ВСТУПЛЕНИЕ

ВСТУПЛЕНИЕ

«И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги зовутся русью, как другие зовутся шведы, другие же — норвежцы и англы, а еще иные готы — так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: “Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и владеть нами”. И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли. И сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой — Синеус, — на Белом озере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля». Это лаконичное известие, помещенное в отечественной Повести временных лет (далее — ПВЛ) под 862 г., породило трехвековой спор. Кем была эта варяжская Русь и как возникло само название нашего народа? Однозначного ответа на эти вопросы летопись не дает, и, в силу этого, в научной среде по этой проблеме высказывались самые разнообразные мнения. Сторонники одного направления, получившие название норманистов, считают, что термин Русь имеет скандинавское происхождения и тем или иным путем был принесен восточным славянам скандинавами, с которыми они отождествляют летописных варягов. Их противники — антинорманисты — настаивают на том, что название это не было заимствовано извне, а имеет исконно славянское происхождение, а варяги были западными славянами. Спор этот начался еще во времена М.В. Ломоносова и продолжается до сих пор. Сама длительность этой дискуссии указывает на то, что у каждой из сторон есть свои сильные и слабые стороны, препятствующие окончательной победе той или иной точки зрения. В нашу задачу не входит прослеживание всех перепетий этой борьбы на протяжении столетий — она достаточно подробно освещена в обстоятельном исследовании В.В. Фомина «Варяги и Варяжская Русь», с которым может ознакомиться любой желающий. Помимо этих двух основных направлений, прочно укоренившихся в отечественной науке, выдвигались и продолжают выдвигаться другие гипотезы, диапазон которых весьма широк: от полного отрицания достоверности приведенного выше летописного текста до более чем экзотических предположений. Поскольку ни одна из этих периферийных гипотез по своей обоснованности не может сравниться с предположениями о славянском и скандинавском происхождении варяжской Руси, данная книга будет посвящена сопоставлению аргументов этих двух основных направлений.

Норманисты активно внедряют в общественное сознание мысль, что только их понимание древнерусской истории является объективным и подлинно научным, а их оппоненты руководствуются не строгими научными фактами, а ущемленным чувством национальной гордости. Как подчеркивал И.Е. Забелин, подобная практика использовалась норманистами с самого начала: «Шлецер, горячо прогоняя все несогласное с его идеями о скандинавстве Руси, так запугал не-ученостью всякое противоположное мнение, что даже и немецкие ученые страшились поднимать с ним спор»^{1}. Однако точно такая же практика, как констатирует сам принадлежащий к лагерю норманистов А.В. Назаренко, практикуется его единомышленниками и в начале XXI в.: «Всякое уклонение от этимологии др.-русск. русь < др.-сканд. ro?s- “гребной, имеющий отношение к гребным судам” карается отлучением от науки»^{2}. Сама эта мысль в разных интерпретациях часто встречается в трудах современных норманистов. «Как и в XVIII, так и в XIX и XX вв. антинорманизм (как, впрочем, и крайние, “экстремистские” версии норманизма…) основывались на вненаучных, идейнополитических побуждениях»^{3}.

Однако занимавшийся историей дискуссии представителей обеих направлений Л.С. Клейн был вынужден отметить точно такие же побуждения и у своих предшественников. Уже основоположники норманизма в нашей стране Байер, Миллер и Шлецер, которых Л.С. Клейн ошибочно считал основоположниками этой гипотезы вообще, привезли с собой «свои националистические предрассудки — убеждение в превосходстве немецкого народа над другими, высокомерное пренебрежение к русским людям». Говоря о датском профессоре В. Томсене, которого его последователи явно не причисляют к числу «экстремистов», он отметил: «Кстати, любопытно, что именно упрек в националистической профанации науки В. Томсен бросил своим противникам, заявив, что антинорманисты руководствуются в своих исследованиях не требованиями науки, а исключительно патриотизмом. Может быть, это и прозвучало бы красиво, если бы исходило от испанца, японца или папуаса, но никак не от скандинава — потомка норманнов»^{4}. Таким образом, даже виднейшие светила норманизма, как это признают их последователи, «основывались на вненаучных, идейно-политических побуждениях», а их обвинения в этом своих оппонентов сильно напоминают попытку вора отвести от себя подозрение криком: «Держи вора!» В психологии подобное перенесение на другого человека не признаваемых у себя черт личности называется проекцией.

Не скупясь на похвалы своему ученику Г. Лебедеву, Л.С. Клейн пишет: «Так, еще студентом он был одним из основных участников Варяжской дискуссии 1965 г., положившей в советское время начало открытому обсуждению роли норманнов в русской истории с позиций объективности. (…) Этот семинар, по оценке историографов (А.А. Формозов и сам Лебедев), возник в ходе борьбы шестидесятников за правду в исторической науке и сложился как очаг оппозиции официальной советской идеологии. Норманнский вопрос был одним из пунктов столкновения свободомыслия с псевдопатриотическими догмами»^{5}. Поскольку организатором и идейным вдохновителем семинара был сам Л.С. Клейн, то щедро расточаемые им Г. Лебедеву похвалы в равной степени относятся и к нему самому. О маскировке собственных норманистских убеждений и своей роли в изменении восприятия этой проблемы данный автор пишет так: «А так я сумел изложить некоторую их часть сразу, другие — потом, все более полно, и сохранил возможность воспитать в своем семинаре целую плеяду молодых исследователей, преданных принципам объективной науки, ученых, которые немало потрудились на этом поприще, изменив атмосферу в исследовании этой проблемы»^{6}. Практически то же самое пишет и сам Г. Лебедев: «Работа Семинара началась в 1964 г. после спецкурса Л.С. Клейна “Археология и варяжский вопрос”… “славистами” стали в дальнейшем не все, но все осваивали “пурификационный подход”, принципы интеллектуальной честности и последовательной процедуры исследования…»^{7}Посмотрим, насколько эти утверждения об «интеллектуальной честности» в «борьбе шестидесятников за правду в исторической науке» соответствуют действительности. Чтобы оценить аргументы сторон, нам необходимо обратиться к основным источникам, в которых речь идет о происхождении руси.