Первые реформы Екатерины II
Первые реформы Екатерины II
Царствование Екатерины II (1762—1796) стало временем непрерывных преобразований. Понятия «власть» и «реформы» в этот период оказались почти неотделимы. Преобразования были вызваны не только теми причинами, которые принято называть объективными (рост значения государства в жизни общества, реформирование несовершенных государственных и общественных структур), но и субъективными. И речь идет не только о вполне естественном желании новой императрицы укрепить свою личную власть, но и о присущей Екатерине потребности, ее глубоком желании воплотить в жизнь новые, передовые доктрины о новом отношении власти и общества, популярные в европейской «интеллектуальной державе» – сообществе ученых, писателей и политиков. В основе этих доктрин лежала идеология Просвещения. Екатерина широко использовала понятия и принципы Просвещения. И это было не только демагогической уловкой «Тартюфа в юбке» (чего тоже отрицать полностью нельзя), но и важной частью мировоззрения, идеологии Екатерины II, ее образа мышления.
Русская императрица, несомненно, достойна восхищения – столь глубоки ее познания, смелы реформаторские замыслы, основательно их исполнение. Остается загадкой, как из провинциальной немецкой принцессы, получившей домашнее образование, обреченной судьбой и выбором императрицы Елизаветы с 14 лет быть лишь женой наследника престола, матерью его детей, вырос выдающийся деятель нашей истории, реформатор, вставший в один ряд с Петром Великим и Александром II. Естественно, что уроки царствования Петра III Екатерина II учла вполне. Как женщина умная, тонкая, она не только принимала во внимание общественное мнение, но и умело формировала его, направляла в нужное для себя русло. Между тем, придя на престол в результате путча, свергнув и убив мужа – законного императора, Екатерина оказалась в сложном положении. Проблема укрепления власти, завоевание авторитета как правителя в первые годы было для нее задачей первостепенной. Довольно скоро после прихода к власти Екатерина выяснила, что необходимы преобразования высшего звена управления.
Вначале мало сведущая в государственных делах императрица нуждалась в квалифицированной помощи опытных советников. Одновременно ее не устраивало место, которое занимал высший правительственный орган – Правительствующий сенат – в системе управления времен Елизаветы и Петра III. Екатерину явно не удовлетворял характер власти этого учреждения. В письме А. Вяземскому – новому генерал-прокурору Сената – императрица с ревностью писала, что Сенат «вышел из границ», что он присвоил не принадлежащее ему право издавать указы, раздавать чины, одним словом, делает «почти все». В этом было сознательное преувеличение императрицей законодательных возможностей Сената, о чем свидетельствует анализ его постановлений за многие десятилетия. Сенат всегда оставался послушным институтом самодержавия. Но Екатерину более волновали потенциальные возможности Сената как некоего правового центра, властной корпорации, «наработавшей» законодательную традицию и имевшей возможность оппонировать самодержавию. Нужный императрице результат – усиление императорской власти при ослаблении Сената – достигался, по мнению Екатерины, во-первых, созданием специального совета доверенных сановников-порученцев, во-вторых, реформой собственно Сената. Составить проект о Совете Екатерина поручила графу Н. И. Панину, занявшему в начале ее царствования видное место при дворе.
Проект Панина получился совершенно не таким, каким хотела его видеть Екатерина. В нем отразилось «аристократическое прочтение» русскими консерваторами просветительских идей о государстве. Панин, разделяя идеи И. И. Шувалова о необходимости введения в России неких «фундаментальных», непременных законов, не выступал открытым противником самодержавия. Он лишь искал правовые гарантии от неизбежного в системе самодержавия произвола, господства, в ущерб государству и подданным, фаворитов, когда «в производстве дел действовала более сила персон, нежели власть мест государственных». Это была, действительно, серьезная политическая проблема. Вереница всевластных фаворитов прошла у современников перед глазами, да и у новой государыни сразу же появился свой фаворит Григорий Орлов с братьями. Но предложение Панина создать Императорский совет не понравилось императрице не только потому, что удар Панина метил в ее фаворита.
Панин предлагал для улучшения системы управления «разумно» разделить власть государыни «между некоторым малым числом избранных к тому единственно персон», что позволило бы «оградить самодержавную власть от скрытых иногда похитителей оныя». Здесь-то Екатерина, по-видимому, и усмотрела угрозу самодержавной власти. Кажется, что это опасение имело под собой основания. Императорский совет в редакции Панина приобретал огромное значение в законодательстве. Одно из положений проекта учреждения Совета позволяло толковать его так, что императрица имела право подписывать указы только после одобрения их Советом. Были и другие положения проекта, которые можно было толковать двояко.
Д. Г. Левицкий. Портрет Екатерины II в виде законодательницы в храме богини Правосудия.
Ознакомившись с проектом Панина, императрица поначалу подписала манифест о создании Императорского совета, но вскоре одумалась и, подобно Анне Иоанновне в 1730 году, порвала его, точнее, оторвала у документа его нижнюю часть, где была ее подпись. Пятнадцатого декабря 1763 года появился манифест, в котором о Совете не сказано ни слова, зато Сенат был поделен на шесть департаментов и в системе управления была резко усилена роль доверенного лица императрицы – генерал-прокурора Сената, который видел полномочия Сената так, как хотела видеть их и Екатерина: «Сенат установлен для исполнения законов, ему предписанных».
В. Боровиковский. Портрет графа Н. И. Панина.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.