Глава девятнадцатая. Победа православия
Глава девятнадцатая. Победа православия
Болгарские книги и русская культура
О том, что в России в начале XI и — в хорошем согласовании с нашей хронологической гипотезой — в начале XV в. появилось довольно много болгарских книг, и что книги эти переписывались и читались еще 2–3 столетия, пишут практически все исследователи.
Их роль оценивают по-разному. Некоторые считают, что это и начало, и фундамент всей дальнейшей российской культуры. Другие видят в них лишь носители нового алфавита, якобы созданного византийцами, и византийских христианских идей, сводя таким образом роль болгар к своего рода "одушевленному печатному станку".
Мы оставим эти споры историкам.
Восточно-римская болгарофобия
В известном древнем (по-видимому, времен Ярослава) произведении "Сказание о испытании вер" рассказывается эмоциональная история о том, как некий греческий философ предостерегал Владимира от какой-то злой и отвратительной религии, связанной с болгарами. Тех, кто ее исповедовал, он называл «бохъмичи» и «бохъмити». По выражению летописца,
"придоша болъгары веры бохъмиче" (ПОВ с. 57; цит. по ДИМП с. 64)
Они приглашали Владимира "поклонися бохъмиту".
Кто такие «бохъмичи»? И что это за религия? «Сказание» дает описание некоторых якобы ее обычаев: они вызывают отвращение у читателя и неудивительно, что, по словам летописи, выслушивая их, Владимир сплюнул на землю от погнусы. Они не похожи на обычаи ни одной из известных религий. Поэтому специалисты с основанием считают, что их придумали с целью очернить ее последователей.
Попытки дискредитировать соперничающие религии являются частым явлением в истории человечества. Обычно их приверженцам приписывают один или несколько «отвратительных» обычаев — например, их обвиняют, что в их ритуалах используется мясо сваренного ребенка или что-нибудь другое, вызывая таким образом в своих последователях чувства осуждения и ненависти и к учению соответствующей «чужой» религии, и к людям, исповедовавшим ее.
Для того, чтобы лучше почувствовать цели и механизм подобных обвинений и чтобы иметь основу для сравнений, обратимся к другому примеру из истории первых христиан.
Первые христиане — людоеды и развратники?
В своем известном сочинении "Против Цельса" (созданном, как утверждают специалисты, около 235–238 гг.) Ориген, теоретик христианского учения, которого впоследствии (при Юстиниане I) “православные” объявили еретиком, рассказывает следующую историю:
"Когда началось проповедование христианства, они [иудеи] попытались оклеветать Евангелие, говоря, что христиане приносили в жертву младенцев и ели их плоть; а также что во время своих собраний они — чтобы предаваться делам мрака — тушили светильники и предавались разврату — каждый с первой попавшейся под руку." (ВИН с. 33–34)
Вот так — нагромождением выдуманных обвинений — шла "информационная война" против первых христиан. В том числе (и может быть в первую очередь) и против христиан на Балканах.
Но вернемся к "бохъмичам".
Еретики
Кого пытались дискредитировать «философ» и автор (или поздний редактор) «Сказания»? Традиция исторической школы XIX–XX в. связывает «бохъмита» и «бохмичей» с Магометом и мусульманами. Хотя детали описания "бохъмитской веры" никак не похожи на мусульманские, обычно доводом для этого служит тот факт, что выражения в адрес «бохъмичей», которые находим в тексте, могут исходить только от злейших врагов их религии (НИКВ с. 36).
В то же время автор «Сказания» — христианин и православный; какую религию он мог бы хулить таким образом? Исходя из принятой картины "учебника истории", такими злейшими врагами, против которых мог бы выступить с подобными словами христианин до схизмы 1054 г., могли бы быть только мусульмане. Поэтому как бы само собой разумеется, что «православные» «философ» и «автор» должны
были под «бохъмичами» иметь в виду прежде всего мусульман; на худой конец представителей какой-то неизвестной восточной религии.
Здесь мы сталкиваемся с удивительным проявлением необычайно глубоких предрассудков старой исторической школы. Пожалуй, только так можно объяснить попытки найти — как это делалось — «этимологическую» связь слов вида «бохъмет» — «бохмет» — «бахмет» — «махмет» — «магомет» и "не увидеть" очевидное сходство: что «бохъмич» — это «бохемич» (
), от «Бохемия» (по правилам современной русской орфографии — Богемия, но по-латыни Bohemia).
С одной стороны, для ортодоксального историка действительно очень трудно, практически невозможно заподозрить, что православные христиане могли питать такую глубокую ненависть к другим христианам.
Но с другой стороны, исторические свидетельства сохранили достаточно отчетливую информацию о Кирилле и Мефодии, проповедовавших в Великой Моравии и Паннонии, и о преследованиях их учеников со стороны католической церкви. Вспомним тяжелые споры с «триязычниками», обвинения, которые «духоборы» из среды немецкого духовенства сыпали в адрес святых братьев, изгнание и порабощение их учеников; вспомним желчь в адрес «еретика» и «арианина» Мефодия на Сплитском соборе католиков.
А почему ученики Кирилла и Мефодия, вынужденные бежать из Великой Моравии, не отправились в Византию? Ведь по версии "учебника истории" именно византийский император отправил Кирилла и Мефодия с миссией к мораванам? Почему миссионеры, являющиеся якобы императорскими, не захотели вернуться к нему? Не потому ли, что еще с самого момента изгнания из Великой Моравии — Богемии ученики Кирилла и Мефодия стали стремиться добраться до Болгарии, где они — возможно являясь упомянутыми в летописи “богемичами” — надеялись найти собратьев по "христианской ереси"?
Напомним читателям, что св. Мефодий прямо назван еретиком и арианином католическим собором в Сполато (современном Сплите в Хорватии) в середине XI в. Добавим, что «жития» свв. Кирилла и Мефодия подверглись существенным изменениям и, скорее всего, превратились в некую удобную для восточно-римского" православия" компиляцию (см. главу десятую и ЦЕН4). Греческая церковь канонизировала свв. Кирилла и Мефодия только в 1971 г. (ЧИЛ4 с. 112), а Римская до сих пор официально не пересмотрела обвинения Сплитского собора 1069–1072 г. в адрес св. Мефодия.
К сожалению, жгучая ненависть "на словах" — как мы ее видим в «Сказании» — нашла отражение и в делах.
Уничтожение болгарских книг
По-видимому, для успешной борьбы с «ересью» болгар «православным» восточным римлянам необходимо было ликвидировать "еретические книги". Или, по крайней мере, стереть и переделать неудобные места. Наверное, поэтому до нас достигло относительно мало подлинных болгарских рукописей.
Эта мысль выглядит совсем естественно. Тем не менее, с точки зрения “учебника истории” она выглядит не очень логично. В самом деле: если новый “славянский” алфавит изобрели сами византийцы, причем — как часто подчеркивают некоторые филологи — просто “приспособили” греческий алфавит для нужд славян; если перевели св. Писание и другие книги на славянский язык; если все в славянских книгах — перевод, пересказ и переработка более ранних греческих произведений; если все церковные обряды заимствованы у византийцев, то всякое предположение о том, что византийцы могли относиться отрицательно к славянским религиозным книгам выглядит не то что глупо, а просто результатом больных фантазий. И надо сказать, что многие ученые считают именно так.
Однако обнаружив, что раннее болгарское и русское христианство не только не произошли от византийского православия, но и считались ересью по отношению к нему, столкнувшись с фактом разрушения церквей, мы можем совсем по-другому рассмотреть и вопрос о преследовании, исправлении и уничтожении старых болгарских и русских — “доправославных” — книг.
Начнем с изменений в структуре, иерархах и храмах Болгарской церкви вскоре после ее покорения византийцами. Вот как описывает развитие церковных дел в Болгарии в этот период А. Чилингиров:
"После смерти архиепископа Иоанна Охридского (в 1037 г. — ИТ)… Цареградская патриархия поставила во главе Болгарской архиепископии грека Льва Пафлагонского; от ее диоцеза отняли большое количество епископий… болгарский язык был выведен из употребления в церковной службе… болгарских священников низвергли и заменили греческими, церкви — частью разрушили, частью перестроили, в перестроенных замазали известью старые стенописи, сделали новые и заново освятили, а канонизация болгарских святых была объявлена незаконной." (ЧИЛ4 с. 71)
Почти то же самое мнение выражал Д. Оболенский. Он писал, что присоединение Македонии, Фракии и северо-восточных провинций Болгарии к Византийской империи поставило начало насильственной византинизации этих областей — процесс, продолжившийся до 1186 г.; что греческий язык стал официальным и церковно-служебным языком архидиоцеза, а структура Болгарской церкви — «средоточием крайнего эллинизма». (ОБОД с. 120)
Несколько более сдержано и прозаично описывает эти действия М. Приселков, но суть та же:
"… независимое положение и устройство Охридской архиепископии продолжалось лишь до смерти архиепископа Иоанна, когда византийский император поставил на его место Льва, "первого из римлян", открывшего собою длинный ряд архиепископов-греков, назначаемых самими императорами, так что архиепископия Охридская, заведуя церковью всего болгарского народа, совершенно превратилась из болгарской в греческую, став центром огречивания болгар." (ПРИ с. 44)
По поводу «исчезновения» болгарских книг в ту пору русские исследователи выражали разные мнения. Например Подскальский писал почти то же самое, что мы видим в приведенных выше цитатах: что в Болгарии в эпоху византийского господства уничтожались славянские книги и насаждалась греческая иерархия (ПОД; см. ЛИТ с. 310). По-другому объясняют это исчезновение авторы ФТИ:
"Древнейшее же славянское Пространное Житие Климента, отразившееся отчасти в греческом, составленном Феофилактом Охридским, и в латиноязычном памятнике чешской агиографии конца X в. — Легенде Кристиана, — погибло либо полностью вышло из обращения не позднее XII в. Вероятно, невольным виновником его гибели явилось именно сочинение Феофилакта. С появлением нового житийного текста на греческом языке нужда в его славянском предшественнике окончательно отпала, и о сохранности этого и тогда уже редкого (если не уникального) памятника перестали заботиться." (ФТИ с. 147)
Мы не будем обсуждать вопрос о том, действительно ли «отпала» нужда в аутентичном житии Климента, или появилась необходимость удалить «еретические» имена и детали в нем (что вызвало написание жития заново). Только отметим, что новые факты о происхождении и характере старого болгарского христианства и его литературы вызывают необходимость пересмотра подобных объяснений.
Конечно, люди, вещи, книги — все стареет и постепенно выходит из употребления. Старые книги гибли по разным причинам. И все же, так как в старину книги стоили дорого, люди обычно заботились о них. Но еретические книги — совершенно иной случай. Их очень часто безжалостно уничтожали.
Так что произошло со старыми болгарскими книгами?
Любопытный пример показан на рис. 19-1. Там мы видим куски старой болгарской рукописи XIV в., использованные для подклейки переплета греческой книги.
Отметим, что в России те же самые болгарские книги продолжали переписываться и служить (хотя и в «исправленных» и отредактированных списках) еще столетиями. Почему русские не торопились заменить их “новыми”, греческими? Может быть потому, что не были в состоянии оценить по достоинству православные греческие книги, распространившиеся в Болгарии, и позаимствовать их?
Судьба старых русских книг
Коль скоро первые христиане Киевской Руси придерживались тех же «еретических» с точки зрения православия взглядов, то по логике вещей их книги тоже должны были бы подвергнуться уничтожению и исправлению. И действительно, хотя и не такими брутальными мерами и с гораздо меньшим успехом, «зачистка» текстов проводилась и на Руси.
Вернемся на минуту несколько веков назад, в 1037 год. Тогда Цареградская патриархия возвела в Охридские архиепископы грека Льва Пафлагонского, а в Россию отправила нового киевского митрополита Феофилакта. С этого времени, пишет А. Чилингиров,
"греческие митрополиты прилагают всевозможные усилия для того, чтобы стереть любое воспоминание о связях с болгарской церковью и любые воспоминания о болгарских святых. После канонизации Бориса Владимировича, посвященным ему днем в церковном календаре становится 2 мая, и таким образом заменяется болгарский святой князь Борис, память которого отмечалась в тот же день 2 мая.” (ЧИЛ4 с. 71–72)
Поясним: до “эпохи Феопемпта” 2-го мая Киевская церковь отмечала день святого Бориса, болгарского князя. Канонизировав сыновей Владимира — Бориса и Глеба — византийские иерархи Киевской церкви поставили день чествования их памяти на 2-ое мая и таким образом “убрали” св. царя Бориса из церковного календаря. Об этих действиях «православных» фальсификаторов имеются выразительные свидетельства. Таким является случай с изображением св. князя Бориса Болгарского в рукописи Учительного евангелия Константина Преславского в Государственном историческом музее в Москве, Син. 262, fol. 1., где под изображением, на котором написано «святой Борис» ("сты Борисъ"), кто-то в XII в. добавил "Борисъ Глебъ" — по-видимому, для того, "чтобы пояснить, о ком идет речь" (ЧИЛ4 с. 111).
Список подобных “удалений” неугодных святых можно продолжить. Например, “исчез” из церковного календаря киевских христиан и св. Климент Охридский; его заменили св. Климентом Римским.
Следы этих “реформ” остались, например, в старых синаксариях и минеях. Считается, что из всей литературы "домонгольского периода" в Киевской Руси меньше всего сохранились именно минеи. Но в немногих уцелевших недостает некоторых листов — их кто-то вырвал. И сделал это отнюдь не случайно: на вырванных листах были как раз дни болгарских святых (ЧИЛ4 с. 111). После всего этого трудно усомниться в том, что это была осознанная чистка «еретических» имен и деталей.
Интересен и случай с Остромировым евангелием. Мы уже занимались миниатюрой с изображением св. Луки в главе одиннадцатой. Напомним читателям мнение Чилингирова о том, что лист с этой миниатюрой вырван из более старого списка (скорее всего болгарского происхождения), и дополнительный довод, подтверждающий это — запись имени святого в форме
Чилингиров утверждает, что в сохранившемся списке использованы три листа из оригинала — с миниатюрами трех из евангелистов. По-видимому, они очень понравились писцу новой рукописи и он решил сохранить их, возможно потому, что сам не мог нарисовать такие миниатюры.
Но тогда получается, что в целом оригинал был в неплохом состоянии (как и листы с изображениями трех евангелистов), и его переписали по другим причинам. Зная об «еретичности» раннего болгарского христианства, логично предположить, что именно из-за «ереси» и был переписан — скорее всего, переработан — оригинал.
Узнав о судьбе старых русских книг и традиций, связанных с болгарскими христианами, мы уже можем согласиться с тем, что такая же «чистка» проводилась (и даже куда более усердно) и в болгарских землях, где церковное руководство осуществляли исключительно византийцы.
“Мы можем только предполагать, что число болгарских святых было значительно большим, чем то, что показывают достигшие до нас сведения.” (ЧИЛ4 с. 71–72)
Теперь попробуем взглянуть по-новому на сведения о крещении Киевской Руси и Владимира и о начальном периоде развития Киевской церкви.
А. А. Шахматов отмечал, что в ПВЛ события, связанные с крещением Киевской Руси, женитьбой Владимира на Анне и весь начальный этап христианизации были подвергнуты идеологической редакции (ШАХ с. 206–207). Вслед за ним такого же мнения придерживаются практически все исследователи.
М. Левченко считал, что Владимир запрашивал из Болгарии священнослужителей и богослужебные книги, и что известия о них были впоследствии вытравлены провизантийски настроенными книжниками. Он полагал, что отношения Руси с завоеванными Василием II болгарами не прекратились, но осуществлялись преимущественно неофициальными путями (ЛЕВ с. 379; цит. по ЛИТ с. 311).
По мнению Николаева, греками составлен и "Владимиров Устав", предписывающий даже киевским князьям полное подчинение греческому духовенству, а наследников обязывает чтить законы, взятые у византийцев (НИКВ с. 71).
Свое обобщающее мнение по поводу редактирования русских рукописей В. Николаев сформулировал очень четко:
"Я предполагаю, что в той или иной мере ВСЕ русские летописи, жития, похвалы, слова и т. д. были затронуты греческой переработкой и были подвергнуты изменениям в духе политики и интересов высшего греческого духовенства в России и византийской церкви вообще… установленные различия и противоречия… произошли от греческой цензуры, неодинаковой в разных эпохах…" (НИКВ с. 69)
В этой цитате производит впечатление и еще одна полезная идея: противоречивые описания событий в разных летописях возникли в результате того, что разные лица по-разному «исправляли» разные списки одного и того же старого «еретического» текста.
По-видимому, в этом своем предположении В. Николаев прав.
Сопротивление русских христиан
А как относились русские христиане к «православным» реформам в Киевской Руси?
Считается, что многие русские клирики сопротивлялись византийскому влиянию. Отражение их мыслей можно найти в "Похвальном слове митрополита Иллариона". В нем Илларион пишет о «христианской» вере, а не о «греческой»; Владимир является «каганом», а не «князем» и т. д. Как бы возражая на идеи об "избранном христианском народе Восточного Рима", он утверждает демократическую струю в христианстве:
"Прежде бо бе в Иерусалиме едином месте кланятися, ныне же по всеи земли" (цит. по НИКВ с. 79).
Иными словами, ныне все христиане по всему миру равны.
Сколько раз крестился Владимир?
Как известно, данные первоисточников о том, в каком году крестился Владимир, являются противоречивыми: согласно некоторым, крещение произошло в 987 г., по другим — в 989 г. Из этого расхождения А. Чилингиров делает неожиданные, но обоснованные выводы.
Как мы видели выше, в 985 году Владимир предпринял поход на Балканы, заключил мир с болгарами и воевал с ними против византийцев. Затем, год с лишним спустя, он крестился. Что произошло за этот год с лишним? Как раз об этом повествует Иоакимовская летопись, чудом избежавшая православную цензуру:
"По сем же иде Владимир на Булгары и победи их, мир учини, и прият крещение сам и сынове его, и всю землю Русскую крести. Царь же болгарский Симион присла иереи учены и книги довольны, и посла Владимир во Царьград к царя и патриарху просити митрополита, они же весьма возрадовашася, и прислаша митрополита Михаила, мужа весьма ученого и богобоязненного, болгарина суща, и с ним четыре епископы и много иереи, диаконы и демественники (певчие) от славян. Митрополит же, по совету Владимира, посажа епископы по градом: в Ростове, Новеграде, Владимире и Белграде. Сии шедше по земли с вельможи и воин владимировими, учаху людь и кресчаху всюду стами и тысячами, и колико где прилучися, асче людие невернии вельми от том скорбяху и роптаху, но отрицатися воев ради не смеяху." (цит. по ЧИЛ1 с. 14)
Из этого текста вытекает, что болгарский царь Симеон (или Роман-Симеон) сыграл большую роль и в крещении самого Владимира, и в массовом крещении народа Киевской Руси: он направил в Россию проповедников и христианские книги, и посланные им духовники положили начало Русской христианской церкви. Возможно, что в это время Симеон находился в Царьграде — Византионе, и что у него и «его» патриарха Владимир просил митрополита. Возможно также, что Владимир обращался к патриарху Фотию, который в то время относился терпимо (или даже хорошо) к болгарским христианам, и он отправил к нему Михаила. Можно допустить также, что в тексте летописи болгарский "Царевград Търнов" назван Царьградом. Все это — детали, которые нужно исследовать и уточнять.
По-видимому, эти события позднее были «стерты» и подвергнуты искажениям почти во всех остальных русских летописях, житиях и пр.
Далее, по многим первоисточникам, в 989 г. Владимир вновь крестился. Интересный рассказ об этом содержится в старом произведении "Память и Похвала Владимиру, мниха Иакова". Очень важно, что в нем все-таки нет упоминаний о том, что Владимир принял крещение от византийцев. И здесь встречаем очень любопытную деталь: когда Владимир попросил руку сестры византийского императора, он связал это с тем, что хочет стать лучшим христианином ("да ся больма на христианый законъ направил"). По этому поводу В. Николаев отмечает:
"Это выражение имеет для нас важное значение. Монах Иаков указывает, что для того, чтобы жениться на греческой княжне Анне, сестре Василия Болгаробойцы, Владимир ДОЛЖЕН БЫЛ ПЕРЕЙТИ В ГРЕЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСТВО, которое считалось "ЛУЧШИМ ХРИСТИАНСКИМ ЗАКОНОМ" (изменения шрифта ИТ). Именно поэтому греческая церковь и греческая иерархия в России провозгласили Владимира святым и приложили столько усилий для того, чтобы сделать его популярным." (НИКВ с. 71)
Из известия Иакова вытекает, что Владимир был христианином — хотя и не “лучшим”, но все-таки христианином — до принятия "лучшего христианства".
Рассмотрим еще три довода в пользу этого утверждения.
Во-первых, вспомним утверждение "Большого катехизиса", напечатанного в Москве при царе Михаиле Федоровиче Романове и патриархе Филарете в 1627 г., о том, что по повелению Владимира крещение Руси произошло во времена митрополита Киевского Михаила и Новгородского Сергия:
"Итако повеле креститеся всей земли Русстей в лето шесть тысящь 497 от святых патриарх от Николы Хрусоверта или от Сисиния или от Сергия архиепископа Новгородского при Михайле митрополите Киевском." (цит. по ФОМ14 с. 307)
Параллельно с этим вспомним, что и версия крещения Руси в IX в. содержит на самом деле два крещения: сначала при патриархе Фотии и затем при патриархе Игнатии. По идее этим двум крещениям согласно нашей хронологической гипотезе должны соответствовать два крещения во времена Владимира.
И наконец, приведем прямое свидетельство монаха Адемара о том, что вскоре после крещения русских к ним пришел греческий епископ, «обратил в христианство среднюю часть области и принес греческие обычаи» (ADE, гл. CXLI, с. 47–48; цит. по НИКВ с. 113)
Эти рассуждения ведут к следующей гипотезе: Владимир и Киевская Русь получили массовое крещение сначала от болгарских священников и от митрополита Михаила, во времена первого патриаршествования Фотия и с одобрением и содействием последнего. Впоследствии Владимир и русы приняли второе крещение, скорее всего от миссионеров патриарха Игнатия.
Кроме того, напрашивается вывод, что Цареградская иудео-христианская община придерживалась в целом идеи старого иудейского провиденциализма об "избранном народе", которому Провидение и Бог обещали спасение и предоставили руководить миром. Она считала, что ее учение — самое правильное, “лучшее”, что только ее крещение — настоящее, и что она должна быть во главе "настоящих христиан"; тех, кто ей не подчинялся, она причисляла к "еретикам".
Рис. 19-1. Переплет греческой книги подклеен кусками болгарских рукописей XIV в.