IV. Частная жизнь русскихъ при Петрѣ I.

IV. Частная жизнь русскихъ при Петр? I.

Частная жизнь людей высшаго общества въ царствованіе Петра I такъ разнообразна, что трудно, невозможно почти дать описанію ея надлежащаго единства, сд?лать изъ онаго н?что ц?лое. Но какъ безъ нея нельзя составить себ? яснаго понятія о русскихъ нравахъ того времени, то я р?шился пом?стить зд?сь н?которыя черты изъ тогдашней общественной жизни, предоставляя другимъ умножить собранныя мною св?д?нія новыми, и составить изъ нихъ полную картину.

Изв?стно уже, что Петръ, со вступленіемъ на престолъ, р?шился преобразовать наши нравы, и что сіе нам?реніе усилилось въ немъ съ 1718 года, посл? второго путешествія его въ чужіе края. Желаніе произвести сей переворотъ скор?е и, если можно, самому вид?ть посл?дствія онаго, сродное пылкому характеру и безпокойной д?ятельности сего монарха, не могло не встр?тить препятствій въ народ? полуобразованномъ, свято повиновавшемся обычаямъ старины. Никто не см?лъ ясно противостать вол? государевой; но большая часть, состоявшая изъ коренныхъ русскихъ вельможъ, исполняя оную по наружности, старались удержать что можно было изъ обыкновеній, въ которыхъ они взросли, которыя получили въ насл?дство отъ своихъ отцовъ. Другіе, въ угодность ли монарху, или потому, что понимали высокіе его виды, предупреждали желанія Петра, сл?дуя совершенно вновь вводимымъ перем?намъ. Сюда принадлежали особы, приближенныя къ царю, или т?, кои, бывъ отправлены въ начал? его царствованія въ чужіе края, возвратились оттуда съ желаніемъ сблизить насъ съ народами просв?щенн?йшими и поставить наши общества на европейскую ногу. Оттого-то вы увидите въ частной жизни русскихъ времени Петра I странную пестроту: борьбу стараго съ новымъ, остатки русскихъ обычаевъ съ прим?сью обыкновеній голландскихъ, французскихъ и англійскихъ; непринужденность въ обращеніи вм?ст? съ мелочнымъ этикетомъ; у однихъ азіатскую пышность, у другихъ благоразумную ум?ренность, не терпящую излишества и не знающую недостатка. Каждая семья представляетъ въ своемъ быту н?что отд?льное, сохраняющее свой особый цв?тъ. Я изложу вкратц? домашнюю жизнь главн?йшихъ лицъ въ столиц? и потомъ постараюсь схватить н?которыя черты, которыя, при всемъ разнообразіи нравовъ въ частности, были почти общія у вс?хъ.

Главою исключительныхъ любителей старины былъ князь ?едоръ Юрьевичъ Ромодановскій. Связанный съ государемъ узами родства; любимый и уважаемый Алекс?емъ, ?еодоромъ и Петромъ за его испытанную в?рность, любовь къ правд? и проницательный, хотя необразованный умъ; занимая въ государств? важн?йшую должность, онъ въ домашнемъ кругу являлся совершеннымъ русскимъ бояриномъ стариннаго покроя. Онъ одинъ осм?лился противостать точной вол? Петра касательно перем?ны въ одежд?. Никогда не угождалъ прихотямъ господствовавшей въ его время моды, всегда носилъ русскій кафтанъ, отороченный узенькимъ золотымъ или серебрянымъ позументомъ, и черные усы съ прос?дью, которые еще въ посл?дніе годы царствованія Алекс?я Михайловича украшали его лицо. Обыкновенно грубый въ обращеніи, онъ не перем?нялъ онаго ни съ к?мъ, и равно принималъ какъ вельможу, такъ и посл?дняго изъ гражданъ. Никто не см?лъ взъ?хать къ нему на дворъ. Самъ Петръ, нав?щая князя-кесаря, оставлялъ одноколку свою у тесовыхъ воротъ его и п?шкомъ подходилъ къ его дому; никогда не садился въ карет? съ нимъ рядомъ, а всегда напереди. Въ обществахъ никто не см?лъ с?сть передъ нимъ. Приходившіе къ нему, какого бы они званія ни были, должны были прежде поклона хозяину, осушить большой кубокъ простого вина, приправленнаго перцемъ, поднесеннаго на золотомъ блюд? ручнымъ медв?демъ. Худо тому, кто вздумалъ бы отказаться! медв?дь, упустивъ блюдо, вц?плялся въ парикъ или волосы гостя, и до т?хъ поръ не давалъ ему покоя, пока сей не соглашался принять чинимаго ему прив?тствія. Простыя щи, кулебяка съ угремъ, разварная стерлядь и баранья буженина съ чеснокомъ были главными кушаньями его об?довъ. Стол?тніе меды, пива, настоенныя ягодами, и изр?дка мальвазія наполняли золотыя или серебряныя кружки, поставленныя передъ каждымъ приборомъ. Въ осеннее время, когда хл?бъ былъ убранъ съ полей, отправлялся онъ изъ Москвы, чтобъ въ окрестностяхъ сей столицы, въ рощахъ, прилежащихъ къ селамъ Коломенскому, Измайлову и дал?е, пот?шиться охотою, а особенно соколиною, которую любилъ до страсти. Ни одинъ влад?тельный князь Германіи, можетъ быть, не показывалъ въ подобныхъ случаяхъ такой пышности, какую являлъ сей русскій вельможа. Въ то время бояре поставляли за славу им?ть во двор? многочисленную челядь: одни содержали домовыя войска, родъ т?лохранителей, состоявшія большею частію изъ дворовыхъ людей, од?тыхъ въ цв?та, находившіеся на гербахъ господъ; другіе им?ли каждый свой дворъ, составленный изъ б?дныхъ дворянъ на жаловань? и устроенный у однихъ наподобіе двора древнихъ русскихъ царей, у другихъ по образцу европейскихъ дворовъ. Въ день, назначенный княземъ Ромодановскимъ для охоты, множество ловчихъ, сокольничихъ, подсокольничихъ и поддатней, въ зеленыхъ чекменяхъ съ золотыми или серебряными нашивками, или опушенныхъ иногда соболями, въ красныхъ шараварахъ и желтыхъ сапогахъ, въ длинныхъ по локоть лосиныхъ рукавицахъ и горностаевыхъ шапкахъ, съ перевязями чрезъ плечо, одною изъ серебряной тесьмы, къ которой прив?шена была обитая бархатомъ лядунка, и другою золотою, на коей вис?лъ серебряный рогъ, опоясанные ремнями, которые ув?шены были кольцами, собравшись у воротъ, ждали повел?ній князя-кесаря. Но данному знаку вы?зжали они, при звукахъ роговъ, на горскихъ лошадяхъ въ поле: одни, ведя за собою на смычкахъ своры собакъ, другіе, неся на прикр?пленныхъ къ пальцамъ стальныхъ кляпышахъ[4], обвитыхъ серебряною или золотою проволокою, сибирскихъ кречетовъ съ прив?шенными къ шейкамъ бубенчиками, подъ бархатными клобучками, шитыми серебромъ, золотомъ или разноцв?тными шелками. Князь-кесарь приглашалъ обыкновенно многихъ вельможъ для разд?ленія сей забавы. Онъ самъ вы?зжалъ на арабскомъ жеребц?. Свита его, простиравшаяся иногда до 500 челов?къ, вся посажена была на лошадяхъ съ его конюшенъ, большой обозъ со съ?стными припасами и напитками ?халъ всл?дъ. Во время охоты подсокольничіе подавали князю и гостямъ его кляпыши съ кречетами. Собаки напускались для отысканія добычи; едва она подымалась, державшіе на рукахъ кречетовъ снимали съ нихъ клобучки, и громкіе крики одобренія сопровождали сихъ в?рныхъ охотниковъ, когда, пустившись стр?лою на добычу іі поразивъ ее, они, по свисту сокольничаго, возвращались къ своимъ господамъ. Охота оканчивалась сытнымъ об?домъ. Т? изъ простыхъ ловчихъ или сокольничихъ, которые им?ли случай отличиться, удостаивались чести разд?лять трапезу князя. За множествомъ блюдъ сл?довала общая попойка: большія чаши, наполненныя виномъ, переходили изъ рукъ въ руки, и ч?мъ ловля была усп?шн?е, т?мъ пиръ былъ шумн?е. Таковыя охоты продолжались иногда по н?скольку м?сяцевъ сряду. Петръ не любилъ сего рода забавъ, но снисходилъ къ прихотямъ свата своего, князя ?едора Юрьевича.

Сія священная привязанность къ старин? оставалась почти насл?дственною въ род? князей Ромодановскихъ. По смерти князя ?едора Юрьевича, сынъ его князь Иванъ ?едоровичъ, принявъ титулъ отца[5], руководствовался его правилами и въ домашней жизни. То же обращеніе со вс?ми, тоть же этикетъ, т? же забавы. Число посл?дователей Ромодановскаго было многочисленно. Иванъ Ивановичъ Бутурлинъ, Лопухины, Нарышкины и много другихъ вельможъ, которыхъ имена мен?е изв?стны, старались по возможности соглашать обычаи предковъ своихъ съ т?ми, какіе дворъ вводилъ въ употребленіе.

Графъ ?едоръ Матв?евичъ Апраксинъ, также какъ и князь ?едоръ Юрьевичъ, былъ сватъ государю и пользовался отличнымъ уваженіемъ Петра. Домъ его въ два этажа, на томъ м?ст?, гд? нын? Зимній дворецъ, былъ однимъ изъ обширн?йшихъ въ Петербург?; при ономъ находился большой садъ, извивавшійся по берегу Невы до нын?шняго Адмиралтейскаго бульвара. Убранство комната соотв?тствовало обширности зданія: везд? на ст?нахъ видны были штофные обои, тяжелые столы съ нас?чками изъ кости или разноцв?тнаго дерева и съ вызолоченными ножками, кресла и стулья съ высокими спинками, обитые рытымъ бархатомъ. Гостепріимство было одною изъ главныхъ доброд?телей генералъ-адмирала. Всякій день, въ 4 часа пополудни, ставились у него для полдника (л?томъ въ аллеяхъ или бес?дкахъ сада, зимою въ обширныхъ галлереяхъ дома) столы, одни съ холодными кушаньями, сахарными закусками и плодами на серебряномъ вызолоченномъ сервиз?, другіе съ разнаго рода винами. Апраксинъ, отдохнувъ посл? об?да, приходилъ въ залу, гд? ждали его собравшіеся гости. При звукахъ духовой музыки, расположенной въ разныхъ концахъ сада или въ галлереяхъ, гости садились за столы, и начиналась пирушка. Одни уходили, другіе приходили: слуги перем?няли блюда и особенно бутылки, и бес?да продолжалась до 10 часовъ вечера. По общепринятому въ то время мн?нію, ум?нье жить состояло въ томъ, чтобъ хорошо накормить и напоить гостя, въ какое бы время онъ ни пришелъ. Отказываться отъ предлагаемаго хозяиномъ было неучтиво, и молодой челов?къ, который не выпивалъ столько, сколько пилъ старшій, показывалъ неуваженіе къ хозяину и ко вс?мъ присутствовавшимъ. Добрый адмиралъ им?лъ особенное дарованіе угощать приходившихъ къ нему: часто видали сего почтеннаго старика съ обнаженною головою, покрытою с?динами, стоящаго на кол?няхъ передъ упрямымъ гостемъ съ просьбою осушить еще посл?дній кубокъ. Оттого р?дко кто уходилъ отъ него не навесел?. Носивъ званіе генералъ-адмирала, графъ Апраксинъ составлялъ, посл? Петра, главное лицо при закладк? и спускахъ кораблей. Посл? закладки императоръ со всею фамиліею и вс? присутствовавшіе при церемоніи съ?зжались къ нему, чтобъ за кубкомъ вина пожелать благополучнаго окончанія начатому д?лу. Однажды въ 1721 году вздумалъ онъ при подобномъ случа? позабавить гостей своихъ травлею. Сія любимая забава прежнихъ нашихъ царей выходила тогда уже изъ обыкновенія, а оттого новость сего явленія привлекла толпы любопытныхъ. На площади передъ графскимъ домомъ, нын?шней Дворцовой, построили родъ полукруглаго амфитеатра. — Когда пос?тители собрались въ галлереяхъ адмиральскаго дома, впустили въ ограду дикаго медв?дя и льва изъ т?хъ, которыхъ посланникъ Волынскій привезъ въ 1714 году изъ Персіи. Началась жестокая борьба: разъяренные зв?ри быстро бросились другъ на друга; поперем?нно слышны были то ревъ одного, то рыканіе другого; наконецъ медв?дь, изнуривъ противника, началъ брать верхъ; но царь, опасаясь, чтобъ левъ не сд?лался жертвою въ сей стычк?, приказалъ прекратить травлю. Иногда, въ отсутствіе Петра изъ столицы, генералъ-адмиралъ принималъ въ своемъ дом? посланниковъ: бухарскихъ, калмыцкихъ и хивинскихъ. Въ другое время, командуя на кронштадтскомъ рейд? флотомъ, давалъ онъ морскіе праздники. Вс? снасти судовъ украшались разноцв?тными флагами: въ одномъ м?ст? слышны были п?сельники; въ другомъ звуки духовыхъ инструментовъ; зд?сь матросы, для забавы съ?хавшихся изъ Петербурга гостей, ломались, кривлялись и прыгали; тамъ показывали они ловкость свою, б?гая по веревкамъ и спускаясь съ мачтъ. Съ наступленіемъ вечера, палуба, мачты, реи и вс? снасти были осв?щены. Богатый ужинъ, состоявшій, какъ обыкновенно, изъ множества блюдъ, ждалъ пос?тителей. При каждомъ тост? палили изъ пушекъ, и нер?дко залпъ изо вс?хъ орудій, при посл?днемъ здоровь? въ честь основателя Россійскаго флота, заключалъ собраніе. Никто не возвращался домой съ сихъ праздниковъ въ тотъ же день. Генералъ-адмиралъ поставлялъ въ томъ славу, чтобъ хорошо угостить дорогихъ своихъ пос?тителей, которые расходились не прежде, какъ при выстр?л? пушки, возв?щавшей на другой день утреннюю зарю.

Между боярами, способствовавшими Петру къ преобразованію россійскихъ нравовъ, первое м?сто занимаетъ фельдмаршалъ Борисъ Петровичъ Шереметевъ. Еще въ малол?тств? Петра употребляемъ онъ былъ въ заграничныхъ посольствахъ. По окончаніи азовскаго похода, въ которомъ явилъ онъ въ себ? будущаго героя подъ Полтавой, Шереметевъ, восхищенный устройствомъ вид?нныхъ имъ странъ, р?шился пос?тить ихъ снова, и въ то время, когда Петръ, съ топоромъ въ рукахъ строилъ суда на Заандамской верфи, ближній бояринъ его искалъ просв?щенія на противоположномъ конц? Европы. Онъ вид?лъ В?ну и пышный дворъ Леопольда, богатую Венецію и дожа ея во всемъ его великол?піи, величественный Римъ съ его развалинами и, наконецъ, Мальту, коей воинственные рыцари приняли его въ число своихъ собратій. Возвратившись въ отечество, онъ первый подалъ собою прим?ръ той утонченности въ нравахъ, того приличія, которыя посл? старался распространить между своими соотечественниками. Первый изъ русскихъ явился передъ Петромъ во французскомъ кафтан? съ мальтійскимъ крестомъ на груди и въ осыпанной брильянтами шпаг?, подаренной ему императоромъ Леопольдомъ. Онъ любилъ пышность, но не азіатскую, не ту, которая безъ нужды сл?питъ глаза, распространяясь на все безъ разбора. Домъ фельдмаршала на Фонтанк?, противъ Л?тняго сада, былъ приб?жищемъ для вс?хъ неимущихъ: за столъ его, на которомъ не ставилось мен?е 50 приборовъ, даже въ походное время, садился всякій, званый и незваный, знакомый и незнакомый, и только съ условіемъ, чтобъ не чиниться передъ хозяиномъ. Об?ды его, приготовленные лучшимъ образомъ, не обращались никогда въ шумные пиры: фельдмаршалъ ненавид?лъ излишество и не любилъ бес?дъ, въ то время обыкновенныхъ, въ которыхъ кубки съ виномъ играли главную роль. Самъ Петръ столько уважалъ его, что никогда не принуждалъ пить, и во время праздниковъ государевыхъ, Шереметевъ и князь Михаилъ Михаиловичъ Голицынъ одни освобождены были отъ наказанія, состоявшаго въ осушеніи кубковъ большого орла. Общество его состояло изъ людей самыхъ образованныхъ: генералъ-фельдцейхмейстера Брюса, англійскаго посланника лорда Витворта, прусскаго Мардефельда и другихъ иностранныхъ министровъ и ученыхъ, находившихся тогда въ Россіи, и, несмотря на малое просв?щеніе того времени, молодые люди считали за честь и славу, если могли попасть въ вечернія собранія фельдмаршала. Не было, можетъ быть, челов?ка в?жлив?е и ласков?е въ обращеніи. Часто, разъ?зжая по Москв?, окруженный множествомъ скороходовъ, б?гуновъ и домовыми войсками, останавливался онъ на улиц? и выходилъ изъ кареты, чтобъ подать руку старому сослуживцу. Посл?дніе годы жизни своей посвятилъ онъ благотворительности. Онъ умеръ въ 1719 году, любимый войскомъ и народомъ. Петръ уважалъ его чрезвычайно, называлъ его своимъ Баярдомъ и Тюреннемъ, всегда встр?чалъ и провожалъ его до двери своего кабинета, и поставилъ бы ему монументъ въ Невскомъ монастыр?,если бъ смерть не пом?шала государю въ исполненіи сего нам?ренія.

Но никто изъ приближенныхъ къ особ? Петра не жилъ великол?пн?е любимца его, князя Меншикова. Зная, что государь, сохранявшій простоту во всемъ, лично до него касавшемся, любилъ, вышедъ изъ частнаго быту, окружать себя блескомъ, Меншиковъ, въ угодность ли монарху, или по собственной склонности, показывалъ въ частной жизни пышность, соотв?тственную высокому званію влад?тельнаго князя ижорскаго и ингерманландскаго. Онъ им?лъ своихъ камергеровъ, камеръ-юнкеровъ и пажей. Домъ его на Васильевскомъ острову, на самомъ берегу Невы, тамъ, гд? нын? 1 кадетскій корпусъ, былъ въ тогдашнее время обширн?йшимъ и красив?йшимъ зданіемъ въ Петербург?. Обои штофные и гобеленовые, подаренные Петру I въ Париж?, большіе бронзовые часы съ боемъ и курантами, люстра изъ цв?тного хрусталя съ золотыми или серебряными в?твями, большія венеціанскія зеркала въ зеркальныхъ рамахъ съ позолоченными обручиками, столы на толстыхъ, вызолоченныхъ ножкахъ съ выкладками изъ разноцв?тнаго дерева, представлявшими всякаго рода зв?рей и птицъ, диваны и стулья, обитые шелковыми тканями, съ высокими спинками, на которыхъ изображенъ былъ гербъ хозяина съ княжескою короною, и персидскіе ковры на полу — служили украшеніемъ комнатъ. За домомъ простирался обширный садъ, лучшій въ Петербург? посл? царскаго, съ оранжереями, сараями фруктовыхъ деревьевъ, птичниками и небольшимъ зв?ринцемъ. Въ первые годы пребыванія своего въ Петербург? Петръ часто давалъ въ семъ дом? жителямъ столицы пиры, на которые отпускалъ князю по тысяч? рублей. Иногда принималъ зд?сь иностранныхъ пословъ въ устроенной для сего нарочно тронной зал?, подл? которой была гардеробная государя. Онъ прі?зжалъ къ Меншикову запросто: передъ началомъ аудіенціи выходилъ изъ гардеробной въ тронную въ парадномъ кафтан?, и по окончаніи оной, сбросивъ тягостную для себя церемоніальную одежду, уходилъ отъ своего любимца. Роскошные праздники князя Меншикова бол?е всего походили на европейскіе. Князь, столько способствовавшій Петру I въ произведенныхъ имъ перем?нахъ, поставлялъ въ томъ славу, чтобъ сколько возможно приблизиться къ обычаямъ, какіе въ то время наблюдаемы были при образованн?йшихъ дворахъ Европы: ибо зналъ, что нич?мъ лучше не угодишь Петру. Гости прі?зжали къ нему въ лодкахъ: на берегу р?ки, у крыльца, на л?стниц? и у вс?хъ дверей встр?чали ихъ, при звук? трубъ и литавръ, пажи, камеръ-юнкеры и камергеры князева двора, въ синихъ мундирахъ, шитыхъ золотомъ, въ башмакахъ съ золотыми пряжками и въ цв?тныхъ шелковыхъ чулкахъ съ золотыми или серебряными стр?лками. Об?ды его, приготовленные лучшими выписанными изъ Парижа поварами, состояли иногда изъ 200 блюдъ и подавались на золотомъ сервиз?: погреба наполнены были лучшими винами. Народъ толпился на улицахъ, чтобъ посмотр?ть на князя, когда онъ въ торжественные дни ?халъ во дворецъ. Въ тогдашнее время многочисленная услуга и пышность въ экипажахъ составляли необходимость для людей хорошаго тона. Баринъ или барыня не могли вы?хать изъ дому въ саняхъ ли, или въ карет?, безъ того, чтобъ, кром? слугъ позади, не им?ть впереди себя н?сколько верховыхъ, которые днемъ разгоняли на улицахъ народъ, а ночью, неся въ рукахъ длинные факелы, указывали и осв?щали дорогу. Въ большіе праздники любимецъ Петра, пере?хавъ черезъ Неву на выложенной зеленымъ бархатомъ внутри и раззолоченной снаружи лодк?, выходилъ у своей австеріи, находившейся на Исаакіевской площади, тамъ, гд? нын? Сената. Отсюда начиналось торжественное его шествіе: впереди шли скороходы и служители дома въ богатой ливре?, потомъ ?хали музыканты и пажи верхомъ, въ синихъ суконныхъ и бархатныхъ кафтанахъ съ золотыми позументами по швамъ, за ними самъ князь въ карет?, сд?ланной наподобіе в?ера, на низкихъ колесахъ, съ золотымъ гербомъ на дверцахъ и большою княжескою короною изъ того же металла на имперіал?, и запряженной шестью лошадьми въ убор? изъ малиноваго бархата съ золотыми или серебряными украшеніями. По сторонамъ шло по три камеръ-юнкера, изъ коихъ одинъ держался за ручку каретныхъ дверецъ, и наконецъ небольшой отрядъ драгунъ князева полка заключалъ шествіе.

Не буду говорить о гостепріимств? Шафирова, въ дом? котораго на Петербургской сторон?, неподалеку, отъ Сампсоньева моста, была обширн?йшая въ Петербург? зала, и коего погребъ заключалъ въ себ? лучшія вина; о жившемъ подл? граф? Головкин?, коего бережливость обратилась въ пословицу и котораго дочери по образованію, любезности и красот? были въ числ? первыхъ д?вицъ въ столиц?; объ ученомъ и веселомъ княз? Кантемир?, коего супруга, урожденная княжна Трубецкая, слыла первою красавицею въ Петербург?; о племянниц? ея, милой княжн? Черкасской; объ Измайлов?, посланник? нашемъ въ Пекин? въ 1720 году, коего домъ былъ весь меблированъ въ китайскомъ вкус?; наконецъ о барон? Строгонов?, на роскошныхъ пирахъ котораго являлось до 20 д?вицъ, игрою на арф? и п?ніемъ восхищавшихъ зр?ніе и слухъ пос?тителей. Описаніе ихъ образа жизни наскучитъ однообразіемъ. Перейду къ обыкновеніямъ, которыя были почти общими въ то время вс?мъ, составлявшимъ высшее общество.

Прим?ръ двора, всячески старавшагося сблизить вс? состоянія и распространить общественную жизнь между русскими, скоро под?йствовалъ на людей, у которыхъ гостепріимство было врожденною доброд?телью. Тогда этикетъ не разд?лялъ еще состояній столько, сколько теперь; зазывныхъ билетовъ не знали; приглашали только самыхъ знатныхъ; прочіе, знакомые и незнакомые, приходили въ назначенный часъ, садились за столъ и, покушавъ хл?ба-соли, уходили, часто не заботясь о хозяин?. Хозяинъ или хозяйка встр?чали гостей въ дверяхъ, при звук? трубъ и литавръ, поклономъ и рюмкою водки или вина. Об?ды, начинавшіеся въ 12 часовъ, были продолжительны и состояли изъ множества блюдъ. Въ частныхъ собраніяхъ, когда съ?зжались одни короткіе знакомые, жребій назначалъ дам? кавалера, который долженъ былъ ее вести къ столу, садиться рядомъ съ нею и услуживать за об?домъ. Во время стола доморощенный музыкантъ забавлялъ гостей игрою на гусляхъ. Въ торжественные дни вм?сто гуслей слышны были духовые инструменты: дамы находились въ одной, а кавалеры въ другой комнат?. Въ конц?, об?да подносили первымъ сахарныя закуски, къ мужчинамъ же приносили ящики съ винами: венгерскимъ, рейнскими и н?которыми французскими. Начинались тосты; обыкновенно предлагалъ оные самъ хозяинъ. Когда случалось, что государь находился въ числ? пирующихъ, то первымъ тостомъ было всегда призваніе Божіей милости, а вторымъ благоденствіе семейству Ивана Михайловича Головина, то есть флоту[6]. Петръ считалъ сей тостъ столь важнымъ, что об?щалъ шуту своему, португальцу Лакосту, 100,000 рублей, если бы случилось когда-нибудь пропустить оный. Во время стола государь уходилъ отдыхать и черезъ часъ возвращался. Посл? об?да гости переходили въ другую комнату къ дамамъ, гд? ждали ихъ чай, кофе и лимонадъ. Если общество было не многочисленное, и нельзя было танцовать, то призывали домашняго казака, который т?шилъ пос?тителей пляскою съ прип?вомъ и игрою на торбан?, или на балалайк?. Въ другое время, когда не случалось гостей, передъ коими надлежало чиниться, садились играть: мужчины между собою въ кости, шахматы или шашки; замужнія дамы съ н?которыми кавалерами въ короли, марьяжъ, ломберъ, ламушь или лантре; д?вушки съ молодыми мужчинами забавлялись игрою въ фанты, или въ кошку и мышку, или въ жгуты, и тому подобное.

Общества наши того времени представляли странную противоположность: совершенную непринужденность между мужчинами и самый строгій этикетъ въ обращеніи съ женщинами. Простое обхожденіе Петра служило прим?ромъ для подданныхъ. Въ собраніяхъ одни л?та давали право на отличіе: часто вельможа, занимавшій важн?йшее м?сто въ государств?, вставалъ передъ челов?комъ низшаго званія, покрытымъ с?динами. Особенно старшіе въ семьяхъ пользовались у младшихъ уваженіемъ, котораго сл?ды и теперь прим?тны въ коренныхъ русскихъ фамиліяхъ: такъ, наприм?ръ, герой Финляндіи, князь Михайла Михайловичъ Голицынъ, им?я около 60 л?тъ отъ роду, не см?лъ никогда садиться при брат? своемъ, княз? Дмитріи Михайлович?, который былъ н?сколькими годами стар?е. Семейственная жизнь русскихъ бояръ представляла н?что патріархальное. Родственныя связи уважались гораздо бол?е нын?шняго. Въ семейственный праздникъ вс? родные съ?зжались къ дававшему оный. Старшій занималъ почетное м?сто; прочіе, мужчины и женщины, составивъ около него большой кругъ, ждали позволенія с?сть. Когда вс? занимали свои м?ста, онъ начиналъ разговоръ, входилъ въ обстоятельства каждой семьи: однимъ давалъ сов?ты, другимъ д?лалъ зам?чанія и, словомъ, распоряжалъ д?лами каждаго. Никто изъ присутствовавшихъ самъ собою не могъ заговаривать съ старшимъ или обращаться къ другимъ во время его разговоровъ; все д?лалось по его вол?; вс? старались о томъ только, чтобъ ему угодить.

Н?сколько сотъ лошадей на конюшн?, множество каретъ, колясокъ, фаэтоновъ и колымагъ въ сараяхъ и многочисленная дворня составляли принадлежность всякаго дворянскаго дома. Между слугами н?которые пользовались преимущественно отличіемъ передъ прочими. Няня зав?дывала вс?мъ хозяйствомъ; шутъ или дуракъ садился иногда за столъ съ господиномъ и им?лъ позволеніе говорить, что ни приходило ему на умъ; сказочникъ находился при барин?, когда онъ ложился спать, и обязанъ былъ, сидя у ногъ его на постели, разсказывать всякій день что-нибудь новое до т?хъ поръ, пока господинъ не уснетъ кр?пкимъ сномъ. За об?домъ слуга, отличавшійся долговременною службою въ дом?, им?лъ право, стоя за стуломъ, вм?шиваться въ разговоръ господъ своихъ. Въ большіе праздники вс? толпою приходили поздравлять своего господина или госпожу, которые подносили имъ по рюмк? вина. Для об?довъ каждый день накрывались длинные столы, покрытые множествомъ разнаго рода блюдъ, если даже садились за столъ не бол?е двухъ челов?къ. Когда не случалось постороннихъ, баринъ, в?роятно, по прим?ру прежнихъ царей, которые свой столъ посылали на домъ къ подданнымъ, коихъ хот?ли отличить, разсылалъ съ своего стола блюда, или, какъ ихъ называли, подачи: нян?, дворецкому, конюшему, сказочнику и другимъ изъ служителей, пользовавшихся его милостію.

Женщины не им?ли въ то время такого вліянія на общества, какимъ пользуются нын?. До Петра показывались он? между мужчинами р?дко, и то на н?сколько минутъ. Къ концу об?да, за хл?беннымъ, входила въ комнату, гд? сид?ли за столомъ мужнины гости, нарумяненная хозяйка въ кокошник?, бархатной, обложенной соболемъ т?логр?йк? и башмакахъ съ высокими каблуками. За нею дочери, съ повязками на головахъ, въ цв?тныхъ сарафанахъ и башмакахъ такихъ же, какъ у матери. Ос?нивъ себя три раза крестомъ передъ стоявшею въ углу иконою и поклонившись гостямъ, он?, не говоря ни слова, подносили каждому по четыре кубка: съ водкою, виномъ, пивомъ и медомъ. Каждый гость долженъ былъ осушить кубки за здоровье красавицъ, и въ благодарность получалъ отъ нихъ поц?луй въ щеку. — Симъ ограничивалось участіе женщинъ въ обществахъ, пока указы Петра не дали имъ правъ, равныхъ съ правами мужчинъ. Од?тыя въ европейскія платья, выученныя танцовать и говорить по-н?мецки, он? перестали зам?нять природный румянецъ подд?льнымъ, чернить зубы и брови; радовались большей свобод?; но, несмотря на вс? старанія государя, по привычк?, или сл?дуя внушенію старушекъ, сохранили въ обращеніи съ мужчинами н?которую дикость, поддерживаемую господствовавшимъ въ то время мн?ніемъ. Д?вушка въ обществ?, чтобъ не нарушить правилъ приличія, не могла вступать въ разговоръ съ незнакомымъ мужчиною, а если была къ тому принуждена, то должна была отв?чать на вс? вопросы самымъ короткимъ образомъ, и, если можно, не бол?е какъ да-съ и н?тъ-съ; не могла два или три раза танцовать въ вечеръ съ однимъ мужчиною, если онъ ей былъ не родственникъ. Замужнія пользовались большею свободою, но и эта свобода была гораздо ограниченн?е нын?шней. При такой заст?нчивости женщины не могли им?ть большого вліянія на мужчинъ. Однакоже, оно существовало. Желаніе нравиться, почти врожденное вс?мъ людямъ, занимало тотъ и другой полъ. Костюмы сд?лались щеголеват?е, или, лучше сказать, пышн?е прежняго. У женщинъ появились платья, шитыя золотомъ, серебромъ или унизанныя жемчугомъ; у мужчинъ — цв?тные бархатные кафтаны съ пуговицами изъ золота или драгоц?нныхъ камней, прически ? la Valli?re и длинные алонжевые парики. Обращеніе съ женщинами сд?лалось принужденн?е. Между мужчинами родилась услужливость къ дамамъ, которая еще носила прим?ты своего младенчества. Такъ, наприм?ръ, однажды въ 1721 году, чтобъ почтить красоту княгини Кантемиръ, гости, собравшись посл? об?да у нея въ спальн?, пили ея здоровье изъ вещицъ, принадлежавшихъ къ ея туалету: стеклянныхъ башмаковъ, сапожковъ и проч. Въ обществ? учтивый кавалеръ долженъ былъ поднести дамамъ, которыхъ хот?лъ отличить, букетъ св?жихъ цв?товъ. На улиц?, встр?чался ли ?хавшій мужчина съ знакомою дамою въ карет?, оба экипажа съ многочисленною ихъ свитою останавливались; кавалеръ, невзирая на погоду, выходилъ изъ своего, и съ обнаженною головою, держа шляпу въ рукахъ, подходилъ къ карет? красавицы, чтобъ им?ть удовольствіе прив?тствовать ее поц?луемъ руки.

Таковы были обыкновенія въ высшемъ класс? обществъ при Петр? I. Въ простомъ народ? оставались съ русскою одеждою и обычаи старинные. Они также изм?нялись, но весьма мало, и теперь еще являются наблюдателю почти въ первоначальной своей простот?.