31. Вопросы идеологии

31. Вопросы идеологии

11.03.2015, «Ведомости»38

В эти дни 98 лет назад началась Февральская революция, ставшая прологом ко всей истории современной России. Пришедшие тогда к власти либералы и умеренные левые наивно полагали, что сумеют договориться, консолидировать общество вокруг революционных ценностей и совместно повести Россию по европейскому пути. Эйфория быстро рассеялась. Стало понятно, что никакой общей платформы, общего понимания, что делать, попросту нет. Возникший идеологический вакуум и колоссальный запрос общества на перемены открыли путь к власти леворадикальным фанатикам, у которых, как они сами верили и убеждали сограждан, давно были готовы ответы на все сложные вопросы. В итоге мы оказались там, где оказались.

Слово «идеология» у многих и сейчас вызывает негативные эмоции, как в конце 1980-х. Но отрицание идеологии, сочиненной придворными политтехнологами и старательно навязываемой по госканалам, приводит и к одному негативному эффекту: нежеланию общественности, оппонирующей власти, систематически заниматься идеологическим конструированием. Ситуация, когда реальность опровергает фундаментальные лозунги нынешней власти, буквально обязывает российскую оппозицию предложить свои варианты роли и места России в настоящем, будущем и даже прошлом (истолкование прошлого у нас традиционно очень важно). Запрос на альтернативные сценарии развития и новую парадигму существования страны и общества объективно существует; работе в этом направлении ничто не может помешать: идеологическое конструирование лежит вне досягаемости госинститутов и контролирующих органов.

Но видим ли мы усилия на этом поприще? Единственным влиятельным оппозиционером, кто пытается формулировать программные идеи, остается Михаил Ходорковский. Остальные признанные и самоназначенные вожди оппозиции ограничиваются интервью и публицистикой по текущим поводам. Идеологические дискуссии не выходят за рамки перепалок в блогосфере и соцсетях, что минимизирует их теоретическую и содержательную ценность.

Никакого общего комплекса текстов, идей и понятий, который мог бы стать фундаментом конструирования будущего для общества, пока не существует (либо соответствующие тексты и идеи не кодифицированы). Нет и общепризнанных механизмов для обмена и накопления подобных идей и проектов. Власть осознанно прилагает усилия, чтобы за ее спиной никто ни с кем ни о чем не договаривался. Но и вожди нашей оппозиции боятся писать и публиковать пространные идеологические и программные тексты. Возможно, они опасаются кого-то от себя отпугнуть и упустить призрачный шанс на объединение вокруг себя всех (что все равно невозможно). Возражение, что детализация своих воззрений на настоящее и будущее страны станет предлогом для новых атак со стороны власти или оппонентов из своего же лагеря, нелепо: атаки в любом случае будут, поводы всегда найдутся.

«Прежде, чем объединиться, и для того, чтобы объединиться, необходимо сначала решительно и определенно размежеваться», – писал Ленин. Смысл этого парадоксального, казалось бы, тезиса прост: сначала надо выяснить, кто есть кто и где есть разногласия, а уж потом предлагать обществу свой вариант консенсуса. Но не вокруг вождей и общих рассуждений, а вокруг ценностей, которые всеми разделяются и гарантированно останутся базовыми на фоне тактических и личных разногласий. Никто не знает, сколько времени осталось на решение этой колоссальной задачи: может быть, годы, а может, считанные месяцы. Надо начинать как можно быстрее и перестать наконец стесняться излагать свои программы, идеи и мечты.