планах упоминает Шарль де Голль в своих послевоенных мемуарах:

«Следует сказать, что определенные круги считали своим врагом скорее Сталина, чем Гитлера. Они проявляли заботу главным образом о сколачивании сил для нанесения поражения России, то оказывая помощь Финляндии, то размышляя о бомбардировках Баку и высадке в Стамбуле… а не о разгроме рейха»[208].