М. С. Никольская И. Еготов (1756-1815)

М. С. Никольская

И. Еготов (1756-1815)

Среди московских архитекторов конца XVIII века имя Ивана Васильевича Еготова было широко известно. Сын подмастерья, начавший свою творческую биографию как ученик лепного дела, он продолжил ее как архитектор и на этом поприще прославил свое имя.

И. В. Еготов родился в 1756 г. и всю жизнь прожил в Москве. Деятельность Еготова совпала с тем блестящим периодом в жизни древней столицы, когда интенсивно разрабатывались планы ее переустройства. Немало способствовали развитию программных градостроительных идей ведущие архитекторы того времени К. Бланк, В. Баженов, Д. Жилярди, М. Казаков и другие.

Иван Васильевич Еготов окончил известную московскую архитектурную школу, основанную при Экспедиции Кремлевского строения. В 1773 г. он становится учеником В. И. Баженова, а через два года переходит к М. Ф. Казакову, творческая и деловая связь с которым будет длиться долгие годы.

Матвей Федорович Казаков отличал Еготова среди многих учеников архитектурной школы и охотно привлекал его к разработке повых градостроительных замыслов. Так, составляя планы городов Коломны и Екатеринославля, проектируя площадь перед домом московского главнокомандующего на Тверской улице, ведя строительство здания Присутственных мест (Сенат) в Кремле, Екатерининского дворца в Лефортове и др., он значительную часть работы доверял своему ученику и коллеге. С 1787 г. Еготов становится первым помощником Казакова по Экспедиции Кремлевского строения, сменив в этом качеств К. Бланка, который долгие годы был ведущим архитектором по всем реставрационным работам в Московском Кремле. С 1804 г. и до конца своих дней Еготов руководит архитектурной школой при экспедиции. С 1814 г. он занимает пост директора кремлевской чертежной, основанной при архитектурной школе М. Казаковым еще в 1786 г. для учебных и методических целей. Одновременно с этим Еготов работает над огромным количеством собственных проектов, осуществляя их в Москве и в ее окрестностях.

Первой крупной работой зодчего явилось строительство в 80 – 90-х годах XVIII века подмосковной усадьбы Загряжских в Яропольце. Живописная усадьба, в ансамбль которой входили барский дом, службы и парковые сооружения, стояла на высоком берегу реки Ламы. Центральный объем главного дома и два его флигеля были соединены между собой одноэтажными галереями. Фасады главного дома разработаны в стиле русской классики конца XVIII века. Все здания усадьбы выполнены в красном кирпиче, а в архитектурном убранстве стен применены белокаменные детали, штукатурка и лепнина. Контраст красных кирпичных стен и белокаменных профилей декора производит сильный живописный эффект. Служебные постройки и парковые сооружения также имеют в основе своей планировочный принцип классики, но украшены по фасадам декоративными элементами – шпилями, пинаклями, коваными решетками, почерпнутыми из арсенала средств так называемой «псевдоготики». Умение организовать усадебное пространство, выгодно использовать рельеф местности, дать постройке индивидуальную пластическую трактовку, сформировать парковый ландшафт – все эти черты получили дальнейшее развитие в творчестве Еготова.

В 1798 г. Еготов приступает к работе над самой известной своей постройкой, крупнейшим общественным сооружением Москвы конца XVIII века – Военным госпиталем в Лефортове.

Госпиталь был основан по указу Петра I в 1706 г., и первые его строения располагались в «пристойном месте» вдоль реки Яузы против Немецкой слободы. Со временем больничные корпуса, возведенные в основном из дерева, настолько обветшали, что городские власти не видели никакого способа их возобновления, и было решено начать новое строительство на соседнем участке.

Строительство госпиталя расценивалось современниками как событие большой государственной важности. За неполный век своего существования госпиталь приобрел неоспоримый научный авторитет: здесь было создано медицинское училище, состоялся первый профессиональный выпуск русских врачей, заложен сад лекарственных растений, основан музей и «преизрядный анатомический театр со множеством принадлежащих к оному редкостей».

Новый участок, отведенный под строительство госпиталя, примыкал к северному участку парадной царской резиденции – головинскому дворцово-парковому ансамблю. Огромный парковый массив располагался по обе стороны среднего течения реки Яузы, в районе Москвы, обжитом еще в XVII веке. Знаменитый парк был устроен по желанию Петра I, стремившегося соединить в один архитектурный ансамбль дворец генерала Ф. Лефорта, построенный в конце XVII века, и дворец адмирала Головина, сооруженный в начале XVIII века. Оба дворца перешли к нему после смерти их владельцев. По желанию царя голландец Бидлоо, главный врач Военного госпиталя и широко образованный человек, совершенствует сад Головина: из старицы Яузы отводится целая система прудов и каналов, так что образуется значительное водное зеркало. Парк в соответствии с рельефом местности разбивается на пять террас, прокладываются аллеи, устраиваются искусственные островки, устанавливаются садовая скульптура, павильоны, гроты. Дворцово-парковый ансамбль в Лефортове стараниями многих архитекторов, таких, как П. М. Еропкин, М. Г. Земцов, Д. Фонтана, Б. Растрелли, превращается в парадную царскую резиденцию. Рядом с существующими уже дворцами появляется огромный дворец Бестужевых-Рюминых работы неизвестного зодчего, сюда переносится из Кремля дворец Анны Иоанновны (Растрелли); на месте разобранных строений Головинского дворца сооружается огромный Екатерининский дворец (архитекторы А. Ринальди, Дж. Кваренги, Ф. Кампорези). В конце XVIII века лефортовский архитектурно-парковый ансамбль становится местом прогулок знатной московской публики. Иван Васильевич Еготов застал бывшую царскую резиденцию в живом великолепии. Классические фасады дворцов, водные каскады с позолоченными фигурами, парковые сооружения, их гармоническая слитность с ландшафтом не могли оставить равнодушным человека с большим художественным вкусом. Проектируя Военный госпиталь вдоль северной садовой ограды, Еготов трактует его как дворцовое сооружение. Зодчий принимает за основу трехчастную классическую композицию фасада, ориентируя его на красную линию Госпитальной улицы. Центральная часть здания почти вдвое выше боковых крыльев и разработана с парадной пышностью. Белая колоннада из восьми сдвоенных колонн поставлена в лоджию и увенчана фронтоном. Под ним на антаблементе сохранилась надпись: «Военная гошпиталь». По обеим сторонам лоджии во всю ее высоту устроены ниши с окнами и барельефными вставками над ними. Белая лепнина фронтонов, ниш, капителей создает пластику стены и разнообразит игру светотени. Лоджия поставлена на высокий цоколь, где были устроены входы, к которым с улицы подводила широкая лестница. Металлические светильники и скульптура украшали вход в здание. Боковые крылья, где размещались больничные палаты, были большой протяженности, и Еготов, чтобы не подчеркивать растянутость здания, намечает в центре каждого из них ионический четырехугольный портик. Кубовидный блок главного здания и боковые корпуса крыльев создавали гармоническое равновесие всех частей постройки. Скупой декор корпусов подчеркивал пышное оформление главного портика, что являлось основой архитектурной выразительности здания.

С тщательностью подходит Еготов и к внутренней планировке госпиталя. В центральной, главной части здания на первом этаже он устраивает круглый зал-ротонду, от которой ведут лестницы на второй этаж, в парадный зал. Последний имел входы в больничные палаты. Парадный зал был расписан на сюжеты аллегорического содержания, а полуциркульный свод – теневой росписью, гризайлью, в виде восьмигранных кессонов и растительного орнамента. В интерьерах широко применялся искусственный мрамор.

Архитектурный облик госпиталя воплотил в себе патриотические чувства художника и гражданина, сумевшего придать утилитарной постройке высокое звучание. Современники отмечали скромность денежных затрат на возведение здания, что было также несомненной заслугой Еготова, который всегда использовал в своих постройках инженерные достижения своего времени, позволявшие заменить трудоемкие и дорогостоящие технику и материалы.

В дальнейшем Военный госпиталь продолжает расширяться, в его комплекс входят здания разного времени. От XVIII века здесь остались петровская каменная церковь с больничной палатой и главный корпус, возведенный Еготовым. Сейчас трудно представить себе градостроительное значение госпиталя в ансамбле дворцовых построек и паркового ландшафта Лефортова: уже в XIX веке здесь произошли изменения (на месте служебных построек в парке и северной ограды, в непосредственной близости от госпиталя, были построены жилые двухэтажные дома). Однако старинные акварели и гравюры помогут представить нам весь ансамбль. Еще при жизни Еготова Военный госпиталь попал в список лучших зданий Москвы, и художник Ф. К. Соколов, рисуя архитектурные перспективы к генеральному плану столицы 1806-1808 гг., оставил нам в числе других акварель, изображавшую Слободской дворец и Главный военный госпиталь в Лефортове [Хранится в Государственном военно-историческом архиве]. Часто воспроизводится акварель Ф. Я. Алексеева из собрания Государственного Эрмитажа, запечатлевшая госпиталь со стороны Яузы.

На начало XIX века приходится период творческой активности И. В. Еготова. Не прекращая работы над госпиталем, Еготов принимается за строительство главного дома в имении князя Н. А. Дурасова Люблино. Богатейший московский помещик, «евангельский богач», как называли его современники, Дурасов имел собственный дом на Покровке, славился хлебосольством и причудами. В конце 90-х годов, купив усадьбу у графини Разумовской, он принялся устраивать ее по своему вкусу. Дурасов завел здесь собственный театр – один из десяти известных тогда крепостных театров России, небольшой пансион для дворянских детей, оранжерею в десять залов, конный двор и другие службы. По примеру многих московских дворян он затевает большое загородное строительство с главным усадебным домом, куда гости могли съезжаться на балы, музицирования и театральные представления. План будущего сооружения, по мысли Дурасова, должен был иметь форму орденского креста, дабы увековечить в потомстве память о получении им креста Анны I степени.

Еготов принимает идею Дурасова и проектирует центрическую постройку, в основе плана которой используется сочетание креста и круга. Центром здания является ротонда, к которой под прямым углом примыкают четыре равновеликих зала. Над частью помещений второго этажа Еготов устраивает небольшие дополнительные помещения, примыкающие к купольной части ротонды. Отсюда посетители могли любоваться великолепной панорамой окрестностей. «Со всех сторон этого очаровательного места, – писала некая госпожа Вильмон, посетившая имение в 1805 г., – представляются новые виды, пленяющие взор своим разнообразием и счастливым сочетанием красок и теней; тут видны и кусты и рощи, луга и озера, горы и долины, а там вдали блестящие златоглавые купола московских церквей как бы заканчивают эту картину».

По внешнему периметру здания, объединяя помещения первого этажа в своеобразную анфиладу, проходит двухрядная галерея-колоннада. Легкая, изящная, с великолепными по рисунку капителями, она служит главным украшением здания и определяет его архитектурный масштаб. Вознесенная на белокаменный цоколь, колоннада сообщает постройке устремленность ввысь; этой же цели служила и скульптура, венчавшая ротонду.

Дворец Дурасова в Люблине выдержан до конца как ландшафтная постройка. Колоннада, высокие окна, видовые павильоны – все способствует раскрытию интерьеров в природу. Немалую роль в этом играет и то, что здание стоит на высоком холме, над прудом, в окружении прекрасного парка.

До наших дней дошли классические интерьеры дворца Дурасова. На стенах и потолке центрального круглого зала сохранилась живопись, имитирующая архитектурные декорации: кессоны, кан-нелированные пилястры и скульптурные рельефы. Залы были отделаны искусственным мрамором разных тонов, лепниной, живописными панно.

Поэтическим отзвуком дома Дурасова в Люблине явилась построенная в 1803 г. в английском парке Царицына небольшая деревянная беседка Миловида, прозванная так за чудесный вид, который с нее открывался.

Эта небольшая, квадратная в плане постройка поставлена на пересечении двух аллей, связь с которыми Еготов подчеркнул двумя сквозными арочными пролетами. В углах средокрестия располагались четыре небольшие по объему комнаты, с одним окном в каждой. Центральный арочный пролет, ориентированный на основную панораму, выделен сводом значительной высоты и щедрой архитектурной декорацией. Четыре пары колонн дорического ордера поддерживают скульптурный карниз, на который опирается расписанный гризайлью цилиндрический свод. Проход на боковые аллеи оформлен более камерно.

Зодчий повторяет в этой постройке планировочный принцип дома Дурасова. Беседку украшали мраморные бюсты, стоявшие в простенках между колоннами, изображения дельфинов у входа, вазы и статуи вокруг нее. Здание было увенчано скульптурой, которая отмечала ось симметрии и служила пластической доминантой.

Умение вписывать свои постройки в окружающий ландшафт чувствуется и в беседке Храм Цереры, возведенной Еготовым также в Царицыне. Стройная ротонда, с куполом, опирающимся на ионические колонны, была украшена внутри скульптурным изображением богини плодородия, а снаружи на куполе – золотым снопом. Рядом с Храмом Цереры расстилались поля и был виден пруд. Гармоническое соотношение частей и целого в архитектурных сооружениях Еготова говорит о свойственном зодчему поразительном чувстве художественной формы.

Содружество с Казаковым, увлеченным проблемами отечественного градостроения, было плодотворно для Еготова, который в числе ведущих зодчих своего времени разрабатывал классическую линию русской архитектуры.

Дальнейшее развитие градостроительных идей в творчестве Еготова связано с Кремлем. В 1806 г. зодчий приступает к работе над вторым в своей практике значительным общественным сооружением – музеем Оружейной палаты. Бесценные сокровища Оружейной палаты хранились в подвалах различных кремлевских сооружений, страдали от пожаров и от отсутствия надлежащих условий содержания. В начале XIX века Оружейная палата правительственным указом была преобразована в дворцовый музей. Еготов разрабатывает проект реконструкции Сытной палаты под музейное здание. Этот проект, включавший полную переделку средневековых интерьеров и фасада, не был осуществлен, так как решили строить специальное здание.

Еготов предложил расположить новое здание Оружейной палаты вблизи двух крупных общественных сооружений XVIII века – зданий Арсенала и Сената. Чтобы осуществить строительство, предстояло расчистить большое пространство Сенатской площади, занятое ветхими постройками Троицкого подворья. При сносе Троицкого подворья определились четкие контуры площади: она имела вид треугольника, вершина которого совпадала с Никольскими воротами, а сторонами служили здания Арсенала и Сената. В основании треугольника, лежащего на оси Троицких ворот, Еготов запроектировал здание Оружейной палаты.

Многочисленные авторские чертежи здания свидетельствуют о том, что зодчий последовательно добивался стилистического единства своего сооружения с построенными ранее зданиями. Еготов строит архитектурную композицию на четких сочетаниях крупных объемных форм, используя трехчастную систему классического фасада с выделением центрального объема и фланкирующих ризалитов. Центральная часть венчалась куполом и украшалась шестиколонным портиком с тремя фигурами в рост.

Сенатская площадь, решенная М. Ф. Казаковым на основе четких принципов классицизма и удачно завершенная Еготовым, явилась своеобразным эталоном при последующих реконструкциях Кремля.

Интерьер здания строился на сочетании прямоугольных и овальных помещений. Еготов создал торжественные анфилады, богато украшенные лепниной и росписью. «Российский музей сей, – писал в 1809 г. по окончании строительства Оружейной палаты начальник Экспедиции Кремлевского строения П. С. Валуев, – украшающий императорскую площадь, не уступает ни огромностью, ни высотою, ни великолепием Арсеналу, основанному Петром Великим, и Сенату».

К сожалению, судьба этого здания оказалась неудачной. В 60-е годы XIX века оно было неузнаваемо перестроено архитектором К. А. Тоном, приспособившим его под солдатские казармы.

Другое градостроительное начинание Еготова касалось Китай-города, ветхость которого приводила к печальным результатам: обвалился Гостиный двор, устроенный еще во времена Ивана Грозного, целыми участками рушилась Китайгородская стена и т. д. Мысли об ансамблевой реконструкции Китай-города были отражены в неосуществленном проекте зодчего, мечтавшего привести в порядок болотистую речку Неглинную, создать по ее руслу бассейны и каналы, украсить берега прекрасными зданиями. По китайгородской стене, взамен традиционных лавок, он предусматривает создание торговых залов с колоннадой по фасадам. В целом этот градостроительный замысел оказался невыполнимым, однако он повлиял на решение вопроса о строительстве нового Гостиного двора по проекту Дж. Кваренги. При активном содействии тогдашнего военного губернатора Москвы А. Беклегдова эта постройка была окончена за два года. Руководившие строительством зодчие И. Еготов, Селехов, С. Карин внесли в проект Кваренги отдельные изменения в соответствии с условиями местности. До сих пор Гостиный двор на Варварке (ныне улица Разина) является украшением этой исторической части Москвы.

Последняя работа Еготова датируется 1815 г. Он строит Никольскую церковь в селе Цареве по Ярославской дороге. Никольская церковь существенно дополняет сведения, известные нам по усадьбе Загряжских в Яропольце и по некоторым проектам. Создавая классически ясный план церкви, основным объемом которой является ротонда, перекрытая куполом с опорой на восьми столбах, Еготов во внешнем оформлении использует традиционное сочетание красных стен и белокаменных деталей, стрельчатые проемы окон, украшает купол и башенки пинаклями. При этом Еготов применяет классический ордер в конструктивных членениях фасада и дает принятую в неоклассике широкую полосу скульптурного фриза работы академика Г. Т. Замараева. Использование так называемых «псевдоготических» элементов служит чисто декоративным целям.

Еготов умер в апреле 1815 г., тремя годами позже своего учителя и друга М. Ф. Казакова. Он не был так многогранен в творчестве, как его учитель, но, работая в русле его идей, достиг большого совершенства.

Современники высоко ценили незаурядный талант Еготова. Начальник Экспедиции Кремлевского строения П. С. Валуев, представляя зодчего к дальнейшему повышению в чине, писал о нем: «Старший архитектор и директор архитектурного училища… Еготов, первейший и опытнейший в Москве по своему художеству, по чертежам коего сооружены Главная гошпиталь, башни в Кремле Водо-взводная и Никольская и великолепное здание для хранения российских достопамятностей: а особенно отличающийся вернейшими и недорогими сметами противу прочих мест и архитекторов».

Один из первых теоретиков искусства конца XVIII века – Архип Иванов говорил, что «произведения искусства, украшая государство, любовь к отечеству усугубляют». Архитектурные творения Еготова, сочетающие в себе совершенство художественной формы и функциональную целесообразность, как нельзя лучше соответствовали прогрессивным идеалам своего времени.