Краткий экскурс в историю вопроса

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Краткий экскурс в историю вопроса

Какую же ты хочешь последнюю революцию? Последней — нет, революции — бесконечны.

Евгений Замятин

Технологии смены политических режимов, разработанные в XX–XXI вв. и учитывающие опыт, накопленный за предыдущие столетия, позволяют успешно осуществить смену режима практически в любой стране мира вне зависимости от формы правления и государственного устройства. Самыми уязвимыми в этом смысле являются геополитически и геоэкономически значимые регионы. Этот тезис убедительно доказан событиями последних десятилетий, когда были деформированы и трансформированы не только политические режимы целого ряда стран, но и уничтожены вследствие этого ряд государств, начиная от СССР и СФРЮ и заканчивая Ливией (вопрос с Сирией и Украиной — стоит в активной повестке дня).

При этом факторы, определяющие возможность смены режима, а фактически, государственного (политического) переворота, в условиях глобализации мало зависят от общей социально-экономической и политической ситуации в стране-мишени. Они носят преимущественно организационно-финансовый, методический и технический, а не политический или социально-экономический характер. Это определено самой природой мира эпохи глобализации, в котором граница между внутренними и внешними факторами носит пунктирный характер. Данное утверждение определено, в частности, эмпирикой событий, вошедших в политический дискурс с начала XX в. под названием «цветные революции».

Разработкой технологий и конкретных инструкций политических переворотов стали активно заниматься ещё в конце XVII века. Одной из самых значимых работ по этой теме стала книга Габриэля Нода, переведенная в 1711 г. Уильямом Кингом на английский язык — «Политические размышления о высокой политике и мастерстве государственных переворотов»[728]. Начало научному изучению технологий смены политических режимов в новейшее время положил итальянец Курцио Малапарте (1898–1957), а его теория государственного переворота сохранила актуальность до настоящего времени[729].

Одной из самых серьёзных работ по проблематике государственных переворотов второй половины XX в. можно считать книгу Эдварда Люттвака — «Государственный переворот. Практическое пособие». Она была написана в 1968 г. С того времени она была переведена на 14 языков и претерпела много переизданий. В России, что представляется весьма симптоматично, она была впервые издана в 2012 г. — год президентских выборов, отмеченных появлением в России белоленточного движения и возникновением такого явления как «болотная смута».

Значение работы Люттвака переоценить сложно. Сам автор представил книгу, как «практическое руководство к действию, своего рода справочник. Поэтому в нём нет теоретического анализа государственного переворота; здесь описаны технологии, которые можно применить для захвата власти в том или ином государстве. Эту книгу можно сравнить с кулинарным справочником, поскольку она даёт возможность любому вооружённому энтузиазмом и правильными ингредиентами непрофессионалу совершить свой собственный переворот; нужно только знать правила»[730].

Наша же задача — наоборот — сделать невозможным не только для непрофессионалов, но и для профессионалов осуществить политический переворот в нашей стране, как и в странах наших союзников. Для этого необходимо знать не только современные технологии с целью их обезвреживания, а также использования как в качестве превентивных мер, так и для продвижения своих интересов, но и понимать тайные смыслы современных «революций», а именно интересы их заказчиков, продюсеров, сценаристов, режиссеров и исполнителей.

В отличие от классических государственных переворотов, предполагающих, как правило, силовой захват власти, современные технологии смены политических режимов базируются на т. н. ненасильственных методах сопротивления. Теоретиками и концептуалистами «ненасильственной» технологии политического переворота по праву считаются Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг, Генри Торо, Джин Шарп.

Согласно одному из сценаристов современных переворотов Дж. Шарпу (по его методикам готовились и осуществлялись политические перевороты в Белграде (2000), Тбилиси (2003–2004), Киеве (2004, 2013–2014), Бишкеке (2005), Ереване (2004, 2007), Баку (2005), Тунисе и Египте (2011)), ненасильственное сопротивление выражается в отказе от сотрудничества наиболее активной части общества — эдаких пассионариев — с действующим правительством и иными органами государственной власти[731]. Правда, как подчеркивает сам Шарп, его личное участие имело место лишь в процессе развала Советского Союза, когда он консультировал оппозицию из прибалтийских республик СССР и даже сам лично приезжал для проведения мастер-классов в Вильнюс[732]. Группа представителей Института Альберта Эйнштейна консультировала победивших на выборах в этих ещё советских республиках политиков, стремившихся восстановить независимость. В Литве они работали с Аудрюсом Буткявичюсом, которого сам Шарп называет своим самым лучшим учеником, сначала являвшимся генеральным директором Департамента охраны края, а затем ставшим министром обороны страны. В Латвии — с Талавом Юндзисом, также получившим пост главы Минобороны после провозглашения независимости[733].

Самая известная книга Шарпа — «От диктатуры к демократии» — писалась для Бирмы и впервые увидела свет в 1993 г. в Бангкоке. С целью детального изучения противника в начале 1990-х гг. Шарп находился на контролируемых бирманскими повстанцами территориях. Как заверяет технолог, «мы (очень интересно знать, кого он имел в виду — Госдепартамент, ЦРУ, ТНК или закрытые структуры) думали, что Бирмой всё и кончится», но текст начал (наверное, исключительно благодаря энтузиазму грезящих о демократии) распространяться по планете. Сначала книгу якобы нашли в магазине в Бангкоке студенты из Индонезии. В Сербию экземпляр привезли «борцы за мир из Калифорнии», после Белграда о брошюре узнали на Украине и пошло-поехало. Теперь это пособие переведено на 44 языка и широко растиражировано в интернете. Очевидно, что в стихийность такого широкого распространения могут поверить только совершенно наивные люди. К тому же проговорки самого Шарпа по поводу «оранжевой революции» и участия в других переворотах являются подтверждением как раз обратного.

Во-первых, Шарп признаёт, что поддерживал контакт с украинскими оппозиционерами. Во-вторых, когда некая украинская организация, сделавшая перевод методических указаний борьбы с законной властью, обратилась, «настолько она была бедна», за финансовой помощью в Институт Эйнштейна, то им было отправлено 6000 долларов. Конечно, не только на деньги Института печатались книги Шарпа — тиражи были невероятными. В-третьих, как отмечают работники Института, «переводов будет ещё больше, хотя специально их не заказывают». Действительно, переводят другие люди — энтузиасты или под заказ, это даже не важно. Главное, что правильность перевода всегда проверяется, и если возникает необходимость, то издаётся дополнительная инструкция под не менее броским названием — «Самоосвобождение». Именно так было в случае с переводом на русский, китайский, арабский языки и на фарси.

В-четвёртых, сам Шарп называет себя «инструментом американского правительства» и признаёт, что несмотря на то, что Институт Эйнштейна позиционирует себя, как «независимая организация», «было бы слишком широким допущением заявить, что у нас нет ничего общество с правительством»[734] И наконец, последнее по перечислению, но не по значению. Брошюрки о якобы «самоосвобождении» — совсем небезобидное «чтиво». Сам автор концепции определяет т. н. ненасильственное сопротивление как «военную технологию», что означает — её применение предполагает наличие противника. Не случайно его структура финансируется Международным республиканским институтом (директор — хорошо известный в России Джон Маккейн), Национальным фондом демократии и Фондом Форда, а также имеет тесные связи с одной из самых серьёзных разведывательно-аналитических структур — RAND Corporation[735].

Иными словами, никаких иллюзий относительно благородных помыслов бывшего троцкиста и пацифиста (за неповиновение армейскому призыву во время Корейской воны был осуждён на девять месяцев) Дж. Шарпа питать не стоит. Однако обратимся к сути его концепции.

Целью ненасилия служит бескровный переворот (bloodless coup), смена режима, осуществляемая без массовых жертв. Дж. Шарп обращает особое внимание на то, что свержение политического режима возможно благодаря гражданскому восстанию (civilian insurrection) — ненасильственному выступлению против существующей власти, что предполагает повсеместный отказ от признания законности существующей политической системы, массовые забастовки и демонстрации с требованием отставки правительства/главы государства или сепаратистскими требованиями, прекращение экономической деятельности и отказ от всякого политического сотрудничества. Отказ от сотрудничества может включать действия государственных служащих, но при этом не исключены (как видимо, самое мирное выражение протеста) мятежи в частях полиции и армии. На завершающих стадиях, как травило, возникает параллельное правительство[736].

Необходимо отметить, что условно несиловой способ смены политического режима (не в меньшей степени, чем силовой) предполагает серьёзную подготовительную и организационную работу. Слова всемирно известного теоретика и практика революций Л.Д. Троцкого не только не потускнели с годами, но приобрели особый смысл: «Восстание — это не искусство. Восстание — это машина. Чтобы завести сё нужны специалисты; и ничто не сможет её остановить…Остановить её смогут только техники»[737]. Однако, в отличие от начала XX века, сегодня будущих «революционеров», ударную колонну переворотов готовят открыто, что в этом случае раскрывает тайноявный смысл переворотов. Особая роль в этом процессе отведена т. н. «мягкой силе», о чём мы поговорим чуть позже. А пока обратим внимание на иные отличительные черты «революций» современности.