Глава 1 РАССУЖДЕНИЯ О ПРЕДМЕТЕ КНИГИ, О ПЕРВОИСТОЧНИКАХ И КОЕ О ЧЕМ ЕЩЕ…
Глава 1
РАССУЖДЕНИЯ О ПРЕДМЕТЕ КНИГИ, О ПЕРВОИСТОЧНИКАХ И КОЕ О ЧЕМ ЕЩЕ…
КАЗАЛОСЬ БЫ, предмет книги ясно обозначен на обложке — это судьба Лаврентия Павловича Берии. Однако на самом деле все не так уж и ясно. Поэтому, приступая к работе, я много размышлял над тем, как разобраться в его жизни так, чтобы дать по возможности ее реконструкцию, а не версию. Сейчас в ходу серия книг с интригующим названием «Рассекреченные жизни». Лаврентий Берия не был секретным агентом — уже с молодых лет он стал личностью, как говорится, публичной. И, тем не менее, если уж включать его жизнеописание в какую-то серию, то ей очень подошло бы название «Засекреченные жизни».
Причин тому много.
Одна из них — та, что почти полвека о Берии или не говорили ничего, или лгали так, что никакое мало-мальски верное представление о нем составить было невозможно. Пожалуй, лишь еще одну фигуру мировой истории стремились изгнать из памяти общества так же настойчиво. Это — Герострат, в 356 году до нашей эры, в ночь рождения Александра Македонского, сжегший храм Артемиды в Эфесе.
Берия не разрушал, а создавал, но его тоже настойчиво изгоняли из официальной истории. А уж если и создавали ему славу, то исключительно геростратову. Однако время действительно рано или поздно все расставляет на свои места, даже если кого-то на время вырезают из истории в прямом смысле слова — бритвенным лезвием, как было вырезано из нее имя Берии.
Да, в 1953 году подписчики Большой советской энциклопедии получили по почте пакет, внутри которого находилась четвертушка листа, где типографским образом сообщалось следующее:
«ПОДПИСЧИКУ БОЛЬШОЙ СОВЕТСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ
Государственное научное издательство „Большая советская энциклопедия“ рекомендует изъять из 5-го тома БСЭ 21, 22, 23 и 24-ю страницы, а также портрет, вклеенный между 22 и 23-й страницами, взамен которых Вам высылаются страницы с новым текстом.
Ножницами или бритвенным лезвием следует отрезать указанные страницы, сохранив близ корешка поля, к которым приклеить новые страницы.
Государственное научное издательство „Большая советская энциклопедия“».
Считается, что наиболее длинная фамилия в советской истории — «Примкнувшийкнимшепилов».
Этот, когда-то знаменитый, партийно-государственный деятель, главный редактор «Правды», кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, министр иностранных дел, улаживавший Суэцкий кризис 1956 года, выступил против Хрущева на том заседании Президиума ЦК в июне 1957 года, когда большинство Президиума (и прежде всего — Молотов, Каганович и Маленков) было готово отстранить Хрущева от руководства. Вскоре большинство этого большинства, а с ним — и «примкнувший к ним Шепилов», лишилось всех постов после быстро спроворенного Хрущевым пленума ЦК.
Шепилов прожил долгую жизнь и умер в 1995 году девяноста лет от роду. На книгу о нем и на его воспоминания я буду позже ссылаться, и тогда отношение к нему автора обрисуется яснее. Сейчас же я упомянул об этом обладателе — как считали остряки той эпохи — «самой длинной фамилии в СССР» лишь для того, чтобы опровергнуть остряков и заявить, что «фамилия» с 22 буквами — не рекорд! Ибо в «фамилии» «Вклеенныймежду22и23страницами» 29 букв, и, выходит, абсолютным рекордсменом как по анонимности, так и по длине невольного «псевдонима» стал Берия.
Соответственно его фамилию мы тщетно искали бы после 1953 года в любом советском справочнике. Даже в самых подробных и детальных академических изданиях не упоминалось имя человека, которому в 5-м томе БСЭ было посвящено четыре (!) страницы и чей портрет занимал там полностью еще одну страницу. Берию напрочь выбросили из отечественной истории.
А из истории мировой?
В четвертом томе «Оксфордской иллюстрированной энциклопедии», изданной на русском языке издательством «Весь мир» в 2000 году, скупые сведения об этом, десятилетиями не существовавшем для СССР, человеке имеются, и эта энциклопедия отводит советскому политику Lavrenti Pavlovich Beria поистине чудовищную роль в проведении широкомасштабных «чисток» сталинской эпохи.
Справедливости ради замечу, что русский «Оксфорд» скупо признает, что во время войны Берия занимался развитием оборонной промышленности. А далее, переврав хронологию (Лаврентия Павловича арестовали не в июле, а 26 июня 1953 года), «Оксфорд» сообщает, что Берия после смерти Сталина проиграл-де коалиции Маленкова, Молотова и Хрущева, был арестован, осужден и расстрелян.
Итак, и для мировой истории ключевые слова в части Берии: «чудовище», «чистки», «лагеря», «ликвидация», «заговор», «расстрел», «смерть»…
А сквозь зубы — «развитие».
Доморощенные «аналитики» и «исследователи» «демократического» образца следуют примерно той же схеме. Мол, насаждая страх, «шеф НКВД» методом террора умел-де обеспечить работу различных отраслей промышленности, неплохо руководил атомными работами, но — «все равно сволочь», как сказал мне один все еще «демократизированный» знакомый. И втолкуй ему, что на самом деле все было иначе. Нет, он все «знает» и так!
Для того, чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищной! Этим рецептом широко пользовался Геббельс, однако уже в Первую мировую войну пропаганда англосаксов облыжно обвиняла Германию в производстве жиров, извлекаемых из трупиков невинно убиенных французских младенцев.
А ЧТО ЖЕ совершил «изверг» Берия?
Вот некая цитата, которую я приведу без малейших купюр:
«…очерк, уже написанный, лежал на моем столе. Я поставил последнюю точку и размышлял и еще раз переживал все ужасы, связанные с именем человека, которого наверняка будут проклинать многие поколения. И если я писал в четырех первых очерках с болью в сердце и с состраданием к невинно расстрелянным маршалам, то пятый, о котором пойдет разговор, заслужил не только расстрела, но, если бы было возможно, его надо было бы еще повесить, посадить на электрический стул, отрубить ему голову гильотиной (вообще-то литературная норма — „на гильотине“. — С.К.) — и всего этого было бы мало за его преступления».
Четыре «невинных» — это: 1) самоуверенный, с замашками Бонапарта, «гений» троцкистского толка Тухачевский; 2) маршал с весьма запутанной судьбой Егоров; 3) бездарный «маршал» Кулик и 4) деградировавший, потерявший сам себя Блюхер.
Пятый же маршал — Берия. А его ненавистник — писатель Владимир Карпов, в свое время ушедший из лагеря на фронт и там ставший полковым разведчиком, Героем Советского Союза.
Читаешь сие и думаешь — откуда у «инженера человеческих душ» такая звериная кровожадность? Да и не звериная — зверь не кровожаден, он всего лишь хочет есть.
Так откуда такая патологическая ненависть? От застарелой обиды? Но очень уж злопамятно… Нет, вряд ли все объясняется обидой. Здесь что-то другое… Возможно — инстинктивное неприятие человека яркого, выдающегося и — в отличие от хулителей — не корыстного, жившего — в отличие от хулителей — не личной выгодой, а высокими идеалами? Но ярких, нестандартных личностей в советской истории хватает и кроме Берии.
Так почему же до одури злобно — именно о Берии? Очаровательная Констанция Бонасье из «Трех мушкетеров» заявляла: «Кто говорит: „Ришелье“, тот говорит: „Сатана“». Сегодня «интеллектуалы», «интеллигенты», либералы и «демократы» широкого спектра заявляют то же самое в отношении Берии. И это — очень нечастый случай абсолютной, тотальной демонизации исторической личности не на страницах авантюрного исторического романа, а в реальной истории.
Сказать доброе слово о Берии — как бы оно ни было подкреплено фактами — непросто. Дальше мы увидим, что даже тот, кто приводит глубоко положительные для Лаврентия Павловича сведения из практики личного общения с ним, пугливо оговаривается: мол, Берия, конечно, «изверг» и «создатель ГУЛАГа», но вот, мол, лично со мной вел себя по-человечески, в лагерную пыль не стирал и даже матом не ругался. А так, какие могут быть сомнения — «палач»!
Однако был ли мальчик? В смысле — демон?
Русская история богата на оболганные по тем или иным причинам выдающиеся государственные фигуры, начиная с Ивана Грозного… Стало отрицательно нарицательным имя, скажем, Аракчеева… Хотя объективные документы доказывают обратное, начиная, например, с того, что реформатор русской артиллерии эпохи Отечественной войны 1812 года не имел отношения к эксцессам «военных поселений», с которыми его имя прочно связывают.
А в наше время такой мрачной «знаковой» фигурой стал Лаврентий Павлович Берия.
«Внутренний хроникер» ЦК КПСС Николай Зенькович в одной из своих книг бухнул прямо, что, мол, вопрос не в том, был ли Сталин убит, а в том, как это было сделано. Признание ценное, но примерно то же самое можно сказать, имея в виду Берию. Вопрос не в том, был ли он гнусно оболган, а в том, почему он был оболган так гнусно и тотально.
Этот вопрос приходит на ум каждому, кто приступает к исследованию проблемы непредвзято.
Им задавался Юрий Мухин.
Им задавалась Елена Прудникова.
Задался им и я.
И ответ мой близок к ответам других объективных исследователей феномена Берии: его вначале оклеветали, а затем вообще вырезали из истории страны потому, что преступником был не он, а его хулители и уничтожители.
Государственный потенциал Берии по сравнению со всеми этими Хрущевыми и Маленковыми был настолько велик, что концы преступления надо было прятать в грязь.
Вот их туда и спрятали.
И разобраться теперь с тем, где — грешное, а где — праведное, сложно. Причем первичных сведений о Берии в научном обороте немного, что и понятно: попробуй доберись до них, скрытых в глухо закрытых архивах! Да и есть ли в этих, семидесяти- и более летней давности, архивах все факты? И сколько в этих архивах «фактов» в кавычках?
Уничтожать архивы начал уже Хрущев, при Горбачеве эта линия успешно продолжилась, «обогатившись» еще и практикой изготовления стратегических фальшивок.
А уж при Ельцине…
Для «Россиянии» Путина процесс уничтожения и фальсификации исторических архивных документов не характерен, но лишь потому, что предшественниками Путина в этом направлении уже была проделана громадная работа. Ложь о Великой Октябрьской революции, о «белых и пушистых» белогвардейцах, о Ленине и Сталине, о Великой Отечественной войне и «семидесятилетнем» «совковом» рабстве уплотнена уже до предела. Пружина фальсификации истории Отечества сжата так, что «витки» ее почти сомкнулись. И постепенно начинается обратный процесс.
ОДНАКО не каждому положительному свидетельству о Берии можно верить, особенно если оно исходит, например, от сына Берии — Серго, написавшего нашумевшую книгу «Мой отец — Лаврентий Берия». В этой книге немало откровенных выдумок. Скажем, Серго явно не был на испытании нашего атомного первенца РДС-1 в 1949 году. Очень уж неточен он во многих деталях. Фантастичны его утверждения о том., что гостем особняка отца и собеседником Серго был в конце 1939 года Роберт Оппенгеймер. И уж совсем ни в какие ворота не лезет рассказ Серго о встрече отца в его присутствии с командиром германской подводной лодки, прибывшей в советскую военно-морскую базу за неделю до начала войны, чтобы командир лодки мог известить Берию о приказе через неделю топить советские суда.
Но когда Серго пишет о том, что отец его был скромен в быту, поверить в это можно, как и в то, что его отец любил активный отдых (глядя на любительские фото Берии на отдыхе, в этом убедиться легко).
Так же явно достоверны сообщения Серго Лаврентьевича о том, что отец не препятствовал желанию юного сына ездить на машине, но лишь после того, как сын сам (пусть и при помощи опытных механиков) соберет из старья «фордик» для катания.
И стопки иностранных журналов сыну для перевода Берия-старший, как я понимаю, действительно приносил, приучая Серго под видом помощи отцу к труду и к освоению языков.
Это вроде бы мелочи… Но это мелочи показательные, говорящие о сути и характере личности многое.
И даже — очень многое.
И так же можно поверить тому же Серго, что профсоюзных деятелей Берия открыто называл бездельниками, потому что на уровне высших профсоюзных лидеров (Берия имел дело, конечно, с ними) так ведь оно чаще всего и было. А Берия, будучи человеком дела, болтунов и бездельников жаловал не больше, чем Сталин.
Вполне можно верить и тем историкам и мемуаристам, которые к Берии нелояльны, но из материалов которых объективно вытекают выводы, для Лаврентия Павловича положительные (как, например, в случае мемуаров конструктора систем ПРО Кисунько). Уж эту-то информацию можно считать достоверной!
Очень легко было сбиться и на такой подход: «Сам Молотов вспоминал…», или: «В мемуарах „легендарного“ Судоплатова…» и т. д. Но как часто такая информация объективно стоит немного. Где-то подводит память, где-то, увы, совесть… Не исключаются и позднейшие дописывания. А уж как часто, повторю еще раз, мы имеем дело с прямой, геббельсовского образца, ложью!
Внучка выдающегося русского невропатолога, психиатра и психолога, морфолога и физиолога нервной системы Владимира Михайловича Бехтерева, академик Бехтерева, в конце 80-х годов заявила, что ее, мол, дед после медицинского осмотра Сталина назвал его параноиком, за что и был-де отравлен.
Ах, сколько же было вокруг этого заявления «демократических» обличений. Но вот в 1995 году в № 32 еженедельника «Аргументы и факты» внучка-академик признается: «Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было… На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что так и было…»
Вдумайся, уважаемый читатель, в это признание!
И ведь даже после него ходила Наталья Бехтерева по земле недрогнувшими ногами, вместо того чтобы публично, под взорами телекамер, на коленках проползти за Мавзолей Ленина и на коленках же публично покаяться перед могилой Сталина.
Увы, даже самый раскаявшийся негодяй не сможет сделать этого перед могилой Лаврентия Берии. Ее просто нет.
Но есть документы — хотя ко многим из них надо подходить критически. Есть мемуары, исторические труды и прочее… Не пользоваться теми же, скажем, книгами Феликса Чуева о его беседах с Молотовым и Кагановичем, нельзя — это источник, так сказать, нормативный. Однако нестыковок и «ляпов» там хватает, начиная с чисто фактических и заканчивая логическими.
И я старался или проверить все перекрестно, или исходить из принципа: тому, что человек рассказывает о его непосредственных, личных контактах с Берией, верить, скорее всего, можно — после анализа как фактической, так и психологической стороны дела. А если кто-то что-то пересказывает (как, например, генерал НКВД Судоплатов — рассказы секретарей Берии, услышанные им от них уже в тюрьме во время совместной «отсидки»), то верить этому, скорее всего, не стоит. Очень уж это скользкая вещь для исторического исследователя — «испорченные телефоны» мемуаров. Так что на многие «свидетельства» лучше не полагаться.
И дело не в соблазне отбросить неудобную для тебя информацию, а в огромных масштабах хрущевско-горбаческоельцинского очернения и эпохи Сталина, и ее ведущих положительных фигур, включая Берию.
Но достоверные документы о Берии все же имеются, прежде всего та их совокупность, которая содержится в упомянутых выше рассекреченных «атомных» архивах. Эти бесспорные документы — хорошая путеводная нить для объективного исследователя.
Причем их достоверность гарантируется не только высоким статусом публикации, но и профессиональными и личными качествами двух ведущих фигур этой работы, проводившейся в главном ядерном оружейном центре России в «Арзамасе-16» — РФЯЦ-ВНИИЭФ.
Я имею в виду старейшего физика-оружейника Германа Арсеньевича Гончарова, Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии, и полковника Павла Петровича Максименко, бывшего многолетнего руководителя представительства МО СССР во ВНИИЭФ.
Как-то в разговоре я сообщил Павлу Петровичу Максименко о том, что, приступив к освоению материала, был ошарашен тем, как резко и положительно стала меняться для меня фигура Берии.
И услышал в ответ:
— Когда я несколько лет назад начал работать с архивными документами, то был по отношению к Берии, конечно же, предубежден. Но по мере работы мое впечатление от него изменилось на прямо противоположное.
— Как о человеке? — уточнил я.
— Да, в том числе и как о человеке…
ЕСТЬ и еще одна нить — простая логика нашей современной жизни. Общественная атмосфера сегодня неправедна и лжива. Значит, если ее творцы говорят о чем-то или о комто плохо, то в действительности все обстоит, скорее всего, наоборот.
Если о Берии говорят, что он был интриганом, то логично предположить, что на деле он был весьма благороден.
Если утверждают, что он был карьеристом, то логично предположить, что в действительности он не искал высоких постов, а они сами находили его, этих постов достойного.
Если утверждают, что он был сластолюбив, то не будет очень уж неверным думать, что он был скорее аскетом и уж, во всяком случае, достаточно сдержанным в личных потребностях человеком.
А оно ведь, уважаемый читатель, так, в общем-то, и было. И я постараюсь это доказать!
Работая над книгой, мне пришлось разгрести немало грязи, скопившейся на уже пожелтевших газетных и журнальных страницах «перестроечной» поры, на страницах «монографий» и «мемуаров». Однако в ходе работы меня ожидали и приятные неожиданности, когда я находил вполне положительные для Берии сведения даже там, где, казалось бы, никак не мог их обнаружить.
И по мере написания книги я все лучше начинал понимать — почему из Берии сделали «монстра». Надеюсь, по мере прочтения книги это понимание будет приходить и к читателю.
А пока что я приглашаю его перенестись вместе с автором на более чем полвека назад, в мартовскую Москву, прощающуюся со Сталиным.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.