Дискуссия с Джонасом Простом

Дискуссия с Джонасом Простом

В Кодицилле к завещанию Локк признал авторство не только исходной «Epistola de Tolerantia», но и последующих работ, в которых он защищал свою позицию в полемике с Джонасом Простом. Кроме того, в том же кодицилле, как уже отмечалось, Локк высказал пожелание, чтобы и его собственные работы, и работы Проста были переплетены в один том для лучшего понимания будущим читателем обсуждаемых идей.

Прост подверг критике Локка в памфлете «Краткое рассмотрение и ответ на аргументы „Послания о толерантности“» («The Argument of the Letter concerning Toleration Briefly Consider’d and Answer’d», 1690), на что последовало анонимное Локково «Второе послание о толерантности» (1690); Прост ответил «Третьим посланием о толерантности…» (A Third Letter concerning Toleration in Defence of the Argument of the Letter concerning Toleration, Briefly Consider’d and Answer’d, 1691); ответное Локково «Третье послание о толерантности» вышло в 1692 г. После долгого перерыва Прост опубликовал в 1704 г. «Второе письмо автору „Трех писем о толерантности“» (A Second Letter to the Author of the Three Letters for Toleration). «Четвертое послание о толерантности» Локка в ответ на новые возражения Проста осталось незаконченным и было опубликовано Питером Кингом в «Посмертных работах Джона Локка» в 1706 г.

В отличие от латинского и английского вариантов «Послания», полемика с Простом имеет, в дополнение к вышеописанным, еще два разнонаправленных контекста: это, с одной стороны, «контекст Локка», а с другой – «контекст Проста».

В описании «контекста Проста» самым важным, по-видимому, следует считать то, что в течение почти всего периода полемики с Локком (за исключением последнего письма, написанного в 1704 г.) Прост не занимал никакой должности в Оксфорде, потому что был уволен со службы в колледже Олл-Соулз в 1688 г. ставленником Якова II, а затем лояльным подданным Вильгельма III деканом Леопольдом Финчем.

История увольнения Проста заслуживает отдельного рассказа. В 1687 г. Финч получил от Якова мандат, позволивший ему, минуя процедуру избрания, стать деканом колледжа. Финч принадлежал к англиканской церкви, однако не пользовался расположением высшего духовенства. В 1682 г. куратор Олл-Соулс архиепископ Кентерберийский Уильям Санкрофт возражал даже против его принятия в колледж в качестве рядового сотрудника, считая его недостойным занимать место наставника юношества. В 1685 г. Финч, все же избранный членом совета колледжа Олл-Соулз, сформировал из студентов военное подразделение для борьбы с «мятежным бастардом» Монмутом, которое занималось строевой подготовкой дважды в день во дворе этого учебного заведения.

В 1687 г. Финчу, имевшему связи и родственников при дворе, удалось убедить Санкрофта, что его кандидатура предпочтительнее кандидатур других претендентов – от «католической партии» в Оксфорде. Среди них был Роберт Плот, известный химик и смотритель Ашмолеанского музея, член Лондонского королевского общества с 1677 г. и его секретарь с 1682 г. Ж. Ф. Спиц и М. Голди называют в качестве еще одного кандидата Джона Драйдена [407] . Были и другие кандидаты: Томас Уотсон, вскоре ставший епископом Сент-Дейвидса, и Мэтью Тиндал, будущий деист, но на тот момент – новообращенный католик, в 1688 г. перешедший обратно в англиканство.

В это время повсеместно шла замена руководителей колледжей на сторонников Якова II, и Финч приводил весомый аргумент. Тем не менее Санкрофт, хотя и уступил, все же назначил его на должность всего лишь «исполняющего обязанности декана». Однако дело было не только в этом. Основной конкурент Финча Плот не оправдал ожиданий своего друга и главы «прокатолической партии» в Оксфорде Обадии Уокера, пообещав (но так и не выполнив обещание) объявить о своем переходе в католицизм. Это произвело негативное впечатление на короля. Более того, Плот заявил, что перейдет в католицизм лишь в случае своего избрания на искомый пост. Так и не осуществившейся мечтой Плота было создание колледжа, который занимался бы одной-единственной задачей – поиском эликсира жизни. Ради этого он готов был перейти в какую угодно религию, однако хотел иметь твердые гарантии, что получит в свое распоряжение колледж и соответствующие финансовые ресурсы.

В апреле 1688 г. Финч, испытывая хроническую нехватку денег, попытался получить еще и кафедру древней истории. Но, хотя ему удалось «убедить» большинство своих подчиненных голосовать за его кандидатуру, нашелся человек, который проголосовал против. Это был Джонас Прост. Другими кандидатами были знаток классической древности Генри Додвел и смещенный Яковом вице-президент Магдален-колледжа Чарлз Олдуорт. Большинством в шесть голосов избрали Додвела [408] .

После того как Финча забаллотировали, он, решив, что главой «заговора» против него является Прост, уволил его на следующий же день после выборов. Прост подал апелляцию, надеясь на поддержку Санкрофта, которую он несомненно получил бы, если бы не произошли известные политические события, ставшие прологом «славной революции» – так называемое «дело семи епископов». В июне Санкрофт оказался в Тауэре, и, воспользовавшись ситуацией, Финч распорядился выломать дверь в комнате Проста и выкинуть оттуда его вещи.

После «славной революции» Санкрофта, не пожелавшего присягнуть на верность новой власти, лишили полномочий, а затем сместили с высшего церковного поста. На его место пришел в 1691 г. Джон Тиллотсон. Дело Проста «зависло». Ему удалось официально восстановиться в должности и получить компенсацию (100 фунтов) за неправомерное увольнение лишь в 1698 г. Возможно, на исход дела повлиял новый архиепископ Кентерберийский Томас Тенисон. В 1683 г. Тенисон писал: «Добрые правители не используют суровых мер, вынуждающих людей скрывать мысли и превращаться в лицемеров, но стремятся подвигнуть их, применив мягкие средства, к более глубоким размышлениям» [409] . Эта риторика ничем не отличалась от позиции Проста, которую он защищал в полемике с Локком.

О тесных связях Проста с Санкрофтом говорит найденный среди бумаг последнего документ, в котором обосновывается невозможность произнесения с церковных кафедр Декларации о свободе совести. «Целью Декларации является то, что люди могут пользоваться такой свободой в религиозных делах, какой пользоваться невозможно, не нарушая законов Божьих и этого королевства». Автор этого документа – Джонас Прост [410] .

Еще одним важным документом является критика Простом скандального решения Якова II об увольнении членов совета Магдален-колледжа, отказавшихся признать назначенного королем, в нарушение закона и устава корпорации, декана-католика. Политика рекатолизации началась уже в мае 1686 г. с назначения новообращенного католика Обадии Уокера на пост главы оксфордского Юниверсити-колледжа и данного ему мандата на публикацию прокатолической литературы.

В своей критике Локка Прост, по сути дела, повторяет общую позицию англиканской церкви, какой она сложилась на 1688 г.: для церкви допустимо использование «умеренной» силы, своего рода «святого насилия», необходимого для того, чтобы «привести людей к истинной религии».

Прост охотно признает, что с помощью «внешней» силы невозможно заставить людей изменить убеждения, однако настаивает, что, применив «умеренную силу», можно дать людям возможность подумать, поразмышлять о том, что же на самом деле является истиной.

Прост писал: «Если использовать силу не вместо разума и аргументов, т. е. не для того, чтобы убеждать с помощью ее собственной эффективности (этого она не может сделать), но только для того, чтобы заставить людей рассмотреть эти доводы и аргументы, надлежащие и достаточные для их убеждения, которые, без насилия, они не стали бы рассматривать, – то кто сможет отрицать, что косвенно и на расстоянии (at a distance) это не сослужит службу в приведении людей к истине; в противном случае, через нерадивость либо небрежение, они никогда не познакомились бы с ней или, из-за предрассудка, отвергли и осудили, не выслушав, сочтя заблуждением» [411] .

Без применения «умеренной силы», аргументировал Прост, люди могут не получить такой возможности и, оставленные на волю самим себе и свободе выбора, скорее подчинятся «похотям», чем требованиям истинной религии. Если человек приведен к истинной религии с помощью силы, «истинная религия… не становится из-за этого менее истинной». Разумеется, замечает Прост, в использовании силы не было бы необходимости и она не была бы оправдана, «если бы все люди были преданы своим душам и искали бы путь спасения с тем попечением и усердием, коих заслуживала важность предмета, и с умом, свободным от предрассудка и страсти» [412] .

Однако само существование великого множества религий есть «очевидная демонстрация того, что люди не искали истины в этом деле с той прилежностью ума и той свободой суждения, которые требуются для обретения уверенности в ее нахождении» [413] . Более того, писал Прост, «какую бы религию люди ни выбрали, они обычно в дальнейшем ее и придерживаются, не прибегая к разуму». Самомнение приводит к тому, что люди ценят выбранную ими религию только потому, что сами ее выбрали, и предвзято настроены к любым другим религиям. «Изучая только собственную позицию в споре, они еще больше убеждаются в правоте своего выбора и думают, что… разум на их стороне» [414] .

Единственно возможным способом заставить таких людей посмотреть на свою религию с позиции разума является «применение к ним таких наказаний, которые могут перевесить предрассудки, склоняющие их к предпочтению ложного пути перед истинным, и вернуть их к такой здравости и такому размышлению, которые вынудят их спросить себя со всей серьезностью, стоит ли на самом деле испытывать такие неудобства, придерживаясь религии, которая, если подумать, может оказаться ложной, или отвергать другую… которая, если подумать, может оказаться истинной» [415] .

Когда люди отказываются от назидания или убеждения, не остается ничего другого, как применить к ним силу, и нет причины сомневаться в успехе этого метода, если применять его правильно к тем, кто еще «не полностью неизлечим». Тех же, кто неизлечим, «следует оставить Богу» [416] .

Не все виды и степени насилия оправданы. Прост «полностью соглашается» с Локком, протестующим против калечения, пыток голодом, убийств. Такого рода жестокость обычно контрпродуктивна. Применяемое насилие должно быть «пропорционально» своей цели.

Из этого следует, пишет Прост, что Локк неправ, говоря, что никто не имеет права использовать силу в приведении людей к истинной религии. Если для содействия истинной религии возникает необходимость во «внешней силе», то «светский магистрат» должен располагать таким правом: «поддержание и рост» духовных интересов граждан «должны, разумеется, считаться одной из целей светского общества и, таким образом, подпадают под юрисдикцию магистрата» [417] . А значит, согласно Просту, в юрисдикции магистрата находится «забота о душах» [418] .

Прост цитирует Фому Аквинского: стремясь поступать правильно, мы должны исполнять два долга – приобретать истинные убеждения и искренне следовать им. Поступок является правильным только в том случае, если выполняются оба условия. Истинные моральные принципы доступны всем, ибо интуиция морального блага как бы внушена, присуща человеческому роду, и речь идет лишь о том, чтобы напрячь волю, избрать путь исследования и встать на него. Люди, которые оправдывают собственную и чужую леность «непреодолимым невежеством», виновны в том, что отказываются от поиска оснований своей веры.

В религии и морали проводником выступает церковь, и мы, писал Прост, должны интеллектуально смириться и прислушаться к ее авторитетному учению. Однако церковь имеет в своем распоряжении лишь ненасильственные средства воспитания и назидания, которые могут и не достичь всего сообщества, к тому же расколотого схизмой.

Каким же образом можно повлиять на людей, чтобы они пересмотрели свои взгляды? Это возможно только через принуждение, осуществляемое магистратом.

Разумеется, само по себе насилие, писал Прост, ни в чем не убеждает, но действует косвенным образом и в некоторой перспективе, а его использование может стать поводом для пересмотра взглядов, целительным средством, инициирующим новый духовный поиск. К пониманию, необходимому для веры, нельзя принудить, но воля поддается принуждению и может направить понимание к новому исследованию. Люди, ранее сопротивлявшиеся истине, теперь будут радостно благодарить своих строгих наставников за то, что те указали им путь.

Не имеет никакого значения, как именно достигается истина: порой полное крушение жизненного уклада, телесные и эмоциональные потрясения приводят к тому, что человек начинает прислушиваться к новому для него учению.

Толерационист, предполагает Прост, возразит на это, что, хотя тело можно сломить, применение насилия в религии способно произвести лишь фальшивых и лицемерных новообращенных. Но еще Аврелий Августин указывал: тело может поработить ум, поэтому – сломай тело, и ум будет освобожден от рабства.

На кону стоит душа человека, поэтому насильственные действия магистрата, находящегося на службе христианского пастыря , являются величайшей милостью. Снисхождение – «ложно направленная доброта», а карательные законы – акт любви. Возможно, и лучше было бы применять мягкое убеждение, но упорствующие столь жестокосердны, что их не проймешь одними словами. К этому можно добавить, утверждал Прост, что насилие – толчок для последующего преображения человека, а страх – начало мудрости, которая должна быть в дальнейшем усовершенствована при помощи любви.

«Контекст Проста» – не что иное, как позиция англиканской церкви на момент «дела семи епископов», отказавшихся зачитывать с церковных кафедр предписанную им королевским эдиктом Декларацию о свободе совести, а также последующих событий – оккупации Англии принцем Вильгельмом Оранским и «временного», как считала значительная часть англиканского духовенства, урегулирования вопроса о престолонаследии.

Прост защищал действия церкви и ее национально-государственный статус, оставляя за «магистратом» право на насилие, но в соответствии с целями церкви. Прост сожалел, что Акт о толерантности 1689 г. отменил наказания для диссентеров, поскольку целью англиканской церкви является не насилие само по себе, что есть тирания, а пастырское наставление , в свете которого принуждение становится мерой, охватываемой понятием целесообразности и эффективности в деле проповеди истинной религии и спасения души. И поэтому, писал Прост, «мы видим, как мало истины» в словах Локка о том, что «любая внешняя сила совершенно бесполезна» [419] .