4. Ливий об Истрийской войне и о гибели воинов на берегу моря и в море
4. Ливий об Истрийской войне и о гибели воинов на берегу моря и в море
Свою 41–ю книгу Тит Ливий начинает со следующего подробного рассказа, занимающего четыре страницы. Приведем лишь его костяк, основные сюжетные линии. Сегодня эти события ошибочно относят к 178–174 годам до н. э. [58], т. 3, с. 56, кн. 41.
«Эпулон вооружил истрийцев… Консул держал совещание об ИСТРИЙСКОЙ ВОЙНЕ — одни считали, что начинать ее надо немедленно… другие — что следует сначала снестись с сенатом. Консул, выступив из Аквилеи, СТАЛ ЛАГЕРЕМ У ТИМАВСКОГО ОЗЕРА, ЧТО ВОЗЛЕ МОРЯ. Туда же корабельный дуумвир Гай Фурий привел ДЕСЯТЬ ВОЕННЫХ СУДОВ… С двадцатью кораблями они должны были охранять Верхнее МОРЕ; направо от Анконы и до Тарнета ПОБЕРЕЖЬЕ охраняли Луций Корнелий…. Эти КОРАБЛИ вместе с грузовыми, полными продовольствия, отправили в ближайшую истрийскую ГАВАНЬ; за ними ПО БЕРЕГУ последовал с легионами консул и ПОСТАВИЛ ЛАГЕРЬ В ПЯТИ МИЛЯХ ОТ МОРЯ…
Для охраны местности МЕЖДУ МОРЕМ И ЛАГЕРЕМ, а заодно для прикрытия пути К РЕКЕ за водой войсковому трибуну… Марку Эбутию приказано было отвести туда два манипула… В этой же стороне, почти в миле располагался лагерь галлов…
Как только римляне передвинули лагерь к Тимавскому ОЗЕРУ, истрийцы укрылись за холмом и оттуда боковыми тропами НЕЗАМЕТНО СЛЕДОВАЛИ ЗА НИМИ, готовые ко всякой случайности; ничто ни на суше, НИ НА МОРЕ не ускользало от их внимания. И когда они поняли, что посты перед лагерем слабые, а ПРИБРЕЖНАЯ площадь… не защищена ни с суши, НИ С МОРЯ, ОНИ УДАРИЛИ СРАЗУ НА ДВЕ СТОЯНКИ… УТРЕННИЙ ТУМАН СКРЫЛ ИХ ПРЕДПРИЯТИЕ; КОГДА СОЛНЦЕ НАЧАЛО ПРИГРЕВАТЬ, МГЛА СТАЛА РАССЕИВАТЬСЯ, И НЕВЕРНЫЙ УТРЕННИЙ СВЕТ… СБИЛ С ТОЛКУ РИМЛЯН, ПРИНЯВШИХ ВРАЖЕСКИЕ ОТРЯДЫ ЗА НЕСМЕТНОЕ ВОЙСКО. ПЕРЕПУГАННЫЕ ЭТИМ ВОИНЫ С ОБЕИХ СТОЯНОК В СМЯТЕНИИ КИНУЛИСЬ БЕЖАТЬ В ЛАГЕРЬ и нагнали там гораздо больше страха, чем испытали сами. Ни объяснить, от чего они бежали, ни толково ответить на расспросы они не могли… натыкаясь в сумраке друг на друга, воины заподозрили, что неприятель проник уже внутрь лагеря. СЛЫШЕН БЫЛ ТОЛЬКО КРИК ЗВАВШИХ К МОРЮ. ЭТОТ ЗОВ, СЛУЧАЙНО И НЕОБДУМАННО БРОШЕННЫЙ КЕМ-ТО ОДНИМ, БЫЛ ТОТЧАС ПОДХВАЧЕН ВСЕМИ. ПОЭТОМУ СПЕРВА НЕМНОГИЕ, БУДТО ПОВИНУЯСЬ ПРИКАЗУ, БРОСИЛИСЬ К МОРЮ — МЕНЬШАЯ ЧАСТЬ С ОРУЖИЕМ, С НИМИ И БЕЗОРУЖНЫЕ, ДАЛЬШЕ — БОЛЬШЕ, И НАКОНЕЦ ПОЧТИ ВСЕ, И САМ КОНСУЛ, ПЫТАВШИЙСЯ ОСТАНОВИТЬ БЕГУЩИХ… — все напрасно. Остался один Марк Лициний Страбон… с тремя отрядами, брошенный остальными. Вторгшись в пустой лагерь… истрийцы застали трибуна перед преторской палаткой, строившего и ободрявшего своих воинов. Схватка была более жестокой, чем можно было ждать от столь немногих сопротивлявшихся, и закончилась не раньше, чем ПОГИБЛИ И САМ ТРИБУН, И ВСЕ, КТО С НИМ БЫЛИ…
Отнюдь не тем же заняты были тогда римляне: И НА СУШЕ, И НА МОРЕ В ТРЕПЕТЕ МОРЯКИ СНИМАЮТ ПАЛАТКИ И ТАЩАТ ВЫГРУЖЕННЫЕ ПРИПАСЫ НА КОРАБЛИ. НАПУГАННЫЕ СОЛДАТЫ БРОСАЮТСЯ В ЛОДКАХ В МОРЕ; МОРЯКИ, БОЯСЬ, ЧТО СУДА ПЕРЕПОЛНЯТСЯ, СДЕРЖИВАЮТ ТОЛПУ, ДРУГИЕ ОТГОНЯЮТ КОРАБЛИ В ОТКРЫТОЕ МОРЕ; В ДАВКЕ МЕЖДУ МОРЯКАМИ И СОЛДАТАМИ ВСПЫХИВАЕТ ССОРА, ПОТОМ ДРАКА, С РАНЕНЫМИ И ДАЖЕ УБИТЫМИ, ПОКА ПО ПРИКАЗУ КОНСУЛА ФЛОТ НЕ ОТВОДЯТ ПОДАЛЬШЕ В МОРЕ. В огромной толпе он едва находит тысячу двести вооруженных воинов и немногих всадников с конями, остальное было ПОЗОРНЫМ СКОПИЩЕМ…
Только тогда был отправлен гонец, чтобы вернуть третий легион и галльский сторожевой отряд; тогда же отовсюду стали стекаться римляне, ЧТОБЫ ОТБИТЬ ЛАГЕРЬ И СМЫТЬ ПОЗОР. Войсковые трибуны третьего легиона велят бросить запасенные корм и дрова… Блистательной будет слава их третьего легиона, если они своей доблестью отобьют лагерь, потерянный трусостью солдат из второго… С великим воодушевлением выслушали воины эту речь. Знаменосцы спешат вперед, и латники не отстают от них. Первыми, однако, достигли вала консул и войско, ДВИГАВШЕЕСЯ ОТ МОРЯ… С другой стороны подоспели с конницей войсковые трибуны третьего легиона… Даже больные воины, оставленные в лагере, поняв, что в лагере снова свои, СХВАТИЛИСЬ ЗА ОРУЖИЕ И УЧИНИЛИ БОЛЬШУЮ РЕЗНЮ… ДО ВОСЬМИ ТЫСЯЧ ИСТРИЙЦЕВ БЫЛО УБИТО, ПЛЕННЫХ НЕ БРАЛИ, ПОТОМУ ЧТО ГНЕВ И ЯРОСТЬ НЕ ПОЗВОЛЯЛИ ДУМАТЬ О ДОБЫЧЕ…
Из победителей (то есть из римлян — Авт.) погибло двести тридцать семь человек, — БОЛЬШЕ ВО ВРЕМЯ УТРЕННЕГО БЕГСТВА, чем при возвращении лагеря.
Между тем по случайности аквилейцы Гней и Луций Гавиллии Новеллы… бежали назад в Аквилею… посеяли страх и смятение не только что в Аквилее, но через несколько дней и в самом Риме; ведь они сообщили, будто не только солдаты бежали и лагерь взят (что было правдой), но и войско разбито, и всему конец. Поэтому, как всегда при смятении, был объявлен спешный воинский набор и в Риме, и по всей Италии» [58], т. 3, с. 399–401.
«Когда тревога по поводу истрийской войны наконец утихла, сенат постановил, чтобы консулы договорились, кому из них возвратиться в Рим для проведения выборов».
[58], т. 3, с. 402
Так завершилась Истрийская война Рима якобы 178–174 годов до н. э. Хотя мы опустили некоторые мелкие детали, но суть дела отразили вполне точно. Проанализируем рассказ Тита Ливия.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.