Украинский коммунизм в поиске теоретических моделей сочетания социальных и национальных факторов создания и развития федеративного социалистического государства [22]

Украинский коммунизм в поиске теоретических моделей сочетания социальных и национальных факторов создания и развития федеративного социалистического государства [22]

Украинский коммунизм явился проявлением своеобразия протекания революционных процессов первых десятилетий ХХ века в одном из крупнейших национальных регионов России. Он породил весьма специфические подходы к реализации идеи о социальном переустройстве общества, в том числе и в сфере национальных отношений, обосновании путей строительства полиэтнического государства.

Получив в свое время категорическое идеологическое развенчание и политическое осуждение, накопленный в этой сфере опыт, естественно, не мог иметь и не имел в советской историографии сколько-нибудь предметного изучения. В настоящее время этот опыт не попадает в сферу исследовательских интересов уже по иной причине — как явление давно пройденного исторического этапа, якобы не имеющего актуального научного и политического значения. Немало, как известно, и тех, кого откровенно отпугивает все, что хотя бы в терминологии, не говоря уже о сущностной стороне, связано с коммунизмом.

Однако, все отмеченное как раз является дополнительными аргументами к насущной необходимости обращения к обозначенной малоизученной, интересной проблеме.

Украинский коммунизм, как явление, стал синтезом двух идейно-политических потоков, олицетворявшихся поначалу, казалось бы, очень различными партийными течениями.

На рубеже ХХ века Украина подтвердила весьма зримо проявившуюся к тому времени закономерность: интернациональные коммунистические (социалистические, социал-демократические) организации не могли охватить всего своеобразия задач и целей, стоявших перед национальными общностями.

Рядом с РСДРП и ПСР, декларировавшими свою приверженность социалистической идее, в Украине возникли организации, партии, среди стратегических целей которых на первое место выдвигалось решение национального вопроса — Революционная украинская партия (РУП), Украинская социал-демократическая рабочая партия (УСДРП), Украинский социал-демократический союз «Спилка», а также сеть организаций Украинской партии социалистов-революционеров (УПСР).

Конечно, в годы, предшествовавшие Февральской революции, все упомянутые партии имели общую цель — свержение самодержавия — оплот социального и национального гнета. Однако украинские партии не шли на объединение с общероссийскими, считая, что последние недостаточно внимания уделяют решению национального вопроса (единственное исключение здесь — участие «Спилки» в троцкистском августовском блоке 1912 г.). Общей же платформой всех украинских социалистических партий явилось стремление к трансформации централизованного Российского государства в федеративную демократическую республику, в которой украинцы, наряду с другими нациями страны, получили бы право на широкую национально-территориальную автономию.

Когда эта платформа после Февральской революции начала реализовываться Центральной Радой (украинские социалистические партии заняли в ней доминирующее положение), наиболее чувствительными к довольно умеренным требованиям украинцев оказались большевики. Весьма яркими проявлениями тут стали известные ленинские статьи «Украина», «Украина и поражение правящих партий России», «Не демократично, гражданин Керенский!» и троекратное вхождение в кризисных ситуациях представителей киевской организации РСДРП(б) в состав Центральной Рады.

Довершая неосуществленную программу демократической революции, ленинская партия в последующие месяцы завоевывала все возрастающие симпатии в среде радикально настроенных элементов украинских социалистических партий. Так, в подготовке и проведении I Всеукраинского съезда Советов (11–12 декабря 1917 г., Харьков) приняла участие группа левых украинских социалдемократов, отпочковавшихся от УСДРП. Их не устраивала слишком осторожная, непоследовательная социальная политика Центральной Рады, а также — отход от народоправческих обещаний. Наоборот, прельщала, привлекала радикализмом, определенной социалистической направленностью политика партии, совершившей и углублявшей Октябрьскую революцию. Председателем ВУЦИКа стал левый укр. с.-д. Е. Медведев.

Были на I съезде Советов и некоторые представители украинских эсеров, отделившиеся от своей партии и вместе с большевиками, группой левых украинских социал-демократов голосовавшие за провозглашение Украины Советской республикой, и установление тесных федеративных связей с Советской Россией. Знаменательно, что левые элементы этих партий во главе с коммунистами отдавали должное демократическим завоеваниям украинского народа, сохранили и для социалистической республики официальное название — Украинская Народная Республика.

То есть, уже к концу 1917 г. наметилось совершенно определенное движение «на встречных курсах». С одной стороны, консолидируясь в единую Коммунистическую партию (большевиков) Украины, местные коммунисты, принципиально придерживаясь федералистских ориентаций (одной из апогейных вех тут стала инициатива в создании Военно-политического союза советских республик), стремились учить в своей политике национальный (украинский) интерес.

С другой стороны, все большую приверженность социальным аспектам общественной жизни проявляли левые течения УПСР и УСДРП. От них отпочковались достаточно многочисленные и весьма влиятельные в массах фракции «боротьбистов» (май 1918 г.) и «независимых» (январь 1919 г.), ставшие основой двух коммунистических партий Украинской коммунистической партии (боротьбистов (август 1919 г.) и Украинской коммунистической партии (январь 1920 г.).

Все три коммунистические организации в Украине преследовали одну (может быть, точнее — весьма близкую, схожую) цель — добиться органического единства социальных и национальных слагаемых освободительного движения, воплотив ее в некой идеальной государственной модели. Однако пути достижения этой цели виделись по-разному.

Большевики (Г. Пятаков, Н. Скрипник, В. Затонский, Г. Лапчинский, В. Шахрай и др.) непререкаемой, абсолютной ценностью всегда считали интернационализм, к укреплению, торжеству которого они стремились через подлинно демократическое отношение к национальным чаяниям и интересам. Свое родство с последними они ощущали острее, сущностнее, поскольку объективно оценивали ситуацию в национальных регионах. Поэтому модель Союза Советских Социалистических Республик, задекларированная на его Первом съезде в декабре 1922 г., представлялась практически оптимальной.

Для выходцев из национальных партий, при все большей ориентации на коммунистические (на социальном срезе) идеалы, как бы нерассеченной сохранялась пуповина с национальным фактором, остававшимся если не исходным, то самодостаточным.

Так УКП(б) теоретически выстраивали перспективу создания Всемирной Федерации Социалистических Республик, полноправным членом которой непременно должна была быть Украина. Заложить основы этой федерации предполагалось на просторах бывшей Российской империи. С победой коммунистической революции во всемирном масштабе границы Социалистической Федерации должны были постепенно расширяться за счет автоматического присоединения новых советских республик¹²⁷⁶.

В этом плане и самостоятельность Украины должна была явиться лишь предпосылкой перехода к Федерации. Однако в состав последней Украина должна была войти как отдельный политико-административный организм — не через Россию, а вместе с ней¹²⁷⁷. Это убеждение проистекало с представления, что Украина с 1918 г. являлась самостоятельным государством¹²⁷⁸.

Теоретически Всемирную Федерацию должны были составлять равноправные штаты с собственным политическим управлением во главе с верховным руководящим центром. Зародыш последнего усматривался в Коммунистическом Интернационале¹²⁷⁹. До победы коммунистической революции во всемирном масштабе неизбежным было бы руководство национально-этнографическим принципом с постепенным приближением к принципу экономической однородности определенных территорий.

Идеалом «независимых» из УСДРП, затем укапистов оставалось независимое государство. Федерацию они отвергали в принципе, но допускали ситуативные союзы, в т. ч. с Россией, для достижения определенных целей — скажем, борьбы с империализмом, взаимопомощи в упрочении социалистических республик, налаживании экономических отношений¹²⁸⁰.

Таким образом, все три коммунистические партии в Украине или решительно выступали за федеративное объединение советских республик, или же держали курс на союзное государство, исходя из ситуативной целесообразности¹²⁸¹.

И все три коммунистические организации полагали, что создаваемая федеративная конструкция будет не только эффективно способствовать социальному прогрессу составляющих ее субъектов, но и окажется настолько демократичной, что найдет оптимальный вариант для их масштабной национальной самореализации. Они считали это настолько естественным, что в их среде возобладал вектор развития не в сторону поисков путей углубления национальной специфики и обособленности, а в сторону интернационального единения. Потому они и приняли решения о самороспуске (УКП(б) в январе 1920 г., а УКП в декабре 1924), чтобы их члены могли влиться в ряды КП(б)У.

Особо следует упомянуть о затяжном визите в Советскую Россию и Советскую Украину в 1920 г. бывшего лидера УСДРП, перешедшего на коммунистическую платформу — В. Винниченко. В ходе серьезных переговоров и Москва и Харьков (тогдашняя столица УСРР) были вовлечены в предметное обсуждение проблем, как оптимально сочетать коммунистические и национальные начала в осуществляемой политике в Украине¹²⁸².

Именно в 1920 г. появилась известная статья Н. Скрыпника «Донбасс и Украина». Ее лейтмотив — пролетарий Украины (в большинстве своем русский, либо русифицированный) должен настойчиво овладевать украинской культурой, украинским языком, пойти навстречу традициям украинского села, но не с тем, чтобы сделать шаг назад, а чтобы сблизиться, слиться с крестьянством, которое составляли подавляющую массу украинской нации и, вооружая в привычных для него национальных формах передовой, коммунистической идеологией, повести за собой на строительство нового мира¹²⁸³.

Так, еще до принятия известного курса РКП(б) на коренизацию (ХII съезд партии, апрель 1923 г.), в республике было многое предвосхищено (по крайней мере в моральном плане) для того, чтобы быть готовыми к осуществлению политики украинизации, а в более широком плане — коренизации. И могучий импульс достаточно масштабным, глубинным процессам тут дали два выдающихся политических, общественно-государственных деятеля — В. Винниченко и М. Скрыпник. Если первый шел от национальной идеологии УСДРП к марксистской платформе, то второй — от «чистого», интернационального коммунизма к воплощению его в украинских формах. Это встречное движение было весьма символичным и многообещающим.

Надо сказать, что впоследствии КП(б)У с огромным эффектом использовала настроения, таланты, морально-психологическую и идейную готовность к целенаправленным действиям выходцев именно из среды украинских коммунистов — Г. Гринько, А. Шумского, Н. Скрыпника, А. Любченко, когда осуществлялась политика украинизации (1923–1933 гг.). Под их руководством были достигнуты поистине грандиозные, исторические результаты, а федеративное государство только укреплялось.

К сожалению, следует отметить и то, что в силу различных причин этот богатейший опыт, в общем-то и не имеющий аналога в истории, до сих пор должным образом не оценен. Из него не сделаны надлежащие выводы-уроки, имеющие не узконациональное, но, бесспорно, гораздо более широкое, интернациональное значение¹²⁸⁴.

Осуществление национально-коммунистической политики (точнее, наверное, политического курса с учетом национально-коммунистического компонента) было прервано в 30-е гг. физическими, силовыми мерами, а не через переубеждение, дискуссии или что-то в этом роде. Широкомасштабный и многообещающий эксперимент не был доведен до конца. Но он, безусловно, имел глубинные корни, объективную детерминацию в самой сущности общественного развития нации, ее стремлений к самореализации. Поэтому и на более поздних этапах, скажем, в годы хрущевской «оттепели», в годы горбачевской перестройки одним из первейших и острейших элементов неудовлетворенности, прорывавшейся в настроении и поведении отдельных индивидумов, их групп и даже организаций, оставалась национальная сфера, точнее те преграды (по большей части искусственные, перестраховочные, искажавшие подлинные принципы интернационализма), которые возникали в основном из-за недопонимания важности сочетания подлинного коммунизма и национальной (украинской) специфики.

Поскольку поучительные уроки из богатейшего, хотя и незавершенного опыта украинского коммунизма ни в свое время, ни позднее не были сделаны, в значительной степени затруднительным оказался (хотя, естественно, это не единственная причина) поиск и новой модели, точнее обновления Союза ССР, предпринятый во второй половине 80-х гг. прошлого века. Наверное, не в меньшей степени сказалось и нежелание принципиально оценить негативные аспекты национальной политики КПСС, и не в последнюю очередь, относительно национально-коммунистических идей и их носителей.

Представляется, что если не в непосредственной, то в несколько отдаленной перспективе, но с неизбежной закономерностью, обязательно возникнут обстоятельства, которые вызовут необходимость решения проблем, во многом сходных с вышеизложенными. Тогда внимание к подобного рода аспектам исторического опыта, его сущностной оценке несомненно возрастет, а уже проделанная работа может оказаться полезной, конструктивной.