«Черноморская повстанческая группа»

«Черноморская повстанческая группа»

Непосредственным руководителем операции был Е.Евдокимов, который после успешно проведенной операции против рейда Юрия Тютюнника стал начальником особого отдела ВЧК. В конце марта 1922 года разработка операции была полностью закончена. Идея была проста: под видом объединения повстанцев создавалась «Черноморская повстанческая группа» с командованием и штабом для координации действий всех повстанческих отрядов района. Вводилась весьма жесткая дисциплина, предусматривавшая в случае неисполнения приказов жесткие меры наказания, вплоть до расстрела. Причем повстанцы должны были сами уничтожать своих товарищей, не исполнявших приказов «Группы».

Чекисты перехватили направлявшихся в Холодный Яр из Польши полковника Трофименко и сотника Терещенко. Трофименко в свое время был членом Военного комитета Центральной Рады, в 1918 году его назначили военным комендантом Елизаветграда, во время восстания против гетмана Скоропадского он был командиром повстанческого отряда, а затем – штабным работником в армии УНР, – авторитета ему было не занимать. В целях конспирации он стал «командующим Черноморской повстанческой группы» под псевдонимом «генштаба полковник Гамалия».

Начальником штаба группы чекисты назначили Терещенко, псевдоним – «сотник Завирюха». Историк Роман Коваль в своей книге «Атамани гайдамацького краю» указывал, что Терещенко был завербован чекистами еще в апреле 1921 года. Учитывая то, что в штабе Тютюнника было несколько украинских офицеров, работавших на ЧК, в том числе Заярный, Снегирев, а возможно, и начальник личной контрразведки Петлюры, полковник Чеботарев (польская контрразведка продержала его в тюрьме по подозрению в сотрудничестве с ЧК), можно предположить, что и Трофименко, и Терещенко были завербованы не в апреле 1921 года, а намного раньше.

Так или иначе, операция была настолько качественно подготовлена и информационно обеспечена, что ничто не вызвало малейших подозрений ни у атаманов Холодного Яра, ни у самих повстанцев, – хотя кое-кто и сомневался в достоверности «Черноморской повстанческой группы». Организаторы «западни для атаманов» были хорошо ознакомлены не только с приказами и распоряжениями штаба Тютюнника и Петлюры, но и с генеральной линией Головного атамана на повстанческое движение в Украине.

Петлюра в своем приказе по партизанским войскам УНР четко указал Тютюннику, что на территории Украины создаются два типа организаций:

«1. Партизанские отряды, которые все время активно борются с врагом и терроризуют его;

2. Повстанческие организации, которые тем временем прячутся пассивно, организовываются для всенародного восстания».

Если сравнить этот текст с приказом № 7 от 28.VIII.1922, подписанного «полковником Гамалией», то налицо их прямая аналогия:

«Панове отамани, старшини і козаки, прийшов час, коли потрібно підрахувати всі наші сили. Кожен боєць повинен бути взятий на учет». Дальше «командующий» запрещал какие-либо активные действия, ссылаясь на приказ Головного атамана.

Впоследствии атаман Ларион Завгородний показал на допросе, что в начале сентября 1922 года он просил разрешения у «командующего» остановить пассажирский поезд Ростов-Киев между станциями Фундуклеевкой и Цыбулевым, чтобы взять обувь и обмундирование у ехавших в поезде военных. Гамалия разрешил, но запретил входить в вагоны, стрелять и тому подобное.

Таким образом, чекистам Гамалие и Завирюхе удалось с июля по октябрь 1922 года практически полностью исключить боевую деятельность холодноярских повстанческих отрядов, которые подчинились «Черноморской повстанческой группе».

Три версии ареста атаманов

Есть три версии ареста атаманов Холодного Яра. Одну из них изложил бывший повстанец, мемуарист М.Дорошенко в книге «Стежками Холодноярськими», изданной в Филадельфии в 1971 году; вторая версия рассказана историком Давидом Голенковым, а третья – писателем-историком Юрием Горлис-Горским в его книге «Холодный Яр».

По первой версии арест произошел следующим образом. Во время одного из рейдов атаман Ларион Завгородний провел дневку на краю Черного леса около села Дмитровка, в хате лесника. Там он познакомился с сыном лесника Селеверстова, курсантом военной Зиновьевской кавалерийской школы в Елизаветграде, и из разговора узнал о том, что в этой школе есть подпольная организация и учатся курсанты для того, чтобы потом использовать свои знания в борьбе против большевиков.

Разговор этот произошел уже после того, как отец, отвечая на вопрос сына, что за люди у него ночевали, рассказал ему, что это были повстанцы. Курсант поведал об этом чекистам, и у тех сразу же возник план захвата атамана. Чекисты продиктовали письмо атаману повстанцев, которое должен был передать Завгороднему лесник.

Атаман был человеком импульсивным и доверчивым. Собрав своих товарищей, он прочитал им письмо курсантов, а сам решил встретиться с его авторами. Товарищи, чувствуя тут руку чекистов, отговаривали его, но атаман решил по-своему. Курсанты тем временем проведали лесника Селеверстова и через него договорились о встрече в половине второго в Черном лесу, у Хировки, на широкой просеке. Однако атаман принял меры предосторожности: с ночи повстанцы заняли позиции вокруг условленного места. Атаман и курсанты встретились, поговорили, а в конце курсанты предложили встретиться еще раз, утверждая, будто уже есть договоренность, что на эту встречу приедут Юрко Тютюнник, атаман Гонта, представитель правительства УНР из-за границы. Для того, чтобы подготовить такую серьезную встречу, курсанты просили срок в две недели. Место, куда они положат уведомление о том, что все подготовлено, пусть назначит сам атаман.

Повстанцы слушали эти разговоры, по-разному на них реагировали: одни доверчиво кивали, другие просили атамана «разобраться» с курсантами-провокаторами по-партизански. Однако Завгородний решил поехать, поговорить с атаманом Гонтой и с Тютюнником. Он указал курсантам на дуб неподалеку, – туда они через две недели должны были положить свое уведомление о встрече. Курсанты уехали первыми. Завгородний приказал снять заставы и поехал в лагерь, а через две недели разведчики принесли ему короткое письмо, в котором было назначено время и место встречи.

В назначенную для встречи субботу Ларион Завгородний приехал в Черный лес. Не все повстанцы поехали с ним – большая часть решила не рисковать. Но Завгородний был упрям. Первым попрощался с ним Грыць Довженко. Пожал руку и трижды поцеловал; точно так же прощались и другие казаки и старшина. Атаман Ларион нахмурился и крикнул на повстанцев:

– Що це ви прощаєтесь, мовби на той світ виряджаєте!

– Так і є, пане отамане, на той світ проводжаємо!

Тем временем подъехали двое курсантов-проводников. Атаман махнул рукой, сел в седло, тронул коня и поехал за ними. Около десятка повстанцев тронулись следом.

Дальше Дорошенко подробно не пишет. Он лишь констатирует факт: красных было больше, чем повстанцев. Стало ясно, что их предали. Началась стрельба, схватились врукопашную, и почти все повстанцы погибли. Остатки отряда, писал Дорошенко, разбрелись, а ядро – четверть сотни человек еще воевали в лесах до 1925 года.

Писатель Юрий Горлис-Горский в своей книге «Холодный Яр» (Лондон, 1967 г.) пишет примерно то же, что и Дорошенко. По версии Горлис-Горского, которую ему рассказал сокамерник, когда он сидел в тюрьме в Виннице, чекисты прислали повстанцам связного вроде бы от Петлюры и Тютюнника. Была назначена встреча ночью, в Черном лесу, в домике лесника. В домике с вечера засели матросы. Каждого, кто входил, били по голове, отбирали оружие, связывали и затыкали рот. Но один из атаманов выстрелил, побежал, бросил гранату. Утром связанных повстанцев повезли в Киев.

Естественно, то, что написали Дорошенко и Горлис-Горский – не больше чем легенда. Однако она имеет место. По этой легенде, несколько измененной, была поставлена оперетта «Свадьба в Малиновке» и много художественных фильмов на тему борьбы с повстанцами. Можно сказать, появился определенный штамп. Можно простить такое в художественном произведении, но этот штамп проявился и в таком серьезном труде, как книга Д.Голенкова «Крушение антисоветского подполья в СССР, 1917-1925 гг.» (Москва, 1975).

По версии Давида Голенкова, арест происходил так. Чекистам из Киева удалось внедрить в отряд Завгороднего своих разведчиков. Они вошли в доверие, и один из сотрудников ГПУ предложил Лариону стать главным атаманом Холодного Яра. Для этого ему было необходимо собрать всех друзей-атаманов и устроить съезд в Звенигородке. Завгородний решил это сделать и разослал своих джур ко всем холодноярским атаманам. Съезд был собран на конспиративной квартире ГПУ, 28 сентября 1922 года. Ларион Завгородний, Мефодий Зализняк-Голик, Денис Гупало, Компанеец, Ткаченко, Алексей Добровольский, Кость Здобудь-Воля и Леонид Мушкет приехали на указанную им квартиру, где их ждали переодетые чекисты. Началось совещание, в ходе которого атаманов обезоружили без единого выстрела, причем особенно отличился Иван Андреев, уполномоченный Смелянского политбюро ГПУ, которого за эту операцию наградили орденом Красного Знамени.

Как видно из вышесказанного, изменено лишь место действия, но все остальное подогнано под привычный штамп. Нет и намека на то, что была задействована фиктивная организация под названием «Черноморская повстанческая группа». Хотя при написании своей фундаментальной книги Давид Львович Голенков, вероятно, был допущен к секретным архивам КГБ. Быть может, он и знал правду, но почему-то ее не обнародовал.

Штампованная информация этих трех версий распространялась восемь десятков лет, а правда, пусть и неполная, пылилась в секретных архивах. Лишь немногие из тех, которые были очевидцами, непосредственными исполнителями или руководителями этой операции остались живы; жертвы же ее погибли первыми. Однако сохранившиеся в архивах материалы дают достаточно точное представление о том, «как это было» в действительности.