КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ТАКТИКА

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ТАКТИКА

На публичных собраниях и в партийной печати Ленин выступал как правоверный марксист и противник индивидуального террора и всяких «вспышкопускательств», но в частных разговорах и в тесном кругу близких ему людей он говорил совсем другое. Известный социолог проф. К. М. Тахтарев, принимавший в 90 годах активное участие в социал-демократическом движении и друживший с Лениным, после смерти Ленина рассказал о разговоре с последним, еще в эпоху «Искры». Говорили о П. Б. Струве. Ленин в «Искре» называл тогда Струве «изменником» и «ренегатом».

«Я не считал это название подходящим для определения Струве, — пишет Тахтарев.

— …Я обратил внимание Владимира Ильича на возможные последствия подобного клеймения Струве. Я сказал ему:

— А что, если кто-либо из рабочих, фанатически преданных делу, под влиянием травли Струве на страницах “Искры”, вдруг решится расправиться с ним или даже убьет его, как изменника и ренегата?

— «Его надо убить», — ответил мне Владимир Ильич» (Тахтарев, Ленин и социал-демократическое движение. «Былое», Ленинград, № 24, стр. 22).

Позже Ленин, на партийном суде над ним в апреле 1907 года, сказал:

«Нельзя писать про товарищей по партии таким языком, который систематически сеет в рабочих массах ненависть, отвращение, презрение и т. п. к несогласно мыслящим. Можно и должно писать именно таким языком про отколовшуюся организацию… Я умышленно и рассчитано вносил смуту в ряды той части петербургского пролетариата, которая шла за отколовшимися накануне выборов меньшевиками, и я всегда буду поступать таким образом при расколе»

(Сочинения, т. 12, 4 изд., стр. 382-383).

В конспиративном письме от 3(16) октября 1905 года Ленин писал из Женевы членам Боевого комитета большевиков в Петербурге:

«Я с ужасом, ей-Богу, с ужасом вижу, что о бомбах говорят полгода и ни одной не сделали!… Идите к молодежи и основывайте дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно и т. д. Пусть они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т. д. Не требуйте никаких формальностей, наплюйте вы, Бога ради, все “функции права” и привилегии ко всем чертям… Отряды должны тотчас же начать военное обучение на немедленных операциях тотчас же. Одни сейчас же предпримут убийство шпика, взрыв полицейского участка, другие нападение на банк для конфискации средств для восстания… Пусть каждый отряд сам учится, хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни опытных борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч»

(Сочинения, т. 8, 3 изд., стр. 326).

В книжке «Детская болезнь коммунизма» Ленин в 1920 году писал:

«Надо уметь приносить всякие жертвы, преодолевать величайшие препятствия, чтобы систематически, упорно, настойчиво, терпеливо пропагандировать и агитировать как раз в тех учреждениях, обществах, союзах, хотя бы самых что ни на есть реакционных, где только есть пролетарская или полупролетарская масса…

Надо уметь пойти на все и всякие жертвы, даже — в случае надобности — пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приемы, умолчания, сокрытие правды, лишь бы проникнуть в профсоюзы, остаться в них, вести в них во что бы то ни стало коммунистическую работу»

(Сочинения, т. 17, 2 изд., стр. 144-145).

В своей речи на совещании членов немецкой, польской, чехословацкой, венгерской и итальянской делегации 3-го конгресса Коминтерна 11 июля 1921 года Ленин сказал:

«Сейчас же должен сказать, что чем ближе генеральное наступление, тем “опортунистичнее” мы должны действовать. Теперь вы все вернетесь домой и скажите рабочим, что мы стали благоразумнее, чем были перед 3-тьим конгрессом. Вы не должны смущаться, вы скажите, что мы допустили ошибки и хотим теперь действовать осторожнее; тем самым мы привлечем на свою сторону массы от Социал-демократической и Независимой Социал-демократической партий, массы, которые объективно всем ходом вещей подталкиваются к нам, но которые боятся нас. На нашем примере я хочу показать, что нужно действовать осторожнее…

«Наша единственная стратегия теперь это стать сильнее, а потому умнее, благоразумнее, «оппортунистичнее» и это мы должны сказать массам. Но после того, как мы завоюем массы, благодаря нашему благоразумию, мы затем применим тактику наступления и именно в самом строгом смысле».

(Впервые напечатано в 1958 году в 5-ом № Московского журнала «Вопросы истории партии».)

В 1908 году в статье «Аграрный вопрос и социал-демократия» Ленин презрительно издевался над программой социалистов-революционеров за то, что в ней говорилось о социализации земли. Ленин назвал эту программу «авантюристической» и «ненаучной». А в ноябре 1917 года Ленин, как известно, выбросил свою марксистскую аграрную программу и без всяких церемоний взял аграрную программу у социалистов-революционеров, над которой он более десяти лет издевался, называя ее «авантюристической» и «ненаучной». В этом Ленин сам признался. Он писал:

«В самый момент октябрьского переворота мы заключили не формальный, но очень важный (и очень успешный) политический блок с мелкобуржуазным крестьянством, приняв целиком, без единого изменения, эсеровскую аграрную программу, т.е. заключили несомненный компромисс, чтобы доказать крестьянам, что мы не хотим майоризирования их, а соглашения с ними»

(Сочинения, т. 17, 2 изд., стр. 160-161).

«Девять десятых крестьянской массы в течение нескольких недель перешли на нашу сторону, потому что мы приняли не нашу, а эсеровскую программу и осуществили ее на практике»

(Сочинения, т. 32, 4 изд., стр. 451).

Таким образом Ленин признавал, что он победил не с помощью марксизма, но потому, что отказался от него.