Глава 10. Внешняя политика, начало XX века: Россия как топливо для европейского костра

Глава 10. Внешняя политика, начало XX века: Россия как топливо для европейского костра

Российская внешняя политика XIX века характеризовалась отсутствием устойчивых союзов и жестких договоренностей. Коалиции, договоры и союзы возникали, когда участие России в европейской политике жестко требовалось сложившейся конъюнктурой, и забывались, как только интересы самой России выходили за рамки бескорыстной поддержки своих европейских партнеров. Малейшая попытка России изменить складывающееся мировое статус-кво в свою пользу, вызывала формирование мощных антироссийских коалиций.

Таковы были позиции Англии и Франции (при молчаливой поддержке Германии и Австрии) в Крымской войне. Едва не закончился войной дележ сфер влияния в Средней Азии. Позже, уже в начале XX века, деятельная помощь Англии и США позволили Японии провести военную кампанию против России – Русско-японскую войну 1904 – 1905 годов. 40 процентов военных расходов страны восходящего солнца было оплачено двумя щедрыми кредитами со стороны «непримиримых друзей» России.

И лишь в преддверии Первой мировой, когда необходимость в российском пушечном мясе на европейском театре военных действий вновь возникла перед великими державами, Российская империя снова стала желанным союзником.

История развивалась циклично: в XX век Россия входила, завершив 100-летний цикл внешней политики, находясь на грани войны с Англией, в неплохих отношениях с окрепшей Францией, завязнув в конфронтации по балканскому вопросу с Австро-Венгрией и в весьма странных отношениях с Германией. Отчего-то их иногда называют «дружбой», а Германию давним «естественным союзником» России, но такие взгляды представляются безосновательными.

Особая позиция Германии заключалась в многолетней борьбе с Францией за гегемонию в Западной Европе. Препятствием на пути военного разгрома Франции стояла Россия. В этой ситуации Бисмарк избрал достаточно простую позицию: не имеет никакого значения, с кем именно будет воевать Россия – с Англией, Турцией или Австро-Венгрией. Главное, чтобы у России были заняты руки, что обеспечило бы свободу действий Германии во французском вопросе.

Блестящей дипломатической победой Бисмарка можно считать создание в 1887 году Средиземноморской Антанты – союза Англии, Австрии и Италии, объединенных общими врагами – Россией и Францией. Впрочем, британская внешняя политика также отличалась большим искусством, договор был составлен казуистически, понять из него конкретные обязательства Англии было непросто. Автро-Венгрия неохотно шла на новый союз, полагая, что Англия втянет ее в войну с Россией, а затем ретируется, оставив вдвоём с Италией [72].

Действительно, внешнеполитическая концепция Британии строилась на принципе борьбы чужими руками. В чрезмерном усилении Франции островное государство видело ущерб своим позициям на материке, однако борьбу с Россией и Францией планировала провести силами держав Тройственного союза – Германии, Австро-Венгрии и Италии.

Другой точки зрения на этот вопрос придерживался Бисмарк. Канцлер Германии, считая войну с Францией неизбежной, категорически не желал ввязываться в войну на два фронта. А потому одним из направлений его дипломатии была попытка заручиться нейтралитетом России по отношению к возможному германо-французскому конфликту.

Правда, канцлер изрядно переборщил в экономическом принуждении России к нейтралитету. Правительственным учреждениям Германии было запрещено помещать деньги в русские бумаги, Рейхсбанку - принимать эти бумаги в залог. О новом займе в Берлине русскому правительству не приходилось и думать. Как отмечается в «Истории дипломатии», деньги, в которых отказывали в Берлине, царское правительство нашло в Париже. В 1887 году были заключены первые русские займы во Франции, а в 1888 - 1889 годах на парижском денежном рынке была проведена огромная финансовая операция по конверсии русского государственного долга. С тех пор один заём следовал за другим. Французский капитал стал главным кредитором царизма. Вскоре царская Россия сделалась важнейшей сферой экспорта французского капитала.

Отношения России и Германии стремительно рушились, на этом фоне укреплялись отношения России и Франции. В 1893 году был заключен российско-французский военный союз, направленный против стран Тройственного союза. Европа раскололась на два военных блока – Россия и Франция с одной стороны, Германия, Австрия и Италия – с другой. Англия занимала независимую позицию, планируя поживиться результатами европейской конфронтации.

Эта концепция была пересмотрена уже в первые годы XX века. Серьезное усиление Германии, столкновения колониальных интересов, политические проблемы на континенте, военно-морская программа Германии, которая прямо угрожала английскому морскому владычеству, вынудили Британию выбрать одну из сторон конфликта. Германия становилась главным врагом, Франция и Россия – «естественными союзниками». В 1904 году Англия и Франция, подписав договор о разделе колоний, устранили поводы для возможных взаимных противоречий. Возник «Антант кордиаль» - «сердечное согласие», Антанта. Мало у кого были сомнения, что этот договор, даже не содержа никаких скрытых или явных военных статей, нацелен на подготовку к войне с Германией.

В ответ германская дипломатия предприняла попытку оторвать Российскую империю от формирующегося антигерманского блока. Европейские страны хорошо понимали ценность российских ресурсов и российских войск. В ответ на создание англо-французской Антанты Германия предложила России антианглийский военный союз. В который предлагала включить и Францию - ее планировалось совместно убедить присоединиться к договору, но позже.

Момент был подобран идеально. Россия терпела поражение в Русско-японской войне, за сценой которой стояла Англия. Дополнительный козырь немецкая дипломатия получила, узнав о фатальном инциденте с участием эскадры адмирала Рожественского. Он обстрелял английские рыболовные суда, приняв их за японские миноносцы. Николай II был в ужасе от перспективы войны с Англией, германский военный союз, направленный против общего врага, был ему как нельзя кстати. Император ответил согласием.

«Дорогой Ники! – писал ему в этой связи Вильгельм II. - Твоя милая телеграмма доставила мне удовольствие, показав, что в трудную минуту я могу быть тебе полезным. Я немедленно обратился к канцлеру, и мы оба тайно, не сообщая об этом никому, составили, согласно твоему желанию, 3 статьи договора. Пусть будет так, как ты говоришь. Будем вместе».

Однако в последний момент, когда тайный договор был уже готов, российский император усомнился: не следует ли показать его предварительно Франции? «Дорогой Бюлов, - сообщил Вильгельм своему канцлеру, - при сем посылаю вам только что полученную от царя шифрованную телеграмму… Его величество начинает прошибать холодный пот из-за галлов, и он такая тряпка, что даже этот договор с нами не желает заключать без их разрешения, а значит, не желает его заключать также и против них. По моему мнению, нельзя допустить, чтобы Париж что-нибудь узнал, прежде чем мы получим подпись «царя-батюшки». Ибо если до подписания договора сообщить Делькассе, то это равносильно тому, что он даст телеграмму Камбону и в тот же вечер её напечатают в «Times» и «Figaro», а тогда делу конец... Такой оборот дела очень огорчает, но не удивляет меня: он (т. е. царь) по отношению к галлам - из-за займов - слишком бесхребетен» [73].

Подписание договора было сорвано. В борьбу за российские войска включилась Англия. В 1907 году между Россией и Англией был подписан договор, разграничивающий сферы колониальных интересов. Его заключению способствовала огромная бюджетная дыра, образовавшаяся в связи с поражением в Русско-японской войне. Ее удалось залатать благодаря внезапно подобревшим английским банкам. Но еще более значительным фактором стала революция 1905 года на фоне неурегулированных отношений с Японией. Разграничение сферы колониальных интересов для России являлось возможностью обратиться к внутренним проблемам, закрыв на время внешнеполитические противоречия. Так, за 7 лет нового века, Россия оказалась в рядах Антанты, «Тройственного согласия», противостоящего Тройственному союзу Германии, Австрии и Италии. Политические блоки были оформлены, вопрос мировой войны, фактически, решен.

Характерно, что даже вопрос выгод, которые получала Россия от участия в военном блоке, решался уже в ходе Великой войны, в 1915 году. Скрепя сердце, после многочисленных споров, Британия и Франция согласились на решение российского «восточного вопроса» - признали права империи на Константинополь и черноморские проливы. Нужно, однако, отметить: нет никаких причин верить в истинность таких обещаний. Интересы Британии и Франции никуда не делись, полагать, что отношение к России внезапно изменилось, было бы слишком наивно.

Сразу после революций 1917 года Антанта приступила к разделу России на сферы влияния, в 1918 году началась интервенция войск коалиции на российскую территорию. Что вполне укладывается в линию европейской политики, неизбежное желание поживиться за счет проигравшего. Но нет никаких оснований утверждать, что даже не будь Брестского мира, и одержи Россия победу над Германией вместе со странами Антанты, в пылу дележа мирового наследства они не сформировали бы новый военный блок - против истощенной войной России. Напротив, история говорит как раз об обратном.