ПОД ВЛАСТЬЮ МАНЬЧЖУРОВ: ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДИНАСТИИ ЦИН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА
ПОД ВЛАСТЬЮ МАНЬЧЖУРОВ: ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДИНАСТИИ ЦИН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА
В октябре 1644 г. Фулинь был провозглашен императором новой династии Поднебесной — Цин, столицей которой стал Пекин. Маньчжуры тут же попытались ввести в городе свои порядки, требуя, в частности, смены китайских причесок и одежды на маньчжурские. Но далеко не вся Поднебесная была готова подчиниться власти варварской династии. На китайской территории сохранялись государства, созданные командирами повстанцев. Кроме того, был провозглашен новый император из династии Мин. На окончательное подчинение Срединного государства своей власти династия Цин потратила почти 40 лет. Лидеры народных отрядов, объявлявшие себя императорами или ванами, гибли, их место занимали другие вожди, претендовавшие на драконовый трон. Провинциальные чиновники выдвигали кандидатуры новых императоров, часто по нескольку в одно и то же время. Часть нежелающих подчиняться завоевателям китайцев бежала на острова, один из наследников династии Мин — в Бирму, северные земли которой разоряли многотысячные китайские отряды. Бирманцы вскоре выдали незадачливого минского императора. Правивший какое-то время в Чжэцзяне и Фуцзяни претендент на минский престол Лу-ван пытался обратиться за помощью к японскому сёгуну Токугава Иэмицу, но тот предпочел не вмешиваться в конфликт.
Маньчжуры заимствовали у китайцев традиционную систему управления и охотно принимали на службу чиновников, служивших династии Мин. В первые годы Доргонь стремился завоевать поддержку населения, обещая отменить или снизить различные налоги, введенные при прошлой династии. Новые власти пытались сделать государственную структуру менее коррумпированной. Впрочем, ряд чиновников категорически отказался сотрудничать с завоевателями. С большими трудностями маньчжуры столкнулись, когда речь зашла о необходимости составить официальную историю правления свергнутой династии. Это являлось одной из первых задач, которые возлагались на новые династии в Китае. Шансы справиться с этой проблемой своими силами у маньчжуров отсутствовали. Несмотря на высокую оценку «варварами» (как минимум их верхушкой) достижений неоконфуцианской культуры, их закованные в панцири воины не обладали ни образованием, ни желанием для того, чтобы сесть за чтение подробнейших записей, составлявшихся на протяжении трех столетий. А этой работой в начале каждой новой династии занимались несколько десятков, если не сотен чиновников.
Но виднейшие ученые (например, Хуан Цзунси, 1610–1695) ответили отказами на предложение правящей династии принять участие в работе по составлению официальной истории. Тогда были приняты срочные меры с применением «кнута и пряника» для привлечения конфуцианских ученых к работе как по составлению хроники династии Мин, так и по сбору и упорядочиванию исторических, литературных, философских и географических материалов культурного наследия прошлого. В результате цинские власти не только успели составить «Историю Мин» в 332 томах к 40-м годам XVIII в., но произвели на свет такое количество различных исторических, философских, литературных и иных энциклопедий и компендиумов, каким не могла похвастаться ни одна предшествующая династия Поднебесной.
От миссионеров-иезутов новая династия получала не только огнестрельное оружие, но и доступ к европейским знаниям в самых различных областях.
Маньчжуры боялись быть ассимилированными местным населением, поэтому межэтнические браки между маньчжурами и китайцами были строго запрещены. В то же время новая династия пыталась навязать населению целый ряд элементов маньчжурской культуры, в первую очередь уже упоминавшиеся прически и одежду. Для чиновников и других представителей высших сословий подчинение этим требованиям было обязательным. Однако насильственное введение в китайский быт и повседневную жизнь маньчжурских традиций вызывало ожесточенное сопротивление населения. Целые города и уезды отказывались подчиняться подобным приказам. Вспыхивавшие восстания жестоко подавлялись самими маньчжурами, монголами или теми китайцами, которые перешли на их сторону. В некоторых местах население было почти полностью вырезано в ходе карательных операций.
К 1647 г. маньчжурам, казалось бы, удалось покончить с основными силами сопротивления. Лишь на крайнем Юге, в Гуйлине — столице провинции Гуанси — провозглашенный императором Мин Гуй ван продержался почти 15 лет (1646–1661), являясь символом борьбы с маньчжурами. Поэтому именно в Гуанси стекались сторонники свергнутой династии. В 1648–1649 гг., после того как часть полководцев вновь признала власть императора Мин, силы старой династии перешли в контрнаступление, хотя их достаточно впечатляющие успехи оказались недолговечными. Маньчжурам, все больше и больше расширяющим подвластную им территорию, удавалось использовать силы самих китайцев: У Саньгуй был далеко не единственным полководцем, перешедшим на их сторону. Еще три талантливых и обладавших значительным влиянием китайских военачальника воевали на стороне завоевателей: Кун Юдэ, Шан Кэси и Гэн Чжунмин. Доргонь обещал предоставить им практически автономные владения, что способствовало быстрому отвоеванию проманьчжурскими силами большинства потерянных территорий.
Смерть в 1650 г. Доргоня вызвала борьбу за власть при дворе в Пекине. Еще в 1647 г. Доргонь отстранил от власти второго регента, Цзиргалана, и стал единоличным правителем империи Цин. Его слава была столь велика, что посмертно его объявили императором и удостоили храмового имени Чэн-цзун. Правда, посмертное торжество Доргоня длилось недолго. Вернувшийся к власти Цзиргалан обвинил Доргоня во всевозможных преступлениях. Но и Цзиргалан не смог удержаться у власти. При трусливом и бездеятельном императоре Фулине вскоре стал править глава придворных евнухов У Лянфу. Сменявшие друг друга после смерти в 1661 г. Фулиня князья-регенты нового семилетнего императора Сюанье (1661–1722) — Обой/Аобай (1661–1669) и Сонготу (1669–1679) — не обладали военными и административными талантами, сравнимыми со способностями Доргоня. Возможно, это повлияло на затягивание войны с Минами, окончательно завершить которую смог лишь сам Сюанье, после того как в 1679 г. начал править самостоятельно.
Активным и опасным противником Цин в 1650–1660 гг. был Чжэн Чэнгун, занявший со своим флотом в 1652 г. почти всю южную часть Фуцзяни и контролировавший побережье этой провинции. Последнее было неудивительно: предками Чжэн Чэнгуна являлись южнокитайские пираты, умевшие воевать на море значительно лучше завоевателей. В 1654 г. Чжэн Чэнгун поднялся по Янцзы вплоть до Нанкина. Его походы продолжались и в последующие годы. В связи с этим в 1661 г. были введены чрезвычайные меры: сначала изданы строжайшие морские запреты, а затем все прибрежное население, кроме жителей обнесенных стенами городов Цзянсу, Чжэцзяна и Фуцзяни, насильственно переселили на 15–20 км в глубь материка. Там была проведена граница, нарушение которой каралось смертной казнью. Между границей и морем лежала мертвая зона: жилища сжигались, поля вытаптывались. Чжэн Чэнгун и его силы были вынуждены перебраться на Тайвань, отвоевав его у голландцев в 1661 г.
Завоевание Китая маньчжурами
Сохранявшиеся очаги сопротивления сторонников династии Мин и восставших против власти маньчжуров в 1673 г. бывших полководцев-изменников (У Саньгуя, создавшего в Юньнани собственное государство — империю Чжоу; Шан Кэси, княжество которого располагалось в Гуандуне, и наследника Гэн Чжунмина Гэн Цзинчжуна, занявшего Фузцянь) были подавлены лишь в 1680–1683 гг. Сторонники старой династии бежали на Тайвань, где власть династии Чжэн была достаточно сильной, чтобы попытаться отвоевать Фуцзянь в 70-е годы XVII в., интриговать против Цин, поддерживая при этом дипломатические отношения с маньчжурами, и даже строить планы по захвату Филиппин. Однако после смерти наследника Чжэн Чэнгуна — Чжэн Цзина в 1681 г. — на Тайване вспыхнула борьба за власть. Маньчжуры использовали ситуацию в свою пользу. Летом 1683 г. огромный флот империи Цин двинулся покорять государство Чжэнов. Семь дней защищались острова Пэнху (Пескадорские острова), 12 тысяч сторонников Чжэнов погибло. Войска и чиновники на самом Тайване капитулировали, были прощены и вывезены на материк. На Тайване разместили военный гарнизон маньчжуров.
Окончание военных действий улучшило обстановку в стране. Морские запреты были отменены, и в пустовавшую много лет прибрежную зону южных провинций стало возвращаться население. Не смирившиеся с поражением сторонники Мин (которых насчитывалось больше 1,5 млн) отплыли на только что захваченные Вьетнамом территории Камбоджи (южная часть современного Вьетнама). С позволения вьетнамцев они начали осваивать эти земли, став инструментом распространения вьетнамского контроля.
После окончания военных действий правление Сюанье протекало относительно спокойно. Волна восстаний шла на убыль. Государственная власть стабилизировалась, экономика начала восстанавливаться. В первые годы своего правления Сюанье ввел налоговые послабления, однако постепенно он их отменил. Поземельный и подушный налоги были обременительными для крестьян, но не в такой степени, как при Мин. В то же время росло число дополнительных или «смешанных» налогов. Иногда сумма дополнительных налогов, поборов и надбавок либо равнялась, либо даже превышала основные налоги: подушный, поземельный и натуральный. В ходе завоевания маньчжуры стали вводить систему круговой поруки баоцзя, которая к 70-м годам XVII в. охватила все местности, занятые маньчжурами.
К концу XVII в. империя Цин добилась значительных результатов как в выстраивании системы управления, в которой старые китайские образцы сочетались с нововведениями, так и в распространении своей власти на огромные территории. Император Сюанье предпочитал править сам, контролируя деятельность всех основных ведомств. Еще в 1671 г. был восстановлен существовавший при Мин Внутридворцовый Секретариат (Нэйгэ), в который вошло равное количество маньчжуров и китайцев. Но теперь он носил лишь чисто исполнительные функции. В 80-е годы XVII в. правительство начало активно восстанавливать земледелие. На покинутые земли возвращались беженцы, которые вновь распахивали заброшенные в ходе войн земли, восстанавливались ирригационные сооружения, усиливался контроль государственных структур над населением. Династия правила над территорией, значительно отличавшейся по своему составу от земель, некогда подвластных династии Мин. Впервые с монгольских времен Срединное царство оказалось в составе одного государства с центральноазиатскими областями. Но и в тех районах, которые и раньше входили в состав Поднебесной, но были не до конца освоены ханьцами, с приходом новой династии начали происходить значительные изменения. Под большим контролем оказались малые народы Южного Китая: народности мяо-яо, тибето-бирманские народы и некоторые другие. В самом начале XVIII в. общекитайская модель управления сменила здесь сохранявшуюся до этого власть племенной аристократии. Завоеванный сначала родом Чжэнов, а затем и империей Цин остров Тайвань значительно изменился. Населенный издревле в основном местными племенами австранезийского происхождения и пиратами, после завоевания континентального Китая цинскими войсками этот остров подвергся массовой колонизации, в ходе которой его население резко выросло и стало в основном ханьским. Тайвань превратился в форпост внешней торговли и политики Цин.
На большей части самой Поднебесной династия Цин сохранила существовавшую ранее систему административного деления на две столицы и 13 провинций, хотя их объединили в более крупные единицы, которыми управляли «генерал-губернаторы» (в большинстве своем маньчжуры по происхождению), контролировавшие губернаторов провинций. Родина завоевателей, Маньчжурия, была разделена на три части, одна из которых, восточная, оставалась закрытой для китайцев. Захваченные в ходе активной завоевательной политики Сюанье в конце XVII — начале XVIII в. северные монгольские земли и Тибет оставались не включенными в общекитайскую систему административного управления. На севере интересы маньчжуров пересекались с интересами правителей России. Это привело к ряду пограничных конфликтов, завершившихся заключением в 1689 г. Нерчинского договора, определившего границу между Россией и империей Цин. В результате русские были вынуждены покинуть ряд занятых до этого земель.
Россия оставалась единственным иностранным государством, с которым империя Цин заключила договор. Маньчжуры, перенявшие дипломатические традиции предыдущих династий Поднебесной, рассматривали отношения с соседними и дальними государствами с позиции превосходства Срединного царства над всем остальным миром: от прибывающих в столицу империи посольств ожидали признания верховной власти императора и выплаты дани. Как и при династии Мин, Цины жестко регулировали сферу внешних сношений. В китайские порты могли входить иностранные корабли, имевшие не более 100 человек на борту. Миссии «данников» Китая также ограничивались сотней иностранцев, и лишь 20 из них допускались в столицу империи Пекин. Существовал запрет на вывоз из страны ряда товаров, в первую очередь оружия.
Европейцы, прибывавшие в этот период ко двору Цин (португальцы, голландцы и представители папы римского), были подготовлены к встрече с китайским церемониалом уже значительно лучше, чем их предшественники в XVI в. Ради того чтобы добиться ослабления жесткого контроля над внешней торговлей, введенного после отмены морских запретов, европейцы были готовы и на выполнение предписываемых церемониалом поклонов, и на номинальное признание своих стран данниками Поднебесной. Их гибкость в вопросах дипломатии не принесла желаемых результатов. Но частная и нелегальная торговля продолжала процветать, правда, она была в основном сосредоточена в руках самих китайцев, которые вели свои операции по всей Юго-Восточной Азии. Действовавшие на протяжении 20 лет морские запреты наряду с нежеланием жить под властью завоевателей стимулировали новые волны китайской эмиграции в соседние регионы, в число которых, кроме упомянутого выше Юга Вьетнама, входили Сиам и султанаты Малайи.
Стремление правителей Цин обеспечить лояльность своих китайских подданных, и в первую очередь чиновников, привела в годы самостоятельного правления императора Сюанье (1679–1722) к разработке и проведению многочисленных проектов в области культуры. Правительство стремилось всемерно укрепить идеологию неоконфуцианства. С этой целью поощрялась деятельность различных школ и академий, так как именно из них должны были выходить те, кто в центре и на местах будет осуществлять управление империей. Получать подобное образование должны были теперь и представители маньчжурской аристократии. Таким образом, сохраняя этническую обособленность маньчжуров, правительство Цин начало культурную ассимиляцию своего этноса в рамках китайской конфуцианской традиции.
Тем не менее часть ученых, писателей и художников, как уже было упомянуто, не поддерживала новую власть, несмотря на предпринимаемые Цинами меры. Эти люди писали собственные исторические, философские, политические и литературные произведения, презирая создаваемые при маньчжурском дворе. Уже упоминавшийся Хуан Цзунси (какое-то время лично участвовавший в вооруженной борьбе против захватчиков и ездивший с посольством в Японию) занимался исследованиями в области истории китайской философии. Во многом на его политические идеи оказало влияние учение Ван Янмина (1472–1529), а также движение дунлиньцев. В своем политическом трактате «Мин и дай фан лу» («Просвещаю варваров в ожидании визита [совершенномудрого правителя]») Хуан Цзунси обосновывал допустимость свержения порочных государей, ставил под вопрос традиционное представление о непогрешимости императора, утверждал, что Поднебесная не может являться собственностью государя, которой тот распоряжается по своему полному усмотрению. Используя традиционную для Китая риторику о возвращении к «идеалам древности», Хуан Цзунси фактически выдвигает идеи о необходимости ограничения императорской власти. Этим ограничением мог служить государственный аппарат, состоящий из образованных чиновников. Хуан Цзунси выдвигал и ряд предложений в сфере экономики, среди которых были проекты упорядочения налоговой системы и организации войск, максимального поощрения ремесла и торговли, учреждения банков и унификации денежного обращения.
Китайская живопись этого периода отражает разные тенденции. Художники, поддерживавшие свергнутую династию Мин (часть из них происходила из самого правящего дома, например Бада Шаньжэнь, 1626–1705), рисовали в утонченной манере, используя сдержанную цветовую гамму. Основными темами оставались пейзажи, цветы и животные. Картины других художников эпохи Цин гораздо более яркие. Среди них происходивший из бедной семьи Юнь Шоупин (1633–1690), кисти которого принадлежат красочные изображения цветов и пейзажи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.