Когда рассаживались за стол к ужину, Елизавета пригласила меня сесть рядом с ней
Когда рассаживались за стол к ужину, Елизавета пригласила меня сесть рядом с ней
Прибывшие с нами дамы по очереди делали перед королевой глубокий реверанс и целовали руку, мужчины целовали руку, как вообще у дамы. Когда рассаживались за стол к ужину, Елизавета пригласила меня сесть рядом с ней. Она, между прочим, сказала, что ей нравится Советская Россия, она бывала дважды на конкурсах Чайковского - что-то новое, смелое, большое общее движение. Хрущев также энергичный и простой человек. А ведь тут у нее давно сложившаяся страна. Елизавета сказала далее: она думает, что институт королей отжил свой век; ну пока нас еще терпит наш народ - да ведь мы теперь от всего отстранились, пусть управляют своей страной сами, королевская власть остается лишь символом единства страны и традицией - постепенно короли исчезнут за отсутствием для них функции.
Утром начался коллоквиум. Доклады были очень интересными - неудивительно, что все они были быстро напечатаны в одном из международных кардиологических журналов. Мой доклад имел успех (о ранних изменениях в артериальной стенке при экспериментальном атеросклерозе - с применением электронной микроскопии). На ту же тему сделал доклад и известный французский кардиолог, профессор Ленегр. Каждый день были приемы, а вечером - обеды. Особенно запомнились из них два: одни - в Лувенском университете (католическом), его ректор - архиепископ, полный, очень светский и образованный человек, в сутане. Дамы становились перед ним на колени и целовали руку, мужчины ограничивались рукопожатием. Колоритна карта обеда. Напечатанная на веленевой бумаге, с обложкой с изображением Университета и кабинета Эразма (Эразм работал здесь, мы посидели в креслах, в которых сидел великий человек, и пощупали толстые книги, которые он ощупывал своими философскими руками). На одной стороне - латинский текст: «Alma mater Jovanonsis serenissim… redi Leopoldo celsissimoprincipessae Liliona universis ductissimis viris deirurgiae cardio paritissimis hac die in nestrum athanerew ad internationalecolloquium congressis amicis cunatis in necessitudimen invitatis inclitac convivarum coronel laetum diem multes annes felices exoptet», а на другой стороне меню (лангусты, «венецианские гондолы», особое вкусное мясное блюдо, «сибирский омлет» и т. д. с указанием марок, вин, десерта и т. п.). Другой обед, особенно запомнившийся, был у короля Леопольда III (этот король сейчас в отставке - он передал свой трон брату Бодуэну; отставка была связана с непатриотичным поведением его в период последней войны, когда он вступил в сговор с Гитлером, - другие утверждают, что это было бы еще куда ни шло, таким способом удалось сохранить от разрушения страну с ее замечательными памятниками культуры, - но главная вина Леопольда III в том, что он женился на артистке, женщине простой крови, которую нельзя было сделать королевой, и она получила лишь титул принцессы). Я считаю, что Леопольд III не дурак, королевские функции в Бельгии никчемны, привилегии же, полагающиеся королю, он сохранил - дворец, богатство, почести и т. п. - а принцесса Лилиан, несмотря на свои 40 лет, блистает очарованием, это красивая брюнетка, притом даже кокетливая, что делает ее простой, без чопорности в обращении. Я был посажен за главный стол, рядом с королем (между нами сидела лишь дама - баронесса, жена французского посла). Леопольд меня расспрашивал о Москве, об университете (поразился, как много у нас студентов): «Вы, говорят, большой специалист по атеросклерозу; скажите, холестерин очень вреден?» Когда я рассказал ему, что холестерин физиологически необходим организму, он входит в состав любых тканей нашего тела, что особенно много его в веществе мозга и он играет важную роль в функции нервной системы, Леопольд сострил: «О, я так понимаю ваши слова, что пусть уж лучше этого холестерина немножко больше застрянет в сосудистой стенке, но его нужно съедать, чтобы быть умнее, не так ли?» Не буду больше распространяться об обедах, чтобы не повторять опереточных «Каким вином нас угощали, какой обед нам подавали», скажу лишь, что в этих встречах было много, как говорят, «полезных контактов» и происходило дружеское общение между учеными, съехавшимися из разных стран; беседы эти служил продолжением коллоквиума. Кстати, из дворца передавали и телевизионные выступления троих ученых: Ленегра (Франция), Мясникова (СССР) и Дебейки (США) - на французском языке.
В эту поездку я подружился со шведским кардиологом Вёрхо, а особенно с его женой - элегантной молодой дамой, блиставшей своими туалетами, веселой и кокетливой. Она могла изъясняться на всех европейских языках, что облегчало мне разговор, насколько можно было, затрудняясь во фразе на одном языке, переходить на другой. Все за ней понемножку ухаживали, муж сдерживал свое беспокойство: они были женаты недавно (развелись с соответствующими парами). Надо отдать должное его выбору: его жена блистала не только внешними данными, но и остроумием и культурностью (знанием искусства, музыки). На заключительном банкете она сказала мне на прощание, что я ей очень понравился («всем»), что отныне я ее лучший друг, что она мечтает со мной встречаться и дальше и приедет непременно в Москву, и поцеловала меня, притом отнюдь не материнским образом. Что ей пришла за идея - непонятно.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.