Первые реформы Петра

Первые реформы Петра

Современники и исследователи петровского времени единодушно отмечают, что у Петра никогда не было документа, который бы назывался Проектом реформ. Не было у него ни четкого плана, ни установленных сроков завершения тех или иных преобразований. Он был прагматиком, действовал, исходя из обстоятельств. Но решив Россию «сделать Европой», царь во многом использовал и приспособил к русским условиям идеи, которыми жила Европа. Философы – духовные отцы XVI–XVII вв. Спиноза, Локк, Гассенди, Гоббс, Лейбниц – утверждали, что христианские идеи блага на небе за страдания на земле, господствовавшие в Средние века, уже не удовлетворяют людей. Они говорили, что благо на земле, благо для всех вполне возможно, и оформили концепцию «общего блага» как великой цели человечества. Философы и юристы указывали и пути достижения «общего блага» с помощью государства. Именно государство казалось самым замечательным, совершенным инструментом достижения счастья человечества. Другим непременным условием существования счастливого человечества было признано наличие абсолютной власти, являющейся как бы душой государства, высшей силой, не подлежащей ничьему, кроме Божьего, контролю. Эта власть и должна была вести подданных к «общему благу» по пути, указанному философами. Государство при этом выступает во многих обличиях: строго и подробно регламентирует все сферы жизни человека и общества, воспитывает подданных в нужном для достижения великой цели духе. Если подданный не стал сознательным, образованным, ответственным и преданным престолу и отечеству гражданином – применяет насилие, принуждение. Именно тогда идея прогресса через насилие, достижения счастья через принуждение прочно вошла в сознание людей. Петр же видел в насилии чуть ли не единственный способ преображения страны и не раз высказывался по этому поводу. Например, в указе о принудительном обучении крестьян работе с неведомой в России косой при уборке хлеба (1721 г.) он писал президенту Камер-коллегии Д. М. Голицыну: «Сами знаете, хотя часто добро и надобно, а новое дело, то наши люди без принуждения не сделают».

Возвратившись в Москву, Петр весь свой гнев обрушил на стрельцов и Милославских, считая их главными подстрекателями стрельцов. Царь принялся за розыск подстрекателей, на несколько дней погрузился в суд и расправу над ними. Возможно, в это время царь вспомнил 1682 год, расправу стрельцов с его любимыми людьми. Недаром Петр был совершенно вне себя во время этого розыска и в пыточном застенке, как тогда рассказывали, не утерпев, сам рубил головы стрельцам. В целом, более 1000 человек закончили жизнь на плахе и виселицах, многих сослали. 16 московских стрелецких полков Петр приказал раскассировать (расформировать). Стрельцов вместе с семьями выслали в различные города и там записали в посадские люди.

Время «стрелецкого розыска» наполнено и другими делами Петра. Вернувшись из-за границы, он поселился в Преображенском. По давней традиции к царю на поклон поехали бояре. И он решил на них, не откладывая в долгий ящик, начать искоренять старые русские традиции быта, вводя новые западноевропейские образцы. Все русские люди носили длинные бороды, спускавшиеся на грудь. Они ими гордились, расчесывали их, приглаживали, заботились о красоте их и старались сохранить в целости каждый волосок. Отпускали русские люди и длинные усы; порой такие, что мешали пить из чаши напитки. В то же время волосы на голове стригли коротко.

Царь во время приема бояр взял ножницы и стал ими обрезать у них бороды. Волосы посыпались на пол. На лицах знатных бояр появился испуг. Но царь продолжал свое дело. Этот обряд продолжался и в последующие дни. Англичанин Джон Перри, руководивший работами по постройке кораблей в Воронеже, пишет: «Около этого времени царь приехал в Воронеж, где я тогда находился на службе, и многие из моих работников, носившие всю свою жизнь бороды, были обязаны расстаться с ними; в том числе один из первых, которого я встретил возвращающимся от цирюльника, был старый русский плотник, бывший со мною в Камышинке, отлично работающий топором и которого я всегда особенно любил. Я слегка пошутил над ним по этому случаю, уверяя его, что он стал молодым человеком, и спрашивал его, что он сделал со своей бородой? На это он сунул руку за пазуху и, вытащив бороду, показал мне ее и сказал, что когда придет домой, то спрячет ее, чтобы впоследствии положили ее с ним в гроб и похоронили вместе с ним, для того, чтобы, явившись на тот свет, он мог дать отчет о ней св. Николаю. Он прибавил, что все его братья (товарищи по работе), которых в этот день тоже выбрили, как его, также об этом позаботились». Но лично всех побрить царь не мог. А так как среди русских знатных людей находилось много таких, кто не желал расставаться с бородой, то Петр приказал взимать с таких подать в размере 100 рублей в год (порядка нескольких десятков, а то и сотен тысяч современных гривен). Не забыл государь и о крестьянах. Они обязаны были платить по копейке каждый раз, когда проходили через ворота каждого города, где находился сборщик пошлины. Народ такие действия царя считал большим грехом, но противостоять ему не мог. Тогда же Петр издал указ, которым предписал изменить покрой одежды. Русские мужчины привыкли носить длинные одежды, похожие на женские платья. Теперь же предписывалось, чтобы все бояре и все приближенные ко двору и получавшие от царя жалованье под страхом попасть в немилость оделись по английской моде в кафтаны из тонкого сукна, обшитые серебром или золотом, «смотря по средствам каждого». Затем последовало распоряжение, чтобы все, кроме крестьян, шили себе иностранные одежды. Образцы такой одежды были вывешены на всех воротах Москвы.

20 декабря 1699 года следует очередной указ царя, в котором говорилось, что все христианские народы отмечают Новый год восемь дней спустя от Рождества Христова, а не от сотворения мира. (В России Новый год отмечали от сотворения мира. Причем, на огромной территории его отмечали 1 марта или 1 сентября). Чтобы установить единообразие, царь указал: «Впредь лета счислять в приказах и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего генваря с 1 числа от Рождества Христова 1700 года». В указе говорилось, что необходимо «в царствующем граде Москве» в церквах и домах провести молебен, а перед воротами знатных дворов установить украшенные сосновые, еловые или можжевеловые деревья (ветки), по образцам, которые находились на гостином дворе и у нижней аптеки. Указ разрешал и самостоятельно украшать свое жилище «кому как угоднее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно». Не забыл законодатель и о бедных людях. Им предписывалось «хотя по деревцу, или ветви на вороты, или над храминою своею поставить». Украшения сохранялись с 1-го по 7-е января 1700 года. Встречать Новый год предписывалось весело и с фейерверками: «Да генваря же 1 день, в знак веселия, друг друга поздравляя Новым годом и столетним веком учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам боярам и окольничим и думным и ближним и знатным людям палатного воинского и купецкого чина знаменитым людям, каждому на своем дворе из небольших пушечек, буде у кого есть, и из несколько мушкетов или иного мелкого ружья учинить трожды [трижды] стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится [имеется]».

В 1699 году Петр издал еще несколько важных указов. Согласно одному, он позволил дворянам выезжать за границу. Правда, каждый, кто хотел это сделать, обязан был явиться к государю и получить указание: что осматривать и чему учиться. Поскольку желающих ехать за границу не находилось, многие родители, чтобы не расставаться со своими детьми, старались их быстро женить: по русским традициям женатый человек должен был обеспечивать семью, а не учиться. Возможно тогда появилась известная поговорка: «Не хочу учиться, а хочу жениться!» Но Петр никогда не забывал о своих указах, и их нарушителей, несмотря на происхождение родителей и занимаемую ими должность, строго карал. Всем известен факт, когда в 1709 году адмирал Ф. И. Апраксин подписал указ о посылке за море для учения дворянских детей. В их числе значилась фамилия племянника фельдмаршала Б. П. Шереметева. Родители отказались отпускать сына за границу под предлогом его свадьбы с дочерью «князя-кесаря» Ф. Ю. Ромодановского. Петр, находясь в то время под Полтавой, объявил главнокомандующему, что он запрещает племяннику жениться до получения образования. Однако семья Шереметевых нарушила этот устный приказ, что вызвало страшный гнев царя. Отца жениха В. П. Шереметева отправили на строительные работы (забивать сваи) в Петербург. Мать жениха попала на прядильный двор, где ей было «велено работать с протчими по указу». Молодого мужа в течение недели отправили за границу. Старые Шереметевы пробыли более двух месяцев на принудительных работах, и лишь настойчивые хлопоты влиятельной родни спасли их от царской опалы.

Петр I не только посылал дворян для обучения за границу. Он и в России открывал учебные заведения, которые готовили кадры, так необходимые для армии и флота. В 1701 году в Москве открылись артиллерийская (пушкарская) школа и школа математических и навигацких наук, затем – медицинское училище и инженерная школа. При корабельных верфях под Воронежем, в Петербурге, Ревеле, Кронштадте открывались школы, где готовили мастеровых – корабельщиков. Газета «Ведомости» в первом номере, вышедшем 2 января 1703 года, сообщала: «Повелением его величества московские школы умножаются, и 45 человек слушают философию, и уже диалектику окончили. В математической щтюрманской школе более 300 человек учатся и добре науку приемлют». В 1715 году в Петербурге открывается Морская академия, которая готовила кадры морских офицеров. Наверное, студенты того времени мало чем отличались от современных студентов. По крайней мере, в инструкции Морской академии предписывалось: «Для унятия крику и бесчинства выбрать из гвардии добрых солдат и быть им по человеку во всякой коморе [классе] во время учения и иметь хлыст в руках, буде кто из учеников станет бесчинствовать, оных бить». Другим указом государь велел своим посланникам, резидентам и агентам, находящимся за границей, объявить, что все иностранцы, желающие приехать в Россию, будут желаемыми гостями государя. В России они получат не только особые привилегии и покровительство, но в случае нужды необходимую помощь. «Особенно его величеству будет приятно, – говорится в одном из документов, – если искусные морские и сухопутные офицеры, инженеры и артиллеристы, искусные художники, фабриканты и ремесленники захотят выехать в его государство».

Назовем и еще один указ, который, как это ни покажется странным, выпадал из общей линии становления абсолютной монархии в России. Он касался реформирования местной системы управления.

Так, 30 января 1699 года последовало два указа, которыми правительство разрешало посадскому населению столицы и других городов избирать из своей среды бурмистров в Бурмистерские палаты, вскоре переименованные в ратуши. Однако эта «милость и призрение великого государя» оказались не безвозмездными: городское общество, пожелавшее воспользоваться благами самоуправления, обязывалось уплачивать в казну прямые подати в двойном размере. Налоги оказывались настолько большими, что от такой «милости» государя отказались практически все города, в том числе и богатейший купеческий Новгород Великий. Тогда реформу объявили обязательной. Правда, на этот раз правительство отказалось от взимания двойной платы налога. Этой реформой государь стремился повысить авторитет посадского населения и прежде всего купечества, освободить его от судебного произвола приказного аппарата и воевод. Например, торгово-промышленное население Москвы, находившееся в управлении восьми приказов, передавалось теперь в ведомство одного выборного центрального учреждения. Ратуше поручались сборы прямых и косвенных налогов, отправление суда над посадскими людьми. Но постепенно выборные бурмистры стали превращаться в финансовых агентов государства, обязанных не только «без доимки», но «с пополнением и на указанные сроки» взимать прямые и косвенные налоги. Превращение ратуши в финансовое учреждение привело к ломке приказной системы. Теряли свое значение приказ Большой казны и ряд других приказов, ликвидировались областные финансовые органы – «четверти». Однако вскоре недостатки частично обновленного государственного механизма стали давать сбои. Увеличивались недоимки, срывалась мобилизация в армию. Усиление налогового гнета привело к выступлению населения в Астрахани, в Башкирии и к новой гражданской войне на Дону. Это требовало усиления местной администрации. Последовали новые реформы. Но об этом позже.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.