§ 4. Восстановление народного хозяйства, переход к индустриализации и коллективизации

§ 4. Восстановление народного хозяйства, переход к индустриализации и коллективизации

Финансы и торговля. Провал политики продуктообмена и возвращение в экономику торгово-денежных отношений повлекли за собой необходимость восстановления банков — учреждений, обслуживающих денежный оборот и кредитные отношения, осуществляющих эмиссию денег и контроль за хозяйственно-финансовой деятельностью предприятий. В октябре 1921 г. открылся Государственный банк. В 1922 г. с выпуска новых денежных знаков началась финансовая реформа. При этом новый рубль приравнивался к 10 тыс. прежних. В 1923 г. выпущены другие «совзнаки», один рубль которых равнялся 100 руб. образца 1922 г. Одновременно с новыми «совзнаками» Госбанк с конца ноября 1922 г. стал выпускать банковские билеты — червонцы с твердым покрытием. Один червонец приравнивался к 7,74 г чистого золота, или дореволюционной золотой десятирублевой монете.

Денежная реформа завершилась в 1924 г. В начале января этого года курс доллара на Московской бирже равнялся 2 руб. 20 коп., в апреле — 1 руб. 95,5 коп., и на этом остановился. Совзнаки к этому времени были вытеснены из обращения червонцами. Финансовая система в стране стабилизировалась. В 1925 г. червонец официально котировался на различных валютных биржах мира.

Кредитование предприятий промышленности и торговли на коммерческой основе поначалу осуществлял только Госбанк. Позднее были созданы специализированные банки (Торгово-промышленный, Электробанк, Внешторгбанк, Центральный банк коммунального хозяйства и жилищного строительства и др.). Они осуществляли краткое и долгосрочное кредитование, распределяли ссуды, назначали ссудный, учетный и процент по вкладам. Наряду с государственными возникли акционерные банки (их акционерами были Госбанк, синдикаты, кооперативы, а также частные лица и иностранные предприниматели). Кредитование предприятий потребительской кооперации осуществляли созданные для этой цели кооперативные банки, для сельскохозяйственного кредита — сельскохозяйственные, для кредитования частной промышленности и торговли — общества взаимного кредита, для мобилизации денежных накоплений населения — сберкассы. В 1926 г. работал 61 банк, а доля Госбанка в общих кредитных вложениях к этому времени снизилась до 48 %.

Вопросы регулирования торговли, которая играла роль основного звена НЭПа, в мае 1921 г. были переданы от ВСНХ и Наркомпрода в специально созданную Комиссию внутренней торговли. В 1924 г. она была преобразована в Наркомат внутренней торговли. Наряду с государственными торговыми организациями возникли смешанные торговые общества. Допускалась свобода частной торговли. Заработали ярмарки, торговые выставки и биржи. Большое развитие получила потребительская кооперация. Но основные позиции в торговле занимало государство. Через Наркомвнешторг оно целиком контролировало внешнюю торговлю, куда частный капитал не допускался. Государственным торговым организациям принадлежало 77 % оптовой торговли внутри страны, 15 — частному капиталу и 8 % — кооперации. У частного капитала поначалу были особенно сильны позиции в розничной торговле: в разгар НЭПа она на 75 % контролировалась капиталистами. Планомерное наступление на нэпманов, занятых в этой сфере, началось еще в ноябре 1923 г., когда были осуществлены операции ОГПУ по административной высылке из Москвы, а затем и из других крупных городов спекулянтов, контрабандистов, валютчиков и других «социально опасных элементов». В феврале 1924-го в Москве были обвинены в спекуляции и высланы на Север более тысячи нэпманов. В целом этот год стал периодом новой «красногвардейской атаки на капитал». В 1925/26 хозяйственном году удельный вес капиталистического сектора в торговле понизился до 42,2 %, а в 1927/28 г. — до 24,8 %. Частный капитал из этого сектора вытеснялся в основном кооперацией.

Торговля и цены были основным механизмом неэквивалентного обмена между городом и деревней, позволявшим получать накопления крестьян для индустриализации. Промышленность, объединенная в синдикаты, диктовала цены рынку. В погоне за прибылью синдикаты в урожайном 1923 г. всего за несколько месяцев подняли цены на промышленные товары в два с лишним раза. Чтобы купить плуг, крестьянин должен был продать 36 пудов ржи (в 1913 г. — 10). В некоторых губерниях пара сапог была эквивалентна стоимости 44 пудов муки. Крестьяне не могли покупать товары по таким ценам. В итоге промышленные товары лежали на складах, заводы оставались без выручки. Кризис 1923 г. стал следствием первой попытки перехода к «сверхиндустриализации», предлагавшейся Л. Д. Троцким.

Сельское хозяйство. В условиях преимущественно аграрной страны восстановление народного хозяйства после Гражданской войны было решено начинать с сельского хозяйства и легкой промышленности. Это позволяло создать основу для подъема тяжелой индустрии. Однако рост сельскохозяйственного производства начался не сразу. К концу 1922 г. деревня не оправилась от засухи 1921-го. И лишь с урожайного 1923 г. сельское хозяйство пошло на подъем. В 1925 г. посевная площадь в стране составила 99,3 % от уровня 1913 г., а валовая продукция сельского хозяйства превзошла этот уровень на 12 %. Сбор зерновых культур достиг почти 4,5 млрд пудов и был на 11 % выше среднегодовых сборов пяти предвоенных лет.

Поголовье крупного рогатого скота, овец и свиней превысило показатели 1916 г. — наиболее высокие в дореволюционной истории России. К 1927 г. в стране насчитывалось 30 млн коров (на 15,1 % больше, чем в 1916 г.), 126,8 млн овец (больше на 12,2 %), 23,2 млн свиней (больше на 11,1 %). Меньшим, чем в довоенное время, оставалось поголовье лошадей. В 1916 г. в стране их насчитывалось 35,8 млн, к 1920 г. — 30,5 млн, к весне 1927 г. — 31,5 млн (88,2 % от уровня 1916 г.).

1925 год был последним годом в истории России, когда наблюдалось возрастание применения сох в крестьянском хозяйстве. К весне 1922 г. количество сох, косуль (род сохи, отваливающей землю в одну сторону) и сабанов сократилось по сравнению с весной 1925 г. на 100,3 тыс., а к весне 1927 г. — еще на 253,3 тыс. В то же время количество плугов и буккеров возросло соответственно на 614,1 тыс. и 924 тыс. Весной 1927 г. на территории СССР использовалось всего 17,3 млн пахотных орудий, в том числе 11,6 млн (72,8 %) плугов и 5,7 млн (32,9 %) сох. Замена сохи плугом обеспечивала улучшенную обработку почвы и заметное (на 15–20 %) повышение урожайности.

По данным на 1927 г., когда число крестьянских хозяйств достигло своего максимума, средний надел крестьянского хозяйства землей в европейской части РСФСР составлял 13,2 га (до революции он равнялся 10,1 га). При этом только 15,2 % крестьянских хозяйств имели те или иные машины (данные в среднем по СССР). Одна сеялка приходилась на 37 хозяйств, жнейка — на 24, сенокосилка — на 56, молотилка — на 47, веялка или сортировка — на 25 хозяйств. Это означает, что повсеместно преобладал ручной сев; коса и серп, деревянный цеп и молотильный каток продолжали оставаться основными орудиями уборки и обмолота урожая.

Ситуация была сравнительно лучшей на Украине, где удельный вес хозяйств с машинами составлял 20,8 %, причем в Степном крае — 35 %. На Северном Кавказе машины были у 22,9 % крестьянских хозяйств, в Сибири — у 26,1 %, в Нижнем Поволжье — у 19,3 %. В крестьянских хозяйствах потребляющей полосы РСФСР, Белоруссии и Закавказья машин было в 2–4 раза меньше; в республиках советского Востока — в 10–11 раз меньше, чем в РСФСР. В конце 20-х гг. производство сельскохозяйственных машин и орудий значительно увеличилось: с 1926/27 по 1928/29 гг. производство плугов выросло с 953,2 до 1677,3 тыс. штук; буккеров — с 22,3 до 36,6; сеялок — с 57,2 до 105,3; культиваторов — с 60,7 до 91,5; лобогреек — с 89,0 до 166,3; зерноочистительных машин — с 99,7 до 233,2 тыс. штук. Выпуск тракторов на отечественных предприятиях за эти годы увеличился с 732 до 3267. В 1929 г. в стране были выпущены первые комбайны.

Сбор зерна с одного гектара по СССР в годы НЭПа колебался от 6,2 ц (1924) до 8,3 ц (1925). Средняя урожайность зерновых в России в 1922–1928 гг. составляла 7,6 ц с га (в 1909–1913 гг. она равнялась 6,9 ц). Среднегодовой сбор зерна за пятилетие 1925–1929 гг. составил свыше 733,3 млн ц, что превышало довоенный уровень на 12,5 %. Валовая продукция сельского хозяйства, достигавшая в 1921 г. 60 % довоенного уровня, уже в 1926 г. превзошла его на 18 %.

Существенно изменился социальный облик сельского населения. В 1924/25 г. 61,1 % самодеятельного населения деревни составляли середняки, 25,9 — бедняки, 9,3 — сельскохозяйственные рабочие (батраки), 0,4 % — служащие. Кулаков, по данным на этот год, было 3,3 % от сельского населения. К 1927/28 г. удельный вес бедняцких хозяйств сократился до 55 %; середняцких — увеличился до 62,7 %, кулацких — до 3,9 %, пролетарских — до 11,3 %.

Большую роль в налаживании сельскохозяйственного производства сыграли сбытовые, потребительские, машинные кооперативы, в которые объединялись относительно зажиточные крестьяне, производившие товарную продукцию. Бедняки, которые не производили продукцию на продажу, чаще создавали коллективные хозяйства — коммуны, артели и товарищества по совместной обработке земли (ТОЗы). В артелях основные средства производства обобществлялись, а в ТОЗах сохранялись в частной собственности при совместном труде. В 1925 г. в кооперативах состояли более четверти, а в 1928 г. — 55 % всех крестьян. В районах специализированного производства (льноводческие, свеклосахарные, овощеводческие, молочные хозяйства) кооперация охватывала подавляющее большинство крестьян. В 1925 г. кооперативный товарооборот составлял 44,5 % розничного товарооборота страны. В РСФСР на долю кооперации в 1926/27 г. приходилось 65 % снабжения крестьян орудиями и машинами.

Колхозы и совхозы, которые пользовались большой поддержкой государства, были весьма немногочисленны. К середине 1927 г. в СССР существовало 14 832 колхоза, в которых объединились 194,7 тыс. крестьянских семей (0,8 % от их общего числа по стране).

Через год колхозы объединяли уже 416,7 тыс. крестьянских хозяйств — 1,7 % их общего числа. Еще малочисленнее были совхозы (4398 в начале 1927 г.). Хотя их обслуживало примерно 40 % тракторов, имевшихся во всем сельском хозяйстве страны, на них приходилось ничтожная доля (1,5 %) зернового производства (в 1929 г. — 1,8 %).

В 1927 г. возникла идея организации государственных предприятий для обслуживания деревни машинной техникой. Сначала это были тракторные колонны (первая образована в сентябре 1928 г. в Азовском районе Донского округа из 18 тракторов для обслуживания двух колхозов и одного земельного общества). В ноябре 1928 г. на базе колонны в совхозе им. Шевченко (Одесская обл.) создана машинно-тракторная станция. В дальнейшем МТС сыграли важнейшую роль в коллективизации крестьянских хозяйств и развитии сельскохозяйственного производства в стране.

Промышленность. По сравнению с сельским хозяйством восстановление промышленности шло медленнее. Оно началось с легкой и мелкой промышленности, не требовавшей, в отличие от сильно разрушенной тяжелой промышленности, огромных капиталовложений, дорогостоящего сырья и топлива (железо, уголь). Легкая промышленность, получая сырье от возрождающегося сельского хозяйства, могла обходиться дешевым топливом (дрова, торф). В силу этого она была привлекательной для частников и артельщиков.

Предприятия легкой и мелкой промышленности производили ткани, обувь, мыло и многие другие потребительские товары массового спроса, способствующие быстрому налаживанию товарооборота между городом и деревней. Легкая промышленность вплотную приблизилась к довоенному уровню производства уже в 1925 г. Вместе с тем большая часть промышленного производства находилась на низкой стадии развития — мелкого кустарно-ремесленного производства. В 1925 г. им занималось две трети всех работников промышленного производства. Кустарей было вдвое больше, чем рабочих, они давали треть всей промышленной продукции.

Промышленность в целом, находившаяся в 1920 г. на уровне 13,8 % от 1913 г., в 1925 г. достигла 73 % от довоенного уровня. Однако уже в следующем, 1926 г., валовая продукция промышленности СССР составила 98 % (добыча нефти — 90 %, угля — 89 %, выплавка чугуна — 52 %, стали — 69 %). Машиностроение при этом удавалось развивать более высокими темпами. В 1925 г. оно достигло 92,6 % от уровня 1913 г., а в 1926-м превзошло его на 33,4 %. Грузовой оборот железных дорог, от которых во многом зависело развитие индустрии, в 1925/26 г. составлял 88,1 % по сравнению с 1913 г.

Особое внимание уделялось выполнению плана ГОЭЛРО. Вслед за открытием в 1922 г. Каширской и Петроградской районных электростанций в 1924/25 г. вступили в строй Кизеловская (на Урале), Шатурская и Нижегородская (Балахнинская) государственные районные электростанции (ГРЭС); завершалось строительство Штеровской (Донбасс), Ярославской и Волховской станций. В 1925 г. мощность всех электростанций страны составила 1,4 млрд кВт. Выработка электроэнергии в 1,5 раза превысила довоенный уровень.

План ГОЭЛРО в восстановительный период был основной базой для дальнейшего совершенствования планирования. Г. М. Кржижановский (председатель комиссии ГОЭЛРО; в 1921–1923 гг. и 1925–1930 гг. — председатель Госплана СССР) подчеркивал насущную потребность «в обобщающей перспективе, необходимой при составлении планов». В апреле 1925 г. Госплан поставил задачу постройки ряда металлургических заводов — Александровского (Запорожского), Криворожского и Керченского на юге страны; у горы Магнитной на Урале; Кузнецкого в Кузбассе. В декабре 1925 г. утвержден план строительства 14 новых машиностроительных заводов, в том числе тракторного на Волге, вагонного в Нижнем Тагиле, завода тяжелого машиностроения в Свердловске, заводов сельскохозяйственного машиностроения в Челябинске и Ростове-на-Дону. По сути, намечались контуры будущей промышленной карты 1-й пятилетки. Всего к концу 1925 г. в стадии проектирования и начального строительства находилось 28 шахт, более 100 предприятий, предназначенных для выпуска тракторов, автомобилей, самолетов, машин для электротехнической и текстильной промышленности, строительства морских и речных судов. По существу, это было уже начало технической реконструкции народного хозяйства.

Таким образом, к концу 1925 г. восстановительный период может считаться в общих чертах законченным. Новым периодом развития должна была стать перестройка хозяйства на основе новой, более высокой техники. Общий результат развития народного хозяйства, выраженный в производстве валового внутреннего продукта в России в годы НЭПа, характеризуется следующими данными. В 1928 г. объем ВВП (42 млрд руб. в сопоставимых для всего XX в. ценах) был в 1,6 раза больше, чем в 1917 г., и в 2,2 раза больше, чем в 1922 — самом неблагополучном в этом отношении за все время советской власти.

Изменения в структуре народного хозяйства, составе и условиях жизни населения. За годы восстановления окреп «социалистический сектор» народного хозяйства. В 1924/25 г. государственная и кооперативная промышленность составляла 79,3 %, частная — 20,7 %. К концу 1925 г. 91,5 % оптовой и 57,7 % розничной торговли приходилось на долю государственных и кооперативных предприятий. 28 % крестьянских хозяйств были охвачены различными видами кооперации.

По мере восстановления промышленности на фабрики и заводы возвращались рабочие, покинувшие их в годы войны и разрухи. К 1926 г. общее число рабочих в цензовой промышленности насчитывало 2261,7 тыс. (87,6 % от уровня 1913 г.). Основная масса рабочих концентрировалась в промышленных районах РСФСР и Украины. Их заработная плата в промышленности составляла 94 % от довоенного уровня.

В результате Гражданской войны и сдвигов в экономике в 20-е гг. кардинально изменилась социальная стратификация российского общества. В 1913 г. она включала 16,3 % рабочих и служащих; 66,7 % — крестьян-единоличников, некооперированных кустарей и ремесленников; 17 % — помещиков, представителей крупной и мелкой буржуазии, торговцев и кулаков. В 1928 г. численность рабочих и служащих СССР выросла до 17,6 %, крестьян-единоличников, некооперированных кустарей и ремесленников — до 74,9 %. Появились колхозное крестьянство и кооперированные кустари (в 1928 г. — 2,9 % населения страны). Из социальной структуры были вытеснены помещики, крупные буржуа, торговцы и значительная часть кулаков. 4,6 % населения принадлежала к мелкой городской буржуазии, торговцам и кулакам.

Общее число жителей СССР с 1923 г. увеличивалось примерно на 2 % в год. Перепись населения 1926 г. зафиксировала 147 млн жителей, из которых 120 млн (82 %, как и в 1913 г.) жили на селе. Значительный прирост населения (на 13 млн за 1923–1926 гг.) во многом имел компенсаторный характер после войны и голодных лет.

Восстановление объемов выработки важнейших товаров народного потребления позволяло улучшить жизнь населения. В 1926 г. по сравнению с 1913 г. было произведено хлопчатобумажных тканей — 102,2 %, фабричной обуви — 143,8 %, спичек — 110,7 %, мыла хозяйственного — 125,6 %. Продолжало оставаться более низким производство сахарного песка (64,8 %), соли (78,5 %), резиновой обуви (94 %), однако и по этим товарам в 1927 г. довоенный уровень был превзойден. Валовая продукция всего сельского хозяйства достигла в 1926 г. 118 % по сравнению с 1913 г., в том числе по продукции земледелия — 114 % и животноводства — 127 %. Все это существенным образом сказывалось на уровне жизни.

В ноябре 1924 г. (после денежной реформы) средний заработок рабочего в промышленности составлял 38,5 руб., а прожиточный минимум (стоимостная оценка суммарного потребления человека, определяемая на основе минимальных норм) по РСФСР — около 18 руб. В 1926 г. средний заработок промышленного рабочего поднялся до 55,4 руб., зарплата специалистов равнялась 165 руб., служащих — 101 руб. Работники искусства получали в среднем 73 руб., работники просвещения — 42 руб. в месяц. При этом до 1-й пятилетки зарплата коммунистов ограничивалась 100–150 % средней зарплаты в тех учреждениях, где они работали (партмаксимум). К примеру, директор завода получал 187,9 руб., если он был членом партии, и 309,5 руб., если был беспартийным. Годовой заработок чернорабочего в 1926/27 г. равнялся 455 довоенных руб., разрешенный для специалистов максимум — 1811 руб.

Энергетическая ценность продуктов питания в семьях фабричных рабочих в 1918 г. составляла 1786 ккал на взрослого едока в день, в 1922 г. — 2461, а в 1926 г. — 3445 ккал. При этом улучшалось качество питания, что выражалось в увеличении количества белков и жиров в рационе рабочего. В 1922 г. продукты животного происхождения составляли 4,4 % потребляемых продуктов, а в 1926 г. они достигали уже 13,8 %.

В крестьянской семье в 1926 г. на едока приходилось 30–32 кг мяса (до революции — около 16 кг в год. Его производство зависело не только от поголовья скота, но и от сборов зерна. Для получения пуда свинины нужно скормить 5 пудов зерна или его эквивалентов). Достигнутый уровень питания крестьянского населения в 1926 г. превышал довоенный в переводе на хлебные продукты в потребляющей полосе на 6 %, а в производящей на 2 %. В производящей полосе питание на одного взрослого едока в день составляло в ккал: у беспосевных крестьян — 3827, у малопосевных — 4043, у среднепосевных — 4228, у многопосевных — 4689 (в этом случае питание больше всего соответствовало расходу энергии, требуемой для выполнения тяжелой физической работы). По сравнению с дореволюционным временем разница в питании между этими группами значительно уменьшилась, поскольку удельный вес деревенской бедноты понизился в 2 с лишним раза, а удельный вес средних слоев крестьянства возрос более чем в 3 раза.

Данные обследования питания сельского населения РСФСР в феврале и октябре 1927 г. (месяцы наибольшего потребления мяса и жиров) дают следующую картину. В потребляющей полосе в февральские дни приходилось на человека в среднем разной муки (преимущественно ржаной) 538 г, в октябрьские — 549 г; круп и бобовых — соответственно 74 и 61 г, картофеля — 644 и 680 г; овощей и фруктов — 117 и 213 г; мяса — 101 и 100 г; рыбы — 25 и 24 г; сала — 12 и 9 г; коровьего масла — около 4 г; растительного масла — 7 и 5 г; сахара и сахаросодержащих продуктов — 17 г; молока — 281 и 346 г, яиц — 1 и 4 шт. в день. В производящей полосе в крестьянском рационе несколько меньше было картофеля (соответственно 396 и 435 г) и молока (226 и 267 г), больше — муки (595 и 593 г), мяса (113 и 94 г) и яиц (5 и 7 шт.).

В 1927/28 г. в семьях крестьян в среднем на одного человека приходилось 239 кг хлеба и хлебопродуктов (в семьях рабочих — 187 кг), 41 кг мяса (у рабочих — 57 кг), 4,3 кг сахара (у рабочих — 14,6 кг). Основными продуктами питания крестьян в конце 20-х гг., как и встарь, были хлеб, картофель («второй хлеб», как его называли) и молоко. Эти же продукты оставались основными и на последующие 3–4 десятилетия советской власти.

Рост народного потребления ограничивался недостатком промышленных товаров. В 1925 г. производство предметов потребления достигло только 72,1 % от уровня 1913 г. Однако и при этом общая сумма денежных затрат на покупку одежды и обуви увеличилась в среднем на душу населения в 1924/25 по сравнению с 1923/24 г. на 37,7 %. В 1925 г. наиболее дефицитными товарами были ткани, кожа, обувь, сортовое железо, в еще большей степени — гвозди, кровельное железо, стекло, махорка.

Особенно остро ощущалась неустроенность быта из-за плохих жилищных условий населения. Расширение общей площади городского жилищного фонда в 1926 г. (по сравнению с 1913 г. на 36 млн кв. м) значительно отставало от прироста городского населения. По переписи 1926 г., жилая площадь на душу фабрично-заводских рабочих в среднем составляла 4,91 кв. м, у служащих — 6,96 кв. м. Недостатки жилья скрашивались низкими ставками его оплаты (взимание платы было возобновлено в апреле 1922 г.). В 1924 г. средняя месячная плата за 1 кв. м жилой площади составляла И коп. Жилищная плата покрывала лишь часть издержек по содержанию жилища.

Реальным завоеванием трудящихся было сокращение по сравнению с дореволюционной Россией продолжительности рабочего дня. До 1917 г. средняя продолжительность рабочей недели в целом по промышленности равнялась почти 60 ч (10 ч в день). В 1925/26 г. продолжительность рабочего дня промышленных рабочих составляла 7,4 ч. Все рабочие и служащие имели право на ежегодный очередной отпуск не менее двух недель. К 1923 г. в СССР сложилась система социального страхования на случай временной потери трудоспособности вследствие болезни и увечья, беременности и родов, ухода за больным членом семьи и т. д. Система соцстраха в СССР являлась по тому времени самой прогрессивной в мире. Страховые фонды составлялись целиком и полностью из общественных фондов в государственных и кооперативных предприятиях (в 1924 г. 13,6 % от всей суммы выплаченной зарплаты). В 1923 г. при временной потере трудоспособности пособие равнялось 65,9 % фактического заработка, с января 1924 г. пособие выдавалось в размере полного заработка. Однако полностью провести все эти меры в жизнь стало возможным после ликвидации в стране безработицы.

Приметами послереволюционных социально-политических сдвигов в деревне стали новые учреждения административно-общественного, производственного и культурного назначения: сельсоветы, избычитальни, клубы, народные дома, размещавшиеся зачастую на месте старых административных учреждений, в помещичьих и кулацких домах, в бывших церквах. Началось строительство и новых зданий, особенно для школ и больниц. В деревнях появлялись первые «лампочки Ильича».

В 20-е гг. постепенно менялся и внешний облик советского человека. Вместо шинелей, ватников и гимнастерок военного времени все большее распространение среди горожан получали довольно узкие и короткие брюки навыпуск и свободная блуза с матерчатым поясом (толстовка). Женщины носили короткие платья прямого покроя, юбки и блузки. Распространенным женским головным убором стал красный платочек, повязанный концами назад. В то же время были широко распространены кожаные куртки, ставшие во время войны как бы формой для коммунистов, а также френчи, галифе полувоенного покроя, матросские тельняшки и брюки клеш. С 1923 г. в СССР стали популяризироваться модели одежды, приемы кройки и шитья.

Переход к индустриализации и коллективизации. В декабре 1925 г. XIV съезд партии переименовал РКП(б) во Всесоюзную Коммунистическую партию (большевиков) — ВКП(б). Главным решением съезда было принятие курса на индустриализацию страны, необходимость которой сознавали все противоборствующие в партии группировки. Они исходили из представлений об СССР как осажденной врагами крепости и не теряли надежд на мировую революцию. Общее настроение определяла альтернатива: либо ликвидировать отставание, либо погибнуть.

Концепция Бухарина (продолжение НЭПа, сбалансированное развитие промышленности и сельского хозяйства, приоритетное развитие тяжелой промышленности при одновременном внимании к производству предметов потребления, кооперирование крестьянских хозяйств на добровольной основе) была отвергнута. Утверждалась сталинская: свертывание НЭПа, усиление роли государства в развитии экономики, ужесточение дисциплины, форсированное развитие тяжелой промышленности, использование деревни как поставщика средств и рабочей силы для нужд индустриализации.

Старт мобилизационному штурму в промышленности дала XV конференция партии (октябрь — ноябрь 1926 г.). Была поставлена амбициозная цель — в минимальный срок «нагнать, а затем превзойти» уровень индустриального развития передовых капиталистических стран. В качестве источников индустриализации, как и ранее, назывались накопления госпромышленности, бюджетное перераспределение средств из других отраслей (главным образом за счет изъятия прибавочной части необходимого продукта из сельского хозяйства) в пользу строительства тяжелой индустрии и привлечение сбережений населения через займы. Заметную роль среди источников индустриализации играли доходы от экспорта сельскохозяйственной продукции (зерно) и сырья, в основном леса и нефти (только за 1926–1929 гг. экспорт вырос в цене более чем на 70 %), а также от продажи алкоголя. Государственные займы также составляли значительную часть бюджета СССР (в 1927/28 г. — 10 %). Вместе с тем партия отвергла предложения сторонников Троцкого по дальнейшему повышению отпускных цен на промышленные товары.

Наиболее циничным выразителем троцкистской экономической программы был Е. А. Преображенский (член коллегии наркомата финансов в 1924–1927 гг.). В 1925 г. он вместе с Г. Л. Пятаковым (зампред ВСНХ) полагал: если допустить, что возможно построение социализма в одной стране, то это нужно делать с максимальной быстротой, форсируя темпы строительства. В своей книге «Новая экономика» (1926) Преображенский обосновывал экономическое понятие «первоначальное социалистическое накопление», предлагая черпать средства в основном «вне комплекса государственного хозяйства», а создавать «первичное накопление капитала за счет крестьянства». Рыков и Бухарин называли эту идею возмутительной.

Однако, по сути, на практике все и сводилось к перераспределению средств деревни, легкой и пищевой промышленности на нужды тяжелой. Конечно, это ограничивало и даже снижало жизненный уровень трудящихся. Активная часть общества считала, что индустриализация требует жертв. Фактически руководство партии в лице Сталина и его сторонников со временем все более склонялось к позиции Преображенского.

Отличительной особенностью первого этапа индустриализации было сочетание восстановительных процессов в промышленности с развертыванием нового строительства по планам ГОЭЛРО. В 1928 г. валовая продукция народного хозяйства СССР почти на треть превышала уровень 1913 г. При этом крупная промышленность только за 1926–1928 гг. выросла почти вдвое. Однако производство чугуна в 1928 г. составляло всего 78 % от довоенного уровня. В эти годы завершилось строительство крупных по тем временам электростанций, а в 1927 г. началось строительство 10 новых станций, в их числе мошной электростанции на Днепре, а также Ростовского завода сельскохозяйственных машин, Сталинградского тракторного завода, Керченского металлургического и крупного завода в Кривом Роге. Велась подготовка к строительству Кузнецкого металлургического завода, сырьевой базой которого стали коксующиеся угли Кузбасса и железные руды Урала. Развернулись работы на северном и южном участках Туркестано-Сибирской железной дороги (1452 км от Семипалатинска через Алма-Ату до ст. Луговая).

Всего в первые годы индустриализации начато строительство более 600 новых промышленных предприятий, на многих старых проводилась коренная реконструкция, почти равная новому строительству. Все это позволило поднять удельный вес промышленного производства (в сравнении с аграрным) с 36 % в 1926 г. до 48 % — в 1928-м. Начался процесс превращения страны из аграрной в индустриальную.

Основные экономические показатели сельского хозяйства в 1925–1928 гг. тоже превосходили показатели предреволюционной России. Валовой аграрной продукции в стране производилось на 18–20 % больше по сравнению с 1913 г. Однако три четверти посевных работ в стране велось ручным способом; до половины зерновых убиралось косой и серпом, обмолачивалось цепом и другими примитивными орудиями. Низкая урожайность и частые недороды, суровые природные условия усугубляли ситуацию. Товарного хлеба (для города) деревня производила на 30 % меньше, чем до революции. Число крестьянских хозяйств достигло максимума в 1927 г. — 25 млн против 21 млн в 1916 г. Основную их массу составляли бедняцко-середняцкие хозяйства, производившие зерно в основном для собственного потребления. На фоне роста промышленности нерентабельность мелкого крестьянского производства проявлялась все отчетливее. Надежды на улучшение связывались с переводом мелких хозяйств на рельсы крупного производства.

Резолюция XV съезда партии (декабрь 1927 г.) «О работе в деревне» призывала «широко развернуть пропаганду необходимости и выгодности для крестьянства постепенного перехода к крупному общественному сельскому хозяйству». Начавшаяся индустриализация открывала возможность для подготовки материально-технической базы преобразования сельского хозяйства, расширяя поставку тракторов, прицепных машин и орудий.

Подготовке массовой коллективизации способствовали простейшие формы кооперации. В кооперативы (сбыто-снабженческие, ТОЗы — товарищества по совместной обработке земли и др.) к осени 1922 г. объединено около трети крестьянских хозяйств, а в 1929 г. — более 55 %. Однако в колхозы (высшую форму кооперации) к июню 1929 г. было вовлечено лишь 3,9 % крестьянских хозяйств. Большевики были полны решимости добиться массовой коллективизации в кратчайший срок.

Разработка пятилетнего плана. На XV съезде партии было решено разработать комплексный план развития народного хозяйства страны, устанавливавший пропорции и темпы развития различных секторов и отраслей хозяйства, регионов страны на пятилетний период. Работа была сосредоточена в Госплане и ВСНХ, проходила в острой борьбе, отражая различия во взглядах в высшем руководстве на перспективы развития страны. По предложению председателя Госплана Г. М. Кржижановского готовились два варианта пятилетнего плана — минимальный (отправной) и оптимальный. Наметки первого были на 20 % ниже, чем второго.

В ВСНХ под руководством В. В. Куйбышева разрабатывался только оптимальный вариант. В этом плане индустриализация трактовалась как ускоренное развитие собственной (не импортируемой) промышленности, и прежде всего продукции машиностроения, энергетики, химической промышленности, металлургии. ВСНХ намечал обеспечить ежегодный прирост промышленной продукции на 19–20 %. Старые буржуазные специалисты (В. А. Базаров, В. Г. Громан, И. А. Калинников), ссылаясь на мировой опыт, считали реальным вдвое меньший темп индустриального развития по сравнению с намеченным в отправном варианте плана. Против высоких темпов возражали и представители «правой оппозиции» (Бухарин, Рыков, Томский). Однако ноябрьский пленум ЦК (1928) заявил о возможности «догнать и перегнать в технико-экономическом отношении капиталистические страны… только при напряженном темпе развития индустрии и индустриализации страны». Вариант контрольных цифр пятилетнего плана, предусматривавший рост всей промышленности на 167 % (тяжелой — на 221, легкой — на 130), ВСНХ подготовил в середине декабря 1928 г.

В апреле 1929 г. оптимальный вариант плана был принят правительством, несмотря на возражения Кржижановского (в ноябре на этот пост назначен Куйбышев), затем одобрен XVI партийной конференцией и утвержден V Всесоюзным съездом Советов. План был рассчитан на период с октября 1928 г. по октябрь 1933 г. Хозяйственный год в условиях индустриализации и укрепления плановых основ в сентябре 1930 г. решили перенести с 1 октября на 1 января начиная с 1931 г.

План предусматривал увеличение за пятилетие выпуска промышленной продукции в 2,8 раза (тяжелой — в 3,3) и сельскохозяйственной — в 1,55; повышение реальной зарплаты в промышленности на 71 %, доходов крестьян — на 67 %. Намечалось перевести в общественный сектор сельского хозяйства к концу пятилетки 4–5 млн крестьянских хозяйств (18–20 % их числа) и 17,5 % общей посевной площади. Одновременно планировалось ввести всеобщее обязательное начальное образование, ликвидировать неграмотность населения в возрасте до 40 лет, подготовить квалифицированные кадры для всех отраслей народного хозяйства. Однако многие наметки пятилетнего плана уже вскоре изменились. Аетом 1929 г. ЦК принял ряд постановлений о форсированном развитии ряда отраслей промышленности.