Сибирь в экономике страны

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сибирь в экономике страны

То есть, конечно, официальное название у задачи другое, и длиннее и сложнее, но один из результатов экономико-математической задачи, сформулированной и решенной сибирскими учеными, сводится именно к этому: место Сибири в народнохозяйственном комплексе, пути ее развития с позиций общесоюзных интересов.

Инструмент решения задачи - оптимизационная межрайонная межотраслевая модель (ОМММ). Четыре слова, и каждое требует пояснения.

Начнем с последнего. По словарю, "модель" - "воспроизведение предмета в уменьшенном или увеличенном виде" (одно из пяти толкований, наиболее подходящее к нашему случаю).

Модель платья, модель самолета, модель технологии.

Это все понятно и зримо. А вот что такое модель, которую нельзя ни надеть, ни испытать в аэродинамической трубе, ни привести в движение нажатием кнопки и т. д., которая не есть механическая игрушка или микровещь, копирующая (или предопределяющая) оригинал?

Даже в литературе по методологии научных исследований мы найдем немало существенно различных определений понятия "модель", с ним связана некоторая путаница в научной терминологии, и тот, кого не удовлетворит выбранное нами определение, сможет сам познакомиться с другими в объемных монографиях и новейших журнальных статьях. Мы приведем то, которое ближе к характеру описываемой нами работы.

Учебник говорит: "Модель - это такой материально или мысленно представляемый объект, который в процессе исследования замещает объект-оригинал так, что его непосредственное изучение дает новые знания об объекте-оригинале".

Экономико-математическая модель пользуется языком логики и математики. Ее можно охарактеризовать так: это определенная система математических отношений и логических выражений (функций, уравнений, неравенств, алгоритмов и т. д.), отражающих свойства исследуемого объекта.

Объектами могут быть цеха, предприятия, промышленные объединения, отрасли или районы, города, области, республики в зависимости от уровня исследования и подхода к нему. Объектом может быть народное хозяйство СССР, система, которая характеризуется кибернетикой как очень сложная. Впрочем, сложность этого объекта очевидна и без кибернетической терминологии: сотни тысяч хозяйственных организаций, свыше 24 миллионов наименований продукции, суммарные усилия более 135 миллионов трудящихся, процессы технологические, биологические и социальные, управляемые и стихийные.

Но ученые считают, что можно моделировать объект любой сложности, и именно сложные объекты представляют наибольший интерес для науки, потому что как раз в этом случае моделирование может дать результаты, не получаемые никакими другими способами исследования. (В таких, например, случаях, когда объект недоступен для непосредственного исследования - ядро Земли, звезды других галактик, или когда объект еще реально не существует - будущее состояние экономики, будущие потребности общества и т. д.)

В специальных монографиях вы найдете и обязательные оговорки типа: "Понятно, что никакие частные модели не могут претендовать на полное описание такой сложной системы, какой является народное хозяйство нашей страны". И народное хозяйство страны предстает перед наукой в виде системы, состоящей из связанных между собой подсистем.

Обратимся к слову "оптимизационная". Латинское "оптимум" трактуется словарями как "наилучшее", "совокупность наиболее благоприятных условий". И это ключ к постижению таких понятий, как "оптимальный план", "оптимизационная задача". Впервые задача оптимального перспективного планирования была развернуто сформулирована в работе академика Л. Канторовича "Экономический расчет наилучшего использования ресурсов". Оптимальный план призван обеспечить "наиболее благоприятные условия" для развития каждой хозяйственной ячейки, в которых она работала бы эффективно с позиций общей цели социалистической экономики, состоящей, по словам В. И. Ленина, в "обеспечении полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества".

Однако эти "наиболее благоприятные условия" расцвета каждого на благо всех нужно еще найти, и один из новейших способов поиска - оптимизационная модель. Она и явилась в свое время на свет как средство экономического расчета наилучшего использования ресурсов.

С распределения ресурсов, которых, как известно, всегда не столько, сколько хочется, а несколько меньше, и начинается обеспечение эффективности общественного производства. Кому дать деньги, сырье, машины сегодня с тем, чтобы завтра получить от этого наивысшую отдачу для всего общества? На что израсходоваться сегодня, не считаясь с затратами, в предвидении больших государственных барышей завтра? Где с посеянного рубля можно будет "собрать" два, три, пять и так далее - чем больше, тем, разумеется, лучше, ибо речь идет об "оптимуме"?

Непростая это задачка даже для одного предприятия, распределяющего ограниченное количество ресурсов между цехами, один из которых нуждается в полной реконструкции, другой - в расширении, третий - в частичной замене оборудования и т. д. Что же говорить об отрасли? Об экономическом районе? О народном хозяйстве страны, наконец, которое представлено и отраслевой и территориальной иерархией, где хозяйственные связи чрезвычайно сложны, а объемы циркулирующей информации грандиозны?

Поэтому, видимо, меньше других нуждаются в объяснении слова "межрайонная" и "межотраслевая", являющиеся характеристиками уровня моделирования. Вопрос развития Сибири, ее будущего - это не вопрос самой Сибири... Впрочем, мы невольно пересказываем мысль Г. Кржижановского, первого председателя Госплана СССР, писавшего в 1930 году: "Бывает, что докладчики с мест, выдвигающие местную проблему и защищающие местные нужды, частенько впадают в некоторое хвастовство, но вот если Сибирь говорит о своих богатствах, то тут нечего опасаться некоторого уклона, ибо вопрос об использовании богатств Сибири, об утилизации этих богатств - это даже не вопрос СССР, а вопрос мирового порядка. Тут никаких элементов мещанского хвастовства нет. Нужно учитывать перспективу развития Сибири как позицию мировой борьбы. И всякое сопротивление, которое нам начинают оказывать под флагом рентабельности, расчетов сегодняшнего дня на основе сегодняшней конъюнктуры, - есть прямое непонимание того, в какую игру сил мы включились".

Так вот, модель, о которой мы говорим, решает вопрос Сибири "как вопрос СССР". Сибирь - неотъемлемая часть народнохозяйственного комплекса, и нельзя выделять Сибирь, не думая об интересах Украины или Поволжья, Средней Азии или Дальнего Востока.

Модель - это только инструмент, а как все-таки формулируется сама задача, для решения которой понадобилось создание ОМММ?

Страна разбита на крупные территориальные зоны. Их одиннадцать.

В каждой зоне выделены крупные отрасли, занимающие там ведущее положение. Всего таких отраслей восемнадцать.

Рассматриваются пределы роста каждой отрасли в каждой зоне: по сырьевым возможностям; по мощностям строительной базы, с учетом ее наращивания; по потребностям в поставках (производству металла нужен коксующийся уголь, химическим производствам - газ и так далее) и возможностям транспортировки требуемой продукции; по состоянию трудовых ресурсов; по капитальным вложениям и прочее и прочее, то есть исследуются определенные ограничения, с которыми вынуждена считаться любая хозяйственная система.

Спрашивается, как в условиях существующих (и прогнозируемых, в частности, с трудовыми ресурсами) ограничений развивать отрасли каждого района, куда, во что и сколько вкладывать денег, сколько рабочих занимать в каждой зоне с тем, чтобы все районы и отрасли, взаимодействуя, обеспечили бы наивысший подъем уровня жизни населения Советского Союза, являющегося сегодня главной экономической задачей нашего общества?

Числа, числа, числа... Один вариант этой задачи требует несколько миллиардов вычислительных операций - работа, которая под силу только самой современной электронно-вычислительной машине, считающей со скоростью в сотни тысяч и миллион операций в секунду. Да и при такой скорости нужны часы на решение только одного варианта глобальной задачи. А ученые посчитали не один - множество вариантов.

И что удивительно, так это стабильность результата по Сибири. Варьировались числа, менялись постановки вопросов, а суть ответов на них оставалась неизменной. Вот иллюстрация. Каков оптимальный темп развития Сибири при оптимальном темпе развития страны в целом на перспективу в 5 процентов в год (речь идет об общественном продукте, о сумме продукции всех отраслей)? Ответ получился - 7 процентов!

А как будет развиваться страна при сибирских 6 процентах? Ответ: темп развития СССР снизится с 5 процентов до 4,3. При сибирских 5 процентах? СССР - 3,5 процента. И так далее, и так далее. Миллиарды и миллиарды вычислительных операций.

Вот откуда наши 20-40 процентов, о которых мы с такой уверенностью заявили в начале этой главы. Необходимость сибирского ускорения - это научный результат исследовательской работы, которую сибирские ученые провели впервые.

Однако в осознании этого стабильного результата нужно иметь в виду то обстоятельство, что он получен на основе неполной информации о Сибири. Неполна она, разумеется, не потому, что ученые недобросовестно отнеслись, скажем, к моделированию, а потому, что Сибирь сегодня еще очень плохо разведана. Скажем, Западно-Сибирская провинция разведана почти в 30 раз хуже Татарии. Геологическая изученность Красноярского края составляет лишь 4-5 процентов. Зона БАМа едва ли не сплошное белое пятно и с точки зрения геологии, и с точки зрения биологии.

Иначе говоря, возможность открытий, принципиально меняющих наши представления о сырьевой базе, а значит, и о путях и темпах экономического развития, очень велика в Сибири, и, возможно, когда-нибудь именно "вторая Тюмень" где-то в глубинах Восточной Сибири или "Курская магнитная аномалия" на сибирском Севере вдруг резко повернут в свою сторону поток ресурсов, машин, людей, отправляя затем во все концы страны самую дешевую нефть, самую дешевую руду.

Кстати, до сих пор, рассуждая об эффективности сибирского хозяйства, мы пользовались в основном единичными примерами и сопоставлениями. Это, конечно, легкоуязвимый способ доказательств, ибо, как кто-то мудро заметил, Монблан фактов всегда может быть противопоставлен Гималаям фактов, и наоборот. В ответ на наше утверждение о дешевизне кузбасского угля нас могут упрекнуть дороговизной освоения отдельных месторождений сибирской железной руды, которая таки действительно дороже той, что получают с вышеупомянутой Курской магнитной аномалии. Или забросают какими-нибудь примерами из машиностроения, где картина так пестра, что в ней при желании можно найти любые краски. Или... Словом, нужны обобщающие расчеты.

И такие расчеты выполнены сибирскими экономистами. Ученые сравнили показатели эффективности производства в Сибири и других районах страны. Оказалось, что при расчетах в действующих ценах производство национального дохода на душу населения в Сибири на 16 процентов выше, чем в среднем по стране; производительность общественного труда во всех отраслях на 19 процентов выше, а фондоотдача (по сопоставимой структуре отраслей) - примерно на уровне общесоюзной.

Но это еще не все. Нельзя судить о вкладе Сибири в экономику страны в оценке по действующим ценам, потому что действующие в Сибири цены на топливо, энергию, сырье и материалы, а именно по этим отраслям вклад Сибири наиболее ощутим, очень занижены и не дают точного представления о народнохозяйственной эффективности сибирских производств.

И если считать правильно, то есть соответственно реальному эффекту, который приносит стране сибирская продукция, то мы должны будем внести существенные поправки в нами же названные цифры: удельный вес Сибири (те 8-10 процентов, которые приводились в начале этой главы) в производстве валового общественного продукта страны должен быть повышен, по крайней мере, в 1,3 раза. И тогда окажется, что производство национального дохода в Сибири на душу населения в 1,4 раза выше, чем в целом по стране; производительность общественного труда выше в полтора раза, а фондоотдача в 1,2 раза.

Такова Сибирь в зеркале экономических расчетов.

Можем ли мы считать, что переубедили нами же изобретенных оппонентов и достойно противопоставили эмоциональной "Антисибириаде" экономическую "Сибириаду", сумев наглядно показать, зачем страна осваивает Сибирь, и убедительно доказать, что делается это в интересах всей страны?

Пожалуй, нет, потому что задача нашей "Сибириады" выполнена пока не до конца. Ведь в сердитых монологах говорилось еще и о том, что человеку трудно жить в Сибири, труднее, чем во многих других районах страны. Это большая самостоятельная тема, исследуемая медиками и социологами, географами и экономистами, тема, материалом для которой может служить жизнь миллионов сибиряков, добывающих для страны в трудных широтах тепло и энергию. О некоторых аспектах этой темы речь впереди, но прежде мы должны еще совершить небольшой экскурс в историю, дать толкование некоторым ключевым сибирским понятиям, попытаться проанализировать практику освоения новых районов и...

Словом, мы еще много должны по счетам "Антисибириады", хотя бы потому, что эффективность теоретическая, или потенциальная, не есть эффективность практическая, реализованная, и выгодность сибирского хозяйства нужно еще и обеспечить рядом условий, а это не всегда удается.

Вопрос, как осваивать богатства Сибири, возникает закономерно после утверждения о необходимости их освоения.

Вопрос этот ненов, и поэтому мы переходим к следующей главе, из которой читатель узнает кое-что из истории мысли и практики освоения Сибири.