Глава 36 Провокатор?

Глава 36

Провокатор?

За семь лет до того доктор Парри, наделавший долгов, уехал из Англии на континент. Он был недоволен опалой и отсутствием покровительства со стороны Елизаветы. В 1582 г. в Париже он перешел в католичество и стал принимать активное участие в деятельности живших во Франции ссыльных английских католиков. В мае следующего года Парри написал Сесилу, у которого искал защиты и покровительства: «Если меня наделят соответствующими полномочиями и гарантиями, я сумею либо предотвратить и раскрыть все римско-католические и испанские козни против нашей страны, либо лишусь жизни, доказав свою верность ее королевскому величеству». Впрочем, в то же время он просил у других «применить все мои силы и всю изобретательность на службе католической церкви».[872] Трудно определить, был ли он предателем или, как утверждал позже, английским шпионом, действовавшим на свой страх и риск.

В 1583 г. Парри впервые ступил на путь предательства: он написал кардиналу Кампеджио, папскому нунцию в Париже, предлагая католикам свою помощь. В том же году Парри встретился в Париже с Томасом Морганом, главным осведомителем Марии Стюарт. Морган поощрял его к действию, и Парри вызвался убить «главнейшего человека в Англии», королеву Елизавету, при условии, что убийство будет санкционировано папой, который отпустит ему грехи.

По возвращении в Англию Парри, получивший в Париже степень доктора права, сыграл роль провокатора и «с глазу на глаз раскрыл ее величеству» заговор с целью покушения на нее, который сам же и организовал. То была опасная игра; к несчастью для Парри, ему не удалось убедить Елизавету в достоверности заговора (она «отнеслась к нему с сомнением»). Вскоре Парри испугался, что роковым образом очернил себя. В письме к Томасу Моргану в Париж он отказался от задания и вместо того решил затаиться при дворе и продолжать службу королеве. Впоследствии Парри, по-прежнему в долгах и не уверенный в завтрашнем дне, снова предложил свои услуги католикам. Он получил письмо от кардинала ди Комо, в котором тот сообщал, что папа одобряет его действия и дарует ему неограниченное отпущение грехов. Парри решил все же совершить убийство.[873] Он нанял сообщника, Эдмунда Невилла, недовольного землевладельца с севера Англии; тот должен был помочь Парри устроить покушение. Они долго обсуждали, как лучше убить Елизавету. Сначала заговорщики планировали напасть на нее, когда она будет переезжать в карете из одного замка в другой; они приблизятся к ней с обеих сторон и вонзят в нее кинжалы. Затем они разработали еще более дерзкий план. Парри предложил напасть на королеву в Уайтхолле, когда она «выйдет подышать воздухом» в свой отдельный огороженный сад. Убив королеву, он перелезет через дворцовую стену, спустится к одной из расположенных поблизости пристаней и бежит на лодке по Темзе. Все продумав, Парри спрятался в засаде возле сада, но, когда появилась Елизавета, он, по его словам, «был так обескуражен ее величием и сходством с ее отцом, королем Генрихом VIII, что сердце его отказалось отдать руке приказ исполнить задуманное».[874] Больше заговорщики ничего не предпринимали, хотя Парри по-прежнему страдал от, как ему казалось, несправедливого к себе отношения и всеобщего презрения.

* * *

Судя по всему, после неожиданного выступления в парламенте и последующего выговора доктор Парри возобновил свои изменнические замыслы. Вечером в субботу 6 февраля 1585 г. он пришел к Эдмунду Невиллу, жившему в районе Уайтфрайерз, и призвал его к действию. Однако Невилл усомнился в искренности своего сообщника и сказал Парри, что он намерен «рассказать о его предательских и чудовищных намерениях против ее величества».

Два дня спустя Невилл сдался властям и признался в соучастии в заговоре Парри.[875] По словам одного придворного очевидца, «королева, узнав об этом докторе [Парри], вышла в сад, громко зарыдала и говорила: ей хочется знать, почему столько людей хотят лишить ее жизни. Она рвала на себе одежду, обнажила грудь, восклицая, что у нее нет оружия и нечем защититься и она всего лишь слабая женщина».[876]

Парри арестовали и посадили в Тауэр. Уолсингем велел ему подробно рассказать обо всех известных заговорах против Елизаветы, и особенно требовал признаться, «не произносил ли он сам речей в присутствии любого лица, хотя бы только ради того, чтобы выведать его намерения, которые могли бы поставить его под подозрение, что он сам питает столь недобрые намерения».[877] Если Парри в самом деле был самозваным провокатором, настало время раскрыться. Однако Парри проявил нерешительность; к тому времени, когда он признался, было уже поздно. Под пыткой Парри назвал имена Томаса Моргана и кардинала ди Комо, которые убеждали его убить Елизавету, так как собирались посадить на трон Марию Стюарт.

25 февраля Парри судили в Вестминстер-Холле. Он взывал к Сесилу и Дадли, утверждая, что случай его уникален: «Мое дело редкое и необычное, и, судя по всему, что я помню, простое: обычный подданный торжественно замышляет гибель своей королевы… ради облегчения участи угнетенных католиков и восстановления этой религии».[878] Кроме того, он написал Елизавете, что надеется «противу всех ожиданий на милосердное прощение».[879] Тем не менее на следующей неделе его казнили во дворе Вестминстерского дворца. Взойдя на эшафот, он уверял всех в своей невиновности, отрицал, что когда-либо имел намерение убить королеву, и утверждал, что целью его заговора было заманить в ловушку других: «Я был верным слугой королевы Елизаветы; ни разу не приходили мне в голову дурные помыслы, нацеленные ей во вред; она знает это, ее совесть способна сказать ей… Я умираю безвинно и свободный от всяких дурных помыслов о ее величестве».[880]

На судебном процессе Парри держался уверенно и говорил убедительно. Сесил понимал: правительству придется приложить определенные усилия для того, чтобы составить отчет о произошедшем в нужных тонах и сообщить о том, что они называли «правдой» об измене доктора Парри. В официальном отчете Парри не пощадили: его называли «злым и жалким негодяем», приводили доказательства глубины и ужаса его предполагаемой измены.[881] Какой бы ни была истинная цель Парри, его козни питали и так растущее недовольство протестантов. После его казни в стране распространяли текст особой проповеди, «Порядок благодарственной молитвы за сохранение жизни и благополучия ее величества»: «Божественное провидение многажды являло свое могущество и чудесным образом берегло и хранило ее от жестоких и предательских козней ее кровожадных врагов и смертельных врагов Евангелия, которые с варварской жестокостью пытались погасить свет истины, пролив невинную кровь ее величества. Никогда еще милосердие Твое не проявлялось так явственно, как в те несколько дней, когда изменник… давно вынашивавший злую и дьявольскую цель… часто имел случай и возможность учинить насилие над ее королевским величеством и убить ее. Однако бдительное око Твоего благословенного Провидения либо препятствовало ему внезапным расстройством его предприятия или, величием ее особы и царственного поведения, застигало его врасплох, не дав ему исполнить его кровожадный замысел…»[882]

Священникам также велели зачитывать с кафедр признание Парри, в котором утверждалось, что папа римский наделил его полномочиями убить королеву и заранее даровал отпущение грехов за убийство. Заговор Парри, по версии официальной пропаганды, доказывал, что католические власти охотно поддерживают убийство Елизаветы как средство обеспечить возвращение Англии к католицизму.[883]

Учитывая обстановку и боясь за свою жизнь, Елизавета решила тем летом не уезжать далеко от Лондона; она избегала долгих переездов и дольше жила в своих королевских резиденциях или совершала краткие визиты в соседние графства. В июне 1585 г. сэр Томас Паллисон, лорд-мэр Лондона, был так обеспокоен многочисленными угрозами жизни королевы, что в письме Уолсингему он предложил охранять королеву лично, когда та будет переезжать в Гринвич. Как он заметил, «учитывая нынешние опасные времена, неутихающую злобу и вредные намерения папистов», он логичен и благоразумен в своих заботах о благополучии королевы.[884]

Следующие несколько лет Елизавета старалась избегать дворца Уайтхолл, понимая, что ее личную безопасность легче обеспечить в менее просторном и менее доступном дворце. Однако Елизавета раздраженно отказалась от предложения Дадли, чтобы придворным с католическими склонностями был запрещен доступ ко двору, а также от предложения о вооруженной охране. Она по-прежнему любила показываться народу и заявила, что скорее умрет, чем будет жить «в заточении».