Глава третья

Глава третья

Наша озабоченность номер один – это получение расщепляющихся материалов какой-нибудь террористической группой.

Представитель американской разведки

Рабочий день только начинался в Хиросиме в понедельник 6 августа 1945 года. Солнце светило ярко и тепло, пока жители добирались из спальных районов на работу пешком или на велосипедах, дети направлялись в школы, а горожане устремились на ряд объектов гражданской обороны, расположенных по всему городу. Еще раньше утром власти отменили воздушную тревогу после того, как метеорологический самолет пролетел без всяких приключений высоко в небе. За четыре года войны люди были рады, что их город по большей части избежал гибельных американских бомбовых налетов, в результате которых были разрушены другие японские города.

Приблизительно в 8.15 утра урановая бомба весом в четыре с половиной тонны, прозванная ее американскими изготовителями «Малышом», взорвалась на высоте примерно 600 м над Хиросимой.[72]

«Те, кто оказался ближе всего к эпицентру, умерли мгновенно, их тела моментально обуглились, – говорилось в американском отчете. – Оказавшиеся поблизости птицы вспыхнули пламенем в воздухе, а сухие горючие материалы, такие как бумага, мгновенно воспламенились на расстоянии около двух километров от эпицентра взрыва. Белый свет действовал как гигантская фотовспышка, выжигая темные силуэты от одежды на коже или тени тел на стенах».

«Тот, кто не был превращен в пепел взрывом, был ужасно обожжен или кровоточил от осколков стекла. Через несколько минут девять из десяти человек на расстоянии до одного километра от эпицентра были мертвы. …Почти все строения на расстоянии до двух километров от эпицентра взрыва были разрушены, и почти каждое здание на расстоянии до пяти километров было повреждено.

Многочисленные небольшие очаги пожара, которые возникли одновременно по всему городу, переросли в огненный смерч, из-за которого возник сильный ветер, дувший в направлении очага пожарища. Огненная буря в итоге поглотила 11 с лишним квадратных километров площади города, убив каждого, кто не успел убежать в первые минуты после удара».

Соединенные Штаты подсчитали, что, возможно, 70 тысяч человек погибли в результате собственно взрыва, высокой температуры и радиации. К концу 1945 года в правительственном докладе говорилось, что общее количество погибших, вероятно, превысило 100 тысяч человек. Уровень смертности за пять лет, по всей вероятности, достиг или превысил отметку в 200 тысяч человек, общее количество умерших возросло за счет смерти от рака и других долговременных причин.

По понятным причинам американцам трудно представить удар такой мощности где-либо в Соединенных Штатах. Это был бы день, не похожий ни на какие другие в американской истории. О таком можно думать, только вспоминая террористические атаки 11 сентября 2001 года, и представить нападение, которое по сравнению с этим ужасным днем выглядит всего лишь как булавочный укол. Все утраты человеческих жизней 11 сентября, все разрушения, семьи, потерявшие своих любимых в башнях Всемирного торгового центра, сотни пожарных Нью-Йорка, погибших во время крушения зданий, мужчин и женщин, начавших красивый по-летнему теплый день на работе на верхних этажах башен, а потом выпрыгивавших из окон, предпочитая умереть моментально, чем быть сгоревшими заживо, военнослужащие и гражданские лица, погибшие в Пентагоне, рассыпавшийся на части самолет рейса 93 авиакомпании «Юнайтед эйрлайнс», который спикировал в поле в Пенсильвании, – весь этот ужас был бы в тысячи раз страшнее, если бы атаки были ядерными.

«Грязная» бомба принесла бы меньше потерь и нанесла бы гораздо меньше ущерба зданиям, но последствия по-прежнему были бы катастрофическими. Распространение высокорадиоактивных частиц, по всей вероятности, оказалось бы смертельным для людей, находившихся рядом с местом взрыва, вызвало бы вредные для здоровья радиационные заболевания у тысяч других, находившихся в непосредственной близости к эпицентру, могло бы отравить много кварталов офисных зданий, ресторанов и жилых домов. Массовая эвакуация, сопутствующие страхи, вызванные радиацией, невидимым убийцей, были налицо в Японии, когда реакторы на Фукусимской атомной электростанции дали сбой после крупного землетрясения и цунами в 2011 году.

К сожалению, вероятность ядерного удара растет, а не сокращается по прошествии двух десятков лет после завершения холодной войны. Президент Обама хорошо сказал, когда затронул ядерные опасности во время своего визита в Прагу в 2009 году. «Сегодня холодная война исчезла, но тысячи видов тех вооружений нет, – сказал он. – В странном повороте истории угроза глобальной ядерной войны прошла, но риск ядерного удара повысился».[73]

У Северной Кореи есть бомба, а Иран пытается получить свою. Технологию производства бомбы легко приобрести. Расщепляющиеся материалы, требуемые для производства бомбы, особенно высокообогащенный уран, имеются в большом количестве, и они плохо охраняются во многих местах. Их во множестве производят ежедневно на заводах по обогащению урана в качестве топлива для гражданских ядерных реакторов. Несмотря на катастрофу с японским атомным реактором в 2011 году, долгосрочная потребность в электроэнергии, генерируемой из иных источников, кроме такого минерального сырья, как нефть и уголь, несомненно, будет вести к строительству реакторов атомных электростанций, при этом риски перепрофилирования и воровства остаются высокими. В нынешних обстоятельствах террористы имеют хороший шанс для производства самодельного взрывного устройства, известного в контртеррористических кругах, как самодельное ядерное взрывное устройство (СЯВУ). Если они не могут произвести свое собственное оружие, всегда есть возможность выкрасть его из России, купить у Северной Кореи или приобрести у Пакистана или Ирана, если Тегеран предпримет окончательные шаги, необходимые для производства ядерного оружия.

Применение ядерного оружия коренным образом изменит Соединенные Штаты или какую-либо иную страну, выбранную в качестве мишени. Катастрофические последствия ядерного удара не идут ни в какое сравнение с тем ужасным кровопролитием и физическим уничтожением, которые понесет такой мегаполис, как Нью-Йорк. Ущерб будет разрушительным – сотни тысяч людей убитыми или покалеченными, огромные участки города будут превращены в руины или выжженные кварталы. А воздействие долгосрочного порядка станет невообразимым: американская экономика будет парализована, психология страны изменится, и хрупкий баланс между безопасностью и свободой, лежащий в основе американской демократии, будет нарушен в пользу безопасности и в ущерб демократии.

«Когда эта первая террористическая бомба будет пущена в дело, – говорил Перри, – она не только перевернет сознание людей, но и поведет нас к совершенно иному направлению действий. По всей вероятности, она направит нас в неверное русло. Потому что захватит нас врасплох, потому что люди только начнут понимать, какие поистине ужасные последствия нас ожидают, мы же среагируем слишком болезненно, а в результате пострадают наши гражданские свободы, пострадает наша демократическая форма правления».[74]

Проект превентивной обороны, результат партнерства между Гарвардом и Стэнфордом, так описывает вероятные последствия взрыва в Нью-Йорке, Вашингтоне или Сан-Франциско 10-килотонного оружия, представляющего собой примерно две трети мощности сброшенной на Хиросиму бомбы.

«Центральная часть города будет уничтожена. Сразу за пределами территории, которая из-за взрыва будет сровнена с землей, люди, раненные летящими осколками, пострадавшие от ожогов и мощной радиации, практически не будут иметь шансов на выживание. Спасатели не смогут добраться до них из-за высокой радиации, и в любом случае их травмы (ожоги и всепроникающее радиационное облучение) потребуют квалифицированной и интенсивной медицинской помощи. Ветер, дующий из эпицентра взрыва, станет распространять шлейф радиоактивных осадков. Сила и размеры этого шлейфа будут зависеть от погодных условий, силы ветра и дождя. Пространство, в котором люди, не нашедшие для себя укрытия или не покинувшие этот район в течение нескольких часов, получат смертельную дозу радиации в течение первого дня, составит от 12 до 25 квадратных километров: район северо-западной части Вашингтона, округ Колумбия, или верхний полуостров для Сан-Франциско».[75]

Как и в случае с атакой 11 сентября, воздействие нападения скажется на всей стране, но на этот раз населения других городов из опасения оказаться следующими под ударом могут сбежать в более безопасные места, создавая пробки на маршрутах эвакуации. Финансовые рынки прекратят свою работу на недели, а не на дни. И тот оптимизм, жизненная стойкость и чувство постоянного возрождения и восстановления, которые двигали вперед американское общество на протяжении всей его истории, будут серьезно, а возможно, непоправимо разрушены.

Сама мысль такого развития событий настолько тревожна, находится так запредельно далеко от реалий нашей повседневной жизни, что больше похожа на продукцию голливудского ужастика или видеоигру. Мы считаем, что такое не должно произойти. В сравнении с обычными проблемами нашего времени это абстрактная модель некоего отдаленного будущего. Но даже если и существует такая вероятность, естественная реакция заставляет сделать вывод о том, что вряд ли можно что-то предпринять, чтобы остановить решительно настроенных террористов.

Как говорит Перри, это «событие малой вероятности, но очень большого воздействия».[76] К сожалению, такое сравнительное уравнение может ослабить внимание и привести к безразличию. Как сказал Перри, «это условные обстоятельства отдаленного будущего, у нас есть сложный период как физической, так и психологической подготовки». Перри думает об этом следующим образом: «То, чего не произошло и не должно случиться. У людей будет время сообразить и понять, как ужасно это все будет и как многое изменится в их жизни. И может быть, такого не случится. Я думаю, надо поставить более общий вопрос: как вы в своей собственной жизни готовитесь к событию, которое может стать катастрофичным, но есть только один шанс из ста, что такое событие произойдет? Обычно вы скорее отвергнете такой поворот событий, чем станете готовиться к нему».[77] Руководитель Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям Крейг Фугейт так сказал в конце 2010 года газете «Нью-Йорк таймс»: «Нам необходимо преодолеть блокировку в мозгах, которая говорит, что все это настолько ужасно, что даже трудно просто представить себе». «Нам следует быть готовыми к этому».[78]

Изложение в этой газете правительственного распоряжения о том, как выжить в ядерной атаке, вероятно, стало шоком для многих читателей. Тема, казалось, вернула нас к 1950-м годам, когда планирование гражданской обороны было повсеместным, а правительственные чиновники курсировали по стране, заставляя граждан строить противорадиационные укрытия в своих дворах или подвальных помещениях квартир. К сожалению, тема выживания при атомном ударе не устарела и не превратилась в абстрактный вопрос. Фугейт и его коллеги беспокоятся по поводу террористического ядерного удара. Рекомендации правительства состоят в следующем: старайтесь скорее найти убежище в любом прочном здании или даже в автомобиле после того, как бомба будет взорвана, чем пытаться спасаться бегством. Японские власти первоначально выпустили такие же инструкции своим гражданам, живущим рядом с пострадавшими реакторами в Фукусиме. Американское методическое руководство стало результатом исследований, показывающих, что количество жертв может быть резко сокращено, если люди смогут избежать прямого попадания радиации из воздуха, которая возникнет после ядерного взрыва. Большая часть радиоактивного шлейфа будет распылена в течение первых 12–24 часов.

Шульц, Киссинджер, Перри, Нанн и Дрелл боятся, что перспективы террористического ядерного удара возрастают по мере распространения ядерного оружия и средств его производства. Их озабоченность отражается в потоке отрезвляющих книг, газет, веб-сайтов и блоговых уведомлений, вывешиваемых правительственными чиновниками, учеными и другими специалистами в ядерной области, предупреждающими о том, что это вопрос времени, когда террористы получат информацию и компоненты для изготовления бомбы. Многое из этого становится известным только небольшой и так уже достаточно хорошо информированной аудитории, она не достигает большинства американцев либо не воспринимается ими.

Мэтью Банн из Исследовательского Центра имени супругов Белфер по изучению науки и международных отношений при Школе государственной службы имени Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета, поддерживаемого фондом Инициативы по уменьшению ядерной угрозы, на протяжении нескольких лет выпускал тщательно подготовленный ежегодный доклад о ядерных угрозах под названием «Управление бомбой».[79] В самом последнем издании говорится о некотором прогрессе за последние десять лет в деле сокращения ядерных вооружений и обеспечения безопасности расщепляющихся материалов, необходимых для их производства. Однако общая картина остается мрачноватой. В то время как американские и российские арсеналы были резко сокращены со времени окончания холодной войны и будут сокращаться в дальнейшем в соответствии с Договором о сокращении вооружений, по которому ведутся переговоры между администрацией Обамы и руководством Кремля, этот прогресс не дает повода расслабиться.

Банн уместно цитирует четыре фактора, которые, будучи взяты все вместе, рисуют ужасную картину: «Аль-Каида» получает ядерное оружие; опытная террористическая группа в состоянии сделать примитивную ядерную бомбу, если получит в достаточном количестве необходимые производные ядерные материалы; имели место более 18 документированных случаев кражи и утери плутония или высокообогащенного урана; ядерную контрабанду чрезвычайно трудно остановить.

Уязвимость ядерного оборудования стала очевидной в особенно тревожном случае в Южной Африке. Вскоре после полуночи 8 ноября 2007 года две группы вооруженных мужчин ворвались в ядерный комплекс Южной Африки в Пелиндаба, недалеко от ее столицы Претории. Когда Южная Африка еще находилась под властью апартеида в 1970-е и 1980-е годы, правительство построило секретный комплекс и с помощью Израиля изготовило небольшое количество ядерного оружия. Комплекс оставался в целости и сохранности после добровольного отказа Южной Африки от программы производства оружия в 1991 году. В комплексе на момент вторжения находилось полтонны высокообогащенного урана.

Налетчики, которым, очевидно, оказывал помощь кто-то из работников комплекса, перерезали проволочные заграждения, по которым проходил ток, прошли мимо камер слежения и ворвались в пункт управления комплекса, на что служба безопасности никак не среагировала. Четверо вооруженных налетчиков справились с двумя работниками в пультовой комнате, выстрелив одному из них в грудь. Тем временем два других вооруженных бандита пробрались через проволоку и открыли огонь по охраннику. К тому времени когда подразделения безопасности попали в помещение диспетчерской, люди сбежали с несколькими мобильными телефонами, но без обогащенного урана.

Южноафриканские власти назвали нападение плохо сработанной попыткой кражи со взломом, не связанной с запасами расщепляющихся материалов. Прошло четыре года, а мотивы вооруженных налетчиков остаются неизвестными широкой публике. Какой бы ни была цель нападавших, этот случай показал, что как будто бы хорошо охраняемый ядерный объект может быть успешно захвачен.

Одна из первостепенных угроз сегодня исходит от террористических групп, не имеющих государственной принадлежности, подобно «Аль-Каиде» и ее подразделениям. Они ни за что не будут миндальничать с применением ядерного оружия. Начиная с 1970-х годов по крайней мере три террористические группы пытались получить или изготовить ядерное оружие. Банда Баадер-Майнхофа, немецкая группа левацкого толка, известная в 1970-е годы, неудачно пыталась выкрасть ядерное оружие с американской военной базы в Западной Европе.[80] В 1990-е годы «Аум Синрикё», японская организация, организовавшая газовую атаку в токийском метро в 1995 году, пыталась купить ядерное оружие у России.[81] И «Аль-Каида» не делала секрета относительно своего желания приобрести ядерные вооружения.[82] В 1998 году Усама бен Ладен объявил, что «религиозным долгом» членов «Аль-Каиды» является задача получения в свои руки ядерного оружия. Черновые чертежи ядерного оружия были найдены в помещениях «Аль-Каиды» в Афганистане после американского военного вторжения в эту страну в 2001 году. Есть доказательства того, что бен Ладен, руководитель «Аль-Каиды» в то время, встретился с двумя пакистанскими ядерщиками накануне атак 11 сентября. Американские разведывательные службы неоднократно предупреждали о том, что «Аль-Каида» стремится заполучить ядерное оружие и без колебаний применит его. Вряд ли такой подход изменится после смерти бен Ладена в 2011 году.

Рольф Моватт-Ларссен, который на протяжении почти трех десятков лет отслеживал ядерное распространение для ЦРУ и Министерства энергетики США, обнаружил, что бен Ладен и его последователи были полны решимости заполучить и использовать ядерное оружие. «Терпеливое длительное усилие «Аль-Каиды», направленное на то, чтобы выкрасть или сконструировать самодельное ядерное взрывное устройство, вытекает из их представления о преимуществах, которые будут иметь место от одного вида грибовидного облака, поднимающегося над каким-нибудь городом США, точно так, как атаки 11 сентября изменили ход истории, – сказал Моватт-Ларссен в 2010 году. – Эта возвышенная цель помогает объяснить причину того, почему «Аль-Каида» постоянно стремилась иметь бомбу, которая дала бы ядерный эффект, а не просто старалась довольствоваться более практичным и реалистичным курсом на разработку «грязной бомбы» или устройства для радиологического распыления».[83]

Доклад Моватт-Ларссена опровергает утверждения скептиков, предполагающих, что заявления «Аль-Каиды» о применении ядерного оружия носят чисто риторический характер. Приведенная им хронология действий «Аль-Каиды» показывает, что эта группа неоднократно пыталась завладеть оружием или составляющими для его производства. «Наша первостепенная озабоченность возникает от того, что какая-нибудь террористическая группа может захватить расщепляющиеся материалы», – сказал высокопоставленный сотрудник американской разведки.[84]

Иран с его активными связями с террористами может стать одним из источников опасности. Судя по всему, он полон решимости создать собственное ядерное оружие, и поэтому возвел ряд ядерных объектов, в которых есть все возможности производства высокообогащенного урана и плутония. Действия Ирана в этом направлении в последние годы несколько замедлились благодаря израильско-американским секретным операциям, в ходе которых был использован умно разработанный компьютерный вирус, предназначенный для того, чтобы повредить иранские центрифуги, используемые для обогащения урана.

Перед заражением вирусом американские и израильские сотрудники разведслужб сказали, что Ирану понадобится всего год или два для изготовления бомбы. Чтобы ее сделать, иранцам потребовалось бы поднять уровень обогащения урана, который они уже производят на горно-обогатительном комбинате в Натанзе в провинции Исфахан. Если у них нет подпольного предприятия по обогащению, чего официальные лица не могут исключать, инспекторы из Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) на месте могли бы определить дополнительные шаги, требуемые для синтезирования топлива, необходимого для производства бомбы, если Иран первым делом не вышлет инспекторов, дав тем самым понять, что он движется к производству ядерного оружия. До середины 2011 года иранская ядерная программа, судя по всему, восстановилась после американо-израильской кибератаки, и часы снова начали свой отсчет в направлении производства бомбы в течение нескольких лет.

«Если им позволят создать ядерное оружие, я полагаю, это станет дестабилизирующим фактором и, как я считаю, по всей вероятности, вызовет ядерную гонку вооружений в регионе», – сказал Роберт Гейтс, будучи министром обороны.[85] Он сделал это высказывание накануне ряда восстаний в арабском мире в 2011 году.

Гейтс сказал, что он не сторонник военного удара по Ирану из опасений, что это может объединить иранцев против Соединенных Штатов и лишь на время притормозить их программу. «Я всегда считал, что нам следует иметь на рассмотрении все варианты, на случай отсутствия решения иранского правительства не стремиться к обладанию ядерным оружием, по сути же вся тактика заключается в отсрочке окончательного решения», – сказал он. Израиль мог бы быть более склонным к применению военной силы, но в серии интервью в 2009 году нынешние и бывшие израильские официальные лица расходились во мнении относительно того, следует ли Израилю – и может ли он – уничтожить иранскую ядерную программу своими воздушными налетами.

Пакистан – еще одно беспокойное с точки зрения ядерных проблем место, о котором много думают Шульц, Киссинджер, Перри, Нанн и Дрелл. «Пакистан – самая опасная страна в мире, – сказал Перри на встрече в Лондоне в 2011 году. – У него есть все составные части, необходимые для террористического сговора по ядерному оружию. У него есть большая и активная программа производства оружия, включая заводы по обогащению урана. Усама бен Ладен жил годами на охраняемой территории на окраине Абботтабада, в нескольких шагах от пакистанской военной академии, до того как американские спецназовцы убили его 1 мая 2011 года. Трудно поверить, что правительство, по крайней мере отдельные его представители, не было в курсе его присутствия».

Бен Ладен был не единственным террористом, ищущим убежища в Пакистане. Страна приютила у себя несколько решительно настроенных террористических групп, и, по крайней мере, один международный террористический план – взрывы бомб в 2005 году в лондонской подземке и автобусе – был частично подготовлен там. Доморощенные талибанские повстанцы действуют в разных частях Пакистана, а разведывательная служба Пакистана, Директорат межведомственной разведки, связана с Движением «Талибан» в Афганистане с целью сохранения в неприкосновенности влияния там Пакистана после ухода американских войск. Но важнее всего тот факт, что центральное правительство Пакистана слабо, страну в любой момент может охватить политический хаос.

Использование Пакистана в качестве базы для экспорта ядерных материалов – это не какая-то там теоретическая идея. А. К. Хан, пакистанский ученый, показал возможность проведения разных махинаций на прибыльном международном черном рынке для получения технологии создания ядерного оружия в течение ряда лет, пока разведывательные и правоохранительные органы не прихлопнули его.[86] Он создал программу производства оружия в Пакистане, выкрав технологию обогащения урана в Европе, и подпольным путем приобрел оборудование для производства бомбы у европейских и североамериканских поставщиков. Потом он продал чертежи бомбы, документацию и оборудование Северной Корее, Ирану и Ливии. Не совсем понятно, был ли он выведен полностью из этого бизнеса после того, как его поместили под домашний арест в Исламабаде в 2004 году, а его сеть была, предположительно, закрыта.

Как представляется, американские официальные лица уверены в том, что ядерное оружие Пакистана надежно охраняется его армией, получившей американскую помощь и технологии, чтобы помочь охране боеголовок. «Мы исходим из того, что до тех пор, пока армия остается в неприкосновенности, оружие сохранится в безопасности, – сказал Роберт Гейтс. – Если же армия развалится, тогда, несомненно, будет совершенно иная ситуация».[87]

Меньше уверенности в отношении ядерных материалов Пакистана, находящихся как под военным, так и под гражданским контролем. Гейтс сказал, что он озабочен «масштабами ядерного комплекса в Пакистане и встревожен возможностью попадания технологии или даже материалов в неправительственные руки». Он добавил, что «меньше беспокоится, возможно, об оружии как таковом, чем о ядерных материалах и технологии. Я имею в виду, что они точно сыграли свою роль в северокорейской программе».

Северная Корея, реализовавшая свою программу производства оружия с помощью Хана, является еще одним потенциальным источником распространения расщепляющихся материалов. Не находясь территориально в центре исламского терроризма, Северная Корея является безответственной диктатурой с ядерным оружием и страшной нуждой в деньгах для того, чтобы финансировать свою большую армию и военно-промышленный комплекс. Это ведет к опасной тяге к экспорту ядерной технологии и материалов. «Будь то наркотики или вооружения, они продают все, на чем могут заработать себе валюту», – сказал Гейтс.

Перри с этим согласился. «Я сомневаюсь, что они станут продавать бомбу, – сказал он, – но они вполне могли бы продавать расщепляющиеся материалы. И это то, о чем следовало бы беспокоиться. Не думаю, что они собираются установить бомбу на МБР и выстрелить по Соединенным Штатам. …Меня беспокоит вероятность попадания одной из их бомб в Соединенные Штаты на зафрахтованном судне или в грузовике, а не в ракете».[88]

Готовность Северной Кореи продавать за наличный расчет была очевидна совсем недавно в деле с подпольным строительством ядерного реактора в Сирии по северокорейскому проекту. В результате израильского авиаудара 6 сентября 2007 года реактор был уничтожен, но строительство огромного комплекса продолжалось в течение нескольких лет в долине Евфрата, пока американская и израильская спецслужбы не обнаружили это место и не решили, что это ядерный объект.

Представитель американских спецслужб, специально знакомивший с этим журналистов спустя восемь месяцев после израильского налета, сказал, что ЦРУ еще с 2003 года подозревало, что Северная Корея и Сирия сотрудничали по какому-то ядерному проекту, но управление не имеет понятия о том, чем они занимались. «У нас не было конкретики относительно природы или расположения проектов сотрудничества, – сказал представитель ЦРУ. – Мы решили, что это сотрудничество касалось работ непосредственно на площадках, вероятно, в Сирии. Но опять-таки мы не знали точно, в каком месте. Итак, у нас была некая совокупность данных, вроде того, что: пойди туда, не знаю куда; найди то, не знаю что».[89]

Строительство на площадке в Аль-Кибаре началось в 2001 году, но продолжалось не замеченным для американских спутников-шпионов на протяжении нескольких лет. Причиной тому, вероятно, был недостаток спутников получения широкофокусной видовой информации, которые сканируют широкие полосы поверхности земли, и высокая потребность спутниковых разведданных по Афганистану и Ираку. Когда сирийская площадка попала в поле зрения, на стройке, казалось, отсутствовала башня камеры охлаждения, не было линий электропередачи, объектов охраны и других строений, типичных для ядерного реактора. Здание было замаскировано под византийскую крепость, схожую с расположенными поблизости несколькими крепостями, открытыми для туристов.

И только весной 2007 года ЦРУ и израильские разведслужбы точно определили этот объект как ядерный реактор, используя его фотоснимки, которыми Израиль поделился с США. Снимки внешнего и внутреннего вида здания убедительно показали, что в нем размещается реактор. Проект очень напоминает реактор в Йонбёне в Северной Корее.

Специалисты в области распространения сообщили, что эксперты спецслужб из различных правительственных ведомств, которые занимались этим делом, были в какой-то степени в затруднении из-за своей предвзятости. Эксперты, к примеру, считали, что Сирия не могла и предположить, что сможет открыто построить у себя реактор типа северокорейского, чтобы этого никто не заметил, а поэтому незачем даже и пытаться. А поскольку было легче создать бомбу при помощи высокообогащенного урана, а не плутония, то и смысла производить собственный плутоний для Сирии не было.[90] Эти «ограничения в области анализа», как охарактеризовал такую ситуацию один сотрудник, привели ЦРУ к мысли о том, что сирийцы строят водоочистную станцию или какой-то иной облегченный промышленный объект.[91]

Если Соединенные Штаты со всей их мощной системой сбора разведданных не смогли засечь открытое сооружение атомного реактора в сирийской пустыне в течение нескольких лет, то мало шансов на то, что они смогут обнаружить небольшие количества высокообогащенного урана, незаконно перевозимого через международные границы, то есть операцию такого типа, которую террористы могут провести для того, чтобы получить достаточно расщепляющихся материалов для производства оружия или «грязной бомбы».

Грузия, маленькая древняя страна, разместившаяся в горных районах Кавказа, является центром контрабанды ядерной продукции. Ее расположение между Россией и Турцией, ее горная территория и криминальный подпольный мир делают эту страну заманчивым маршрутом для любого, пытающегося контрабандой провезти высокообогащенный уран из России, где его в превеликом множестве, на Ближний Восток и в Южную Азию, где сосредоточены разные террористические группы. Дело осложняется еще тем, что два сепаратистских анклава в Грузии – Южная Осетия и Абхазия – вступили в союз с Россией и действуют, не подчиняясь грузинскому центральному правительству в Тбилиси. Со времен окончания советского правления в Грузии в 1991 году страна с населением 4,6 млн чел. сотрясается этническими акциями насилия и политическими беспорядками. Российские и грузинские вооруженные силы столкнулись в 2008 году в военном конфликте по поводу Южной Осетии. Михаил Саакашвили, получивший американское образование президент Грузии с 2004 года, был сумбурным руководителем, который ввел некоторые элементы демократии и главенство закона в своей стране. Но Грузия, по-прежнему раздираемая коррупцией и беззаконием, остается землей обетованной для контрабандистов.

За последние годы в Грузии имело место несколько случаев контрабанды высокообогащенного урана. Количество его было невелико – меньше 120 граммов в каждом случае, – отборные подразделения грузинской полиции перехватывали поставки еще до их передачи покупателям, по всей вероятности, в соседней Турции. Но все эти случаи вызывают беспокойство, потому что степень обогащения образцов составила 89,5 процента, намного выше уровня, необходимого для производства оружия. В нескольких случаях контрабандисты похвалялись в прослушанных телефонных разговорах, что они имеют доступ к гораздо большим объемам. В одном случае перспективный покупатель использовал автотранспортную компанию в Турции, при помощи которой товары переправлялись в Иран. Грузины также захватили небольшое количество цезия-137, высокорадиоактивного изотопа, который идеально подходит для применения в «грязной бомбе».

Арчил Павленишвили, выпускник Грузинского технического университета 1996 года, возглавляет отдел по борьбе с контрабандой радиоактивных материалов Министерства внутренних дел Грузии. Павленишвили, которому исполнилось 36 лет, имеет хороший отзыв со стороны американских спецслужб, рассматривающих его как очень квалифицированного и решительно настроенного человека.

В 2006 году Павленишвили и его команда распутали грубую, но потенциально опасную контрабандистскую схему.[92] Один из контрабандистов, Олег Хинчагов, вез 100 г высокообогащенного урана в двух пластиковых пакетиках в своей кожаной куртке. Он утверждал, что может достать два или три килограмма, если это интересует покупателя. Запрашиваемая цена – 10 тысяч долларов за грамм. После ареста – Хинчагов остается в грузинской тюрьме до сего дня – он рассказал следователям, что уран поступил из Новосибирска, сибирского промышленного и научного центра, в котором имеется завод, производящий высокообогащенный уран. Американские криминалистические исследования похищенного Хинчаговым урана показывали, что он почти достоверно произведен в России. Хинчагов позднее изменил свои показания и стал отрицать тот факт, что знает источник производства урана.

Павленишвили признался, что ему недостает твердых подтверждений как о происхождении, так и пункте назначения ядерных материалов, которые он перехватил в Грузии. И это беспокоит. Судя по всему, Россия самый вероятный источник, но установленное первоначально сотрудничество российских правоохранительных органов и разведывательных служб с американскими и грузинскими властями прекратилось в 2006 году из-за ухудшения грузино-российских отношений. «В 2003, 2004 и 2005 годах сотрудничество имело место. И в одночасье все контакты с Россией были прекращены», – сказал Павленишвили.[93]

Турецкие правоохранительные и разведывательные органы тоже могут быть не очень дружественно настроены по отношению к Грузии. Турки расследовали дело с автотранспортной компанией, которая, судя по всему, в одном случае была вероятным покупателем обогащенного урана, и сообщили, что не смогли найти ничего подозрительного в этой фирме. «Турция является основным черным рынком радиоактивных материалов», – сказал Павленишвили.

Суть в том, что русские не знают точно, сколько обогащенного урана было произведено в Советском Союзе за время холодной войны и сколько, вполне вероятно, могло ускользнуть из-под правительственного контроля во время бурных лет после развала СССР. Американские представители разведслужб, отслеживающие ядерные материалы, называют утерянный уран «неучтенным материалом», или НМ. Один из них сказал: «Даже в Соединенных Штатах мы не знаем, где находится каждый грамм расщепляющихся материалов или просто цифру их общего количества».[94]

В 2004 году в ЦРУ говорили о советских расщепляющихся материалах: «Мы полагаем, что имела место скрытая контрабанда, и озабочены по поводу общего объема материалов, который мог быть вывезен или украден».[95] Портер Госс, директор ЦРУ, докладывал Конгрессу годом позже: «Есть достаточное количество неподотчетных материалов, так что вполне возможно создание ядерного оружия лицами, имеющими соответствующую технологию производства».[96] Учитывая недостаток точной информации, невозможно узнать, достаточно ли на черном рынке расщепляющихся материалов для производства бомбы. Несомненно, что в обороте имеется какое-то количество контрабанды, о чем говорят недавние случаи в Грузии.

Для перекрытия канала контрабанды через Грузию Соединенные Штаты с 2005 года потратили 37,5 млн долларов на то, чтобы помочь Грузии установить аппаратуру обнаружения радиации и сопутствующие приборы на большинстве пунктов пропуска на ее границах с соседними государствами, а также передать грузинской полиции автомобили мобильного обнаружения и ранцы с аппаратурой. Одним из таких мест является главный пункт пропуска на границе в Садахло, селение в горном районе грузино-армянской границы. Современный комплекс пункта перехода, построенный инженерными войсками армии США в 2007 году на месте бывшего КПП. Все виды транспорта и пешеходы, въезжающие и входящие в Грузию, должны проходить через детекторы на радиацию. Поезда, курсирующие между двумя странами, также проходят через дозиметры, как и автотранспорт, на берегу реки, в нескольких метрах от КПП. И тем не менее, несмотря на все эти затраты и сознательные усилия грузинских полицейских сил, применявших аппаратуру, два армянина успешно пронесли 17 граммов высокообогащенного урана через пункт пропуска 10 марта 2010 года, спрятав его в портсигар, покрытый свинцом, который они загрузили в пассажирский поезд. Эти люди пересекли границу в такси, а контейнер отправился в грузинскую столицу Тбилиси спрятанным за панель на одном из вагонов. К счастью, их план был нарушен Павленишвили и его командой после того, как эти двое извлекли спрятанный груз на железнодорожном вокзале Тбилиси.

Больше всего беспокоит то, что самые привлекательные маршруты контрабанды через Грузию в большинстве своем остаются без наблюдения. Они идут из России через Южную Осетию и Абхазию, которая расположена на побережье Черного моря. Контрабандисты, пытающиеся провезти расщепляющиеся материалы из России на Ближний Восток или в Южную Азию, могли обходить дозиметрические системы, везя материалы из Южной России в абхазский порт Сухуми и оттуда морем в Турцию.

Павленишвили не уверен, что может постоянно предотвращать незаконный провоз расщепляющихся материалов через Грузию. «Ну, мы считаем, что на сегодняшний день мы контролируем ситуацию более или менее успешно, – говорил он. – Но, конечно, с другой стороны, нет 100-процентной гарантии того, что ничего не случится. Большая часть нашего успеха основана на хорошей информации, а эти разведданные успешны потому, что сообщество ядерных контрабандистов совершенно закрытое и очень ограниченное по своей численности. Но если появятся какие-то новые игроки, которые будут действовать самостоятельно, я не знаю, что будет. Нам понадобится гораздо больше времени, чтобы их засечь».[97]

Американцам не следует утешаться мыслью о том, что террористы никогда не провезут бомбу в Соединенные Штаты. «Грубое» урановое оружие будет крупногабаритным – слишком большим для автомобиля, его слишком трудно будет спрятать как авиагруз. Но не слишком громоздкое для грузового контейнера, транспортируемого морем или на грузовике, если транспорт может пересечь границу, не вызывая подозрения и без досмотра.

Эта угроза до жути напоминает сценарий, описанный Альбертом Эйнштейном Франклину Рузвельту в письме 2 августа 1939 года, в котором он информирует президента о недавних прорывах в ядерной физике, указывавших на возможность создания атомной бомбы. «Единственная бомба такого типа, провезенная на судне и взорванная в порту, может вполне разрушить весь порт вместе с прилегающей территорией», – сказал Эйнштейн.[98]

Сегодня Соединенные Штаты работают с иностранными правительствами для того, чтобы не допускать провоза морских контейнеров с ядерным оружием или материалами через таможенные пункты досмотра в таких крупных международных портах, как Антверпен. Вашингтон помог оборудовать Антверпен радиационными дозиметрами, гигантскими рентгеновскими аппаратами и другими приборами, предназначенными для просвечивания тысяч грузовиков, въезжающих ежедневно в этот оживленный порт из отдаленных мест в Европе, Азии и на Ближнем Востоке. Эта мера весьма дорогостояща и требует тесного сотрудничества между Национальной администрацией по ядерной безопасности, занимающейся данной программой, и иностранными правительственными службами. Известная как Инициатива Второй линии защиты мегапортов, программа, в реализацию которой вложено 600 миллионов долларов, предназначена для разрушения террористических планов еще до возможности доставки террористами бомбы или материалов для ее изготовления в Соединенные Штаты. Захват бомбы или ядерных материалов до того, как они попадут на американскую землю, – весьма существенный фактор, поскольку размещенная на грузовом судне бомба может быть взорвана во время его захода в американский порт, еще до досмотра грузовых контейнеров на территории Соединенных Штатов.

Антверпенская операция – это малая деталь большого пазла. Более 90 процентов всемирной торговли перевозится морем. Грубо говоря, 500 миллионов 20-футовых контейнеров – технический термин для грузовых морских контейнеров – перевозятся по Мировому океаному ежегодно, многие миллионы из них поступают в основные порты Америки, включая Лос-Анджелес, Окленд, Сиэтл, Новый Орлеан, Балтимор и Ньюарк. Соединенные Штаты надеются оборудовать сотню морских портов по всему миру приборами обнаружения радиации к 2016 году, чтобы таможня имела возможность досматривать около 80 процентов контейнерных перевозок в направлении США.

Ярко-желтые радиационные портовые мониторы, установленные на всех въездах в порт Антверпена, расположены в промышленных районах по берегам реки Шельда и могут улавливать небольшие уровни гамма– и нейтронного излучения, издавая сигнал в случае возможного присутствия материалов для изготовления бомбы или оружия. Каждый грузовик, доставляющий грузовой контейнер, проходит через пару детекторов, расположенных по обе стороны всех подъездных путей. Профилированные дорожные покрытия вынуждают водителей замедлять ход до 8 км в час во время прохождении мимо мониторов. В среднем свыше сотни контейнеров в день вызывают радиационную тревогу, но ни в одном случае речь не шла о материалах для производства ядерного оружия со времени установки системы безопасности в 2007 году. Подозрительные контейнеры доставляются в современный таможенный комплекс, где их просвечивают рентгеновскими лучами, которые позволяют внимательно изучить содержимое контейнера без его открывания.

Работники порта, к примеру, таможенный инспектор Таня Пеетерс и физик Паскаль Фиас, работают с инспекторами, чтобы определять, является ли груз естественным радиоактивным материалом, подобно керамике, краске для волос, черному чаю и бананам или чем-то другим, что требует более внимательного изучения. Однажды партия заключенных в оболочку чертежей из района Чернобыля на Украине, места взрыва атомного реактора в 1986 году, заставила сработать антверпенскую систему сигнализации несколько лет назад. В 2010 году грузовик с контейнером на борту вызвал сигнал тревоги еще до того, как контейнер прошел через портовый монитор. Фиас прокрутил видео с грузовиком, проходящим мимо детектора, и посмотрел на уровень радиации на экране компьютера, когда произошел всплеск излучения во время проезда грузовика. «Сигнальная система срабатывает на водителя, – сказал Фиас. – Он, возможно, подвергался лечению радиоактивным йодом из-за проблем с щитовидной железой».[99] Так оно и оказалось, что подтвердили медицинские справки, которые водитель предъявил в ответ на запрос таможенников.

Хорошо продуманная система безопасности в Антверпене и других портах может обескуражить террористов и заставить их отказаться от планов перевозки материалов для изготовления бомбы морем, однако эти системы далеки от совершенства. Если поместить ядерные материалы в свинцовую оболочку, то это предотвратит утечку радиации, и детекторы не сработают. Внимательный таможенный сотрудник может заметить несоответствие между весом контейнера и материалов, которые, предположительно, в нем содержатся и которые объявлены в таможенной декларации, но нет гарантии того, что ящик со свинцовой оболочкой будет обнаружен. Для решения этой проблемы создаются технически усовершенствованные системы обнаружения.

Самый простой путь доставки ядерного оружия в намеченный для этой цели город состоит в том, чтобы избежать обычных способов транспортировки морем. Южноамериканские наркокартели построили оригинальное полупогружное судно, предназначенное для того, чтобы уклоняться от досмотра со стороны ВМС и Береговой охраны США. Низкобортные суда, выглядящие как «Мониторы» флота США, броненосцы времен Гражданской войны, могут скользить по морю, почти невидимыми над его поверхностью. Береговая охрана захватила довольно много таких самоходных катеров, нагруженных тоннами кокаина. Их строили для переходов из Южной Америки на побережье Калифорнии без дозаправки. Не так уж трудно представить один из таких катеров пробирающимся незамеченным ночью в гавани Нью-Йорка или Лос-Анджелеса с размещенным в трюме ядерным оружием.

То, что существует множество нетрадиционных ядерных угроз, несколько лет назад потрясающе показал тот факт, когда ВВС США за 36 часов потеряли следы шести ядерных боеголовок. В течение этого времени боеголовки, прикрепленные к крылатым ракетам, переправлялись по воздуху через всю страну из базы ВВС в Миноте, Северная Дакота, на базу военно-воздушных сил в Барксдейле в Луизиане. Ни команда, ответственная за боеприпасы, которая погрузила боеголовки на бомбардировщик В-52 в Северной Дакоте 29 августа 2007 года, ни команда, которая разгрузила их в Луизиане несколькими часами позднее, не имели представления о том, что они имеют дело с ядерным оружием.

Годом ранее военно-воздушные силы ошибочно направили Тайваню четыре электронных запала для ядерных боеголовок ракеты «Минитмен». В результате расследования Пентагоном этих двух инцидентов министр обороны Гейтс уволил Майкла Уинна, своего заместителя министра ВВС, командующего ВВС США, и Т. Майкла Мозли, начальника штаба ВВС. Тогда Гейтс сказал: «Я считаю подобные меры необходимыми, потому что, во-первых, центр внимания руководства ВВС сместился относительно сферы деятельности, связанной с государственной безопасностью. Во-вторых, было допущено снижение норм исполнительности в этих областях деятельности».[100]

Гейтс сказал: «Такое случалось довольно регулярно на протяжении примерно 15 лет, поэтому я не уверен в том, что руководство военно-воздушными силами в действительности в курсе того, как все внутри оказалось разъеденным. И, честно говоря, причина принятия такого решительного действия была не в существующей проблеме, а в том, что после ее обнаружения они не отнеслись к ней со всей серьезностью».[101]

Он продолжил: «Весь парадокс в том, что Конгресс и американский народ были обеспокоены намного сильнее, чем руководство ВВС, по поводу людей, перевозивших ядерное оружие через всю страну и отправивших груз на Тайвань, и т. п.».

Он согласился с результатами расследования спецгруппы во главе с Джеймсом Шлезингером, бывшим министром обороны: правительство, начиная с самого высшего уровня, не придавало должного значения политике и практическим делам в области ядерного оружия после окончания холодной войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.